После возвращения из родных пенат к себе домой, в Германию, поразмышлял о нужности этих мемуаров, и, всё-таки, решил записать запомнившееся в пути.
Подстегнул случай. На прошлой неделе случайно встретил коротко знакомого товарища и, когда уже расставались, пройдя вместе квартал, он повернул к дому дочери и сказал что несёт ей… тут он вытащил из-за пазухи пачку листов и на верхнем я успел прочитать: «Велопробегом по Бухенвальду». Это ж моё. Ё - моё! Вот и дожил – мои рассказы не только читают, но и дочерям навяливают. Как Толстого! Так что держитесь читатели. Начинаю:
Начало моего восьмидневного путешествия из Херфорда в Новосибирск началось 18 июля ровно в 22.00. Именно в эту минуту разрешено водителям большегрузных машин выводить своих монстров на автобаны по всей Германии. Час икс этот наступает каждое воскресенье. Жена, на этот раз, вывезла меня на растхов не в одиночку, а со своей подругой и гостьей из Нска. А уж подруга не выходит из дома без своего внука. И поэтому народ на растхофе наблюдал в течение продолжительного времени интересное действо – мужик с внушительным рюкзаком за плечами, а за ним две тётки и пацан бродят между фур и предводитель этой «банды» ведёт о чём-то переговоры с водителями. Это был я и мои провожающие. Наконец-то мне удалось уговорить эту команду родственников оставить меня одного, и вскоре я уже катил в сторону Ганно-вера с водителем турком на его легковушке. В пути выяснилось, что он едет прямо в город и поэтому ему ближе будет не по автобану, а значит, меня нужно высаживать. Высаживать нужно было УЖЕ! Проехали то есть. Значит, водителю нужно или вернуться или проехать до следующего растхофа. Развернуться на автобане не так-то просто, поэтому проехали километров пять лишка, и я завис на огромной стоянке на два часа. Вначале, увидев огромное поле асфальта уставленное фурами, я подумал что уеду мигомоментально. Но не тут-то было. Все фуристы спали. И я начал фланировать от заправки к выезду с парковки. На заправке я приставал к водителям устно, то есть твердил на двух языках: «Берлин, Варшава, Berlin, Warszawa». Иногда добавлял по-немецки: «Нэмен зи, бите, мих мит…». Потом, надоев всем перекусывающим и заправляющимся, шёл в конец парковки и, установив рюкзак у самого выезда, начинал махать руками и показывать водителям большим пальцем за спину, намекая на прямую дорогу до Варшавы. На мне, как предписывает устав автостопщика, надет жилет светоотражающий и на рюкзаке нашиты катафоты, да плюс ещё и русский флаг пришпилен к рюкзаку. С целью привлечь внимание потенциальных везунов. Пусть у них возникнет интерес и хотя бы один попытается узнать для чего этот клоун тут стоит.… А дальше дело языка. Только бы поляк не попался. По-польски-то я ни в зуб ногой. И вот, когда я уже начал подумывать о ночлеге в кустах, подошла фура на заправку и я завёл своё: « Немен зи…» - Возьмите меня…». «А по-русски говорите?» - спросил меня человек из кабины.
И мы поехали в город Ровно. Вообще-то мне нужно было бы ехать в Питер, но я подумал, что никогда не бывал на Украине и поехал «в» неё. Как говорят тамошние аборигены-украинцы.
Всё дело в том, что в Питер я собирался ехать вдвоём с Володей Эйснером. Это наш русско-немецкий писатель и мой приятель. Ему хотелось посетить своего приятеля в Норвегии и наши пути вплоть до Питера совпадали. Это ничего, что Володя живёт от меня в двухстахпятидесяти километрах. Он просто выедет утром, а я вечером…. Так мы думали. И он выехал по плану – утром. Но проехал только триста километров и завис за Ганновером. Весь день мы перезванивались по мобилам и я давал советы начинающему автостопщику как и где встать, как махать и как не падать духом… .
И вот я уже еду не в Питер, но наши маршруты до Варшавы совпадают и мне хочется взять его в «мою» машину. Но я не знаю точно, где находится тот клятый растхов, на котором Володя застрял и пытаюсь дозвониться до него. Безуспешно. Тем не менее, пристально вглядываюсь во все выезды с парковок в районе Ганновера и ещё километров сто «за». И веду осторожные переговоры о «подсадить ещё одного». Но вот уже потерян вдали Ганновер и впереди Берлин! Понятно, что мы с Володей расстались надолго. Хотелось ехать вместе, но непонятно мне было уже при составлении наших планов передвижения, как это будет выглядеть в натуре. Оказалось просто – разъехались в самом начале. И всё наши планы о совместных ночёвках в разных палатках – я храплю и Володя сразу меня из своей палатки «выгнал», ещё по телефону - рухнули, как только один из нас фрахтанул машину на полторы тысячи километров. Своя рубашка ближе к телу. На душе поскрёбывает, пытаюсь связаться с женой Володи в течение следующего дня, но он и ей не звонит. Успокаиваю себя тем, что человек он не комнатный - несколько раз на Северном полюсе побывал и в центре Европы не пропадёт! Так оно и вышло – и доехал и вернулся. Хотя и не везде автостопом. Дебют у него состоялся.
А я еду на машине типа Скания. Водитель Юра (33) купил этот грузовик в Голландии и гонит на (в) Украину. У него незаконченное высшее по классу «баянный дуэт», несчастная любовь, у родителей он первый из семнадцати! Родители сектанты – пятидесятники. У них ещё и приёмных детей пятьдесят душ! Юра их боль – ушёл из секты.
Увлечён философиями различных разливов. Я имел неосторожность упомянуть Юнга и Зеланда. Что-то я о них слышал. Пожалел о своей неосторожности, потому что… началось…. Есть у меня несколько дам, которым я эту фигню из сети помогаю качать и присутствовал потом при разборках, после прослушивания ими этих уроков, «как надо жить». Да и сам пытался слушать аудионотации этого Зеланда. После первых же пяти минут до меня дошло – не слушатель я – писатель. Сам могу баки забить! Но тут-то деваться некуда. Надо слушать. Кивать. Не спать. Через четыре часа пауза – час. Через восемь – четыре часа сна. Моё место под потолком. Ясный день. Пекло! Какой сон? Но перемогли. Едем. Тема, слава богу, сменилась. Перешли на «про машины».
Вот и граница. Впереди Украина. Как только миновали приграничные строения – началось! То есть кончилась дорога и пошло бездорожье. Шестьдесят километров только, но после Европы впечатлило. По сторонам посёлки, а на придорожных столбах аистиные гнёзда. Даже на высоковольтных столбах. И ещё здорово украшают окрестности поселковые кладбища. Много я видел кладбищ. Больших и маленьких, но таких праздничных как у хохлов на западе не наблюдал. Жаль мне там не лежать. Столько цветов! Так все ровненько! Даже немецкие покойники нервно курят в стороне с их камнями по ранжиру. Ещё удивило множество грецких орехов, то есть не самих орехов, а деревьев на обочинах – греческих.
Но вот уже пора расставаться. Юра вывозит меня за Ровно и высаживает у парковки, где мне ночевать, а сам разворачивается и, посигналив на прощание, едет сдавать машину покупателю. Я бреду к сторожу и договариваюсь и про душ, и про палатку на травке, за штабелем шпал приготовленных на дрова. Смываю двухсуточные отложения организма и, приняв на грудь сто грамм и банку кильки укладываюсь прямо на палатку. Ставить её лень. Но стоило сгуститься сумеркам, как пришлось всё-таки палаточку-то раскрыть – зажужжали-заныли «западэнцы» - мелкие, но кусачие. Не те, что у нас в Сибири, но всё же …. Выспался на славу. Поднят был сторожем в шесть часов, как я и заказывал. Утренний туалет, пробежка по парковке в поисках машины на Новосиб, и я уже бреду по шоссе.
Надо сказать, земля возле Ровно совсем не ровная, а в буграх. И пока я не влез со своим рюкзаком на второй по счёту бугор, меня никто не брал. Да и на этом-то бугре не клевало, пока я не ушел от парочки аборигенов на обочине, торгующих будильником и зонтиком. Мне они тоже пытались втюхать эти нужные в хозяйстве их жёнам предметы. Но зачем туристу зонтик? Я отказался даже от будильника – ведь у меня есть сторож! Прошёл от них триста метров и был подобран самосвалом китайского производства, работающим на строительстве дорог и мостов в окрестностях областного центра. Водитель меня просветил, что дороги строят к чемпионату 2012 года. Не спросил я правда, что это за чемпионат и напрасно – все шофера говорили о нем, но момент был упущен и я так и не узнал в честь чего Украина будет опутана сетью новых дорог. А может быть у них, как у России даже и Нью Васюковичи выстроят. Строят, как сказал мне водитель, армяне, азербайджане и …ещё какие-то азиаты. Оно и видно было мне на обратном пути, что не немцы и даже не русские: за пару дней до моего обратного проезда через эти места, прошел дождь и наделал таких промоин!!! Без малого не смыл всё то, что тут наляпали эти «строители».
Ещё он мне подсказал, что проезд до Киева стоит всего 70 гривен, то есть 7 евро. Это знание мне пригодилось, когда после получасовой выстойки на обочине, настолько пыльной, что рюкзак пришлось нянчить на весу. Семь рублей не деньги и я решился на измену Автостопу. Уж очень хотелось попасть в Матерь Городов Русских пораньше. Проблема в деньгах – у меня только евро. Но водитель не затруднился – глазом не моргнул – обменял на гривны. И вот я уже в Киеве на вокзале. Потусовался среди таксистов и узнал, что квартира стоит дорого, а в комнате для бизнес-кого-то там можно переночевать гораздо дешевле. Унёс рюкзак в камеру схованья и купил чебурек. Напрасно я это сделал. Хохлы славятся варениками и салом в шоколаде, а рецепт азиатского пирожка им оказался не по разуму, а мне не по зубам. Выел середину, а обрамление не смог. И пошёл покупать новый набрюшник – у старого отказала пряжка. Благо, на привокзальной лестнице организована торговля всем необходимым. Потом поехал на двухчасовую экскурсию по городу. На ЛАЗе. Выглядит он как европейский какой - нибудь мерс, но «унутре наши советские опилки». Кондиционером назвать дырки в потолке значит назвать ЛАЗ автобусом. На улице тридцать пять, в салоне сорок пять! Нам-то ладно, а вот экскурсовода жаль – ему таких экскурсий возить, не перевозить. Как сел я в автобус, так и взмок и не просыхал два часа. Но всё равно город мне очень понравился - столько памятников, церквей, чистых улиц.... Наш гид только перечислял, а мы вертели головами. Экскурсия закончилась, и желающие могли выйти на Крещатике. Я, конечно, пожелал и вышел, оставив кепку висеть за спиной водителя. Придётся ходить с непокрытой головой, а это чревато. Нина перед отправкой меня купила эту дорогую кепку, чтоб как-то скрыть мою причёску «под ноль». И не велела снимать, чтоб не приняли за бандита. Или за бомжа. И то и другое, по её мнению, плохо. Ещё она боится моего рабства. Регулярно смотрит передачу «Ищу человека». Чтоб она не очень волновалась, я периодически оставляю на тропе личные носильные вещи – носки, обёртки разные, пустые бутылки. Это сбивает преследователей с толку, и я практически не встречаю недобрых людей.
Но вот я на Крещатике и снимаю Майдан, Богдана, зазывалу в Галушечную и метро. На нём возвращаюсь к вокзалу и первое, что вижу – свой экскурсионный автобус, но кепки в нём уже нет. Значит, мои действия верны и небольшая эта жертва сбила врагов с моего пути. Где-то тёмные силы терзают кепку, а я иду перекусить в подвокзальный ресторан с каким-то национальным названием. Забыл! Заказываю телятину. Надоела жёсткая пища – объясняю официантке. Она мило улыбается. Душка! Вскоре первое у меня на столе и я узнаю в нём «любимый» суп. Из пакетиков. Не успеваю насладиться его китайским «ароматом", как и телятина тут же. Отставляю суп не попробовав и начинаю пробовать телятину. Никогда не едал такого блюда! Или это приготовлено из копыта телёнка или подошва повара попала мне в тарелку? Иду просить нож к стайке фотомоделей изображающих в этом заведении официанток – хороши хохлушки! Нож мне выдают без вопросов. Видно не впервой. Но и ножом не могу отделить часть от целого. Ловлю момент когда сидящие за соседним столом не смотрят в мою сторону и, зажав зубами край телятины пилю ножом у самых губ. Как мой любимый персонаж из книг Г. Федосеева – эвенкийский пастух Улукиткан. Потом пытаюсь проглотить. Получилось! Запиваю компотом и, забыв про «спасибо», иду к выходу. Хорошо бы теперь руку вымыть. Долго ищу ресторанный туалет, но в нём нет света и из крана не течёт. Но я-то что, не русский? Выход есть – мою руки в сливном бачке и держу дверь ногой. Не впервой!
Сто лет назад какой-то кронпринц ехал в гости к русскому царю и на киевском вокзале посетил туалет, вышел, плюнул и уехал взад в свою неметчину, так и не посетив нашего царя-батюшку. За сто лет мало что в Киеве изменилось в этом сервисе. А у меня даже мысли не возникло о возвращении – знаю, что дальше будет ещё интереснее.
У выхода из метро покупаю билайновскую карточку своему телефону – а то он говорить разучится на немецких тарифах. Здесь всё дешево – десять гривен и сто минут переговоров! А ведь это всего один евро! Но слушая продавщицу от билайна, косоглазую молодайку, про себя сомневаюсь…. Обед мой стоил тридцать гривен, а откусить и проглотить было трудновато. Не обжулят ли и тут? Но билайновка отобрала у меня телефон и быстренько туда и карту засунула и все другие операции проделала. Смотрю, а на дисплее уже светятся сто минут. Три минуты и никакого мошенничества. В честь этого знаменательного события гремит гром и на привокзальную площадь обваливается ливень. Он же льёт и на вокзал и на весь Киев. Я успеваю забежать в кассовый зал и даже найти место на лавочке возле тёти с большой сумкой. Из сумки тянет пирогами. Три минуты и я уже жую вишенный пирог и запиваю «Черниговским» пивком. Тёточка едет из Питера в Харькив. К дочкЕ. В Питере работает бухгалтером на забылкакомзаводе, муж там же, дочка учится на артистку и зять тоже, ехать только одну ночь, билет стоит семьдесят гривен, вам бы тоже не мучиться на попутках, билеты ещё в кассе есть, и Харькив поглядите, скушайте ещё пирожок! Настоящая Дрындычиха. Пирожок взял и подался на волю – после дождя на площади так свежо! Поговорил с народом и понял – хоть неделю тут проживу, а Киева не узнаю. И решил не ночевать, а ехать в ночь – ведь хорошо выспался уже. И тронул на метро.
От Киева на восток
Метро в Киеве подземное только на правом берегу, а я еду по мосту через Днепр. Река большая! Воробей не перелетит её. Это точно. После моста метропоезд идёт уже по поверхности и так до станции Лесной. Обыватели города Киева дружно рекомендовали мне именно «Лисну». Шоссе на Чернигов тянется параллельно железной метродороге, и я быстро ловлю на нём мажора. Мажор, это сын богатеньких родителей, подбирает меня и везет до первой послекиевской деревни. По пути очень подробно расспрашивает о моих делах, а я подробно рассказываю, поскольку вижу, что он уже давно проехал свой свёрток. Вези-вези, а мой язык без мозолей! Рюкзак держу на весу – легковушка оббита внутри чем-то белоснежным – не дай бог оставить след. И вот я уже высажен, мажор развернулся и, погудев на прощание, поехал по своим делам.
Я сфотографировал памятник павшим воинам у самой дороги, и был посажен в такси до Чернигова. Уже в сумерках, одолев около полутора сотен километров, прибыл на окраину этого старого города. Не смог заснять по причине сгущающейся темноты ни одного здания. Да и не было на нашем пути ничего примечательного. Обычный, серый обл. центр. Таксист вывез меня на другой конец где, по его разумению, мне будет легче сесть на машину до границы с РСФСР. При прощании я одарил его протабашницей.
Вышел, огляделся. Впереди пост ГАИ. Он тут называется ДАИ. Смешно, да? Ну вот, а сбоку, в кустах, просвечивает то ли озеро, то ли река. Вот бы заночевать у воды! Утром бы постирушка, искупаться тоже неплохо…. Иду к ментам с вопросом – не хулиганят ли в окрестностях? Нет, говорят, а ваши документы с собой? Коротко докладываю о маршруте, и меня отпускают без проверки. Бреду по обочине в поисках подхода к воде, как слышу – окликают! Возвращаюсь к ДАИшнику, а у него спор с водителем фуры. Один кричит: «Возьми!». Другой ругается по-нерусски и возражает. Мне в такую машину не надо. Но вдруг лицо азиатской наружности просияло: «Садись дорогой!». В недоумении сажусь и еду. Мой шеф - турок. Настоящий. Даже более того – он долго жил в Германии. Балакаем по-немецки. Настроение у обоих прекрасное – непонятно почему он не хотел меня посадить при ДАИшнике. В пути видим голосующую толпу у стоящей иномарки. Шеф не ленится остановиться и наливает им солярки. Трогаем и вскоре эта иномарка нас обгоняет и улетает за поворот. Хикмет ворчит – даже не помигали…. Да уж!
И вот мы въезжаем в город Городище! Долго петляем переулками, среди каких-то домиков, сараев и оказываемся сразу на выезде из похожего на деревню города. Тут, напротив административного здания, наверное, ратхауса - Дома Советов, расположилась парковка. Тут есть душ и закусить. Пиво тоже. Покупаю бутылочку и сторожу-прапорщику. Он уже и так нетрезв, но моё пиво ему на завтра нужнО. За это, или просто так, за моё обаяние – я после душа пахну пастой и мылом – он выделяет мне место за кустом невдалеке от фуры моего Хикмета. Я валюсь и засыпаю. Но на совсем недолго. Мерное поскрипывание в кабине турка взрывается диким воплем муэдзина или песней турецкого происхождения. Сквозь эту «музыку» слышны женские взвизги и невнятное «бала-бала» по-турецки. Когда он успел её привести? После получаса борьбы за сон услышал, как из стоящих рядом машин повылазили фуристы-турки и убавили громкость Хикмета и его подруги. Но тут произошла замена – первая пассия покинула танцевальную площадку и явилась её товарка. Это был женский голос другого тембра и, вдобавок, она пришла с братом. Ей страшно ходить на заработки в темноте, поэтому берёт с собой брата. Тот выпил в кабине и покурил у колеса пока скрип не сменился музыкальным воплем. Потом влез в кабину и, оставив двери нараспашку, начал «базар» по «понятиям» местных «братков». Новых девиц не было до трёх ночи. Я не стал ждать продолжения банкета и перенёс палатку к проходной. Сторож спал и не задал мне ни одного вопроса. Но его собака Чопик не видала в своей жизни палаток такой расцветки и была взволнована как моя жена, увидевшая под белыми брюками чёрные носки. Возмутился Чопик, и не давал мне уснуть своим воем-лаем еще с полчаса. А сторож спит! Наконец я посчитал время до подъёма и решил принять меры, а именно, заткнуть уши. Пробки были закопаны в рюкзаке и мне было лень их доставать, но пришлось. Под мерное завывание псины уснул.
Даешь Россию!
Утро пришло с потряхивания палатки. Трясёт прапор-сторож. «Уже шесть – подъём заказывали?». В руке помидора и стакан чаю. В постель приносят! Вот что значит с вечера «подогреть»! Сам сторож и его верный Чопик продолжают дремать рядом с палаткой, на крыльце. Моюсь-бреюсь, но не похмеляюсь – скоро граница. До неё около пятидесяти км. Выхожу на городищенскую дорогу. На городскую улицу она никак не тянет. И начинаю диктовать впечатления на свой МП-3. Сушу полотенце на голове – кепки-то нет. Не успел не то что высушить, а даже и наговорить десяти минут, как уже еду в Жигулях. Мужик таксует. Отрекомендовывается генералом!!! Скалит стальные зубы – без лампасов генерал – прапор! Хохочем. Везти он меня будет «трошки». То есть только пять километров. Там свояк ему бензину трошки нальёт. Но главное не расстояние – главное персонаж! И мова! Вытряхиваюсь на деревенской улице, а «генерал в отставке» съезжает с асфальта и исчезает в клубе пыли погромыхивая сочленениями битой «шестёрки». Удачи ему в бизнесе!
Продолжаю ехать в микроавтобусе. Уже не говорю «не успел я то-то и то-то, потому что действительно – не успеваю запомнить старого водителя, как тормозит новый! Еду на переднем сиденье и могу говорить с водителем – летчиком международником. Лет пятнадцать уже не летает он во Франкфурт, Дели, Рим, Мадрид, а возит из Чернигова тёток на границу. Это за сто-то километров? Да, ближе не находятся специалистки типа страховщиц-уборщиц. Все места в автобусе заняты. Едут и досыпают. Все бальзаковского возраста, как и положено в этой профессии – за тридцать пять.
Перед границей специальная кочка – тряхнуло, и дамки распахнули очи. У хохлушек у всех очи. Я заметил. Выходим и они, со своими очами и прочими выпуклостями, расходятся по конторам, а мне путь в Россию. Иду пешком. И подаю сигналы звуковые. Пропускают, хотя, говорят, «не положено». Выхожу из Украины и начинаю ловить машину, чтоб проехать до русской границы три километра. Берут два парня на зачуханном микро автобусике. Берегу рюкзак на коленях – кругом мазки солидола и коленвалы вперемежку с блоками и шатунами. Бизнес у ребят честный, но вид у них «чисто» бандитский. Или ремарковский – они мне напомнили «трёх товарищей». Я, показывая на свою причёску спрашиваю: «вам крыша нужна?». Ржут весело! И в рабство не взяли. А Нина так хотела. Вот и Россия. Встречает меня белозубый прапорщик Пацюк. По-украински крыса. Но на русской границе. Без никаких проблем прохожу все инстанции и торможу у прапора на выезде. Пробую начинать голосовать, пользуясь тем, что машины возле шлагбаума тормозят и отдают бумажку, которую им выдают на въезде. Вот уже два прапора при зарплате. Делом не назовёшь. Моя попытка не имела успеха: «не положено тут стоять!». Ушёл от него к вагончику со страхагентами. Их было трое, но когда цирк приехал, то есть я подошёл и начал беседу, вышло еще четыре лодыря-агента. Я им доложил свои цели и задачи, а взамен они мне выдали все свои секреты. Рассказал им о сказочной стране – Германии. Удивительно, но факт – есть телевидение, газеты и прочее СМИ, а у людей столько вопросов…! Я к ним как с луны упал. Тут я заметил, что прапора поменялись – был тонкий, стал толстый. Толстые – добрые. Пошёл проверить. Правда! Разрешил мне поговорить с водителем фуры и я уже еду вдаль.
Мой новый извозчик Василий. Молдаванин. Везёт полную фуру фарфоровых кружек. Боится побить и едет осторожно. Через пару часов совместной езды начинает засыпать. У него интересный метод борьбы с сонливостью – метод таза. Ставит таз рядом, наливает литр воды и периодически черпая ладонью, умывается. Едет пока не обсохнет и снова…. Рассказывает мне Василий, по моей просьбе, как готовится мамалыга, как она режется потом ниткой, обжариваются кубики и смешиваются с овечьим творогом-сыром, поливается всё это сметаной…. А я знаю только одно кукурузное блюдо – варёные початки. Угощает молдавским вином, которое, как он говорит, в их местности сдают по три евро. Недоумеваю – такое вино, даже лучше, но о «лучше» я помалкиваю, продается в Европе по 99 центов за литровую пачку. Даже не бутылку. Кому же Молдавия продаёт за три евро? Но о своих соображениях помалкиваю. Едем до обеда и немного после. Финиш! Становится на обочину и извиняется: «Не могу больше – третьи сутки без сна». Я выхожу и иду немного вперёд, но даже не успеваю надеть рюкзак, как возле тормозит девятка. Окно опущено, и я наклоняюсь задать маршрут, но не успеваю открыть рот, как слышу: « Не голубой?». Верчу головой. Следует ещё: «Еврей?». Опять верчу и не могу сообразить – что за экзамен? Но видно тест прошёл и меня усаживает в машину парнина лет тридцати пяти. Задаю ему встречно – кто он? Жулик, отвечает. И тут же начинает костерить политиков, администрацию, милицию, жидов, геев…. Все у него проститутки или «б…и». Узнал откуда я и попросил перевести песню Рамштайна. А я не смог. Кроме слов шайзе и швайне ни черта не понял. Но реабилитироваться мне удалось. Дело в том, что большинство фур бегающих по России, в прошлом ездили по Германии и надписи остались. Вот я и перевёл с немецкого одну такую: « Здесь работают 380 лошадей и один осёл». Это было проще, чем тексты для высоколобых в исполнении Рамштайна. Ехал я с этим экстремистом ровно один час. Хватило! Выходя, пожелал счастливого пути и ещё: «Добро победит!». Он не возразил. Спешил, наверное…
Брянск и далее…
Получилось около четырёхсот км за сегодня проскакал! Немного, но и не мало. Так как высадили меня под мостом, иду наверх и страдаю от выпитого. Нет на мосту ни дерева, ни кустика. Но там куда мне надо, растут кусты и маленько дальше, километрах в полутысяче, нужная мне Москва. Пока добираюсь до райских кущ. Оставляю рюкзак прислонённым к столбику, предварительно подстелив нарванной травки – чистый рюкзак залог быстрого стопизма! И прыгаю через канаву в зелень. Слышу, как скрипят тормоза и вопрос в спину: «Куда вам ехать?». Голос мужской и я не реагирую до самого конца. И только когда на «душе» становится легче, оборачиваюсь. Девятка вишнёвая и в ней молодой узбек. Алишер. Едет из гостей. Точнее возил приятеля куда-то в Беларусь, там выпили и наутро бы ехать назад, но вечером пришла соседка и попросила помочь открыть дверь. Ключи у сына, а его нет и нет, женщине нездоровится. Принёс Алишер отвертку из машины, и как-то смогли толпой открыть дверь. А там жмурик. Сын. Уже не первый день. А жара! Дух, менты наехали…. Мой узбек, как самый трезвый, много сделал и много бумаг подписал. Кое-как вырвался. Полон впечатлений! И вот едем. Когда он прикуривает, я замечаю как машину ведёт в сторону. Когда даёт газу она начинает глохнуть. А говорит ей три года. В порогах дыры. Ездить не умеет совсем, но всех критикует. Оказывается это не только русская национальная особенность. Дорога идёт увалами – то вверх, то вниз. И как только Алишер не видит идущих навстречу, а не видит он, естественно, когда идёт на подъём, он прёт на обгон! И каждый раз навстречу показывается, из-за бугра, машина. Мой горе водила даёт газ и пытается вклиниться промеж попутчиков. А машина захлёбывается…. Убийца автостопщиков! Но молчу. Назвался попутчиком, не тяни руль на себя! Вот дорога выпрямилась – до Москвы 186 км. Почти автобан. Жмём 150! Я превращаюсь в комочек ужаса! Скорость ест бензин и уже надо долить. «Дядя Юра, а у вас денег не найдётся?». Даю двести. Рублей. И через пару километров, перед самым МКАДом тормозим. Выбираюсь из машины и пробую идти. Что-то не то. Соображаю – это у меня от перенесённого ужаса пальцы ног сжались в кулаки. Поэтому и идти трудно. Останавливаюсь и начинаю звонить московскому племяннику Денису. Эта попытка была не первой, но последней, и такой же безрезультатной. Что-то у меня с головой или у телефона с роумингом. Тёте Алле не звоню. Она в больнице. Да и куда ехать на ночь глядя? Кому я нужен? Да даже доехать не знаю как без метро. Решаю ехать до шоссе Энтузиастов – это направление на Нижний. А стою я на Киевском шоссе. Нужно проехать около сорока километров по МКАДу. И вот я выхожу на него! Да-а-а! Автобан о пяти полосах! Чудовище! Кто тут мне остановится? Сплошной поток. Решаю идти до упора или до кустов. Там заночую. Но вдали вижу огни – заправка!
Оказалось пост ГАИ. Тоже неплохо. Есть три фуры. Водители толпятся на крылечке в ожидании разбора. Возле них сержант. К нему и обращаюсь. «Ты чё, дед, дома сидеть надо, а ты…». Я вспыливаю! Он трясёт головой и выдёргивает из очереди водилу – на твои документы и вези этого деда куда скажет. Оба радостно скачем в кабину. Стартуем, и через пару километров нас опять тормозит гаишник – майор! Дело серьёзное если майоры с палочкой на тропе. Но он только пожурил за невключенные, от радости, фары. Рады мы – опять едем! Машина ДАФ не новая, но собственная. Стоит 800 тысяч. Полмесяца под Смоленском живёт, а две недели в кабине кантуется. Не выходя. В огромной кабине два примуса и тяжелый дух. Где тут санитария? Парень душа! Добрый! Глаза ласковые. Такому в монастырь, а он неверующий. Осталось ему до полной выплаты еще пара лет. Но и потом будет так же работать. А как ещё жить?
Едем до Шоссе Энтузиастов и потом ещё до Владимира уже в направлении Нижнего. Высаживаюсь у придорожной столовой. Ем окрошку. Она из сладкого кваса. Ну да ладно. У соседа по столу руки шофёра, и я интересуюсь не в мою ли он сторону едет. Молчит. Но на выходе кивает – я покурю, подходите к красной Вольве. Я тоже киваю. Пью окрошку через край пиалы забыв поперчить. Нужно ехать. Сделать сегодня свою тысячу. И проехали около ста километров ещё. Всю дорогу хозяин уговаривает ехать с ним до Нижнего. Но мне не хочется ночевать где попало, а он будет ночевать у проход-ной завода. Прошусь выйти и выхожу возле красивого терема-отеля. Пью чай и веду разговоры с барменом. Без заказа он не настроен разговаривать. Выясняю, что душ есть, но палатку ставить нельзя. Почему? Хозяин не разрешит. И так мне отвечали на всех парковках в России и Сибири. Что за звери эти хозяева? Но, тем не менее, везде мне разрешали, только просили поутру пораньше сворачиваться. Так и тут. После душа меня нашел администратор стоянки (!) и предложил место в углу парковки. Да! Я посетил евродуш! До этого я мылся в «так называемых душах». То есть их так называли парковщики, а на самом деле это были помещения в которых европеец, то есть я, будучи в Европе, не признал бы душевые кабины. Это был старый курятник, будка от туалета типа сортир, или комната без света и крючков для одежды…. А тут за 20 рублей мне дали ключ от однокомнатной квартиры – так я подумал войдя. Оказалось – помывочная! И всего за пятнадцать рябчиков! Всюду наклейки: «Продезинфицировано». «Продез», кстати, было лишним, потому что я обнаружил на раковине хрустальный стакан, а в нём плевок присохший уже давненько. Читали мы про то, как СПИДисты распространяют заразу плюя в стаканы клиентов! Не стал я полагаться на местных горничных и помылся с максимальной осторожностью – как жена наставляет. То есть ни к чему не притрагиваясь. Постирал тряпьё и развесил над палаткой на деревья.
Нижний – Вятка – Пермь
В семь утра палатку трясёт метрдотель – граф вам пора сваливать. И непонятно почему. Парковка пустует. Палатка как-то их раздражает видимо оттого, что денег попросить неудобно, и в прейскуранте нет автостопщиков. Пью кофе и ем пельмени. Напротив сидит Камиль – на УРАЛе едет в Нижний, но не Новгород, Вартовск. Шутя предлагаю ему меня подвезти. Он всерьёз отказывает – кабина забита железяками и скорость не та, что мне нужна. Между делом ест котлету ножом и вилкой – культура прёт на восток. Прощаюсь и выхожу один я на дорогу. Меня берёт «до свёртка» на Нижний дизельная ГАЗель-длинномер. Парень оказывается земляком – Искитимский. По пути жалуюсь, что не могу позвонить отцу - поздравить с днём рождения. Нужна симка, а паспорта нет. Он помогает купить, но опасается как бы я лишнего не назвонил. Заверяю его, что я не такой! Успокаивается, но из осторожности подкладывает мне свинью – на завтра уже блокирует симку. А я полтора месяца нерегулярно захожу в МТСов-ские офисы за выяснением неисправности, и только в последнем мне говорят о блокировке. 300 рубчиков свернул трубочкой и сунул… в МТС. Но вот и свёрток. Выхожу и начинаю терзать мобилу. Она откликается отцом. Расспрашиваю как дела и слышу в ответ: «Да вот, сижу День Рождения праздную…». А я со своей мобильной вознёй забыл зачем звоню!
От свёртка я недалеко ушёл, решил попить и стал расстёгивать рюкзак… слышу, за спиной рёв стихает и ко мне подкатывает Американец! Сам клюнул на пустой крючок! Это ж моя мечта с прошлого года – на Американце прокатиться. Андрей купил его за три лимона и ещё три года платить нужно. Но бодр и весел. Был, пока не посыпались звонки от диспетчера и клиента. Требуют догрузить фуру поддонами поверх мягких тюков. Андрей не хочет возвращаться. Я тоже не хочу, хотя молчу. Часа два шла война в русском стиле – с угрозами вытряхнуть груз, наказать по полной…. Но вот мы уже в Нижнем, стоим в пробке и новый стресс – гаишнику приглянулся наш слегка раздавшийся тент, и он затребовал тыщу рябчиков за негабарит, но Андрей знает расценки получше и суёт менту, при всём стечении фур, пятьсот. Тот молча отдаёт документы и мы медленно въезжаем на мост через матушку Волгу. В пробке мы были полчаса, а вот те, кто попал в её начало, когда мы выезжали, стояли шесть часов! Это я потом узнал у тех, кто ехал за нами и позже вёз меня.
Да и немудрено там потерять время – мост узенький, узенький. Город задыхается без моста. Но нам повезло - мы его миновали на максимальной скорости – под восемьдесят! Менты открыли обе полосы в одном направлении и стоят, маша палками – быстрее, быстрее! Американец длиннее любых других машин и поэтому идет ровнее. Один недостаток – пол горячий и поэтому в кабине 53 градуса жары. За окном 43. Едем лесами. Дороги совсем плохие. Местами приходится затормаживать до полной остановки колёс, чтобы перевалиться через кочку или ямину. Если бездорожье расположено возле деревни, то на дороге дежурят собаки. Бегут рядом и заглядывают в глаза – дай пожрать! Машин очень много! В оба направления. Едем целый день, и только в сумерках я прошу высадить меня там, где можно поесть и помыться. Сделано. Прощаемся, не доехав ста километров до Вятки. Мне дают ужин, и есть душ! Душ в гостинице. Гостиница – вагон купейный обложенный кирпичом. Душ в туалете. Всё ерунда после пекла. Главное вода и пиво! Ставлю на зарядку плеер и мобилу и, пока зарядка идёт, устанавливаю палатку на траве за гостиницей и пью, пью. Утром меня будит солнце в упор, а ведь я спрашивал у банщицы – где восток? Хотел поспать в тени, млин.
Завтрак и я на дорогу. Не берут, но развлекают – то подошёл алкаш и просит на опохмелку, то бабуля с рюкзаком – по грибы? Нет, сынок, по грибы. Ну, греби, греби мать. И она пошла собирать придорожники - бутылки.
Потом рыбаки на велосипедах. Опять поговорил. Как всегда у них не клевало – ветер не тот…. Но вот и за мной подошла легковушка. Мужик купил иномарку сестре в Нижнем и гонит за Киров. Я поправляю – за Вятку. Поспорили. Ему больше глянется Киров, а мне Вятка. Кто такой Киров? Через сто лет и не вспомнит никто, а Вятка от Вятичей и во Веки Веков. С этим аргументом он согласен. В Кирове-Вятке меня завозят в банк и я меняю 50 евро на рубли. Потом выезжаем за город и прощаемся.
Пермь, Ёбург, Тюмень,
ЯлУторовск
Через полчаса возле меня тормозят сразу две фуры! В одной сидит Афган, а в другой его свояк Бурхад. Сразу пишу на ладони это имя и потом, обращаясь, заглядываю в раскрытый кулак. Бурхад смеётся – сложный моя имя! Оказывается они меня не взяли раньше и проехали по объёздной вятской, а я их обогнал на прямой, да ещё и на легковом извозчике, их и заинтересовало – как этот мужик в майке их обошел? Вот так мой необычный наряд и флаг России на рюкзаке помогают мне и выделяют среди других «стопарей». А на обратном пути в Германию я придумал ещё один способ ловли везунов. Но об этом позже….
И вот я пытаю Бурхада о его жизни и рассказываю свою историю. Часа через четыре останавливаемся, и Афган приглашает меня в свою карету. Бурхад не отдаёт меня. Но Афган сражает меня предложением ехать лёжа – у него сломано сиденье и застряло в разложенном положении - я еду с ним и ноги выкладываю на торпеду. А что? В душе я был, носки чистые. Да он сам предложил! Щелкаем семечки! Я долго не хотел – боюсь насорить, но Афган: «Моя плевать на пол, твоя тоже». Еду и плюю в кулёчек – наслаждаюсь! За годы заграничные отвык от семечек, но иногда можно позволить себе расслабиться и снять фрак и галстук. И положить ноги на стол–торпеду. В дороге выясняется, что наш Бурхад – сеид. То есть потомок пророка Мухаммеда! Только он не должен бы работать, но вот с восьми лет за рулём. И папа его тоже пожизненный механизатор. Ездят они всегда в паре, два свояка, хотя один живёт в Омске, а другой в Ёбурге. Так называется по-современному бывший Свердловск.
До чего же неуклюже звучит название Нижний Новгород, Ростов-на–Дону, Сыктыквкар, Нижневартовск, Екатеринодар, Днепропетровск, Санкт Петерсбурх, Новосибирск, Екатеринбург…. А как красиво: Вятка, Самара, Челяба, Пермь, Смоленск, Омск, Тобольск, Курск, Орёл, Энск, Ёбург наконец!
Но пока наш путь на Пермь. Дорога отвратительная и оба клянутся сюда больше ни ногой! Впереди едет всегда Бурхад. У него глаза и уши видят и слышат лучше – так говорит его свояк. И это несмотря на то, что правого уха у Бурхада нет – вместо него кусочек кожи и дырочка. Двадцать лет назад посветил спичкой в бак с солярой – датчик не работал.
Вообще Афган очень уважительно относится к Бурхаду, иногда, правда, матом. В подтверждение сказанного приведу случай: В пути пришлось затормозить и вытащить из самого заднего фурного колеса, и даже не колеса, а тормозного барабана, маленькую пружинку, стягивающую колодки. Как он, сидя в кабине, за пятнадцать метров от дефекта, сумел определить поломку? И ведь полез именно туда, и именно оттуда вынул то, что даже и звука не издавало! А назавтра так же внезапно остановился и стал менять колесо. Зачем? – спрашиваю. «А моя видел резинка чёрный летел назад». И точно – отслоилась покрышка от корда. Машины у обоих свои и старенькие. Сыпятся на ходу. В эту остановку я увидел, как современные водители откручивают баллонные гайки. Раньше как было? Брал водитель здоровенный балонник, весом в несколько кило и лом побольше. И с хэканьем и матом срывал гайку и пуп с их привычных мест. А теперь есть «мясорубка»! То есть машинка её напоминающая из-за похожей ручки. Совсем не превышающая свою жующую мясо и хрен тёзку по габаритам, но зато запросто срывающая гайки колёс с проржавленных шпилек. Я сам попробовал и поразился лёгкости работы.
Не могу не добавить пару слов о качестве дорог пермяцких – это что-то! Не асфальт местами, а нечто реликтовое. Огромные лепёшки с овальными, зализанными краями лежат на дороге и между ним глубокие щели. Объехать нельзя. Скачем мы с сжатыми зубами. Машины жалко!
Но вот мы на парковке под Пермью. Ночь, и я ищу место для палатки. Парковка – насыпь среди болота и поставить за её пределами палатку негде. Сама площадка – смесь глины и щебня уставлена машинами и какими-то домиками и банями. А душа нет! И даже умыться негде. Всё-таки нахожу пятачок травы у стенки «мотеля», под окном. И иду ужинать. Беру 200 шашлыка и запить. Мяса так много, что кусище оставляю на завтрак. Мои свояки пьют кофе и ждут своего земляка-пермяка. Он за ними приедет и заберёт в гости на три часа. Больше нельзя – бананы требуют внимания – вдруг холодильник откажет и двадцать тонн питерских бананов не доедут до омских любителей обезьянней пищи.
Сплю и слышу, как кто-то переговаривается у меня над головой – это вернувшиеся из гостей свояки завидуют мне – сплю под сеткой. Им нельзя спать даже с приспущенными стёклами – побаиваются лихих людишек. Поспать им удаётся только час-полтора, и в путь. А я встаю пораньше и ищу где побриться и помыться. Нахожу такое место, но сантехник, монтировавший раковину был видимо огромного роста! Я с трудом дотягиваюсь, чтоб побриться и уж не говорю, чтоб ноги помыть! При помывке правой в кармане что-то хрустит – очки! Будь же ему пусто – этому монтёру, не сделавшему ни крючка для полотенца, ни полочки какой, даже для мыла. Ну ничего – в Нске куплю за дёшево. Там очки по двести пятьдесят рублей продают – в сорок раз дешевле немецких! И качество отменное. Мелкая стирка и я пью растворимый-любимый кофе. Немец я или где? Что-то приносят на завтрак, но отвлекает парень, которого я видел вчера на подъезде к Перми. Стоял с чёрной сумкой и сам в чёрном на обочине и голосовал. А сейчас он бредёт к моему столику – батя, в желудок чего кинуть не найдётся? Беру ему кофе и булочку и велю позже подойти к палатке. Куда едешь – спрашиваю? В Ёбург из … назвал кажется город с дурацким названием Набережные Челны. Попутками. Советую обратиться к моим водителям, а они, видя что я уже с ним переговорил, не отказывают. Позже, у палатки, вручаю ему кусок мяса, чуть сала. Денег не даю. Вижу, что они ему будут во вред. И точно – через пару часов останавливаемся выдёргивать пружинку, и все идут в магазин. Он остаётся. Когда выходим, Афган даёт ему рубли – купи себе еды. Тот спешит в ларёк и выходит глыкая пиво. М-да! Купил еды парень. Мы трое переглянулись. Едем дальше и видим на берегу таёжного озера заправку. Я молю про себя: « пусть им заправиться захочется». Молитва действует, и я хватаю мыло и бегу к воде. Кайф! За два дня откис, отмок, вылез, высох и опять в воду…. Чую пора. И точно – уже заливают последние капли и мы трогаем. Подъезжаем к Кате (что только не сделают жители, только бы не ломать язык официальным названием!) и тут нам нужно бы заехать домой к Бурхаду, но он вдруг решает просто вызвать сына на объездную - повидаться. Сын приезжает, по звонку, с ведром сахара, чтоб папа в Омске варенья наварил. На груди и спине у парнишки написано «Талаш». Талаши – один из народов населяющих Азербайджан, а теперь и Сибирь. Тут же высаживается и наш попутчик. Дальше опять едем втроём, и я меняю машины.
Вот уже Тюмень, и я многое узнаю - по прошлогоднему маршруту еду. Подъезжаем к ЯлУторовску, в котором живут два добрых человека – один мне показал город, устроив экскурсию, а другой вёз до самого Новосибирска. Здесь ночуем. Я сплю в кабине Афгана на своем кресле – для сна отведено только два часа и некогда искать место под палатку, поэтому легко поддаюсь на уговоры. У него в машине есть СД вертушка и один опостылевший мне диск, поэтому утром покупаю ему в киоске диск Шавриной с русскими песнями. Талашских песен нет и в помине. Заводим, как только стартуем – полпесни и еще четвертинка другой. И шипение…. Подарочек сделал! Но он не унывает, а еще и меня успокаивает: «Поеду обратно – поменяю».
За двести километров до Омска я начинаю думать, как же мне связаться со старинным приятелем и заехать к нему. Афган, видя как я заёрзал, спрашивает, что случилось и предлагает свой телефон. Звоню, а Володя меня огорошивает – у него сегодня поезд на Москву в четыре часа. А мне ещё двести км пилить, да потом ещё искать по городу! Мой водитель успокаивает: « Я так машина поставлю, там многа маршруток будет». Уже легче. Рассказываю, что не виделся с другом тридцать девять лет и, вижу, он берёт трубу и вызывает мне такси, но то ли он плохо понимает, то ли его плохо понимают, переговоры заканчиваются ничем. Он кладёт мне на рюкзак двести рублей – на такси. Я отнекиваюсь изо всех сил, и мы двигаем эти бумажки туда-сюда. Наконец я предлагаю ему взять те семьдесят рублей что у меня остались – ведь у меня есть и крупные. Он убивает меня своей логикой: « А вдруг таксист скажет – двести тридцать». Беру со спасибом. Вскоре мы на окраине и я ловлю такси, а Афган ждёт, и не уезжает, пока я не машу ему. «До свидания!!!».
Через пятнадцать минут я у двери, а через полчаса за столом. Надо спешить вспомнить всё и всех, да еще расспросить о нынешней жизни. Но тут у Володи всё в порядке – квартира вылизана по-европейски и начинка – техника и мебель – соответствующие мировым стандартам. Да и как бы должно быть? Хозяин лет тридцать уже как вахтовик. А это и зарплата и свободное время. Знай ремонтируй и обставляй. Выпили-закусили и к компьютеру – там фото. Качаем моё ему, его мне. И вот блиц свидание заканчивается звонком снизу – такси ждёт. Кидаю в рюкзак недосохшее бельишко и едем сначала на такси, а потом, расставшись, каждый своим маршрутом. Он к дочери в Москву, а я, сгорбатившись, через железнодорожный мост, а потом ещё один мост, на выезд, где меня ждёт уже белый Американец.
Сергей – огромный Ростовчанин-станишник-казачина, беспрерывно курит и материт этот рейс. Что-то ему не везёт – штрафы и грузы не те, а жена-медсестра ведёт огромное хозяйство одна, а он тут, в Сибири. Ехать до Иркутска далеко, и страшно ему отдаляться от России. Между делом достает икряник, купленный в дороге и мы уминаем его с аппетитом. Икряник – кекс из икры – сытная вещь. Едем без остановок, да и грех отдыхать. Дорога хороша! Это самая ровная дорога, что я видел в России и на Украине. Конечно, и там есть дороги, вернее участки дорог по двести и даже триста верст, но тут мы имеем семьсот пятьдесят километров спокойной, незагруженной трассы. Только в нескольких местах приходится убавлять до шестидесяти скорость из-за колец. Нововведение повсеместное.
Ровно в двенадцать ночи Сергей останавливает свой «сарай» и ложится спать. Кстати о кабине Американца – там стоят два шкафа и две(?) газовых плиты, холодильник, две широченные кровати. Максимум комфорта! Но я отказываюсь от предложенного крова и иду ужинать в кафе. Объедаюсь там и полирую, на верхосытку, пивком. Иду за парковку и, съедаемый комарами, ставлю, в борке, себе кров. Наговаривать дневник лень, я проваливаюсь в сон.
В шесть никто не будит, но у меня уже рефлекс срабатывает, то есть пиво. И прохлада! Я даже замёрз в это лето впервые. Вот она – Сибирь Матушка! Комары отволгли в ночи и прилипли к траве - не беспокоят. Иду к машине, но Сергей не подаёт признаков, и я пишу ему пальцем на пыльной двери «Спасибо». Уезжаю на легковушке через десять секунд после выхода на трассу.
Пошли знакомые места: Секты, Кабинетное – я тут охотился, Кремлёвка, Коченёво, Лесная Поляна, Прокудка – грибы, ягоды, рыбалка, охота опять же. Малый Чик! Но его с трассы не видно. А там тринадцать лет вся наша родова проводила выходные не только в праздности, а и в трудах по добыче пропитания. Огород и картофельное поле требовали забот и объединяли три семьи общим делом! Не то сейчас….
Экипаж как на заказ – молчит и не отвлекает меня от мыслей. Но вот уже и Толмачи, а вот и Медпрепараты. Прошу высадку и прощаюсь. Будьте здоровы! А мне по лужам на переезд, и по дикому переулку, двадцать лет уже тут машины не ездят – не могут про-ехать, подхожу, осклизаясь к родному дому. Не ударить бы в грязь лицом в конце пути. Эти триста метров были самым грязным участком в дороге этого года! Но дошел только слегка забрызгавшись – наступил на досочку, а из-под неё и обдало струёй. И уже слышу из домофона: «Кто там?». Отец в своём репертуаре – без вопроса не откроет. Набираю воздуху в грудь: « Айн пферд им ледер мантель!» Конь в пальто! Прибыл! 26 июля 2010 года