Сергей Ульянов
Лето - детство босоногое -
Ночью снилось мне вчера:
Свежесть утра приходящего,
Рёв скотины со двора.
Мама возится на кухне,
Разливая молоко,
Завтрак варится на плитке,
Я дремлю - мне так тепло.
- Ну, вставайте, мои детки!
Говорит она нам вновь.
Я тянусь руками к небу:
- Помогай Ты мне, Господь.
Сердце радуется утру,
Радо солнышку оно,
Кошка Муська рядом трётся,
На душе так хорошо.
В огороде на малине
И на грядках, на траве
Росы утренние пали
И сверкают - любо мне.
Старый дед Иван Иваныч -
Наш сосед, что по двору,
Громко насморк вычихает,
Я смеюсь: мне по нутру.
Посмеяться рано утром -
Что за грех для сорванца?
Деревенского мальчишки
Благодатная пора.
9.05.1998 год
Солнце катилось к закату, и его лучи нежно обнимали крыши домов нашей деревни. Ушла дневная жара, и всё живое ощутило нежную прохладу вечера. Лёгкий ветерок обдувал ветви берёз возле нашего дома. Запели петухи, предвещая конец дня. Деревня готовилась к отдыху.
Напившись парного молока, я вышел из дома, внимательно вслушиваясь в вечерние звуки и с волнением вглядываясь в конец улицы. Мне очень хотелось скорее увидеть отца, уехавшего покупать мотоцикл на станцию Логовушка. «Вот-вот, - думал я,- по дороге, ведущей к дому, покажется он на новеньком мотоцикле!» И тут я услышал рокот мотора, который то усиливался, то затихал. Прошло несколько минут, и на улицу въехал мотоциклист, поднимая клубы пыли. Местные собаки, увидев неизвестный движущийся объект, выбегали из соседних подворотен и бежали за ним вслед, громко и злобно лая.
Это был отец. Его ноги, обутые в кирзовые сапоги, отбивали атаки разгорячившихся собак, пытавшихся укусить его за ногу. Подъехав к дому, он резко затормозил, выжав сцепление, прибавил газу, после чего нажал на рукоятку глушителя. Мотоцикл издал непонятное «чих - пых» и заглох. От мотора шло тепло, пахло машинным маслом и бензином. Отец улыбался во весь рот, выражая бурную радость. За калитку ограды вышли мама и сестра, им тоже было интересно, какую технику приобрёл папа. Понимая, что отец был в хорошем расположении духа, я решил действовать:
- Пап, а пап, посади меня на мотоцикл!
Отец, не раздумывая, приподнял меня своими сильными руками и посадил на сидение. Моему восторгу не было конца, я крутил ручку газа, издавая различные звуки, рычал так, что из моего рта летели слюни в разные стороны.
- Уймись, сынок, – смеялся отец, пытаясь снять меня с мотоцикла.
- Папа, ну ещё чуток! – настойчиво просил я его продлить моё удовольствие.
- Тогда держи руль крепче! – и покатил меня через калитку в ограду, держась обеими руками за сиденье мотоцикла.
- Ура! Ура! - кричал я, радуясь жизни. В этот момент мне казалось, что счастливее человека на земле, чем я, нет. Любовь переполняла моё детское сердце.
Итак, первый урок вождения я получил. В эти минуты мне совсем не хотелось отходить от мотоцикла, руки сами тянулись потрогать, покрутить его механизмы. Ещё бы такое событие - мы купили мотоцикл. Моему любопытству не было конца, и вопросы один за другим сыпались из моих уст. Но всё хорошее, как говорят, когда-то кончается. Видя моё чрезмерное любопытство, мама резко произнесла:
- Так, быстро умываться, мыть ноги и спать!
Что делать? Конечно, мне не хотелось ни на миг расставаться с этим чудом. Оглядываясь на мотоцикл, который поблескивал в лучах вечерней зари, я понуро пошёл в сторону бани, прихватив на крыльце свои тапочки.
Ночью долго не мог уснуть, думая о новой встрече с «Харле», так назвал мотоцикл папа. Засыпая, мечтал встать раньше всех, чтобы навести блеск на технике. Этим я хотел расположить отца, чтобы он позволял мне находиться у мотоцикла даже в своё отсутствие. Думал, мечтал да и заснул. Проснувшись, пулей выбежал во двор, но «Харле» во дворе не было.
- Проспал! – с досадой произнёс я, понимая, что отец уехал на рыбалку снимать сети на озере Хохловатики.
- Что ж так рано встал, Серёжа? – улыбнулась мама, выйдя на крыльцо.
- Хотел мотоцикл протереть, да вот опоздал, папа уже уехал, – с горечью в голосе ответил я.
- Не переживай, сынок, всё впереди: рыбалка, грибы, ягоды. Тебе отец покоя не даст, наездитесь ещё.
Прослушав мамины наставления, я успокоился, представляя картины наших будущих поездок с отцом, куда он обещал свозить меня после покупки мотоцикла.
Вставало солнце, и от тепла его лучей в огороде с грядок струился лёгкий туман. Всё, что окружало меня в эти минуты, радовалось жизни, радовался и я, что у меня есть папа и мама, сестра Наталия и старший брат Виктор.
Загудел мотоцикл, и от лёгкого удара передним колесом отворилась калитка - в ограду въехал отец. Дым от выхлопных газов наполнил ограду вперемешку с запахом озера и пойманной рыбы.
- Ну что? Проспал, варнак? – хитро подмигнул мне отец. - А мы вот с «Харле» поработали чуток!
То, что они поработали и приехали не с пустыми руками, я догадался. Из сказанного отцом я понял, что купленный вчера мотоцикл «Ковровец – 175», так называемый «Харле», с сегодняшнего дня стал ещё одним членом нашей семьи, а не вещью, и что неуважительно к нему относиться не стоит. Всё стало предельно ясно, спорить с отцом и доказывать обратное никто из нас не пытался.
Я развязал мешок и стал развешивать сети с рыбой на забор, разделяющий ограду с огородом, а отец пошёл завтракать. Жёлтая чешуя карасей поблескивала на солнце, как золото. Крепко сжимая пальцами головы рыб, карасик за карасиком, я вынимал их из ячеек сети и бросал в ведро. Рыба была ещё живая и всё пыталась выпрыгнуть из ведёрка. Некоторым карасикам это удавалось, но, как только они покидали ведро, упав на землю, откуда ни возьмись, появлялась черно-белая кошечка и, схватив рыбу, исчезала в кустах малины. И это воровство повторялось не один день. Откуда она пришла к нам? На этот вопрос ответа не было. Окончив работу, я залил рыбу холодной водой из колодца и спустил ведро в погреб, где летом было всегда прохладно. На стеллажах погреба стояли банки с солениями, молоко, сметана, сливки, простокваша, а внизу на полу - двухведёрный эмалированный бачок с квасом.
Закончив завтракать, отец вышел в ограду в рабочей спецовке. Комбинат строительных материалов (КСМ), где он работал токарем, был рядом, поэтому отец предпочитал переодеваться дома. Поправив фуражку на голове и загадочно улыбаясь, папа посмотрел в мою сторону:
- К мотоциклу не подходи, приду с работы - поедем на рыбалку. Ты меня понял!?
- Понял! – ответил я, низко опустив голову, насупившись от обиды.
- Ну-ну!… А пока займись делом, очисти сети от травы. Ясно?
- Ясно! – и я пошёл к забору очищать сети от налипшей на них озёрной растительности.
…Отец остановился на выходе из ограды и, чуть подумав, добавил:
- Да... кошечку, что приблудилась, не выгоняйте, а накормите и приласкайте. Думаю её оставить у нас, если приживётся.
- Ура! - в один голос закричали мы с сестрой, которая только что вышла на крыльцо. Лучшего подарка от отца мы и не ждали, моя обида быстро прошла. Железного коня в сторону! И с сестрой всё своё внимание переключаем на Муську - так с Наташей мы окрестили эту кошечку. Кошка не возражала и быстро приняла наши ухаживания. Оставалось только одно - заманить её в дом, но и это оказалось не так сложно. Семья стала на одного члена больше, в доме появилась кошка, на радость нам, на горе мышам. Со стороны медицины возражений не было, но насчёт приобретения собаки вопрос оставался открытым: мама пока не соглашалась.
Верами после работы отец ходил на занятия в школу, где начинающим мотоциклистам преподавали правила дорожного движения. Прав на вождение мотоцикла у него не было, хотя управлять трактором и комбайном ему приходилось. После войны он окончил шмаковскую школу механизаторов и работал в МТС. За отличные показатели в социалистическом соревновании был награждён государственной медалью «За освоение целинных земель», а также памятной медалью ВДНХ, бостоновым костюмом и драповым зимним пальто.
Однажды после практических занятий по вождению, отец решил прокатить меня на мотоцикле. Заехав в наш лес рядом с деревней, мы быстро проехали по грибным местам. Когда возвращались назад и заезжали по песчаной дороге в деревню, на самом въезде, мотоцикл вдруг резко забросило, и мы упали. Ручку газа заклинило, «Харле» ревел так, что заглушал слова отца. Дотянувшись до ключа зажигания, папа заглушил мотоцикл и посмотрел на меня, его глаза выражали испуг:
- Ну, как ты? Не ушибся!
– Да нет вроде! – пробубнил я.
- Ну и слава Богу! Обошлось!
Подняв мотоцикл, он внимательно осмотрел его:
- И с «Харле» вроде бы всё в порядке, сейчас проверим.
И стал заводить мотоцикл. «К-175» завёлся, как будто ничего и не произошло.
- Садись! - взволнованно произнес отец.
- А грибы, папа? Они же рассыпались, – прохныкал я.
- Да шут с ними, с грибами, самое главное – и мы, и мотоцикл целы. Только дома про это молчок! А то медицина нам задаст жару! Понял?
Мама в то время работала фельдшером-акушером в нашем медпункте и пользовалась большим уважением среди односельчан. И дома её слово имело особый вес, а уж по части гигиены, медицины и порядка в доме, ограде и за оградой спорить и возражать было бесполезно.
- Да понял, понял, – уже улыбался я, подмигивая отцу, и мы расхохотались. Папа включил скорость, прибавил газу, и «Харле» повёз нас в сторону дома. Всё произошедшее с нами в этот вечер долгие годы оставалось тайной. Слава Богу, и свидетелей нашего конфуза тоже не оказалось. А «Ковровец» ещё долгие годы служил нашей семье. В любую погоду он мчал нас с отцом по дорогам Кетовского района, требуя только одного - бережного отношения к себе и своевременной заправки.
Только по прошествии многих лет я понял, почему отец называл наш мотоцикл «Харле». Думаю, в честь самого известного мотоцикла в мире «Харлей Девидсон», а может, из-за определённого звука, который извергал его двигатель.
Я с волнением в сердце вспоминаю о нашем первом мотоцикле и часто задаю себе один и тот же вопрос: почему люди так легко расстаются с вещами, которые так долго служили им, и забывают их тут же, приобретя новые…
Октябрь 2010 год.