Если попробовать на вкус во многих областях общественной жизни употребляемое словосочетание "средства массовой информации", то на первый план, конечно, выходит прилагательное "массовый", наверное, из-за мощного звучания двух букв "с". Но меня более занимает слово "средства". Что оно означает? Что скрывает в себе? "Средство". Уж не инструмент ли? Не оружие, которым власть управляет народом? Очень похоже, по правде говоря.
Ярчайшее событие сентября - отставка мэра Москвы Ю.М. Лужкова - полностью сорвало уже надорванную маску независимости центральных каналов. Думаю, вы заметили тот поразительный контраст между тем, что показывали нам хотя бы месяц назад и что показывают сейчас. О Лужкове говорили только вскользь, когда вспоминали ужасные пробки, долгие стройки, в которые вложены колоссальные суммы, удушливое лето текущего года. Да, политика столичного мэра не идеальна, но слаб человек, и да простятся грехи ея... И вдруг НТВ и Вести-24 единым заказным ударом вскрывают гнойные нарывы, которые до этого никто не хотел замечать. Собственно, с документальных фильмов "Дело в кепке" и "Беспредел. Москва, которую мы потеряли" началась травля. Она всегда необходима для создания подходящего чёрного фона, на котором высшие власти страны выглядели бы светлее и чище. И едва ли можно было найти фигуру выше и подходящее Лужкова для того, чтобы взобраться на неё и громогласно протрубить начало решающей борьбы с коррупцией.
Воскресные итоговые информационные программы удивили меня беззастенчивостью и нахальством. Нашли, что у Лужкова есть вкус и вкус этот ужасно дурен, что мэр изгадил столицу скульптурами друга, который, как оказалось, и не скульптор вовсе, а так, типичный «бронзовылеватель». Показали сверкающие зеркалами небоскрёбы, воздвигнутые на месте старинных, исторически значимых кварталов. Но, к сожалению, никто из корреспондентов не задал главный вопрос: почему десять лет кряду равнодушно смотрели на разрушения исторического облика Москвы министерства, Государственная Дума и Общественная Палата, и как они могли допустить подобное, отдав в одни руки главный город страны.
Разразившийся гвалт после многолетнего молчания походит на безудержный лай голодных псов, которые боялись подойти близко, когда жертва ещё твёрдо стояла на ногах. А теперь она упала, можно и насладиться брызжущей слюной.
Дерзкие репортажи, конечно, хорошо информируют население о зле бюрократизма и казнокрадства, замечательно бичуют гоголевские пороки чиновников, но почему они это делают лишь в отношении одного человека и в строго оговоренное время? Почему они выбирают единственную жертву и вгрызаются в неё, до этого без перерыва восхваляя великие дела политической верхушки? Такое поведение СМИ уничтожает самому понятию об их независимости, сокращает расстояние, которое должно существовать между властью и СМИ.
Не подумайте, что цель статьи - защитить экс-мэра Москвы. По сути, мне дела до него никакого нет, поскольку я живу в полутора тысячах километрах от Первопрестольной. Но отставка столь яркого политика, каким был да и пока является Лужков (теперь он обещает организовать своё демократическое движение), послужила хорошим поводом для размышлений о структуре и задачах наших СМИ, о том, кому и в какой мере они подчиняются, и хорошо это или плохо, если источники информации находятся под контролем властей.
В этой ситуации выгодно отличается от телевидения и газет Интернет, который не подкупишь, не запугаешь, не заполонишь восхваляющими власть публикациями. По сути, только во всемирной паутине можно получить объективную информацию о событиях общественных и политических. И в этом плане, Интернет угрожает телевизионным СМИ, т.к. по мере его распространения новостные программы будут терять и доверие, и зрительскую аудиторию, потому что люди чувствуют, когда им подают только лучшую часть правды, скрывая худшую.
Кстати, отставка Лужкова – шаг больше публичный, чем политический, ибо коррупцию в России не искоренить одной сменой мэров и их замов. Надо, чтобы те же центральные телеканалы и популярные издания воспитывали потребность в честности. И, что важнее, честность не одностороннюю, а прежде всего, чиновничью, которая в настоящее время скорее нонсенс, чем правило. Оттого так и живём.