Глава 3.Лиза.
Сегодня я выхожу замуж. За Павла. С трудом получается осознать происходящее. Я ведь очень этого хочу. Так сильно, что боюсь поверить, что ничего не случиться, что никто и ничто не разрушит моего невозможного счастья.
Наверное, глупо так думать. Павел - он ведь такой хороший, надёжный. Для переживаний нет никаких причин. А я всё равно места себе не нахожу от волнения. Может это у всех так? И невесте положено нервничать?
А может всё дело в Павле?
Я-то в него влюбилась сразу, как только увидела. А он меня долго не замечал.
Потом даже избегать начал. Споткнётся об меня взглядом, переменится в
лице и поспешит проч. Так тяжело было!
А потом… Я никогда не забуду его дрожащие руки, жадные губы в тёмном безлюдном коридоре в новогоднюю ночь. Он не дал мне и слова сказать, закрыл поцелуями рот. Растормошил причёску, над которой я час колдовала. Гладил меня по волосам и шептал:
- Вот теперь хорошо. Как же я по тебе соскучился, мне так тебя не хватает.
Глупый. Сам в стороне держался.
-Мне никто кроме тебя не нужен.- пролепетала я, уткнувшись ему в плечо.
А он вздрогнул, отстранившись, заглянул мне в глаза и вдруг смутился.
- Что не так,- испугалась я.
А Павел тяжело вздохнул и неожиданно попросил:
- Выходи за меня замуж.
- Ладно,- пролепетала я.
И боясь, что он не расслышал, что может передумать, сказала ещё раз, громче:
- Я тоже этого хочу.
- Хочешь? А не пожалеешь? Ты же меня так мало знаешь?
- Павел,- я улыбнулась,- разве ж это важно?
- А что важно?- как-то устало, даже обречённо прошептал он.
- То, что я тебя люблю.
Павел обнял меня, прижал к себе.
Мы долго стояли молча.
В тот вечер он так и не сказал мне о своей любви.
Он вообще никогда не говорил, что любит меня.
Может поэтому на сердце так смутно?
- Лиза, дочка, дай-ка на тебя посмотреть,- приход отца отвлёк меня от грустных мыслей.- Какая же ты у меня красавица!
Папа во мне души не чает. Я бросилась к нему на шею и чуть не разрыдалась.
Накопившееся напряжение искало выход. Но пугать папу не хотелось. И о туши на глазах следовало помнить.
- Павел приехал. Пора, дочка.
Я прикрыла глаза. Глубоко вздохнула и, улыбнувшись, храбро шагнула навстречу своей судьбе. Будь что будет, мне кроме Павла всё равно ведь никто не нужен.
***
Моя мама умерла, когда мне едва исполнилось двенадцать лет. Но я хорошо её помнила. И их с папой отношение друг к другу. Папа мою маму очень любил. Это чувствовалось во всем. В том, как он с ней разговаривал, как на неё смотрел.
А ещё в память мне врезался подслушанный разговор. Это случилось сразу после похорон.
Отец тогда много выпил, но казался совершенно трезвым, только очень несчастным. Люди уже разошлись, а он и мой дед продолжали сидеть за столом за початой бутылкой водки.
- Я же до неё непутёвым был. Девок менял одну за другой. Цены себе сложить не мог. Ты помнишь, отец?
- Помню, Петруша.
- Никогда не думал, что так, как у нас с нею, промеж людей бывает. Любовь! Да что я про неё знал, пока Настуню не встретил?! Да мне о любви об этой самой даже говорить неловко было, я ведь её бабьими придумками считал, понимаешь?
Дед молча кивнул, понимая что отцу нужно выговориться.
- Она же для меня всем была! Всем! И как мне теперь жить?- голова отца тяжело упала на лежащие на столе руки.
Его спина вздрогнула от рыданий. Дед положил отцу на плечо тяжёлую мозолистую руку.
- Ничего, ты поплачь, сынок. Поплачь. И мужчины имеют право на слёзы.
Отец другую женщину в дом так и не привёл. Сам обо мне заботился.
Всю свою нерастраченную любовь на меня перенёс. Я и радовалась и робела.
Очень боялась его разочаровать, расстроить.
Здоровьем я пошла в маму. И к тяжёлой работе, к которой с малолетства приучены все деревенские, отец старался меня не подпускать. После школы отправил учиться в город. В родную деревню я вернулась учительницей биологии. Папа мною гордился.
Он так хотел для меня всего самого наилучшего. И так радовался, выдавая меня замуж за Павла. Одно лишь потребовал:
- Обязательно будь счастлива, дочка. За себя и за нас с мамкой будь!
- Обязательно буду,- пообещала я.
И ни за что он не догадается, никогда ему не скажу, что не очень-то у меня это получается.
Меня разбудил натужный грохот будильника.
- Лежи. Я сам.- Павел вскочил с постели. Пошел на кухню, на ходу остановив дребезжащие часы. Я слышала, как он поставил чайник на плиту. Скрипнула дверь в ванную, зашумела пущенная вода. В маленькой квартире все звуки раздавались очень отчётливо. Сон от меня убежал, но я не спешила вставать. Муж уходил на работу почти на час раньше, чем я.
Павел не любил, чтобы вокруг него вертелись по утрам. Он собирался на работу сам.
- Кофе с бутербродом соорудить не большая премудрость, - говорил он, протестуя против моих попыток поухаживать за ним.- Ты лучше поспи ещё немного, Лиза.
Прислушиваясь к шуму на кухне, я думала о том, что охотно готовила бы ему завтраки и, сидя рядом, смотрела бы, как он ест. Я ведь скучаю по нему. Как-то так получается, что уходит он, когда я ещё сплю, возвращается с работы поздно. В субботу непременно работает.
И только в воскресенье, когда у нас обедает папа, Павел обычно весь день проводит дома. Но этим двоим всегда есть о чём поговорить. И я стараюсь не мешать, наблюдая за ними со стороны.
Воскресным вечером муж любит посидеть с книгой. Да и мне нужно проверить тетради, подготовиться к урокам.
Наше общение минимально. Оно ограничивается ужином и постелью. Не могу сказать, что меня это устраивает. Но что я могу изменить? В чём могу упрекнуть всегда ровного, вежливого, но полностью поглощённого своей работой Павла?
Тем более, что иногда ночью муж, словно очнувшись, так восхитительно вспоминает обо мне. И тогда я уже не жалею, что вышла за Павла. И даже готова смириться с тем семейным укладом, который навязал мне мой муж и который я считаю неправильным. Мои родители жили совсем иначе, а ведь папа тоже всегда был очень занят.
За Павлом хлопнула входная дверь.
- Ушёл, - подумала я, выбираясь из постели.
На кухне меня ждал сваренный мужем кофе. Я развела его молоком, помазала маслом булочку и уселась у окна, жуя свой завтрак.
Привычку к кофе Павел приобрел работая на Скорой помощи. В деревне мало кто увлекался этим горьким пойлом, а я вот привыкла, хотя чай и нравился мне больше.
Моя порция кофе, как правило, по утрам ждала меня на плите. А иногда в воскресенье муж мог принести мне завтрак прямо в постель.
Это было так странно, что я никому в деревне о том не рассказывала.
Я протестовала и смущалась. Но Павел всё равно поступал по-своему.
Он сидел рядом со мной и как-то странно на меня поглядывал. А потом отбирал поднос, устраивался у меня за спиной и тихонько расплетал мои заплетённые на ночь косы.
Не знаю, любил ли он меня, но мои волосы – без всяких сомнений. Он зарывался в них лицом, пропускал между пальцами и даже целовал. Часто бурный всплеск эмоций накрывал нас вслед за этим горячей волной.
Но бывало и по-другому. Павел мог, обняв меня за плечи, долго молчать. Я не знала, о чём он думает. Но однажды, споткнувшись о его отсутствующий взгляд, я и растерялась и испугалась. Муж был где-то очень далеко от меня. Я не понимала, что с ним происходит, но отчётливо разглядела тоску в его отрешённых глазах.
Мой муж добрый, заботливый и странный человек. Я его до конца до сих пор не понимаю. Но дороже него и важнее нет для меня никого в целом мире. И поэтому я гоню от себя обиды и сомненья. Потому что знаю - самым большим для меня горем будет потерять его.