Кажется, жизнь дала ей последний шанс…
- Если операция пройдет удачно, то поживу еще на этом свете, а если нет? То хоть уйти надо как-то не по-свински, - Лильке захотелось рассказать Мишке все, что мучило ее эти годы. Но, кажется, она разучилась разговаривать. Да и, глядя ему в глаза, она точно бы растеряла все слова, утопив их к тому же в слезах.
- А надо ли ему сейчас выслушивать ее, зачем все это теперь? Попробую-ка написать ему письмо. Не захочет читать – выбросит (хотя это едва ли), а захочет – пусть узнает хоть теперь…
И она взяла ручку, прикоснулась к бумаге… Буквы сплетались и как-то слишком быстро разлетались по листу, как будто от нее ничего не зависело. С глазами она тоже справиться не могла: они безостановочно выдавали горячий такой и затяжной фонтан… Остановиться у Лильки уже не получалось. Ее несло в этом самом жгучем потоке и закручивало… Стрелки часов будто замерли, оставив ее один на один с собой и остановив каждого, кто мог сейчас заглянуть к ней.
Вот это задачка! Это не сопромат какой-нибудь. Это целая жизнь, которая может оборваться, а может и продолжиться…
Она поставила последнюю точку и вернулась к началу.
- Боже мой. Неужели это я. И писать – то не разучилась. И исправлять нечего. Все. Точка. А жить-то как хочется… Теперь бы набраться смелости и отдать письмо! «…Мишка! Ты должен быть счастливым! Будь…»
Через несколько дней Мишка зашел к ней на работу, поболтали, и она что-то промямлила, что уезжает в Москву. В глазах стояли слезы. Она отдала ему конверт, сказав, чтобы посмотрел потом. У нее зазвонил телефон, а Мишка уже собирался уходить.
- Пока.
- Пока. Ей показалось, что в глазах у него мелькнула тревога.
Она ответила на звонок, а он, махнув рукой, вышел. Звонила дочка. Взволнованный голос заставил Лилю переключиться.
- Мам, бабе плохо, она не может говорить, приезжай.
И Лилька сорвалась.
- Господи, да что же это такое. Хоть бы успеть.
Она побежала к остановке и, почти набегу, заскочила в автобус,"таксишек" не было ни одной на привычном месте. Его смс-ка отвлекла от мрачных мыслей:
- Такое письмо хорошее, не то, что страшно-ужасное Уральское.
Лилька улыбнулась. А тут опять звонок:
- Мам, ну ты где?
- Еду.
Через двадцать минут она влетела в дом. Мама лежала в спальне на кровати, Лилька чмокнула ее в щеку.
- Мам, что с тобой?
Мама едва заметно пожала плечами, а вместо ответа лишь пошевелила губами. Дочка и сестра Лера стали рассказывать, что произошло. Вызвали «скорую».
В этот момент опять пришла смс-ка от Мишки, Лилька непослушными руками написала ответ…
Так в одно мгновение, к ее сложности со здоровьем прибавился такой ужасный мамин удар… Лиля ясно ощутила в этом свою вину, ведь совсем недавно она твердо заявила маме, что поедет на операцию в Москву. Мама же почему-то очень боялась этого, может потому, что страшилась потерять дочь? А Лиля больше не видела для себя никакого другого выхода. Лера уже купила билеты. И вот инсульт, которого так не хотела мама (последние года три она, правда, совсем перестала мерить себе давление, а оно порою зашкаливало. А в этот раз судьба сыграла с ними свою роковую шутку).
На «скорой» Лиля с Лерой приехали вместе с мамой в больницу. Мама лишь переводила взгляд с Леры на Лильку, двигаться она не могла.
- Боже, что же будет? Как сможет их волевая и энергичная мама выйти из такого переплета?
И начались обходы-уколы-капельницы и никакого видимого просвета. Лилька осталась в больнице, а Лера сказала, что к ночи сменит ее. Но не тут-то было: новый зигзаг. У Леры поднялось давление, с которым она никак не могла справиться. Лилька запаниковала, но сказала, что останется в больнице сама, пусть Лера очухается.
- Ну почему все так? Как со всем этим быть?
Второй вечер в больнице был чуть легче, мама уснула, а Лилька, наглотавшись обезболивающего, присела на стул около кровати. И ее прорвало… Не думая о последствиях, она отправила Мишке почту.
- Можешь поговорить со мной?
- Ты где?
- С мамой в больнице.
- Приехать?
- Да нет, по телефону.
Как ей сейчас его не хватало! Казалось, почва уходит из-под ног… А этот огромный медицинский корабль, переполненный людскими страданиями, уносит ее на своих бело-халатных волнах в какую-то другую, чуждую ей реальность…
Его «Приехать?» отдалось внутри радостью и болью одновременно… И так она позволила себе слишком много, переписываясь с ним по телефону, но справиться с собою не могла, не хотела! А вдруг это последняя ее возможность?
- Плевать на все! Хочу и буду!
Стало темнеть, а они все слали друг другу смс-ки. Лилька ощущала его присутствие, его руку, несмотря на расстояние, которое их разделяло…
- Неужели это правда?
Каждое его слово будто снова возвращало ее на свое место, несло ей ту самую потерянную энергию, без которой ей сейчас было так просто задохнуться, упасть, не выкарабкаться…
А болтали, как когда-то раньше, просто обо всем. В ее жизни, пожалуй, никогда больше не было человека, с которым можно было говорить обо всем, причем абсолютно не замалчивая своего мнения и не прячась за какие-то речевые изыски, потому, что он точно понимал, что она хочет сказать. Правда раньше это было совсем просто, когда рядом были глаза, а теперь… Но теперь все равно это был он! И это было главным! Как ей нужна была эта почта!
Боже, какое счастье – эти современные мобильники! Ведь каких-то семь-десять лет назад они были просто фантастикой. А сейчас, держа в руках телефон, видишь на своей ладони чувства, можешь бережно согреть их своим теплом… Вот они, моргнули и засветились новой смс-кой, которая так быстро может связать двоих, передать необходимый импульс пусть даже одной фразой, словом, скобкой…
Потом снова мучительный день и такая же душная и мрачная ночь, и опять день, и снова … Лера никак не могла справиться со своим давлением, а Лилька, продолжая глотать свои таблетки, оставалась с мамой, больше некому.
Вот, кажется, маме стало получше, Лера приехала (вид у нее был «не очень») и даже смогла поговорить с мамой. Причем с Лилькой у мамы не получался разговор, было совсем непонятно, что она хочет сказать; даже утром этого дня, когда Ольга Константиновна сидела посередине кровати, опираясь на подушку, Лилька никак не могла понять, что та хочет сказать, пока она, рукой, не положила дочь на кровать рядом с собой.
- Мамочка! В тот момент ты жалела свою Лилю и пыталась дать ей отдохнуть таким образом. Когда Лилька легла рядом с мамой, в душе ее все перевернулось! Улежать она, конечно, не смогла…
И вот мама совершенно понятно говорит с Лерой:
- Билеты сдали?
- Да, не волнуйся, мам.
У Лильки даже отлегло как-то с души. Лера собиралась приехать позже. Лиля немного успокоилась, покормила маму, поговорила с врачом, а после, поправив подушку под спиной больной, присела на кровать.
- Может, теперь полегчает. И вообще, как помочь ей восстановиться? Что же дальше?..
И… В этот момент мама запрокинула голову назад… Лилька попыталась положить ее на кровать, вскрикнув что-то. Кто-то позвал врача. Каталка, капельница, преднизолон… Мама… Все… Это все…
В реанимацию ее не пустили, но она поняла все и так. Конец…
Его смс-ка пришла, когда они ехали с кладбища. Лилькина физическая боль придавилась болью душевной, почти не оставив ей сил. И только его слова, попав капелькой бальзама в душу, вернули ей хоть какую-то надежду на что-то опереться в жизни… Правда осознать все в тот момент она была не в силах, но ей так нужны были эти, именно Мишкины, слова, что она не выпускала телефон из руки, словно держала тем самым его руку в своей…
Мысли глумились в голове сумасбродным хороводом и вдруг как будто взорвались громом и молнией:
- Боже мой! А ведь с мамой это все случилось как раз в тот момент, когда я передавала Мишке письмо, когда я практически впервые пошла наперекор ей, хотя она ничего об этом и не знала. Или это какое-то жуткое совпадение или…
Рыдания застряли где-то на уровне груди и с каким-то сдавленным хрипом вырвались вдруг наружу… Хорошо, что Лилька могла не сдерживать их в себе… Кто-то обнял ее и погладил по головке. Кто? Кажется… Ты, Мишка…