******
- Так все-таки уходишь? - спросил Толстый.
- Ухожу... - сказал Сергей.
В солнечной летней прохладе повисло молчание. Легкое, теплое, ленивое, как светлые пушинки, плавающие в лучах солнца, белыми искрами горящие в тени могучих шелестящих тополей, накрывших полянку уютным шатром. Беззаботное, как смех детворы, играющей за кустами, у речки, неуловимое, как ласковый ветерок, уносящий звонкие голоса туда, к высокому синему куполу неба. Молчание. К чему слова? Все и так сказано, услышано и понято.
- И все же я не вполне понимаю... - Толстый с сожалением покачал головой, подливая себе еще. Напиток изумительно искрился в серебристо-прозрачном бокале, солнце блестело на хрустальных гранях. - Я со счета уже сбился, в который раз ты уходишь. И я каждый раз не знаю, когда ты вернешься, каким вернешься и вернешься ли вообще. Так может, объяснишь все-таки старому другу? А, Светлячок?
- Сколько раз повторять... - вздохнул Сергей. - Это не объяснишь...Если ты сам хоть разок не...
- Ну уж нет! - Толстый слегка пригубил, зажмурился от удовольствия. - Ты все не пьешь...Неужели вам перед Этим совсем нельзя?
- Да не то чтобы нельзя, - Сергей улыбнулся, повертел свой пустой бокал в руках. - Просто лучше привыкать. ТАМ этого нет...
Они снова замолчали.
- А...Как оно, Там? - осторожно спросил Толстый. В который уже раз. И Сергей, в который уже раз, попытался вложить чувства в слова. И в который раз не смог.
- Холодно. Ну, нет, порой так жарко, что дальше некуда. Одиноко...Не знаю. Там - это Там. Все вроде так же, и все иначе. Опасно...
Окрестности огласил звонкий шлепок, и почти сразу Сергей вскинул руки, в них смачно впечаталось, ожгло, в лицо с запозданием ударил тугой, упругий поток воздуха, взъерошив волосы.
- Ого... - с уважением глянул Сергей на подбежавших ребятишек. - Это кто ж так здорово-то?
Ребята засмеялись, а один, беленький, сказал:
- Я это...Я нечаянно! Отдай, а?
- Нечаянно? Я-то думал, ты меткий снайпер, а ты, оказывается, просто мазила!- Сергей с сожалением глянул на мальчика, потом на мяч. - Тогда не отдам. Смотри как надо.
И, не слушая хора восторженно-возмущенных голосов, поднялся, от души впечатал мяч куда-то в синее далеко. В воздухе усвистело, и только глухо шлепнуло где-то за деревьями, возмущенно вспорхнула стайка птиц, указывая место падения нового, неизвестного науке метеорита.
Толстый укоризненно покачал головой, но все же не удержался от улыбки. А Сергей сказал ребятам:
- Новая игра. Кто первый найдет, того скоро свожу на Гамму Большой Медведицы. А теперь брысь, мы с другом разговариваем!
- А как ты проверишь, кто нашел? - весело поинтересовался Толстый, взглядом провожая убегающую стайку ребятни.
- Никак. Свожу всех, - беззаботно ответил Сергей.
- Светляк, а меня возьмешь? - крикнул, пробегая мимо, еще один малыш.
- Мал еще. Подрасти сперва! - ответил Сергей, слегка поморщившись от Светляка. Да. И от этого имени тоже пора отвыкать. На время...Конечно, только на время.
- А я тогда уже большой буду! Когда ты вернешься...- малыш умчался, провожаемый изумленным взглядом Сергея.
- И откуда он знает?.. - пробормотал он.
- Ты сам-то давно крайний раз был маленьким? - спросил Толстый, внимательно наблюдая за другом.
- Да недавно совсем, - признался Сергей. - Мы тогда здорово попутешествовали...Да я тебе рассказывал ведь?
- Пока нет, - с сожалением ответил Толстый. - Ты ж вечно, торопишься куда-то. Вот и сейчас, только увиделись, и снова уходишь.
Сергей промолчал. Сказать было нечего. Все уже сказано.
Толстый вздохнул:
- Ну и как тебя теперь называть?
- Сергей, - ответил Сергей.
Они посидели еще, в молчании, молча ни о чем и обо всем, как могут только самые хорошие и близкие друзья.
- Ведь и тут, столько еще тайн... - раздумчиво, негромко проговорил Толстый, - Столько неразгаданных загадок. Столько удивительного.
- Неразгаданное и манящее есть везде. Никакой жизни не хватит на все...Надо выбирать свой путь, - так же негромко ответил Сергей.
- А такое, что, например, ты с магнитными полями творишь, вообще никто повторить не может, - Толстый покачал головой. - Ну чего тебе надо Там? Чего такого нет здесь?
За речкой вновь взвились звонкие голоса, что-то звучно плеснуло, зафыркало, затем мягко грохнуло, и над верхушками деревьев красиво взметнулся блестящий на солнце фонтан брызг. Сергей покосился туда и невольно потер ладони, они уже совсем не зудели.
- И из чего их теперь делают... - проворчал он.
- Мячи-то? О, такой интересный материал, - Толстый хотел было рассказать о материале и как его делают, но, глянув на друга, спросил совсем другое:
- О чем думаешь? О тех...Кто Там, да?
Сергей кивнул. И прилег прямо в душистую траву. Хорошо было лежать, вот так, просто лежать, слушая щебет птиц, шелест ветерка в траве и среди листвы, и шумную возню ребятни вдалеке; провожать глазами диковинные (а как тут привыкнешь, если каждый день разные? Понапридумывают...) летательные машины высоко в небе, жмурясь от солнца, чувствуя на коже его щекочущее тепло. Он сорвал травинку, прикусил, посасывая, глубоко вдохнул. Бездумно уставился на зависшую перед глазами огромную синюю стрекозу. Та потрещала-потрещала крыльями, и улетела по своим делам, наверняка очень важным, хотя и мало кому понятным. "Вот так и живем..."
- И чем ты им поможешь? - снова тихий голос Толстого. Тихий-тихий, но такой отчетливый и выразительный.
- Чем смогу...И вообще, есть проблемы, которые решаются только Там.
- А как же Аля?
Сергей вздохнул, зажмурился. Открыл глаза, поднялся. Твердо ответил:
- Я буду помнить о ней. Я всегда о ней помню...И о тебе, и обо всех, и всем этом. Это помогает...Тем, кто собирается возвращаться.
Толстый смотрел недоверчиво.
- Помнить...Там?
- Смутно, конечно. Там не до этого...Но я буду помнить.
- Ну хоть весточки шли иногда. Помнишь, как тогда...
- Постараюсь. Как получится, - кивнул Сергей.
Толстый не вставал. Он помолчал, глядя Сергею прямо в глаза, и Сергей просто смотрел в ответ. Он понимал, что мысленно прощается, просто на всякий случай, по привычке, тоже подхваченной Там. И Толстый это тоже понимал. Но прощаться отказывался. И Сергей, опять же, мог понять друга. Это ведь неправда, что бывавшие Там становятся ненормальными. Их просто тянет Туда, снова и снова. Пока не...Ну, у кого как. Кому как судьба ляжет. Судьба...Это тоже Оттуда, странное понятие. Этого Толстый тоже не поймет и не примет. Каждому - его дорога...
- Я пошел, - просто сказал Сергей.
Толстый кивнул. С сожалением, с затаенной обидой, как ребенок, отпускающий отца на работу, хотя день такой замечательный и игра в самом разгаре.
- Ну что ж. Удачи тебе...Сталкер. Вернись с хабаром.
- О как, по-нашенски заговорил, - Сергей улыбнулся напоследок, прогоняя тоску новой разлуки куда-то на задворки сознания. - До встречи, Толстый! И, скажи Але...
- Сам скажешь, - ответил Толстый. - Как вернешься.
Сергей кивнул, и, отвернувшись, зашагал, не оглядываясь.
В этом мире было много способов и средств добраться до нужного места с нужной скоростью и комфортом, и все они были доступны каждому. Но в данный момент таким способом для Сергея был пеший путь, средством, - свои собственные ноги. И, что еще важнее - нужный настрой. Тут ведь не просто расстояние предстоит пересечь.
Карантин. Зона Отчуждения, или как там ее еще называли...Они ее много как называли. Они даже ставили барьеры. Идиоты, напуганные идиоты. Хотя нет, просто дети. Да, словно напуганные дети, пытающиеся оберечь себя и других детей. И, кстати, не без причин. Не без причин...
Он шагал по утоптанной дороге, вдыхая аромат уходящего лета. Нет. Уходил он. Лето останется тут еще надолго...И оно, конечно, дождется его, вернувшегося, а он непременно вернется, потому что жить без этого лета, без этих людей и этого мира - разве можно?! Он вернется...
Но сейчас ему надо Туда.
Он шел. Вдалеке затихали звонкие голоса.
Все, что ему понадобится, он взял с собой. Он был собран, спокоен, сосредоточен. Он был готов.
Смеркалось. Он шел.
Не слышно больше щебета птиц, не рокочет за холмами гроза. Если идти по этой дороге, скоро придешь прямо Туда. Он шел...
Шел туда, где все так же, но по-другому. Шел туда, где царили свои законы, где вещи, в этом мире странные и непонятные, жили своей жизнью и не удивляли никого, кроме новичков. Но новичков там быстро учили. Не приспособишься, - найдешь смерть. Да она может отыскать тебя и сама, кто бы ты ни был. Смерть, смерть самая разнообразная, насильственная смерть, - это тоже Оттуда. Там можно умереть, просто побыв на улице некоторое время. Там обитают опасные и смертоносные твари. Там люди угнетают, обманывают, грабят, калечат и убивают. Убивают свою природу, свой мир, друг друга и самих себя. И это в порядке вещей. Но туда он шел. Там были его друзья. Там был его собственный мир и его жизнь. Жизнь, частичка жизни, такая ничтожная и незаметная в общем бурлящем котле, - но все же Его. Оторвать от себя часть своей жизни, часть себя самого? Разве можно...И он шел.
Мир расплылся вокруг, потерял очертания, в ушах стоял глухой звон, в глаза ударил темный свет. Переход. Привычная дезориентация, и привычное ощущение внезапной и безвозвратной потери...Но он вернется.
Это была последняя мысль Светляка, затухающая, как свечка, оброненная ночью, тающая во тьме бездонной пропасти...
Он проснулся. Внезапно и сразу. Он привык так просыпаться, и ему уже не особо был нужен будильник. Все же потянулся, подсветил циферблат. Яркие зеленые цифры в черноте комнаты. Скоро рассвет...За окном бренчание капель по жестяному подоконнику. Дождь. Будет мокро. И холодно.
Сергей вздохнул, потянулся, ежась в остывающей постели. В голове промелькнули обрывки каких-то снов, он привычно оттолкнул их на задворки сознания. Пора вставать, на работу...
И он поднялся.
*****
7.11.2008