Глава 5
Луиза
С этого дня и началась вольная жизнь Эгрима. К ночи, когда «братья» вернулись, кибитка снялась, и покатила за городские ворота, а дальше в чисто поле и в неведомые края. Эгрим не знал, что кучер - слуга целый день искал его по всему городу. Молодой человек не прятался, так уж получилось, что после обеда его пригласили в кибитку, так сказать - общее жилище артистов, выделили местечко, дали тюфяк и старое одеяло. Он умостился на новом месте, предвкушая будущее, уснул. Уже за городскими воротами юноша высунулся из окошка в толстой стене многослойной холщовой кибитки и с тоской посмотрел на уплывающий в вечерний сумрак городок, как призрак из прошлой жизни.
Ночью остановились и спали кто где. Эгриму в кибитке стало душно. Он, по примеру других, вытащил свой тюфяк наружу и улегся спиной к заднему колесу повозки. Только Луиза осталась внутри за своей перегородкой. Следует сказать, что за все время своего пребывания, Эгрим только два или три раза видел девушку, когда она либо брала воду, либо уходила подальше от дороги «погулять». В остальное время она пребывала в своем уголке. У юноши сформировалось подозрение, что она прячется.
Когда луна скользнула своим полным глазом по измученному дневным зноем пейзажу, а сверчки, почуяв прохладу, еще громче затрещали на порожках своих норок, большая тень оторвалась от земли и заскользила к ступенькам в задней части кибитки. Человек шел, неспеша, хотя и не крадучись. Эгрим заметил его и следил одним глазом за происходящим, благоразумно решив не выдавать своего бодрствования. Но идущий, а это без сомнения был господин Вольдемар, не заметил его ногу и у самой лесенки споткнулся, громко выругавшись. Зразу же из-за полога кибитки выглянула девичья головка и нежный голосок спросил: «Кто здесь?»
- Не беспокойся, это я, - пробасил хозяин, - мне нужно одеяло, холодно.
Он грузно взобрался по ступенькам, так что они заскрипели, а кибитка качнулась. Затем послышалась возня, и наконец-то все стихло. Эгрим еще немного подождал, когда хозяин вернется назад на свой тюфяк, но сон сморил его.
Первое утро с труппой театра на колесах было необычным. Эгрим проснулся от запаха жареного мяса. Невдалике от него на вертеле томилась тушка маленького поросенка, жир стекал в костер и трещал, взрываясь маленькими искорками. Артисты разгоняли остатки сна, кто как мог. «Братья» обливались холодной водой из озерка, что поблескивало между деревьев, при этом громко орали и скалились. Господин Вольдемар брился, зажимая осколок зеркала между коленами и напевая что-то. Старик Кристиан курил, сидя на корточках у костра и поворачивая мясо, чтобы не подгорало. Он так смешно выглядел в белом фартуке с поварским колпаком на макушке! Луиза сидела на ступеньках и расчесывала свои вьющиеся черные волосы. Она почувствовала взгляд юноши и поправила лиф платья, рельефно облегающего ее девичью грудь. Нельзя сказать, что ее одежда походила на обноски, но в то же время и самой модной она не была. Только для Эгрима, который мало видел представительниц женского пола, не считаю монахинь, упакованных в полотняные одеяния с ног до головы, сама она и ее ситцевое, не очень яркое платья с кружевами, показались сказочно прекрасными и будоражили душу.
Юноша спустился к озеру, разделся до пояса и с удовольствием обмылся, а потом снял штаны и бросился в воду голышом. Вода была достаточно холодной, так что пришлось стрелой вылететь на берег и поспешно одеваться. Когда нижнее белье было надето, Эгрим почувствовал чей-то взгляд и, оглянувшись, увидел Луизу. От стыда он растерялся, а затем схватил рубашку и штаны и бросился в кусты ивняка.
- Ну, что же вы так испугались? – засмеялась девушка, - разве я не видела мужского нижнего белья? Видела. И даже стирала не раз. Мы здесь привыкли все видеть и не стесняться. Выходите. Вам там неудобно.
Эгрим, к этому времени успевший натянуть на себя всю одежду, вышел, застегивая манжеты и воротник.
- Ну, вот. Я вас не съем даже глазами, – она снова звонко засмеялась, а Эгрим нахмурился. Ему не по душе были такие речи и такое веселье. Он уже присвоил Луизе титул богини, но ее поведение противоречило такому образу.
Как часто мы наделяем людей, с которыми общаемся, качествами или чертами характера, которыми они не обладают, а затем разочаровываемся, не находя этому подтверждения. Мало кто в этом мире может принять человека таким, каким он есть, не пытаясь его изменить, идеализировать или наоборот - прикрепить нелицеприятный ярлык. Сознание преломляет действительность и искажает сущность. Вот и приходится человеческому разуму без конца анализировать, выяснять, сопоставлять факты, чтобы вывести себя же на чистую воду. Эгрим этого еще не умел. Хотя, многие эпизоды реальности вызывали в нем разочарование и недоумение, а иногда даже и раскаянье, но опыта было маловато.
Продолжение http://www.proza.ru/2010/10/03/1309