Наказание

Евгения Перель
    Просыпаюсь. Ищу телефон под подушкой. Смотрю на тобло 04:18. Пока ОН спит, я решила, выйти покурить. Натянула на себя майку. Тихими шажочками я вышла на болкон. Достала из под дощекчи, той что под крышей, пачку сигарет. Сегодня я утолю эту жажду. Достаю из пачки сигарету и кладу её в рот, поджигая конец я втягивая то, что меня убивает, но сейчас я не думаю об этом.
   Чёрт, всё таки холодно, ветер пронизывает кожу, всё тело покрылось мелкой дрожью, но возвращатся обратно уже не стоит.
  После столь затяжного периоду она снова у меня во рту. Какбы не хотелось, но расставаться с сигами тяжело, хотя нет, я бы сказала ОЧЕНЬ тяжело.
  В голове сотни мыслей, я чувствую запах свободы, даже не думаю о том, что мне запрещено курить. Об этом я вспомню позже. Сейчас, я как маленькая девочка, думаю о вишнёвом небе, о прозразных пузырях. Незамечая того, что ОН подкрался и стоит за моей спиной.
   Внезапно я почувствовала, чьё то дыхание за своей спиной, я разжимаю пальцы, сигарета выпадает с руки. Оборачиваюсь, и и ЕГО тяжёлая ладонь ложится ударом по моей щеке.
    -- Я предупреждал тебя, дрянь?!
 Я молча подняла дрожащую руку и приложила её к пылающей щеке. Моё сердце начало дико колотиться.
      В это время, ОН достал с кармана свою пачку сигарет, протянул мне одну штучку и своим громким, наказным тоном произнёс:
   -- Засунь себе её в пасть и начинай тянуть!
   -- Я не хочу.
   -- А я у тебя  не спрашиваю. Тебе велено выполнять? Так действуй!
 ОН мне её подкурил. Я начала втягивать эту жалкую трубку. Когда я дошла до середины, ОН вынул её у меня со рта, схватил мою руку крепко, и воткнул пылающий конец сигареты мне на запястье. Я с диким шипением и визжанием начала изо всех сил стягивать свою руку с ЕГО жёсткой ладони. Но всё это было безрезультатным. В этот момент мне показалось, что мозг мой постепенно вместе с раной на запястье начинает плавиться. Я слёзно умоляла ЕГО прекратить.
    Когда ОН отпустил, я рванула в ванную и начала обливать запястье ледяной водой. Рана образовалась размером в десять копеек, я захлёбывалась в собственных слезах.