Без билета. Часть 1

Джейхун Кулизаде
Любые совпадения с реальностью, описываемые в данном рассказе, случайны.


Глава 1

Когда по радио передали, что умер Брежнев, у меня по коже побежали мурашки и перехватило дыхание. Я знал дорогого Леонида Ильича с раннего детства, и он всегда присутствовал повсюду, где бы я не находился. Он был со мной в детском саду, в школе, в институте, в армии, на улице, в газетах, в книгах, в телевизоре. Везде. Я помнил его столько, сколько помнил себя. Нет, он не был моим родственником. Он был больше чем родственником - был частью моей жизни. Еще пару дней назад, 7 ноября , он махал мне с трибуны Мавзолея, а сегодня я осиротел. Да и не только я. Вся страна осиротела. Что же теперь будет? Что же теперь будет со всеми нами? Как теперь мы будем без него?

Я вышел на улицу, закурил и пошел в сторону Торговой(1). Люди бродили по тротуару туда-сюда как-будто ничего не произошло. Возле кинотеатра “Низами”(2) меня окликнул мой бывший начальник с киностудии - "колобок".

- Сколько лет, сколько зим? Как дела? Куда пропал? Почему не звонил, не заходил?, - обрушил он на меня шквал вопросов.

- Да, нормально. Сперва диплом защищал. Потом решил отдохнуть немного.

- Слышал?, - спросил он меня и сделал заговорщицкое выражение лица.

- Слышал, - ответил я, и на всякий случай оглянулся по-сторонам.

- А я теперь здесь, - перевел разговор в другое русло "колобок", и указал на мраморную доску с надписью "ГОСКИНО АЗ СССР" на здании кинотератра. Начальник планового отдела. Идём, идём ко мне, - сказал он и подтолкнул меня к лестнице.

Опять шахматы заставит играть, подумал я, и, пропустив его вперёд, по-плёлся за ним.

- На работу уже устроился?, - спросил меня "колобок" уже в кабинете, и закрыл дверь изнутри.
- Ищу пока.
- В плановый отдел хочешь? Могу устроить.
- Опять сидеть среди женщин?, - спросил я, вспомнив предыдущий опыт работы в плановом отделе киностудии.

- Да брось ты! Какая работа! Сплошной отдых, - возразил мне "колобок".

- В шахматы играть?, - неуверенно спросил я.
 
"Колобок" улыбнулся, достал из кожаного портфеля коробку с шахматами и вывалил фигурки на стол.

- Нет, шахматы ты со мной сейчас сыграешь, а работать ты будешь не у меня, и не здесь, а в квартале отсюда на Торговой, в Управлении Кинофикации, где начальником будет твой сосед по двору Мамед Джангиров. Его только на днях туда назначили.

- Ну, как? Устраивает тебя такой начальник?

Меня такой начальник не устраивать никак не мог. Мамед был всего лет на 5-6 старше меня, и выросли мы в одном дворе гоняя не одно лето в футбол.

Я согласился. Работать в двух кварталах от дома, где начальником будет твой сосед по двору, не такое уж и плохое место.
Колобок набрал номер Мамеда и дал ему ценное указание подготовить приказ на мое назначение по Управлению кинофикации с завтрашнего дня, а он уже сам все завизирует в ГОСКИНО.

Через три часа, наигравшись в доволь в шахматы, я вышел от "колобка" в приподнятом настроении, и уже не чувствовал себя таким растерянным после безвременной кончины Леонида Ильича. Жизнь продолжается. Я закурил и направился домой. Тогда я еще не знал, какой судьбоносный поворот в моей жизни сыграет это назначение, и сколько испытаний, историй и приключений меня ждёт. Но, не будем забегать вперед. Тогда для меня взрослая жизнь только начиналась и я не особенно ломал себе голову.



1. Торговая - одна из центральных улиц в Баку.
2. Низами - азербайджанский средневековый поэт.



Глава  2

Первый день работы начался с того что начальник представил меня всему небольшому составу Управления Кинофикации. Я никогда еще не видел такого маленького коллектива : начальник, его личная секретарша и водитель, главный инженер, экономист, инспектор по кинотеатрам, ревизор, и стоящая особняком бухгалтерия. Колобок открыл специально для меня вторую штатную единицу экономиста, хотя и одного экономиста для этой организации было более чем достаточно. Через неделю я уже умирал от тоски. Спасением было то, что мне выдали красную книжечку, на обложке которой было написано "Управление Кинофикации", и с этой книжкой я мог пройти в любой кинотеатр города и смотреть столько фильмов сколько пожелаю. Рядом с управлением находилось два кинотеатра "Низами" и "Вэтэн"(1). Там я и проводил почти всё рабочее время, пока, на исходе второй недели, ко мне на работу не заявился Тофик. Мы познакомились с ним в киноэкспедиции, когда я работал еще в киностудии "Азербайджанфильм". Тофик работал звукооператором в нашей киногруппе, но после окончания съемок мы почти не общались, и его неожиданный визит меня немного удивил. После двух-трех дежурных фраз, Тофик расскрыл мне причину своего визита.

- Давай "бабки" делать вместе. У меня есть план. Успех - гарантирован. Через несколько месяцев в деньгах купаться будем.

Сказать, что я был ошарашен, это значит ничего не сказать. На дворе стоял 1982 год, и до лихих 90х было еще далеко. И еще никто не делал "бабки" не вкладывая "бабок". У меня не было "бабок", и я знал, что у Тофика их тоже нет.

- Сейчас все объясню, - продолжил Тофик. Насколько я знаю, ты в очень хороших отношениях с Начальником Управления кинофикации, можешь говорить с ним открыто, и если чего попросишь - он тебе не откажет. А у мнея есть дядя, который директор "Союзаттракциона".

- Понимаешь?!, - спросил Тофик и загадочно заулыбался.

Я ровным счетом ничего не понимал. Какой дядя? Какой "Союзаттракцион"? Я ни в какую не видел пока никаких "бабок", и тем более моё участие в их добыче.

- Я беру в кредит у своего дяди 2 "морских боя" и три "крана" по 500 рублей каждый, а ты договариваешься с Мамедом насчет аренды места в кинотеатре "Нариманова"(2) на Монтина(3). И все. Остальное не твоя забота.

- Тофик, 5 аппаратов по 500 рублей каждый это 2500 рублей. Это ведь сумасшедшие деньги. Как мы будем отдавать эти деньги, если каждая игра на аппарате стоит 15 копеек?

- Это не твоя забота. Ты только договорись с Мамедом. За остальное я отвечаю.

- Хорошо, - сказал я и направился в кабинет к начальнику.

Пройдя мимо секретарши, я открыл дверь начальника, и со словами: "Мамед, у меня есть к тебе дело", вошёл во внутрь.

- Слушай, имей совесть! Мы с тобой не во дворе в футбол играем. Соблюдай, пожалуйста, субординацию и не дискредитируй меня в глазах коллектива, - выпустил небольш пар Мамед после того как я прикрыл за собой дверь.

- Олду(4), Мамед Джангирович, - отшутился я с порога и бухнулся в кресло напротив.

- Какое еще у тебя ко мне дело?, - с удовлетворенным лицом спросил Мамед.

- Короче, мне нужно поставить в кинотеатре "Нариманова" 5 автоматов "Союзаттракциона", -  с деловым видом произнёс я.

- 100 рублей в месяц.

- Что 100 рублей в месяц?, - удивлённо спросил я.

- Хочешь поставить аппараты - будешь платить каждый месяц 100 рублей. И это только для тебя такая цена. Дружеская.

- Ты с ума сошёл! 100 рублей это почти моя месячная зарплата инженера!
- Я знаю какая у тебя зарплата, но я также знаю кое-что и про аппараты "Союзаттракциона". Или платишь 100 рублей, или никаких аппаратов в кинотеатре.

- Ну ты и хам! С меня ... 100 рублей! Во-общем, буду платить 50 рублей, и ни копейки больше, - подитожил я, не понимая ровным счётом ничего в данном торге.

- Ладно, начнем с 50 рублей, а там посмотрим, - согласился Мамед.

Я вышел из кабинета, и забрав Тофика, который ожидал меня в приемной, вышел на улицу.

- Представляешь, этот “хам” с меня 100 рублей в месяц хочет за аренду! Совсем обнаглел!, - возмутился я перед Тофиком. - Но я сбавил цену на 50 рублей в месяц.

Тофик сиял как солнышко в ясный день.

- Все другие сейчас 200 рублей в месяц платят. Ты молодец! Я знал, что с тобой у нас всё получится. Всё. Я побежал к дяде за аппаратами. До встречи. Я позвоню и зайду. Пока.



1. Вэтэн - Родина.
2. Нариманова - азербайджанский писатель, крупный общественный деятель, первый председатель азербайджанского совнаркома.
3. Монтино - один из районов Баку. Петр Монтин - один из 26 Бакинских комиссаров.
4. Олду - слушаюсь, будет сделано.



Глава  3

Через неделю в фойе Кинотеатре "Нариманова" стояло пять новеньких аппарата "Союзаттракцион" и всё было готово к работе. Я пил утренний чай с секретаршей, когда в приёмной Управления появился Тофик, хотя в это время он должен был принимать наших первых клиентов.

- У нас проблема, - сказал он мне, когда мы вышли на улицу. - Директор кинотеатра чинит препятствия. Он дал команду контролёрам, и зрителей запускают в фойе только за 15 минут до начала сеанса, хотя обычно это делали почти за час. За 15 минут зрителям надо и в буфет сходить, и стенды просмотреть, и в туалет и до места своего добраться. На аппараты время совсем не остаётся. Я с директором кинотеатра месячную плату обговорил, и думал, что никаких проблем не должно быть. Не понимаю что он хочет.

- Сейчас. Подожди меня здесь, сказал я и помчался в кабинет к Мамеду.

Мамед, молча выслушал мою жалобу на директора кинотеатра, и улыбаясь выдал:

- Свои проблемы решай сам. Ты думал, что всё так просто. Поставил аппараты и качай "бабки". К сожалению всё гораздо сложнее. А я никому звонить не буду, и тем более давать указания директору по поводу аппаратов.

Когда мы с Тофиком приехали в кинотеатр, директор стоял перед его входом и давал указания художнику кинотеатра о замене одной афиши на другую. Увидев нас, он отпустил художника, поздоровался с нами, и пригласил к себе в кабинет.

- Очень рад видеть тебя у меня в кинотеатре. Присаживайтесь. Почему раньше не зашёл? Чем могу услужить вам? Друг Мамеда - мой друг, - начал он свою речь, обращаясь ко мне, лукаво улыбаясь, и переходя в разговоре с "вы" на "ты", и обратно.

Мне, честно говоря, было неприятно и неловко смотреть на мужчину в возрасте моего отца, который кривлялся перед мной как студент первокурсник перед ректором.

- Могли бы Вы дать указание контролёрам, чтобы они впускали зрителей в кинотеатр за один час до начала сеанса? Тофику это бы здорово помогло, - смущаясь и стараясь не смотреть на директора сказал я.

- Конечно, дорогой, какие разговоры! Я тебе помогу. И Тофику помогу. А ты мне поможешь. Мы ведь друзья. Мы должны друг-другу помогать. Ты ведь в управлении работаешь. Мне свой человек в управлении очень пригодится.

Я не знал, чем я мог ему пригодиться, но я голову себе этим вопросом не ломал. Главное - ситуация разрешилась. Когда мы вышли от директора, Тофик занялся аппаратами, а я поехал обратно в Управление.

После обеда, где-то около 3 часов, в Управлении опять появился Тофик. Он был очень сильно возбуждён и очень растерян.

- У нас ещё одна проблема, и очень серьёзная, - сказал он мне взволнованным голосом. - У нас в 8 часов вечера встреча с Рустамом. Он требует халаллык(1), и очень большой. Я не знаю что делать.

- Тофик, кто такой Рустам? Какой ещё халаллык? И не слишком ли много проблем за один день? - Ты мне что говорил? Говорил, что договорись только с местом в кинотеатре, а теперь бегаешь каждые пять минут с проблемами. Мы так не договаривались, - обрушился я на Тофика полу-серьёзно полу-шутя.

- Ты даже понятия не имеешь сколько проблем я решил без тебя, - как-бы оправдываясь начал Тофик. - И с участковым договорился, и с постовыми,  и с пожарными, и с санэпидемстанцией, и с налоговой инспекцией, и с ОБХСС. А этот Рустам вылез ниоткуда. Я даже понятия не имел, что пять лет назад в этом кинотеатре уже стояли аппараты "Союзаттракциона". Но потом, из-за какой-то драки вокруг аппаратов, указом предыдущего Начальника Управления кинофикации, они были закрыты. А ставил эти аппараты Рустам. Теперь он говорит, что это его место, и если мы хотим здесь работать, то должны дать ему халаллык пять тысяч рублей.

- Сколько-сколько?! Пять тысяч?! Тофик, он что, с ума сошёл, такие деньги просить?

- Нет, цену, вроде,  просит нормальную. По тысячи за год. Я предложил ему 500 рублей, но он посмеялся и отказался. Говорит: " или платите пять тысяч, или убирайте свои аппараты из кинотеатра".
Я ему сказал, что я не решаю ничего, и что последнее слово за моим компаньоном, то есть за тобой. Придумай что-нибудь.

- А что я могу, Тофик? Что я могу ему предложить? Давай, возвращай аппараты своему дядя и разбежимся. Ещё одного дня не поработали, а у нас уже семь с половиной тысяч рублей долг. Хорошие мы с тобой, Тофик, "бабки" сделали!

Я злился больше на себя, чем на Тофика. Злился за то, что ввязался в эту авантюру. А на Тофика было жалко смотреть. Видно было как сильно он переживает.

- Ладно, Тофик, я подъеду к восьми часам, а там видно будет, - закруглил я, ещё не зная о чём я буду говорить с Рустамом.

Когда к восьми вечера я подъехал к кинотеатру, я точно знал, что я буду предлагать Рустаму. Тофик с Рустамом - парнем лет тридцати, уже сидели в чайной и курили. Я подсел к ним за стол, и Рустам повторил свои требования на место.

- Послушай, Рустам, мы очень сожалеем, что пять лет назад ты лишился этого места. Нашей вины в этом нет. Пять тысяч рублей мы тебе платить не будем, потому что у нас нет таких денег. Мы можем заплатить тебе только 500 рублей. Но ты отказываешься. Так ?

- Так, - подвердил Рустам.

- Ну, раз так, то можешь обьявлять нам  войну, как ты сказал Тофику. Только учти, что я войны не боюсь. Обязательно это учти, - подытожил я.

- Ребята, но это не по-правилам и понятиям делового мира, - возмутился Рустам. - Вы обязаны заплатить мне халаллык.

- А мы и не отказываемся, сказал я. - Мы просто не можем заплатить ту сумму, которую ты требуешь. Скажем так, мы считаем ее чрезмерно завышенной.

- Так как же тогда быть? Вы что, на самом деле хотите войны? Ладно, ладно. Хотите - получите., - неуверенно сказал Рустам.

Я видел, как Рустам сильно злился, но в то же время я видел и чувствовал, что он совсем не хочет войны.

- Не надо нас пугать, Рустам. Я же тебе уже сказал, что я не боюсь войны. Ты еще даже не знаешь, кому ты войну хочешь обьявить, - продолжал блейфовать я.

- Ладно, - опять сказал Рустам, встал из-за стола, но почему-то не уходил.

- Рустам, у меня есть ещё один вариант. Садись, пожалуйста. Послушай. , - сказал я, видя что Рустам может уйти, и я не успею сказать ему то, что подготовил заранее когда шёл на встречу.

- Как я и говорил вначале, мы понимаем, что ты пострадал, когда потерял это место. Мы очень-очень сожалеем. Но ты потерял это место во-времена старого руководства кинофикации. Сейчас там уже несколько недель новый начальник. И я предлагаю тебе такой вариант - Тофик отключает аппараты на неделю, а ты всю эту неделю выбиваешь себе разрешение на аренду в кинотеатре. Если ты сможешь это сделать, мы с Тофиком увозим аппараты, а ты ставишь свои и работаешь. Но, если у тебя ничего не выйдет, то ты принимаешь от нас 500 рублей халаллык, и вопрос на этом закрывается. Ну как? По рукам?

Когда я завершил своё предложение, мне кажется не только Рустам был ошарашен, но и Тофик. Рустаму понадобилась минута-две чтобы переварить моё предложение, и понять, что отказаться у него вариантов не было. И он принял предложение.

Когда Рустам ушёл, Тофик смотрел на меня так как-будто требовал от меня объяснения.

- Не волнуйся, Тофик, Мамед ни за что не даст ему добро. Уже обговорено. Только не спрашивай, как я получил с него это слово.



1. Халаллык - т.е. возместить все права.



Глава  4

Через неделю Рустам забрал 500 рублей и мы больше его никогда не видели.

Первую неделю, как объяснил мне Тофик, мы расплачивались со всеми проверяющими инстанциями и "прикармливали клиентов". Оказывается самыми "доходными" аппаратами считались "краны". Это огромная стеклянная прямоугольная коробка, заполненная всевозможными сувенирами (особенно были популярны дамские сигареты "More" в красной упаковке), на которой имелось две красные кнопки. Одна вела кран (три небольшие лопасти на металлической пружине) с лева на право, а вторая перпендикулярно от себя и до конца коробки. Играющий сперва намечал "цель", а потом подводил к ней, при помощи двух кнопок, "кран". Его лопасти сперва раскрывались, а потом закрывались. И если у вас был хороший глазомер и хорошая реакция, то вы вылавливали немало сувениров. Но счастье клиентам улыбалось только в период прикормки. Затем, Тофик, при помощи обычной отвертки, ослаблял лопасти крана, и рыбалка шла в другую сторону. Клиенты меняли и меняли рубли на 15 копеечные монеты, а лопасти никак не могли захватить сувенир, или выпускали сувенир на полдороге до выхода. Эти краны приносили сумасшедшую прибыль, только нужно было не жадничать. Не забывать прикармливать клиентов время от времени, чтобы они не разбежались.

В конце первого месяца Тофик принес мне 800 рублей, и сказал что это моя доля после вычетов всех расходов, включая долг в 2500 рублей "Союзаттракциону". Я смотрел на хрустящие двадцатипяти рублёвые купюры и глазам своим не верил. Я никогда до этого не держал сразу столько денег в руках. Это была трехмесячная зарплата моего отца - профессора престижного высшего учебного заведения, и я заработал их за один месяц практически ничего не делая. Ничего себе! Это дело надо отметить сегодня же.

Вечером я собрал своих близких друзей в новом интуристе. Пили шампанское и ели цыпленка табака. Потом спустились в бар и продолжили вечер в компании трех симпатичных девушек. Я щеголял в костюме "Malta"(белого цвета в тоненькую голубую полоску) и белых итальянских мокасинах, которые приобрел в тот же день на кубинке(1). Костюм обошелся мне в 350 рублей а мокасины в 120 рублей. Там же я взял блок “Camel”, который разделил с друзьями. После закрытия бара, мы "приземлились" в квартире моего друга-одноклассника на 28 Апреля(2), родители которого работали уже несколько лет в Сирии, и его трех-комнатная квартира была нашим "штабом". Ночью опять съездили на кубинку за шампанским и горячими пирожками. Вообщем, гуляли без остановки. Утро я встретил с головной болью и двумя червонцами в кармане от всей заработанной мною суммы. Но я нисколько не жалел потраченных денег. Ведь Тофик обещал мне, что очень скоро мы будем купаться в "бабках". И судя по первому навару он не обманывал.


1. Кубинка - известный в Баку черный рынок, где можно было купить буквально всё.

2. 28 Апреля - одна из центральных улиц в Баку.




Глава  5

В следующем месяце моя доля составила 2700 рублей. Я положил 700 рублей на сберкнижку, а остальные припрятал дома между книг, и тратил оттуда по мере надобности. А надобности у меня в этот "золотой" период сводились в основном к гулянкам, которые мы устраивали дома у Атоша - друга-одноклассника, родители которого работали в Сирии. Атош имел грузинские корни по материнской линии, и, как он утверждал, они вели к известному роду князей Аришидзе. Его отец - генерал майор ПВО - уже несколько лет являлся первым военным советником в братской Сирии. Атош, при помощи отца, с успехом окончил военное училище в Орджоникидзе, и теперь сидел в Бакинском штабе ПВО на непыльной должности. Оба мы были холостыми и горячими парнями. Теперь, когда к его квартире добавились мои деньги, наши "вечера" стали более полноценными. Во всяком случае я так думал тогда. А думал я тогда не очень. Всё так закрутилось и завертелось, что у меня на это времени не было. Каждодневные походы в рестораны, бары и следующие за этим ночные оргии у Атоша стали нашим образом жизни.

В следующие четыре месяца моя прибыль составила около трех тысяч в месяц. Теперь у меня скопилось около десяти тысяч, и это после моих ежедневных расходов с Атошом на наши гулянки. Тофик прикупил у дяди ещё три аппарата, и денежки потекли к нам ещё быстрее. Проблема состояла в том, что я не знал где хранить мои "нетрудовые доходы". Я положил на сберкнижку ещё 800 рублей, но после того как кассирша сбербанка посмотрела на меня странными глазами, я решил больше не делать вкладов, а держать их дома, предварительно обменяв их на крупные купюры. Тофик знал пару мест, где можно было обменивать сотенную купюру за один рубль и пятидесятирублевую за 50 копеек. Обменяв все десять тысяч, и превратив их в маленькую стопку, я по-прежнему держал их дома между книгами в книжном шкафу. Иногда, придя домой поздно ночью сильно выпивший, я доставал свои "миллионы" и пересчитывал их. Держа эту кучу денег в руках, я чувствовал своё величие, силу и вседозволенность. Дурак.

В конце следующего месяца Тофику нужно было поехать на неделю в Москву за покупками перед женитьбой. Он попросил заменить его на это время, и оставил мне список, по-которому я должен был рассчитаться с "нужными людьми". Я и понятия не имел сколько людей кормятся вокруг наших аппаратов:

1. Директор кинотеатра - 100 рублей.
2. Два администратора кинотеатра - 25 рублей каждому.
3. Участковый - 25 рублей.
4. Четыре смены постовых - 5 рублей каждому
5. Налоговый инспектор - 100 рублей.
6. Инспектор ОБХСС - 100 рублей.
7. Инспектор районного народного контроля - 50 рублей.
8. Инспектор Горотдела - 100 рублей.
9. Бухгалтер "Союзаттракциона" - 50 рублей.
10. Инкассатор "Союзаттракциона" - 50 рублей.
11. Главный инженер "Союзаттракциона" - 200 рублей.

Около 1000 рублей. Ничего себе! Ай да "кран"! Ай да молодец! Кормилец ты наш!!!


Глава  6

Где-то через месяц, после возвращения из Москвы, Тофик сыграл шикарную свадьбу. В жены он себе выбрал восемнадцатилетнюю девушку из горного аула в Загаталах(1), откуда были выходцами его предки. Я его выбор не одобрял и не понимал. Зачем жениться на забитой стеснительной девушки из аула, которую и толком то он не видел, когда в Баку столько красивых и модных девушек, что глаза разбегаются? А он со мной не соглашался, и утверждал, что в жены как раз таких забитых брать и надо. Молодые невесты из горных аулов подобны пластилину, и ты можешь лепить из них себе жену какую хочешь, философствовал он. Не знаю ... не знаю. Может быть он и прав. Но я бы такой выбор никогда не сделал. Мне нужна жена с близким мне характером. Иначе я от неё убегу.

После свадьбы я дал Тофику недельку отдыха, и опять заменил его функции по присмотру за нашими аппаратами. А когда Тофик вернулся в строй, то решил, что и мне самому неплохо бы развлечься. Решил създить и гульнуть в Киеве. Почему в Киев? Да не был я там никогда до этого. В Москве бывал много раз. В Ленинграде даже жить пришлось немного. А вот в Киве - нет. Очень уж хотелось посмотреть на город цветущих каштанов.

Собирался я не долго. Предупредил на работе Мамеда, что меня не будет неделю, купил билет на самолёт до Киева, положил во внутренний карман куртки две с половиной тысяч рублей , и уже на следующий день я приземлился в аэропорту Борисполь в Киеве. Там я сел в такси и попросил подвезти меня на улицу Крещатик и высадить у Главпочтамта. Хорошо зная все крупные города СССР, я знал, что Главпочтамт - это идеальное место для начала экскурсии в незнакомом для тебя городе. И я не ошибся. Там же, через дорогу от Главпочтамта, я обнаружил интуристовскую гостиницу. Свободных мест в гостинице не было, но зелёная пятидесятирублёвая купюра нашла для меня только что освободившийся люкс номер.

У меня было огромное желание тратить эти, появившиеся у меня в большом количестве, шальные деньги. Я понимал, что это ненормально иметь такие доходы ничего не делая, и когда средняя зарплата гражданина СССР около 150 рублей. Было большое чувство беспокойства, и, я даже  сказал бы - небольшое чувство страха. Мне казалось, что это всё недоразумение, и вот-вот кто-то придёт и отнимет у меня все деньги. Тратить, тратить, тратить их к чёртовой матери.

Было около семи вечера, и я спустился в ресторан гостинцы на втором этаже. Администратор, получив от меня десятку, любезно усадил меня за один из свободных столов недалеко от оркестра. Я заказал популярную тогда котлету по киевски, бутылку шампанского и фрукты. За соседнем столом слева сидели немцы, а за длинным столом справа сидело человек 7-8 здоровых молодых парней моего возраста и громко что-то обсуждали. Я прислушался к их разговору, и понял, что это были грузины. Я служил в Тбилиси, и легко мог отличить грузинскую речь, и даже знал некоторые грузинские слова.
Через некоторое время, когда шампанское было выпито и котлета съедена, вечер перешёл в более энергичное состояние. Музыка заиграла громче и живее, откуда-то появились как на подбор стильные красивые девушки, и в какой-то момент я нашел себя в группе танцующих девушек и группы грузинских парней. Грузинами оказались ватерполисты тбилисского "Динамо", а стильными красивыми девушками - модели дома моды Праги. Очень скоро мы все сидели за одним длинным столом грузинов и пили коньяк "Наполеон", который заказывал я. На вопрос официанта - знаю ли я сколько стоит бутылка французского коньяка, я ответил, что это не имеет значения. С этой минуты и до конца моего отъезда мы все стали единой "командой". Но "счастье" длилось не долго. Через пять дней у меня закончились деньги, и я, купив на оставшиеся деньги билет на самолет, улетел в родной Баку.


1. Загатальский район расположен на северо-западе Азербайджанской Республики, на южном склоне гор Большого Кавказа.



Глава  7

В Баку начиналось лето, а значит и пляжный сезон. А не купить ли мне машину? - задумался я. А что? Водить я умею. И права у меня есть. Почему бы и нет. Но как? Я почему-то вбил себе в голову, что машина должна быть куплена официально, через организацию, а не с рук. Я решил посоветоваться с "колобком". Этот человек с определённого времени стал для меня очень близким. Я продолжал навещать его почти ежедневно, и мне очень нравилось находиться в его компании, благо от Управления Кинофикации до ГОСКИНО был всего один квартал. Мы по-прежнему играли в шахматы и вели разнообразную беседу. Колобок был всесторонне эрудирован и нашпигован огромной разнообразной информацией. Казалось он знает всё, и в курсе всего. Каждый раз, когда я покидал его кабинет, я чувствовал себя умнее и мудрее.

- Если будешь ждать своей очереди на машину, то лет десять ждать придется, - сделал заключение "колобок". - Но есть вариант. Можно подмазать председателя профкома и обойти очередь.

- А сколько надо, - воодушевился я.

- Чем ближе к началу очереди - тем дороже. Ещё зависит от марки и модели автомобиля. Москвич - дешевле, жигули - подороже.

- Я согласен, - сделал я заключение.

- Заходи завтра. Я все разузнаю. Переговорю с профкомом, и ещё кое с кем. Во-общем, приходи завтра. Посмотрим, что для тебя мы сможем сделать.

На следующий день "колобок" сообщил мне, что есть возможность взять жигули пятой модели. У монтажницы с киностудии через две недели подходит очередь на машину, но у неё денег на эту модель не хватает. И она не прочь подзаработать. Она просит тысячу рублей.

- Я согласен, - выпалил я, прервав "колобка".

- Не торопись, это ещё не всё, продолжил он. Надо ещё дать профкому 500 рублей, и ещё 300 рублей кое-каким людям. Только не спрашивай каким. Не могу сказать. И если ты не хочешь упустить эту машину, то 1800 рублей надо занести завтра.

 Я согласен, - твердо сказал я.

Почему бы и нет?! Необходимая сумма у меня была. Я был счастлив. Через две недели у меня будет своя машина.




Глава 8

Через две недели с небольшим я выехал за ворота Хырдаланского(1) АвтоВАЗа на новенькой пятерке бежевого цвета. В салоне пахло свежей краской, или кожей, был какой-то специфический запах, который бывает только в салоне нового автомобиля.

Тофик подарил мне японский машинный стерео магнитофон, который мы установили в тот же день. А вечером я обмывал свою машину в нашем любимом стеклянном кафе-ресторане "Далга"(2) на приморском бульваре в компании Атоша и Тофика. Мне нравился этот маленький ресторанчик тем, что там очень вкусно готовили джиз-быз(3) и кутабы(4). На входе в заведение и внутри него висели таблички, которые строго предупреждали: "Приносить с собой и распивать спиртные напитки категорически воспрещается!". Но каждый посетитель, перед тем как заглянуть в это заведение, обязательно отоваривался бутылкой-другой водки, так как в самом заведении спиртные напитки не продавались. Официантом там работал огромный с курчавыми волосами мужчина лет сорока по имени Саша - любимец посетителей. Он бегал с широкой улыбкой между столами как заправский слаломист, принимая и подавая заказы клиентов. За каждым столом любимцу подносили 50-100 грамм, и добряк Саша не отказывал никому. От большого количества выпитого Саша пьянел, но, ввиду своего могучего здоровья, по-прежнему крепко держался на ногах. Единственное, что выдавало его - это когда завершившие застолье клиенты просили подсчитать "счёт". Саша доставал свои деревянные счёты и начинал двигать костяшки справа-налево и обратно, издавая громкие щелчки.

- Сыр, зелень, одна водка, один ....., считал Саша.

- Саша, имей совесть, водка наша, - шутили и поправляли официанта клиенты.

Саша краснел, смущался, и начинал считать заново:

- Сыр, зелень, один джиз-быз, 25 кутабов, одна водка, помидоры, два салата, две минеральные, один лимонад, ещё одна водка ...

- Саша!!! - кричали клиенты.

Саша опять смущался, извинялся, и всё начиналось по-новому. В конечном счёте клиенты закрывали глаза на одну включенную в счет водку, расплачивались и уходили в приподнятом настроении.

Мы неплохо посидели в тот день. Много пили, шутили и оставили большие чаевые Саше. Во-общем, "обмыли" мою машину как следует. Но самое главное, я и Атош решили, наконец, при помощи машины, расширить радиус нашего "культурного времяпровождения", и выехать на ближайшие выходные в Набрань.



1. Хырдалан - посёлок городского типа в 20 км к С.-З. от Баку.
2. Далга - Волна.
3. Джиз-быз - поджаренные на сковороде бараньи внутренности (лёгкие,  сердце, печень, почки, селезёнка, жирные кишки) бараньи яйца, курдючная оболочка, и картошка с луком.
4. Кутабы – это тонкие, в миллиметр толщиной, чебуреки, из крутого теста, в форме полукруга (половинка луны), – популярнейшее азербайджанское блюдо.
5. Набарань - живописный курортный центр на границе с Дагестаном.




Глава 9

Мы выехали в пятницу после обеда. До турбазы в Набрани было чуть более 200 км, и мы рассчитывали доехать туда ещё засветло. Ведь надо было ещё решить вопрос нашего ночлега. По дороге мы с Атошем купили ящик минералки и ящик шампанского. Почему шампанского, и почему ящик? Атош, будучи офицером и княжеских кровей, решил на период поездки поиграть в гусаров. Ещё по дороге он раскупорил одну бутылку шампанского и пытался пить прямо из горла. Но ему это не очень удавалось. После второго или третьего глотка, сильно газированная жидкость надувала ему щёки и выдавливала глаза из орбит. Помучившись немного он отложил гусарские игры до вечера.

Прибыв на турбазу, которая располагалась в лесу, подходящему вплотную к морю, мы первым делом сняли большую двухместную палатку, а затем отправились на пляж. Такого купающегося в море "интернационала" я никогда ещё не видел. Казалось, что в Набрань съехались представители всех республик СССР.
После пляжа мы перекусили в шашлычной, и отправились на турбазовскую дискотеку. Атош, который к тому моменту уже опять вошел в роль гусара, был изрядно выпившим, сразу пристроился к "украинскому лагерю". Вернее, к её двум представителям : пышногрудой Оксаны и привлекательной Татьяны. Мы долго танцевали, шутили и бегали к нам в палатку пить шампанское. Пили из гранённых стаканов, которые мы прихватили в шашлычной. Вы когда-нибудь пили шампанское из гранённых стаканов в шалаше с гусаром? Это надо было видеть. Атош подносил стакан к губам, его локоть поднималась до уровня стакана, залпом выпивал всё его содержимое, а потом, резко подняв руку вверх, примыкал носом к подмышке, и глубоко вдыхал весь его аромат, при этом его глаза закатывались в блаженстве. Оксана громко хохотала, а Татьяну передергивало так, как-будто ей внезапно стало холодно. Не знаю где Атош нучился таким гусарским повадкам. Скорее всего в казарме военного училища города Орджиникидзе.

Через некоторое время, Оксана и Атош перестали видеть кого-либо кроме самих себя, и уже лежали в обнимку на раскладушке, и нежно целовались как влюбленная пара. А Татьяна заспешила к себе. На мое предложение последовать примеру Оксаны и тоже остаться, она ответила, что не может так сразу, и что для таких серьезных отношений ей нужно время. Времени у нас не было, и я не стал её уговаривать, и проводил до их лагеря. Когда я вернулся в нашу палатку, у Атоша с Оксаной любовь была в самом разгаре. Вы когда-нибудь пытались уснуть в помещении, где в двух метрах от тебя трахаются? Вот. Я тоже долго не мог уснуть. А когда, воспользовавшись их короткими перерывами, всё же засыпал, то через некоторое время просыпался от стонов Оксаны и хохота Атоша. И как под ними раскладушка не сломалась!? Не понимаю.
Едва дождавшись рассвета, я взял полотенце и пошел к морю. Вода была прохладная и бодрящая. Искупавшись и покурив две сигареты, я разлёгся на прогревающемся под лучами солнца песке, подложив под голову полотенце, и через некоторое время крепко уснул.



Глава 10

Проснулся я от того, что меня кто-то облил холодной водой.

- Что за дурацкие шутки, - открывая глаза и приподнимаясь, возмутился я. Всё тело ныло, а кожа от правого плеча и до самых ног горела как под огнем. Едва раскрыв глаза, я увидел её. Она была прекрасна. Она стояла возле меня в чёрном купальнике, ее длинные чёрные волосы развивались на слабом ветру, а в руках у нее была бутылка минералки. Вокруг, как муравьи, копошились тысячи пляжников. Ничего себе я вздремнул!

- Извините, -сказала она виноватым голосом. Я не хотела сделать вам ничего плохого.

- Ну зачем же надо было будить меня? Я ведь так хорошо спал, - продолжал я играть роль рассерженного, хотя и прекрасно понимал, что перележал под солнцем, и чуть не "сгорел".

- Извините, - опять тихим голосом сказала она. Я наблюдаю за вами с самого утра, как только мы пришли на пляж. Вы спите уже три часа. А солнце сейчас самое нехорошее для загара. Я боялась вы перегорите под солнцем. Извините.

Девушка мне явно нравилась. Надо ловить момент. Потом такого шанса не будет.

- Извиню, если скажете как Вас зовут, и пообещаете мне танец на вечерней дискотеке, - приподнимаясь и отряхиваясь от песка сказал я.

- Лала, - сказала она, и протянула мне руку.

- Джавид, - сказал я, и взял ее руку в свою и слегка пожал.

Я не знаю что со мной происходило. Я продолжал держать ее руку, и мне казалось, что у меня растут крылья. Мне хотелось летать. Я не знал, что говорить. Мне казалось, что что-бы я сейчас не сказал было бы глупостью.

- До вечера, сказала Лала, высвободила руку, и растворилась в толпе пляжников.

Я простоял ещё несколько минут, перерабатывая в голове мое знакомство с очаровательной девушкой, а потом побежал к морю. Когда я погрузился с головой в воду, я почувствовал, что от моего тела как-будто поднимаются пузыри, точно такие, какие поднимаются в кипящей кастрюле с водой на плите.



Глава 11

Когда я вернулся в нашу палатку, Атош с Оксаной еще спали. Было около часу дня, и мне дико хотелось есть. Я разбудил “влюбленных”, и мы договорились пообедать вместе, и покататься немного на машине.  Оксана пошла к себе, чтобы привести себя в порядок, и вернуться через пол часа. Столько же времени было необходимо нам, чтобы умыться, почистить зубы и сменить одежду.
Оксана вернулась не одна, и привела с собой Татьяну. Чтобы мне не было одиноко. Они так с Атошем подумали. И Татьяна, вроде, уже не против "отношений". Какая, однако, забота! Лучше бы подумали об о мне вчера, когда стонали до утра. Так что, поздно уже, Татьяна. Я уже не одинок. Ведь вечером мне предстоит встреча с Лалой.
Но я не стал возражать против того, чтобы Татьяна была сейчас в нашей компании. Мы пообедали в придорожном кафе-ресторане шашлыком из осетрины и бутербродами с черной икрой, а после, купив большой арбуз, поехали купаться на дикий пляж.
На пляже я старался больше находиться в тени машины, слушал музыку и думал о предстоящей встрече с Лалой. Интересно кто она? На вид лет 19-20. По имени и манере разговора - скорее всего тоже бакинка. Это хорошо. Это значит, что по возвращении в Баку, мы сможем опять видеться.

А тем временем, Атош с Оксаной уже открыли третью бутылку шампанского из нашего ящика в багажникe машины. Татьяна, видя что я не проявляю к ней вчерашнего интереса, присоединилась к пьянке. Атош шутил, говорил длинные красивые тосты и угощал девочек арбузом, нарезанным большими кусками. Сладкий арбузный сок при каждом надкусе растекался струйками по краям губ Оксаны и стекал на её тело. Атош визжал, а девочки громко смеялись. И здесь Атош сделал то, что не ожидал даже я. Он открыл очередную бутылку шампанского и стал лить шампанское на голову Оксаны. Шампанское стекало по её лицу и телу оставляя следы с маленькими пузырьками. Она перестала смеяться, застыла, и сказала :

- Я балдею!

Потом она присела на песок, и, опустив голову, заплакала.

Вот такой, вот, у меня друг Атош. Обязательно должен довести девушку до слез. В прошлый раз он в два часа ночи взобрался на балкон своей очередной дамы сердца по водосточной трубе, и оставил ей там корзину красных гвоздик и письмо с признанием в любви. При этом, он весь ободрался, и два раза чуть не сорвался вниз. А когда спустился, то нам пришлось долго объясняться с нарядом милиции, которую вызвал сосед со второго этажа. Самое обидное в той истории было то, что через две недели он неожиданно к ней охладел, а девушка потом ещё долго плакала. Вот и сейчас всё опять повторяется. Думаю - долго ещё Оксана будет плакать после неминуемой разлуки.

К шести часам, мы вернулись на турбазу. Татьяна пошла к себе, а влюбленная Оксана - к нам в палатку.
Около восьми вечера я засобирался на дискотеку, чему была очень рада Оксана, и не очень - Атош. Он даже предложил ей тоже сходить на дискотеку, но Оксана пожелала остаться в палатке наедине с Атошем. Бедный Атош. Теперь ему до завтрашнего дня, дня нашего отъезда, придется платить за своё "гусарство".





Глава 12

Лалы на дискотеке не было. Я курил у входа сигарету за сигаретой и искал её глазами в толпе прохожих. Стрелки часов показывали 22 : 30.

- Неужели обманула? Нет! Не может быть. Она не могла обмануть. Но почему же она не пришла? Может что-то случилось?

Я старался найти объяснение тому, что Лала не пришла. Моё настроение из эйфории переростало в уныние. И если, по дороге на дискотеку мне хотелось летать, то теперь хотелось закопаться глубоко под землю. Я выкурил ещё одну сигарету и направился в сторону нашей палатки. Ждать более не имела смысла, так как на часах уже было одиннадцать вечера.
Но не успел я сделать и десяти шагов, как меня кто-то окликнул из-за спины. Это была Лала. Она была не одна. Какая-то девушка, явно старше её, стояла рядом с ней и держала её под руку. Лала, что-то сказала ей, высвободила руку и подошла ко мне.

- Я так боялась, что не застану тебя. Извини, - начала она оправдываться. - Я здесь с родителями и старшей сестрой, - продолжила Лала, и указала глазами на девушку с которой пришла. Ели её уговорила пойти со мной. А то одну меня родители не отпускали. Вот мой телефон. Позвони мне как только приедешь в Баку. Я буду ждать, - и Лала протянула мне маленький листочек бумаги.
Я взял бумажку одной рукой, а другой рукой взял Лалу за руку так, что наши ладони вплотную соприкасались. Она не одёрнула руку, а напротив, захватила мои пальцы своими. Я чувствовал тепло её руки и моё сердце сильно забилось. Мы стояли молча и смотрели друг-другу в глаза.

- Лала, нам пора возвращаться, отец будет сердитьста, - сказала её сестра.

- Я пойду, - сказала Лала, продолжая смотреть мне в глаза.

Я разжал пальцы рук и Лала отошла к сестре. Сестра ей что-то говорила и смотрела в мою сторону.
Потом они стали удаляться. Лала несколько раз оборачивалась в мою сторону. А я провожал её глазами до тех пор, пока они не растворились в темноте.

Когда я вернулся к нашей палатке, то из неё доносились "звуки любви". Спать совсем не хотелось и я решил выпить шампанское, тем более, что под стоны Атоша и Оксаны трезвым мне уснуть. Я сидел в машине, пил шампанское, курил и думал о Лале. В мыслях я танцевал с ней, кружил её на руках и целовал в губы. Неужели влюбился?

Когда я вошёл в палатку, Атош курил лежа на раскладушке, а Оксана плакала у него на груди. Я постучал указательным пальцем по виску, смотрящему на меня с просьбой о помощи Атошу, лег на свою раскладушку, повернувшись к ним спиной, закрыл глаза и через несколько минут уснул. Мне приснилось, что я лежу на дороге весь в крови, а рядом бегают незнакомые мне люди. Все суетятся вокруг, но ко мне никто не подходит. Мне совсем не больно, но очень страшно от всей этой картины происходящего вокруг меня. Я пытаюсь кричать и позвать на помощь, но мои голосовые связки меня не слушаются. Я собрал все силы, выдавил звук похожий на крик, приподнялся с кровати и ... проснулся. В двух шагах от меня стонала Оксана и покрикивал Атош…. Ф-у-у-у-ф ... как я был рад их видеть. Они на секунду остановили свои движения и смотрели на меня, а потом опять вернулись к "делу".

Утром следующего дня, пока Атош с Оксаной дрыхли, я искупался в море, позавтракал в кафе сладким чаем с бутербродами с маслом и сыром, и прихватил с собой несколько бутербродов для Атоша с Оксаной. Я объявил им, что нам пора ехать в Баку, и дал им на проводы один час. За это время я съездил на заправку и залил полный бак, чтобы не останавливаться в пути. Когда я вернулся Оксаны уже не было, а Атош грустил сидя у палатки.

- Какая же я всё-таки сволочь, - сказал Атош.

- Кто бы сомневался, - сказал я, и хлопнув его по плечу подтолкнул к машине.

Поехали. В Баку, в Баку, в Баку .....




Глава 13

В понедельник днём я позвонил Лале, и мы договорились встретиться в семь вечера возле кинотеатра "Азербайджан", недалеко от её дома. Вопреки моим предположениям, что она опоздает минут на десять, она пришла ровно в семь. На ней был белый сарафан в черный горошек и былые туфли на высоких каблуках, что делало её и, без того красивую фигуру, ещё более стройной и изящной. Был душный июльский вечер, и я предложил прогуляться по бульвару и поесть в кафе мороженое. За многие годы, мне в первый раз, даже и в голову не приходило пригласить девушку на первом свидании в ресторан или бар. Мне почему-то казалось, что такое предложение могло отпугнуть Лалу, и создать неправильное представление о моих чистых намерениях. Мы гуляли по бульвару и знакомились. Я рассказывал Лале о себе, а она о себе. Лале было 19 лет, и она перешла на третий курс Бакинского Университета факультета журналистики. Отец работал главным инженером в одном из бакинских НИИ, а мама в университетской библиотеке. Погуляв немного по бульвару, мы зашли в летнее кафе "Сахил"(1).
Я взял две порции пломбира в оловянных вазочках и два стакана кофе-глиссе с трубочками. Очень хотелось ещё взять холодного шампанского, но я сдержал себя, и отказался от этой затеи. Не хотелось, чтобы Лала подумала, что я выпендриваюсь, или ещё хуже - пьяница. Мы говорили о том, какую музыку любим, какие читаем книги, и какие фильмы нам нравятся. Два часа пролетели незаметно. Лале надо было быть дома к десяти часам, и я проводил её домой. Договорились, что я позвоню ей завтра.

Домой идти не хотелось, и я зашел к Атошу. Оказывается он ждал меня. Он подвёл меня к холодильнику и открыл дверцу. От увиденного я присвистнул:

- Что это?! Откуда?!

- Только что из Грузии, - пояснил Атош.

Весь холодильник сверху до низу был забит всевозможными бутылками, банками и балонами красного домашнего вина.

- Целый час разливал. Сорокалитровый бочонок прислали из Тбилиси, - пояснил Атош. - Ну что, господа гусары, приступим? - произнес Атош, и вытащил трёхлитровый балон.

После приятной встречи с Лалой, лучшего напитка и представить было нельзя.
Атош разлил вино по большим бокалам, поставил рядом с вином вазу с фруктами и вставил кассету Челентано в магнитафон. Мы залпом выпили по первому бокалу. Вино было райское. Я первый раз в жизни пил такое вкусное вино. Оно было терпкое, густое как кровь и в тоже время легкое и ароматное.
Атош разлил по-второй, и мы снова разом осушили наши бокалы. Хотелось неостанавливаясь пить и пить этот райский напиток. Атош разлил по-третьей. Мы опять выпили и закурили. Я хотел рассказать Атошу про моё свидание с Лалой, но выпитое вино отняло у меня всякую охоту говорить. Судя по тому, что Атош также молчал, вино произвело на него такое же воздействие. Но "гусар" не сдавался. Он разлил по-четвертой. Прежде чем поднять наши бокалы, мы минут десять смотрели друг на друга. А когда, наконец, подняли, то поняли, что выпить четвертый бокал мы не сможем. Моя голова сильно кружилась, а ноги были ватными. Я даже не делал попытки встать. Просто у меня в тот момент не было ног. А вино продолжало своё волшебство. Кресла, в которых мы с Атошом сидели, стали кружиться вокруг маленького столика, за которым мы сидели, а песни Челентано ещё больше ускоряли наше вращение. Всё поплыло и смешалось ... Я отрубился.


1. Сахил – берег.




Глава 14

Наши встречи с Лалой стали ежедневными. Мы созванивались и встречались по вечерам, когда немного спадала жара. В основном возле её дома. Мы гуляли по бульвару, и там же ходили смотреть фильмы в летнем кинотеатре "Бахар"(1). Во время просмотра фильма, мы держали друг друга за руку, и Лала клала голову мне на плечо. Я чувствовал тепло её тела и замирал, боясь лишний раз шевельнуться от наполнивших мое сердце приятных чувств, чтобы не потревожить своё счастливое состояние. Иногда я приезжал на машине, и тогда мы поднимались в нагорный парк, и с площадки рядом с памятником Кирова(2) смотрели сверху на залитый вечерними огоньками город. Мы стояли рядом, но я не решался обнять и поцеловать Лалу. Что-то в ней было такое, что делало меня нерешительным и стеснительным, и не позволяло вести себя с ней как с другими девушками.
На очередном свидании Лала мне сообщила, что они всей семьей завтра уезжают на три недели в Прибалтику. Мы встречались всего около десяти дней, но мне казалось, что я уже без неё и дня не проживу. Лала объясняла, что она не может не поехать, что родители давно планировали свой отпуск, и остаться ей одной в Баку никто не позволит. Что я мог сказать на эти убедительные доводы?

Со своим горем я пришел к Атошу. Но ему было не до меня. Он только что просмотрел фильм "Подсолнухи", где герои фильма, которых сыграли Софи Лорен и Марчелло Мастрояни, съели яичницу из большого количества перепелиных яиц. Атош, как истинный гусар, решил побить рекорд Мастрояни. Перепелиные яйца он заменил упаковкой куриных из тридцати штук. Ел сидя в столовой прямо с огромной сковороды и без хлеба, иногда глотая яичную массу кусками, а иногда долго прожевывая. Но, несмотря на его усердие и волю к победе, количество яичной массы не уменьшалось, и самое главное - отсутствие  аппетита становилось очевидным. Но Атош не сдавался. Он достал бутылку водки, после чего дела, вроде, пошли лучше. Уже половина "яичницы" была поглощена. Он наливал очередную стопку, опрокидывал её во внутрь и закусывал яичницей. Но через некоторое время дело опять застопорилось. Перед очередной стопкой он пошел на кухню, долго там копошился, и вернулся с бутылкой дефицитного болгарского кетчупа. Теперь, закусывая, он обильно поливал яичницу кетчупом.
Чем больше он закусывал, тем краснее становились белки его глаз, а живот, который вздулся как воздушный шарик, мешал ему дышать. Мне было больно смотреть на этого сопящего и икающего конкурсанта. Пару раз я пытался остановить устроенное им соревнование, но он даже и слушать не хотел. Просил меня или не мешать или уйти. Я не мог дальше спокойно наблюдать за самоубийством моего лучшего друга, и, схватив со стола сковороду, побежал на кухню и опорожнил остатки "подсолнуха" в мусорное ведро. Когда я вернулся в столовую, Атош заявил:

- Я больше никогда в жизни не буду есть яйца. Слышишь? Никогда!

- А если они в салате оливье? Или под майонезом? - сострил я.

- Сволочь, - сказал он, и побежал обнимать унитаз.

Всё. Теперь гусары спасены, и я спокойно могу идти домой.




1. Бахар - весна.
2. Сергей Миронович Киров - советский государственный и политический деятель. В     1923 году был Первым секретарем ЦК компартии Азербайджана.






Глава 15

Прошла всего неделя после отъезда Лалы, а я себе уже места не находил без неё. Никогда не думал, что буду так скучать по человеку, которого знаю совсем недавно. И когда она мне позвонила, я точно знал, что должен поехать к ней в Прибалтику.

- Я очень скучаю по тебе, - сказала она.

- Скажи мне ваш точный адрес, и я прилечу к тебе первым же рейсом.

- Мы не сможем часто видеться. Отец все время и везде нас сопровождает.

- Это не важно. Я хочу тебя видеть.

Лала сообщила мне, что они в Литве - в Паланге и название пансионата.
Первый рейс до Вильнюса был только через день. Это уже на обратном пути я узнал, что короче и быстрее было бы лететь до Риги, а оттуда уже на поезде добраться до Паланги за один час.

Самолет приземлился в аэропорту Вильнуса где-то под утро. Я взял такси и скомандовал:

- В Палангу.

Водитель удивленно посмотрел на меня и переспросил:

- В Палангу?

- Да.

- Повезу, если заплатишь двойной счетчик.

Деньги для меня не были проблемой, тем более на пути к любимой.

- Хоть тройной. Поехали.

Мы ехали очень долго. Пришлось проехать почти через всю Литву, прежде чем мы доехали до Паланги.
Я был приятно удивлен красотой этого городка. Он весь утопал в зелени, и своей архитектурой и обитателями придавал ощущение "заграницы".

Первым делом я решил обеспечить себе жилье, принять душ, а потом уже показаться Лале. Дело это оказалось не простым. Варианты подкупа администраторов в гостинцах не работали. И дело было не только в особенной порядочности тамошних администраторов. Просто Паланга была очень маленьким курортным городом, и в тоже время очень популярным не только у жителей Советского Союза, но и у многих иностранных туристов. Ситуацию спас официант из ресторана, куда я зашел перекусить что-нибудь в первый раз, после вылета из Баку. Витас пристроил меня на квартиру к своей тети, которая в летний сезон сдавала одну из своих комнат.
Я привел себя в порядок, и отправился на поиски пансионата, где остановилась семья Лалы.

Было около десяти вечера, когда я увидел, как вся их семья возвращается с прогулки. Впереди шли Лала с сестрой, которую она держала под руку, а чуть позади ее родители. Лала, при виде меня, остановилась на секунду в растерянности, но затем продолжила свой путь и прошла мимо меня. Я заметил, как от радости у нее блестят глаза, и весь изнутри заполнился счастьем. Я проводил их глазами до входа в здание пансионата и продолжал стоять и ждать Лалу. Я был уверен, что она обязательно выйдет ко мне. И я не ошибся. Через час она выбежала ко мне в спортивном костюме.

- Ты все-таки приехал. Я очень скучала без тебя, - сказала она, оглядываясь назад в сторону здания пансионата.

Я взял её за руку и отвел чуть в сторону от фонарей освещения. Затем обхватил её обеими руками за талию и прижал к себе.

- Я люблю тебе, - сказал я, покрывая её лицо поцелуями.

- Я тоже тебя люблю, - сказала она, обхватив меня руками за шею. - С того самого момента, когда увидела тебя спящим на берегу моря.

Наши губы слились в поцелуе. Временами я отрывался от её губ и целовал ее глаза, нос, лоб.

- Я должна бежать назад. Папа может в любую минуту зайти к нам с сестрой в комнату. Приходи завтра в два часа. Я придумаю что-нибудь.

Следующие десять дней мы встречались с Лалой каждый день. Иногда, даже по два раза в день. Мы гуляли по городу, по берегу моря, ели мороженное в кафе, ходили в кино и обедали в ресторане. Наши встречи стали возможными благодаря её старшей сестры. Лале разрешался выход в город только в сопровождении сестры, которая "передавала" ее мне на заранее оговоренное время. Мы с Лалой были так счастливы, что не заметили как пролетело время, и до отъезда домой оставалось три дня.
И тут я спохватился, что у меня еще нет обратного билета. Хотелось вернуться в Баку не позже Лалы, поэтому я решил не затягивать с отъездом, и отправился в обратный путь. Сперва на поезде я доехал до Риги. Билетов до Баку там на ближайшие две недели уже не было. Тогда я, опять же поездом, доехал до Ленинграда, а там через знакомых взял билет по брони. В Баку я прилетел на день позже Лалы.




Глава 16

В Баку наши каждодневные встречи с Лалой возобновились. До начала занятий в Университете оставалось ещё две недели и мы старались не упускать время. В один душных августовских вечеров, когда температура превышала 35 градусов, Лала предложила съездить на море.

Все произошло неожиданно и всего за несколько секунд. Из-за ухаба пригородной дороги, словно из под земли, выскочил "Икарус" с включенными дальними фарами, и ослепил нашу, летящую на большой скорости, машину. Я автоматически  нажал  на педаль тормоза до предела. Её начало разворачивать в сторону. Я попытался вернуть контроль над ней, но машина мне уже не подчинялась. Её развернуло на 90 градусов и она стала делать перевороты прыгая по асфальтовой дороге как тяжелая консервная банка. Лала истошно кричала, и мне делалось от этого жутко, так как знал точно, что это не сон. В какое-то мгновение машина перестала прыгать и продолжила движение крышей по дороге. Орали динамики магнитофона, крошились машинные стекла, а искры от трения металла об асфальт напоминали бенгальские огни. Проехав метров 50-60, машина перевернулась на бок, и сделав еще один кувырок на 360 градусов, вылетела в кювет и остановилась на крыше. Я сидел головой вниз, привязанный ремнем безопасности к сидению, и не знал точно, живой я или мертвый. Я часто видел такие сцены в кино. Обычно, после таких аварий живых не бывает. Моя белая рубашка вся мокрая и уже красного цвета. Но почему мне совсем не больно? Совсем, совсем не больно! Ведь должно быть больно! Я умер?
Мой взгляд упал на пассажирское сидение, где сидела Лала. Она не была пристегнута, как всегда. Ее тело было зажато между сиденьем и передней панелью. Она не двигалась и мне показалось что она не такая как  раньше. Как же так произошло? Почему?
К машине подошли какие-то ноги. Потом еще и еще другие ноги. Нас вытащили из машины и уложили рядом на траву. Какая-то женщина щупала пульс у Лалы и слушала ее сердце, приложив голову к ее груди. Кто-то сказал, что я живой и кровь на мне не моя. А Лалу накрыли каким-то одеялом.
Она умерла? … Я живой? … Как же так!? … Еще несколько секунд назад мы с ней ехали искупаться в ночном море. А теперь она умерла! А я живой ... Что-то неправильно здесь ... И это не сон.




Глава 17

Передать словами все те чувства, которые я испытывал в ту ночь, невозможно. Я находился на грани помешательства, и мне не хотелось жить.

Я пришел под утро в окровавленной одежде на квартиру к Атошу - единственное место куда я мог прийти в таком состоянии. Шагая из угла в угол, схватившись руками за голову, я задавал ему один и тот же вопрос:

- Как я теперь буду жить!? Я убил Лалу! Как я буду жить без Лалы!?

Атош, как мог, успокаивал меня, что нужно выиграть время и не дать мне сойти с ума. Не знаю, был бы я сейчас живой, если в ту ночь не было бы его его рядом. Он поил меня коньяком, тряс меня за плечи и уверял, что в смерти Лалы нет моей вины, и что это просто несчастный случай. Мне хотелось верить, что это так, но не мог - я чувствовал себя виновником ее смерти. Выпитый коньяк оказал противоположное на меня воздействие, чем рассчитывал Атош. Вместо того, чтобы успокоиться, у меня началась настоящая истерика и я стал буйным. Тогда Атош вызвал скорую помощь, повалил меня на пол, навалившись всем телом, и держал в таком положении до тех пор, пока не приехала скорая. Врач скорой помощи, предварительно переговорив с Атошом, сделал мне какой-то укол, и через несколько минут меня охватила сильная слабость и я уснул.

Проснулся я под вечер. Возле меня сидели Атош и мой отец, которого вызвал Атош, и который уже знал о случившемся.

- Я не смогу жить без Лалы, - сказал я отцу.

Он обнял меня и тихо сказал:

- Сможешь, сынок, сможешь… Пошли домой.




Глава 18

На следующий день меня вызвали повесткой в городское отделение милиции. Молодой следователь горотдела, явно номенклатурный сынок, который вел мое дело, сообщил мне, что несмотря на то, что я не был выпившим, тем не менее мне грозит до трех лет тюрьмы за ДТП со смертельным исходом. Экспертиза установила, что я ехал с превышением скорости, и что “Икарус”, ослепивший меня, установить не удалось.

Начались почти ежедневные вызовы к следователю и часовые допросы о том, как все случилось и кем приходилась мне Лала. Мне казалось, что следователь получает удовольствие, видя, как мучает меня все то, что произошло. Я не понимал, сколько можно изо дня в день задавать одни и те же вопросы.
На одном из очередных допросов, следователь мне сказал, как бы между прочим, что я не из бедной семьи, и он мог бы мне помочь. Сказал, что можно отделаться условным наказанием и лишением водительских прав. А если я очень постараюсь, то можно вообще все оформить так, что ничего и не случилось.

- Думай, Джавид, все в твоих руках. В тюрьме ведь не сладко. И зачем таких уважаемых родителей позорить и ходить с клеймом всю оставшуюся жизнь.

На следующем "допросе" я спросил следователя:

- Сколько?

- Я думал, что эту тему со мной будет обсуждать твой отец.

- Мой отец никогда не будет обсуждать эту тему с тобой. Говори со мной.

- Я не думаю, что ты сможешь самостоятельно решить свои проблемы.

- Сколько? - меня трясло от этого молодого блюстителя законности.

- Хорошо. Знать не вредно. - Тридцать тысяч, и ты выходишь сухим из воды. По десять тысяч за каждый год не сладкой тюрьмы.

- Сколько у меня есть времени, чтобы собрать необходимую сумму?

- Неделя. У тебя одна неделя.

- Встретимся через неделю, - сказал я и привстал.

Следователь подписал мне пропуск, и я покинул здание горотдела.
У меня было около десяти тысяч. Все, что оставалось после всех моих расходов, включая поездку в Палангу. Кто мог одолжить недостающие двадцать тысяч рублей пришло мне в голову сразу. Я остановил проезжающий мимо такси и поехал к Тофику.




Глава 19

Тофик сочувственно отнесся к моей просьбе, но одолжить мог только пять тысяч рублей.

- Джавид, пойми, я ведь тоже тратил не мало. Женился, машину купил. Ещё на мне сидит многочисленная родня, которая все валит и валит из аула в город. И каждого нужно устроить и кормить пока самостоятельно на ноги не встанут. Плюс - сестра родная на выданье. А это ты сам знаешь какие большие расходы. Пять тысяч - это все что у меня сейчас есть. Ещё в конце месяца могу отдать тебе около трех тысяч - всю свою прибыль от игровых автоматов.

- Тофик, мне следователь сроку дал всего одну неделю. Если этот вопрос сразу не решить, то потом дело закрыть будет сложнее. Ты пойми, я тюрьмы не боюсь. Просто, если сяду, то представь какой это будет позор для отца. Да и мать не выдержит всей этой ситуации. Она ведь сердечница. - Тофик, а может быть ты знаешь у кого одолжить. Если игровые аппараты и дальше будут приносить такую же прибыль, то я за семь месяцев рассчитаюсь. Может быть, ты у дяди своего из "Союзаттракциона" попросишь.

- Да ты что! Жаднее человека, чем мой дядя, в этом городе нет. Ты что забыл, как он нам аппараты по пятьсот рублей за каждый продавал? А ведь мог бы племяннику и бесплатно отдать. Не даст он. Я точно знаю. Да и в долг такие большие деньги только под залог дают. Кто тебе двадцать тысяч без залога отдаст? А залога, как я знаю, у тебя нет.

- Что же мне делать, Тофик?

- Есть один вариант. Месяц назад из района один мой родственник в Баку перебрался. Так вот, он - богатенький Буратино. Там на табачной фабрике начальником цеха работал. Мешка два денег наворовал. Недавно ко мне заходил. Интересовался: "куда можно деньги вложить?". Понимаешь к чему это я?

- Нет, Тофик, не понимаю.

- Мы предложим ему выкупить у тебя твою долю в нашем аппаратном бизнесе. Двадцать тысяч легко возьмем. Даже двадцать пять. Тебе ещё, после взятки следователю, на какое-то время денег останется. Потом прикупим ещё аппаратов и в другом кинотеатре поставим. - Джавид, ты пойми, я на это только ради тебя иду. Нет ничего хуже - чем быть партнером с родственником.

- Я согласен, Тофик. Спасибо.


Через три дня Тофик передал мне двадцать пять тысяч, а ещё через четыре - я передал деньги следователю. Больше меня в милицию не вызывали.




Глава 20

Прошло два года после смерти Лалы, которые я прожил по инерции - потому-что физически был живой, хотя душа моя, наверное, умерла вместе с ней. Первое время я не хотел никого видеть и все время уединялся, прокручивая в мыслях дни, проведенные вместе с ней, ходил по местам, где мы гуляли, сидел на скамейках, где мы сидели. В эти минуты меня охватывала дикая тоска. Я никого не видел и не слышал, и мне опять не хотелось жить. В голову все чаще стали приходить мысли о самоубийстве, и казалось, что я схожу с ума. Такое состояние меня сильно напугало и я пошел к Колобку. Этот человек имел на меня магическое влияние и я доверял ему на сто процентов. Чем больше я ноходился в его компании, тем дальше отдалялись от меня мысли о самоубийстве.

- Послушай, Джавид, - сказал он в один из дней, - Ты пойми, что случилось - то случилось. Назад это уже не вернуть. Просто доверься мне, выкинь из головы все дурацкие мысли, и живи. Ты молод, и тебе надо жить. Пройдет время, и ты сам все поймешь. А сейчас просто живи.
Очень скоро в системе ГОСКИНО будут большие перемены. Я сейчас не могу сказать многого, но когда придет время, ты сам все узнаешь. Узнаешь, потому-что у нас на тебя большие надежды, и тебе там отведена определенная роль. С завтрашнего дня Мамеда Джангирова - твоего нынешнего начальника управления переводят в министрество культуры, и на его место назначают человека со стороны - помощника первого секретаря горкома партии Агаева Мирзу. Твоя задача находиться все время на рабочем месте и быть самим собой. Он наверняка начнет свою деятельность с созданием своей "команды", и мы хотим, чтобы он включил тебя в неё. Как это будет сделано - не твоя забота.

Эта беседа с Колобком переключила что-то в моем подсознании и, с того дня, я стал постепенно возвращаться к жизни. Но пройдет ещё несколько лет, прежде чем я восстановлюсь полностью.




Глава 21

Новый Начальник Управления Кинофикации начал с того, что привел с сбой своего шофера, секретаршу, назначил нового ревизора и уволил инспектора по кинотеатрам. Затем пришла и моя очередь:

- Я слышал ты из интеллигентной семьи и коренной бакинец, - начал свой разговор Мирза Имранович, пригласив меня в свой кабинет. - Мне нужны такие работники... Хочу назначить тебя новым инспектором по кинотеатрам. В стране началась перестройка и работа нам предстоит очень интересная. Как ты к этому относишься?

Должность инспектора была не только интересной, но, как я слышал, была ещё и "денежной". К тому времени мои "нетрудовые доходы" от аппаратов "Союзаттракциона" были давно истрачены, и я, вспомнив, вчерашний разговор с Колобком согласился.

В обязанности инспектора Управления Кинофикации, помимо всевозможных проверок деятельности кинотеатров, также входило участие с правом голоса в еженедельных совещаниях по распределению фильмов. Новые фильмы, поступающие из Москвы в ограниченных копиях, распределялись сперва в большие и центральные кинотеатры, а по-истечению двух-трех недель переходили на окраины. От хорошего фильма зависело выполнение кинотеатром плана, который устанавливался в зависимости от месторасположения, количества залов и посадочных мест. Систематическое невыполнение плана лишало работников кинотеатра премиальных, а директору грозило увольнением. Во время распределения фильмов немаловажно также было учитывать какой контингент живет вокруг данного кинотеатра. Например, если в центре зрители ходили только на европейские фильмы, то на окраинах предпочтение отдавалось исключительно индийским фильмам.

Не буду забегать вперед в своем повествовании, но только скажу, что если "совет кинофикации" решил наказать какой-нибудь кинотеатр на окраине, то ему просто не распределяли в прокат новые фильмы по несколько месяцев. За это время, например, жители микрорайона "Н" посмотрят его в центре, или другом микрорайоне. Центральные же кинотеатры наказывались репертуаром индийских фильмов, превращая его в маленькое село. И делалось это до тех пор, пока директор кинотеатра не приходил "с повинной" и обговаривал "цену билета". Вернее цену "Без Билета". Но об этом позже.


Глава 22

Мой рабочий день в качестве инспектора по кинотеатрам начинался с того, что я до девяти часов утра принимал звонки со всех кинотеатров города, аккуратно записывая в журнал выручку кинотеатра за предыдущий день рядом с колонкой "План", а затем шел с докладом к начальнику. Мирза Имранович внимательно изучал цифры, радуясь как ребенок, если план кинотеатром был перевыполнен, и хмурил брови - если план не выполнялся. Особенно он расстраивался, если план не выполнялся большими кинотеатрами в воскресные дни, когда посещаемость была особенно высока. Тогда он лично звонил директору того кинотеатра и устраивал ему разнос. И если после этого план опять не выполнялся, тогда он брал с собой ревизора и устраивал рейды по проштрафившимся кинотеатрам.

По вторникам в мою обязанность входил просмотр вновь прибывших фильмов в Бакинский кинопрокат, которые мы "расписывали" кинотеатрам по средам. Обычно на этих просмотрах, помимо представителей Управления Кинофикации и директора Бакинского Кинопроката, должны были присутствовать все директора кинотеатров - в основном выпускники "культпросвета" Института Искусств, но они, образуя несколько групп, обычно сбегали ближе к обеду в расположенную недалеко от кинопроката шашлычную. И поэтому на следующий день, при распределении фильмов, они хлопали глазами и целиком полагались на выбор "совета".

Так как Мирза Имранович, ввиду его большой занятости, фильмы тоже практически не смотрел и целиком доверял мне в этом вопросе, то фактически распределение того или иного фильма зависело от меня и директора кинопроката Ниязова Дашдамира - "городского парня", родной брат которого был известным в Азербайджане партийным идеологом. Наши "взгляды" с ним в основном совпадали, за исключением тех случаев, когда он, как мне казалось тогда, предлагал распределить "кассовый" фильм кинотеатру на окраине в обход многих центральных. Но я с ним не спорил и всегда уступал. Я ведь "учился".



Глава 23


Где-то через месяц в понедельник после обеда меня вызвал к себе Мирза Имранович:

- Пойдете с Арастуном на проверку кинотеатра. Будешь выполнять его указания , - сказал он мне, указывая взглядом на сидящего у него в кабинете ревизора Управления Кинофикации.

Арастун Наги был выходцем из Ленкорани, где его отец долгие годы работал начальником милиции города. После окончания института Народного Хозяйства он женился на землячке и осел в Баку. Русскому языку он научился в армии, когда служил на Урале, поэтому владел им на уровне слабого бытового-разговорного, постоянно вставляя в русские предложения азербайджанские слова. Понять его можно было легко, хотя иногда его предложения в комбинации русских и азербайджанских слов и получались очень смешными. Парень он был добрый и простой, и, несмотря на то, что наши взгляды буквально на все не совпадали, со временем мы сдружились.

Мы сели в его белую "шестерку" - подарок отца на свадьбу, где он дал мне первый инструктаж. Я не знал в какой кинотетр мы едем на проверку, а Арастун молчал до тех пор, пока мы не остановились с тыльной стороны кинотеатра "Низами". Я тогда не понимал, зачем нужно было ехать на машине, когда мы могли дойти пешком до "Низами" за две минуты. Но потом, когда по истечению времени набрался опыта, понял, что проверка кинотеатра может быть эффективной только своей внезапностью. Иногда даже одна минута форы кинотеатру может свести на нет результат проверки.

Мы обошли кинотеатр и направились к входу. Сеанс должен был начаться с минуты на минуту, и поэтому у входа образовалась небольшая очередь из припоздавших зрителей. Стоящий на дверях контроллер принимал у входящих зрителей билеты и пропускал их во внутрь. Рядом с ним, в двух шагах от него, стоял администратор, и внимательно наблюдал за его работой. Увидев нас, администратор как-будто слегка растерялся, сказал что-то контролеру, и поспешил к служебному входу кассы кинотеатра. Арастун схватил деревянный бокс контролера, поручил мне стоять возле входа и считать сколько зрителей ещё пройдут в кинотеатр, а сам побежал вслед за администратором.

Пока я ждал Арастуна, в кинотеатр зашли ещё около 30 человек. Обычно запоздавших зрителей пропускали, пока шел киножурнал, только 15 минут после начала сеанса, а потом входная дверь закрывалась до начала следующего сеанса.

Арастун вернулся в сопровождении и.о. директора кинотеатра - Клавдии Михайловны и мы все направились в большой зал, имеющий по плану 850 посадочных мест, считать зрителей.

По правилам, на входе контроллер должен был отрывать корешок билета, бросать этот корешок в специальный деревянный бокс на замочке, а сам билет, где указывалось начала сеанса, ряд и место, возвращать зрителю. В этот день количество корешков в боксе было 72, а фактическое количество зрителей, после нашего подсчета, оказалось 465 человек. Разница была в 393 зрителя, что делало в пересчете на деньги, если учесть цену билета в 50 копеек, 196 рублей 50 копеек, которые и обнаружил Арастун в кассе кинотеатра у кассирши на проверяемый сеанс. Конечно же, кассирша не действовала в одиночестве, а была лишь частью организованной схемы "Безбилетника".

Схем, используваемых кинотеатрами, как я познал позже,  было несколько. В тот день использовалась следующая:
Вначале зрителей, купивших билет заранее, пропускали законным методом. То есть, кассирша продавала билет, на котором указывалось начало сеанса, ряд и место. Контроллер отрывал корешок, бросал его в бокс, а сам билет возвращал обратно. Затем, ближе к началу сеанса, кассирша продавала чистые билеты, на которых ничего не было проставлено, говоря зрителю, что зал пустой, и вы можете занять любое понравившееся вам свободное место. На входе контроллер собирал эти билеты, которые возвращались в кассу как не проданные, и пропускал довольного зрителя смотреть фильм на любом понравившемся ему месте. По окончании сеанса сумма от "безбилетников" делилась между директором, администратором того сеанса, кассиршей и контроллером в процентном отношении согласно занимаемой должности и доли риска.

Арастун заполнял акт проверки, кассирша ревела, а бледная Клавдия Михайловна молча наблюдала, как ревизор дописывает "её приговор".

- Могу я поговорить с тобой наедине? - сказала Арастуну Клавдия Михайловна, когда он, закончив писанину, попросил её расписаться на акте проверки.



Глава 24


- Можеш, Клавдиа Михална, - сказал, не скрывающий довольной улыбки, Арастун.

Клавдия Михайловна сделала знак ревущей контролерше, чтобы она вышла. Та моментально перестала реветь, и выбежала из кабинета.

- Джавид, подожди меня в машине, - сказал Арастун, протягивая мне ключи от своей "шестерки".

- Через двадцать минут, Арастун протянул мне новенькую, пахнущую краской, пятидесятирублевую купюру, которую он достал из конверта:

- Держи, это твоя доля, - сказал он, пряча конверт во внутреннем кармане своего пиджака.

Я разглядывал купюру и не решался её взять. Это была моя первая взятка, или нетрудовой доход, которую я получил считая безбилетных зрителей. Конечно, сумма по-сравнению с прибылью от аппаратов союзаттракциона была несравненно ничтожна. Но для меня, избалованного большими деньгами, и уже долго живущего на одну зарплату, получить за один час сумму равную половины моей месячной зарплаты, было тоже не плохо.

- Бери, бери, - настойчивее предложил Арастун. - Клавдиа Михална очен просил. - Тепер каждый месяц она будет дават тебе столько же. Мы ей хермет(1) сделали, от тюрма спасли, а она тепер нам хермет будет делат. - Бери, не хорошо хороший женщина обижат.

Помня слова колобка "приглядываться", я спрятал деньги в карман, стараясь не смотреть Арастуну в глаза. Сказать, что мне было стыдно - это все-равно, что ничего не сказать. Мне хотелось провалиться сквозь землю.

Но я не провалился. В следующие дни мы объездили с Арастуном почти все кинотеатры, где нас также ,как в кинотеатре "Низами", посадили на ежемесячную зарплату.



1. Хермет - уважение.




Глава 25

После наших с Арастуном проверок, Управление Кинофикации стало выполнять план на 120 процентов. Мирза Имранович ходил с высоко поднятой головой и с не сползающей с лица улыбкой. Но я был убежден, что дело было не только в перевыполнении плана кинотеатрами. Пока я мог только догадываться, от чего Мирза Имранович был такой счастливый, и о чем говорил Арастун, запираясь после наших "рейдов" у него в кабинете. Мне было очевидно, что Арастун, да и я тоже, только исполнители чьих-то планов в бизнес-проекте "кинофикация".

Через неделю, во вторник, когда я получил новое указание от Мирзы Имрановича, то понял, что наши рейды с Арастуном по кинотеатрам были только первым шагом в этой большой "игре". А теперь, вот, настало время для второго шага.
Если неделю назад главную роль исполнял ревизор Управления Кинофикации - Арастун, то теперь "солистом" назначался я.

- Сегодня я не поеду на плановое расписание кинофильмов. Так вот, новые фильмы кинотеатрам без меня не расписывайте. Я уже звонил в кинопрокат и обговорил все Дашдамиром Ниязовым. Пусть кинотеатры посидят немного на голодном пайке, - сказал Мирза Имранович, вызвав меня в свой кабинет. И, после небольшой паузы, добавил: - Тебе понятно мое указание?

- Понятно, - ответил я.

- Ну, тогда иди, и выполняй, - сказал Мирза Имранович, и стал читать какие-то бумаги, давая мне понять, что я "свободен".

Указание мне было понятно, но зачем оно было дано, мне было совершенно не понятно. Ведь ясно, что со старым репертуаром посещаемость упадет, и кинотеатры не будут выполнять план. Зачем это Мирзе Имрановичу?



Глава 26

Все случилось как я и предполагал. Выручка кинотеатров ежедневно падала. Мирза Имранович звонил директорам кинотеатров, делал им последнее предупреждение и грозился их уволить, если они будут продолжать так плохо работать. Приемная Мирзы Имрановича заполнилась растерянными и напуганными директорами, которых он не принимал. Не дождавшись аудиенции у начальника управления, они пытались выяснить у меня, что происходит, но я только пожимал плечами, не зная что им ответить. Я сам не понимал, что происходит. Ведь все было, вроде, нормально. Кинотеатры перевыполняли план, и выплачивали процент от "безбилетников". Зачем искусственно создавать проблемы?
Ответ на этот вопрос не заставил долго ждать. Через три дня, когда паника среди директоров кинотеатров была в пике, меня вызвал к себе Мирза Имранович:

- Ну, как там наши директора кинотеатров? Что говорят? Чего спрашивают?

- Они в панике. Говорят не много. Больше спрашивают. Никак не могут понять, что происходит, - ответил я.

- Та-ак! "В панике" - это хорошо. Значит они "созрели", - сказал Мирза Имранович с довольной улыбкой на лице. - Значит так. Завтра они будут искать встречи с тобой для "разговора по душам". Выслушаешь их и скажешь, что если они хотят работать и выполнять план, то будут платить еженедельно определенную сумму перед распределением новых фильмов. - Для больших и центральных кинотеатров такса - 500 рублей, а для остальных - 250 рублей.

- Тебе все понятно? Вопросы есть?

У меня вопрос был только один. Почему он был уверен, что я соглашусь выполнять роль посредника между ним и директорами кинотеатров? Хотя, что же тут удивляться. Мирза Имранович был в курсе о моей дополнительной зарплате, которую мне выдавали в каждом кинотеатре города. А это значит - меня тоже "готовили" и давали время "созреть".

- Вопросов нет, - ответил я, стараясь не смотреть ему в глаза.

- Ну и ладненько. Иди, - сказал Мирза Имранович.

Я вышел из кабинета в страхе и полной растерянности. Я не был готов к той роли, которую для меня приготовили. Что делать и как быть я не знал. И тогда я пошел за советом к "колобку".



Глава 27


Колобок слушал меня внимательно и временами записывал что-то в свой блокнот.

- Очень полезная информация, -заключил он когда я окончил свой рассказ.

- Что же мне делать? - спросил я его совета.

- Делай все так, как говорит тебе твой прямой начальник.

- Ну, а если меня арестует милиция за вымогательство и получение взятки?

- Исключено. Я знаю всех этих директоров как облупленных. Они собственной тени боятся, и, естественно, никуда заявлять не будут. - Делай, как говорит Мирза Имранович, и набирайся опыта. Я говорил тебе, что скоро будут большие изменения в структуре госкино. Чем больше ты наберешься опыта - тем легче нам будет в дальнейшем работать. И не забывай, что мы на тебя рассчитываем. Я на тебя рассчитываю. Иди.

Через несколько дней все кинотеатры получили новые кинофильмы, и план стал опять выполняться. При этом теперь каждый кинотеатр платил управлению отдельно за "безбилетников" и отдельно за новые фильмы. План Мирзы Имрановича сработал на 100 процентов. Каждую неделю я заходил к нему в кабинет с конвертом, в котором лежало несколько тысяч. Мирза Имранович пересчитывал деньги и выделял мне из них триста рублей за проделанную работу.

Вот так я опять стал зарабатывать большие деньги, став при этом участником киномафии. Со временем, почувствовав снова вкус денег, я перестал прятать глаза, краснеть и опасаться чего-либо. Я настолько обнаглел, что брал конверты с деньгами у директоров прямо в кинопрокате перед распределением фильмов.
Через несколько месяцев у меня было достаточно денег, чтобы купить новую "семерку". Что я и сделал. Теперь, как и пару лет назад, я был опять на "коне". Единственное, что отсутствовало в моей жизни это, это той чистой любви, которую я испытывал к Лале.



Глава 28

В апреле 1988 года Мирза Имранович через свои горкомовские связи выбил новое помещение для Управления Кинофикации рядом со зданием Совета Министров. Я не понимал, зачем нужно было переезжать из "сердца города" в нагорную её часть. Но разгадка наступила в первый же день работы в новом здании. Теперь пешком на работу добирался Мирза Имранович, который жил в новой девятиэтажке напротив,  а мне придиходилось добираться на своей машине. Но, через несколько дней, Мирза Имранович, вызвав меня в свой кабинет, культурно намекнул:

- Джавид, ты бы лучше не приезжал на работу на машине. А то и так разговоров куча. Они нам не нужны. Ну, ты понял о чем я.

Вот "гад", а? Мне два шага до работы было, а теперь?! Теперь придется 2 рубля в одну сторону за такси платить. Я не скряга, но ведь глупо, когда своя машина имеется.

- Понял, Мирза Имранович, - ответил я, с недовольным выражением лица.

- Ну и отлично, - сказал Мирза Имранович. - Да, и не вздумай на такси приезжать, - добавил он, видимо прочитав мои мысли. - Лучше всего на "восьмом" троллейбусе, что от кинотеатра "Низами" идет. Очень удобно. За полчаса доедешь. - Все. Иди работай.

В тот день, в порыве злости, я мысленно его несколько раз убил. Но, не прошло и месяца, как "восьмой" троллейбус стал моим самым любимым транспортом.


Обычно я заскакивал в троллейбус около 8:45 утра, предварительно купив в киоске "Союзпечать" газету Советский Спорт", и всю дорогу на работу рассматривал таблицу чемпионата СССР по футболу первой лиги, мечтая о возвращении Бакинского "Нефтчи" в высшую лигу. Троллейбус в это время уже бывал полупустой и, делая короткие остановки, минут за 20-30 быстро добирался до места моей работы. В один из теплых майских дней, после остановки возле "Азнефть", какая-то неведомая сила оторвала меня от изучения таблицы первой футбольной лиги и заставила оглядеться вокруг. На соседнем сидении сидела девушка и читала книгу. Что-то всколыхнулось у меня внутри и мной овладели непонятные противоречивые чувства. С одной стороны я не мог оторвать от нее свой взгляд, а с другой стороны мной овладела такая тоска - хоть вешайся. Не знаю сколько минут прошло, прежде чем девушка, как-будто почувствовав мой взгляд, подняла голову и посмотрела в мою сторону. Я, как-будто пойманный за каким-то не хорошим занятием, быстро спрятал свои глаза в таблице футбольной лиги и до самой работы не осмелился вновь на нее взглянуть. Но, когда троллейбус сделал остановку возле "Совета Министров", я заметил, что она, также  сошла на этой остановке с другого выхода. Я стоял как вкопанный и провожал её глазами. Девушка перешла дорогу и вошла в расположенный рядом парк имени "Кирова". Я очнулся только после того, как полностью потерял ее из виду, и задал себе вопрос:

- Интересно, куда же она направилась в столь раннее время? - Если решила просто погулять на воздухе, то ей, судя потому, что она села в троллейбус где-то на проспекте "Нефтянников"(1), было бы более удобно погулять на приморском бульваре. Тем более, что по внешнему виду она совсем не похожа на приезжую, и ей нет никакой необходимости рассматривать город "сверху".


1. Проспекте "Нефтянников - улица вдоль приморского бульвара.




Глава 29

С каждым днем я все больше и больше стал привыкать к поездкам на работу на общественном транспорте. Тем более что у меня появился стимул - прекрасная незнакомка, которая ежедневно следовала до парка "Кирова" тем же троллейбусом. Постепенно я перестал стесняться смотреть на нее даже тогда, когда она, почувствовав мой взгляд, поднимала свои раскосые зелёные глаза и наши взгляды встречались. В следующую секунду она, как-будто смутившись, опускала глаза и делала вид что читает книгу. Но через некоторое время наши взгляды опять встречались. Потом она опять опускала глаза. И так до самой нашей конечной остановки. Шли недели, но я так и не решался заговорить с ней. Все заканчивалось тем, что на остановке, возле парка "Кирова", я провожал её глазами, а она несколько раз оборачивалась, пока не исчезала за одним из поворотов парка. После чего я счастливый и воодушевленный бежал в родное Управление Кинофикации.

На работе все протекало гладко. “Система” Мирзы Имрановича работала бесперебойно и деньги в наши карманы текли рекой.

Тем временем на улицах города стали встречаться люди, которые своим внешним видом очень отличались от бакинцев. Одновременно по городу поползли слухи, что из Армении изгоняют азербайджанцев, а люди с сельской внешностью и есть те самые беженцы. Но на работе Управления кинофикации и кинотеатров, где почти вся бухгалтерия, киномеханики и киноинженера были армянами это никак не отразилось, и мы продолжали работать в обычном режиме.

Двадцать третьего Июня намечался тридцатилетний юбилей Атоша, который он собирался праздновать в престижном ресторане старого "Интуриста", заказав несколько лучших столов для близких друзей. На тот момент я был единственным в нашей компании, который не имел дамы сердца. Приходить на юбилей друга с кем попало было не удобно, и я решился ...

- Девушка, - обратился я утром следующего дня к моей троллейбусной незнакомке, нагнав её в парке, и тем самым нарушив наш традиционный ритуал прощания.

- Ну наконец-то, - сказала она улыбнувшись, и тут же, смутившись, опустила глаза.




Глава 30

На день рождения Атоша в старый "Интурист" я пришел с Мединой - так звали мою троллейбусную знакомую, которая своей красотой очаровала всех моих друзей. Вечер прошел просто замечательно. Мы ели, говорили тосты, пили и танцевали. Ещё там произошел случай, который я до сих пор вспоминаю с диким смехом. Один из наших друзей, употребив слишком много спиртного, вышел на улицу чтобы выветрить лишний хмель. Разгуливая перед входом в гостиницу, он заметил входящего в гостинцу известного певца и композитора Соловьева. В те дни вся страна смаковала подробности того, как московская жена Соловьёва - Белла Руденко выкинула его на улицу чуть ли не голым. Наш подвыпивший друг, увидев такаую "добычу", решил сделать ещё один подарок Атошу. Своими крепкими руками он вцепился в Соловьева и стал требовать чтобы тот спел для нас его популярную песню "Ты мне вчера сказала, что позвонишь сегодня". При этом он пытался засунуть  Соловьеву червонец в боковой карман пиджака, думая что это очень хорошая плата для "бездомного певца". Знаменитость, залившись краской, никак не мог высвободиться от рук нашего друга, но при этом не кричал о помощи, так как боялся дополнительной "популярности". Нам стоило больших трудов высвободить Соловьёв из рук нашего друга. Мы извинились перед ним, и Соловьев тут же "испарился". Это была моя первая встреча с известным певцом. Тогда я ещё не знал, что очень скоро встречу его опять, после чего наши встречи станут ежемесячными.

После "Интуриста" мы решили прогуляться по набережной. Медина держала меня под руку и рассказывала какую-то историю из своей жизни. Я её слушал, но в то же время поймал себя на мысли что нахожусь где-то в другом месте. Что-то сильно тревожило мою душу. Что-то из прошлого.

- Ты представляшь? - сказала Медина остановившись.

И тут, словно очнувшись от короткого сна, я понял, что я её не слушал, а только слышал.

- Джавид, мне кажется ты меня не слушал, - сказал она насупив свой маленький красивый носик.

Не успел я подумать, как буду выкручиваться из этой неудобной ситуации,  один из наших друзей, словно спасая меня, завопил на весь бульвар :

- Люди, армянин у азербайджанца кровь пьёт!

Оказалось, что наш друг, тот самый который приставал к Соловьеву в "Интуристе", отрывая красивую розу из клумбы, умудрился сильно порезать ладонь. Другой друг, армянин по национальности, и который так же был изрядно пьян, пытаясь остановить кровотечение, взял "раненного" за руку и впился ему губами в место пореза.

После секундной паузы, как только мы разобрались что ничего страшного не произошло, мы взорвались дружным хохотом. Тогда мы ещё не знали, что очень скоро азербайджанцам и армянам в Баку станет не до смеха.




Глава 31

Начиная со дня рождения Атоша наши встречи с Мединой стали почти ежедневными. Медина была старше меня на три года и работала искусствоведом в музее "Дружбы народов", который располагался в парке "Кирова". Мать была домохозяйкой, а покойный отец известным в прошлом республиканским партийным работником. Ему пророчили большое будущее, но он скоропостижно скончался после визита к стоматологу. По городу ходили слухи, что смерть его была не случайна.
В добавок к своей природной красоте Медина, была еще умна и образована, и у нас быстро сложились взрослые отношения без всяких там ахов, вздохов и признаний в любви. А через некоторое время я стал чувствовать, что видеть её каждый день стало для меня необходимостью. Было ли это любовью? Не знаю. Возможно. Хотя, если признаться честно, это была совсем не та любовь, которую я испытывал когда-то к Лале. Совсем не та.

Тем временем напряжение между Армянской ССР и Азербайджанской ССР всё более обострялось. На площади Ленина появились митингующие, количество которых увеличивалось каждый день. Они выдвигали кучу требований к партийному руководству республики, жгли костры и отказывались расходиться на ночь. Во главе митингующих стоял "народный фронт", о существовании которого у нас в Баку я узнал с удивлением, так как считал, что знаю об о всём, что происходит в моём городе. Возможно, что моя неосведомленность в происходящих политических процессах республики была связана с моей интересной работой и увлеченностью Мединой. Я как-будто находился в другом мире, в котором нет этой, требующих перемен, черной толпы митингующих, и ищущих защиты чужих мне беженцев. Я не хочу никаких перемен и меня все это не касается.  Мне и так хорошо. И я очень счастлив.

Но перемены все же коснулись и меня.

В Баку намечалась премьера фильма "Воры в законе" и Мирза Имранович поручил мне встречу и сопровождение главной героини фильма Анны Самохиной и прибалтийского актера Арниса Лицитиса, которых специально пригласили в Баку для после-просмотровой встречи со зрителем. Фильм демонстрировался в самом большом кинотеатре города "Низами" и вызвал у бакинцев большой интерес. Для премьеры "Воров в законе" были также заказаны и напечатаны специальные дорогие входные билеты, чтобы окупить расходы по размещению, питанию приглашенных актеров и выплаты им гонораров. После завершения премьеры неожиданно выяснилось, что человек из минфина, который подписал бумаги на специальную цену билета на "Воров в законе" сделал это не законно. Мирза Имранович срочно "заболел", а меня вызвал к себе "колобок"

- Ну что, Джавид, вот и настало то время о котором я тебе говорил. Подходи вечером, часам к десяти, ко мне, будет очень интересная и важная информация. - И оденься по приличней. Я буду знакомить тебя с боссом.




Глава 32


В десять вечера следующего дня, "колобок" встретил меня перед входом в зданием ГОСКИНО.

- А-а ...Джавид ... Пришел, - сказал он протягивая мне руку для пожатия с легкой улыбкой на лице.

Видно было, что он волнуется и старается это скрыть.

- Надо немного подождать, - продолжил он, и взяв меня за локоть, отвел чуть-чуть в сторону от входа.

Не успели мы перекинуться парой слов, как из здания ГОСКИНО вышли четверо и стали прощаться. Колобок замер в ожидании, а я, воспользовавшись тем, что между нами и четверкой было шагов десять, стал их разглядывать.

Оказалось, что все четверо мне знакомы. Одним из них был тот самый известный певец Соловьёв, с которым мы совсем недавно столкнулись в старом "Интуристе". Вторым был композитор Ванштейн - дядя шахматного короля - Каспарова. Я знал его через отца, который преподавал в Бакинской Консерватории. Третьим был Везиров, который работал послом СССР в Непале. С ним неделю назад меня так же познакомил мой отец, когда я встречал его поздно ночью в аэропорту. Они летели одним рейсом из Москвы и , встретившись случайно после многих лет, проболтали весь полет без остановки. Оказалось, что они были одноклассниками. И, наконец, четвертым был Леша Берг по прозвищу "саккал" (1), благодаря своей ухоженной калининской бородке. Я видел его очень часто на киностудии "Азербайджанфильм", когда работал там в отделе "колобка". Ещё у Леши Берг было прозвище "мафия Берг". Природу второго прзвища я не знал. Возможно, его называли так, потому что Берг еще с конца семидесятых ездил на собственном черном "Газ 24", всегда был одет с иголочки, и курил исключительно американские сигареты.

Не трудно было догадаться, кто из этих четверых "БОСС".

Наконец, прощание завершилось и к нам подошел Леша Берг.

- Ну как? - слегка дрожащим голосом спросил его "колобок".

В эту секунду мне почему-то подумалось, что "колобок" слегка побаивается Берга.

Берг, прежде чем ответить, не спеша, как-будто оценивая, оглядел меня с головы до ног, и только потом ответил :

- Всё нормально.



1) Саккал - борода.