***
...Она была ещё совсем маленькой, когда впервые увидела по телевизору странную для детского сердца сказку – «Аленький цветочек». Долго плакала в подушку. Никак не могла остановиться. Пока не пришла мама и не успокоила.
-Ну, почему так несправедливо устроен мир? Почему? – Спрашивала дочь, всхлипывая.
Мать успокаивала, как могла, а потом сказала:
-Может быть, потому, что если бы все люди всегда были счастливы, то тогда просто перестали бы ценить это счастье?
-А почему самый добрейший в мире человек в этой сказке – чудовище?
-Потому, доченька, что его изначально чистая Душа, прошедшая через эти страшные испытания и страдания, ещё только больше очистилась. И стала... просто святой. А такую – нельзя не полюбить. Даже в облике чудовища...
...
***
...Шли годы. Маленькая Вера стала большой. В стране произошло много событий. Больших и малых. Красивых и ужасных.
В седьмом классе Верка научилась курить.
В восьмом – виртуозно играть на гитаре.
А в девятом – пить, она стала школьной заводилой и душой любой компании... Окончила школу. Не плохо. Поступила в университет.
Дни рождения. Тусовки. Выпивка. Секс.
Всё это было в избытке. Верка не особо церемонилась со своими «дружками». И «перепробовала» их уже почти всех.
-Слушай, Верка, а сколько их у тебя было? – Спросила Любка с любопытством, подружка, сидя на подоконнике в женском туалете, затягиваясь сигаретой, и держа в руке раскрытую баночку пива.
-Да за полсотни уж перевалило, Любаня! – Верка криво рассмеялась и тоже затянулась сигаретой. Потом добавила:
-Ну, ты понимаешь, - как в старом английском клубе – это только «новых членов»! Хе-хе-хе! – Обе залились не таким уж и звонким, но задорным и хитрым смехом.
-Если быть точной – 87... –Верка прищурилась. Наверное, от дыма сигареты. С интересом посмотрела на Любку.
-Ты что – подсчёт что ли ведёшь?!
-А почему бы и нет?
-Дура ты! – Любка соскочила с подоконника, лицо её выражало неудовольствие. Выкинула сигарету в унитаз.
-Да пошла ты на х...! Просто завидуешь мне! – Тоже разозлилась Верка.
После того, как Любка вылетела из туалета, что-то злобно ей предрекая, Верка закрылась в кабинке, села на унитаз. Перед её внутренним взором промелькнула череда тех самых «членов». Потом чернота. Пустота. Хоть вой. Потом она ощутила себя старухой. Жизнь прожита?! Потом в сознании возникли кадры из «Аленького цветочка». Расплакалась. Сердце защемило...
Успокоилась. Утерла слёзы. Прибарахлилась. И вышла из туалета всё той же Веркой. Уверенной в себе, сильной и немного наглой. Взяла свою гитару, села на ступеньки универа и начала петь. Голос у неё был волшебный. Поэтому все её знакомые никак не могли понять, как в одном человеке может уживаться такой тонкий певческий и музыкальный талант и такое чудовищное бесстыдство, озлобленность и обезоруживающий любого всепожирающий цинизм...
Вокруг неё тут же собралась группа поклонников...
А Верка пела... Сегодня - особенно, как-то с надрывом и теплом в голосе:
Мой друг художник и поэт
В дождливый вечер на стекле
Мою любовь нарисовал,
Открыв мне чудо на земле
Сидел я, молча у окна
И наслаждался тишиной
Моя любовь
С тех пор всегда была со мной
Верка перебирала пальцами аккорды, а её лицо было грустным...
И время как вода текло
И было мне всегда тепло
Когда в дождливый вечер я,
Смотрел в оконное стекло.
Но год за годом я встречал
В глазах любви моей печаль,
Дождливой скуки тусклый свет,
И вот любовь сменила цвет
Вдруг в уголке её глаза сверкнула слеза. Но она сжала губы и продолжала.
Моя любовь сменила цвет,
Угас чудесный яркий день
Мою любовь...
Ночная укрывает тень.
Веселых красок болтовня,
Игра волшебного огня
Моя любовь...
Уже не радует меня.
Поблекли нежные тона
Исчезла высь и глубина
И четких линий больше нет
Вот безразличия портрет
Глаза в глаза любовь глядит
А я не весел, не сердит
Бесцветных снов покой земной
Молчаньем делится со мной
Продолжала. Еле сдерживаясь...
И вдохновенное лицо утратит добрые черты
Моя любовь умрет во мне в конце концов
И капли грустного дождя струится будут по стеклу
Моя любовь не слышно плачет уходя
Её никто и никогда не видел такой.
Слёзы бесшумно лились из глаз и падали на гитару. Публика замерла...
И радугу прошедших дней
Застелет пыль грядущих лет
И так же потеряют цвет
Воспоминания о ней
Рисунок тает на стекле
Его спасти надежды нет
Но как же мне раскрасить вновь
В цвет радости мою любовь
А может быть разбить окно
И окунуться в мир иной
Где солнечный рисуя свет
Живет художник и поэт...
***
На вечеринке у бывшей школьной подруги она увидела Виталика... Он был её одноклассник. Когда-то даже сидели за одной партой. В школе Виталик был не из робкого десятка. Учился так себе. И с Веркой был на равных. Они даже дружили. Но потом – их пути разошлись.
«Говорят, служил на Кавказе» - Подумала Верка, в очередной раз тайно взглянув на сидящего невдалеке, как раз на углу у стола, Виталика. Он возмужал. Раздался в плечах. Лицо прикрывала легкая двухдневная небритость. Что только ещё больше придавало ему «маскулинности и самцовости». Верка ловила себя на мысли, что всё время о нём думает. Но не показывала вида. «А ещё говорят, что он получил тяжёлое ранение и полгода валялся в госпитале. Девчонка его бросила...» Верка улыбнулась, потом добавила, про себя: «А этот госпиталь, наверное, ему пошёл только на пользу!» Почувствовала тёплую волну, которая на неё внезапно нахлынула. Потом у неё что-то привычно ёкнуло внизу живота и она поняла, что «пропустить» этого «нового члена» её интимного клуба она сегодня уже не сможет...
...
Верка пела и играла на гитаре весь вечер. Все танцевали и подпевали ей. И только Виталик сидел мрачным. Не танцевал и не пел. Однажды она поймала на себе его грустный взгляд и... пригласила подтанцевать её исполнению. Он, нехотя встал. И сделал, то, что от него просили. «Весьма неуклюже. Как медведь, блин, танцует!» -Подумала Верка. Но была довольна сама собой.
Гости стали расходиться. Верка взяла свою бессменную и видавшую виды гитару и подошла к Виталику:
-Проводишь? Или как? – На её лице возникла привычная ухмылка...
-Да, конечно, провожу...
Разговаривали ни о чём. Виталик нехотя рассказывал ей о своей, как выяснялось, нелёгкой службе. Когда проходили мимо его дома Верка внезапно спросила:
-Вы всё также живёте там, на третьем этаже?
-Живу. Один. Отец ушел из семьи три года назад. А мать уехала ухаживать за бабкой в деревню...
-У! Так значит, Вы, Виталий Николаевич, живёте один? А не пригласите ли даму на чай? –Она смотрела на него снизу-вверх, ожидая. И предвкушая...
Виталик спохватился... Нервно посмотрел в сторону Верки.
-Нуу... Да не беспокойтесь Вы так. Я приставать не буду. Может быть, только самую малость... – Верка захохотала, потом похлопала Виталика по заднице... Она всегда была со всеми своими «мальчиками» бесцеремонна. Привыкла.
-А я разучился беспокоиться, Вер... – Сказал он безнадёжно, и что-то человеческое ёкнуло в её сердце.
Поднялись на этаж. Зашли в квартиру. На кухне поставили на плиту чайник и Верка, не раздумывая, уселась к нему на колени. Выпитый на вечеринке алкоголь ещё больше понизил порог её доступности и нахальной болтливости.
-Ууу! Какие мы бородатые! Вы посмотрите. Красота. – Водила пальчиками по подбородку.
Потом обняла его за шею и поцеловала в верхнюю губу, крепко прильнув всем телом.
От этого горячего поцелуя её башка напрочь слетела с катушек...
Верка соскочила с Виталика и стала раздеваться... По пояс. Потом подошла, взяла его руки и приложила к своей груди.
-Чувствуешь? Слышишь? Ты хочешь? Ты хочешь меня? – Говорила она сладко полушепотом.
Виталик тяжело дышал, но смотрел исподлобья и не предпринимал никаких действий! Это взбесило Верку. Напрочь!
-Ты меня хочешь?! А?! – Всё ещё шепотом. – Ты вообще, мужик?! – Уже вслух, недовольно.
Виталик молчал. Он опустил взгляд и стал смотреть в пол. Его лицо покраснело.
-А! Я поняла! Ну, нет! Я это так не оставлю. – Верка хитро рассмеялась. – Давай вставай, самец, - помогу!
Она подбежала к Виталику и начала поднимать его со стула.
-Вер... не надо... слышишь... не надо... я... понимаешь...
-Эй, ты – мужик или кто?! Надо солдат, – надо! – смеялась Верка.
Она присела на колени, профессионально расстегнула ремень и махом стянула с него брюки. Вниз...
Брюки упали на пол, а Верка обмерла от страха...
Она отказывалась в это верить.
Прошло несколько секунд.
И только потом осознала весь тот ужас, в который попала она...
И в который попал он...
У Виталика не было правой ступни... Вместо неё – чёрный профессионально изготовленный иностранный протез. По щиколотку... Все ноги его были в розовых, а кое-где - всё ещё красных шрамах... Между ног... в том самом месте, где должно быть ЭТО... То, что Верка за последние годы научилась даже классифицировать по размеру и формам, упругости и мягкости, длине и ширине, - в этом самом месте у Виталика не было НИЧЕГО. Только маленький бугорок с ярко-красной, размытой звёздочкой из вспухших, проступающих сосудов и хрящей, обтянутых свежей кожей, да небольшое отверстие чуть к низу. Ещё было одно яичко. Она это заметила. Но не придала сейчас значение. Ужас поверг её в хаос. Верка тут же протрезвела. Потом вскрикнула, подняла голову на парня – его глаза были прикрыты, а лицо – мертвенно бледным... как у покойника... И ещё... Эти играющие желваки у висков и скрежет зубов, скрывали огромнейшую борьбу, которую он вёл с самим собой...
...Верка схватила свои вещи, стремительно, насколько возможно, оделась, потом сорвалась с места и стремглав убежала прочь...
В ночь...
Из этой страшной квартиры...
Она бежала по ночному городу и плакала. Навзрыд. Ничего не могла с собой сделать. Так продолжалось долго. Потом села на скамеечку у детской площадки, закрыла глаза обеими руками и так просидела, наверное, минут десять.
Вспомнила: гитару забыла!
Потом вспомнила свою жизнь. Потом себя. "старуху". 87 «членов» её «клуба». И этот, 88-й. Потом своё детство. И ту самую старую детскую сказку.
-Так. Стоп! А как же он там?! – Смахнула свои горячие слёзы, широко раскрыла глаза, вскочила и побежала назад, в обратный путь, туда, к Виталику.
По дороге ей вспомнились слова давно умершей матери:
«...если бы все люди всегда были счастливы, то тогда просто перестали бы ценить это счастье...»
И ещё:
«...изначально чистая Душа, прошедшая через страшные испытания и страдания ещё только больше очистится... и станет... святой. А такую – нельзя не полюбить. Даже в облике чудовища...»
-Только бы успеть! Господи, только бы не опоздать! Как в той старой сказке. Только бы он на себя руки не наложил! Боже, спаси!!! – шептала бегущая со всех ног и уже почти обезумевшая от своих переживаний Вера.
«Вот дом. Его подъезд. Дыхания не хватает! Чёрт!» - Запнулась за лестницу. Больно расшибла ногу. Но не упала. Сильная!
«Только бы успеть! Успеть!»
Схватилась за ручку входной двери его квартиры – та широко распахнулась...
В полуночной комнате раздался бой настенных часов.
На кухню – никого нет... "Господи!"
В ванной – тоже.
Увидела: шторы на балконе раздувает ветер...
«Там!»
Подбежала, задыхаясь, распахнула шторы и видит: Виталик стоит, раздевшись до пояса, у самого края балкона, словно Бездны, и смотрит в ночь, облокотившись о его перила.
-Успела...–Прошептала она. -Потом подбежала к парню, осторожно обняла его.
–Ну, как ты? Извини, если сможешь... Я долго тебя искала... Понимаешь?! Не справилась с собой... Думала уже не найду... А жизнь - прошла... Но всё-таки... нашла!
Потом перегнулась через балкон и прокричала в ночную тишь, что было сил:
-Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СЛЫШИШЬ! И БУДУ ВЕЧНО ТЕБЯ ЛЮБИТЬ!!!
.............
PS/ Через девять месяцев, как и положено, у Веры и Виталия родился Саша...
"ВЕРА" И "ЖИЗНЬ" ТВОРЯТ ЧУДЕСА.
***
Ник Иванов. 18. Октябрь. 2010.