- Чем безумнее мы становимся… (пауза)
- Преврати это в вопрос.
- Чем безумнее мы становимся?
- Ну да…
…
Пролог.
Я расскажу тебе историю, от которой тебя не стошнит. Тебе не станет смешно, весело или грустно. Это история, которая не вызовет в тебе каких-либо чувств. После прочтения ты не захочешь вдруг пойти убить кого-то, не захочется же и перевести бабушку через дорогу. Скорее всего, ты просто сделаешь музыку погромче, или закуришь сигарету, не думая ни о чем, поставишь чайник, или выйдешь из вагона метро и, уткнувшись в шарф и погрузившись в плеер, дойдешь до дома.
Короче.
Максимум, что я могу от тебя ожидать, это то, что ты продолжишь жить так, как привык. Ни шага влево, ни шага вправо. Нет, ты можешь, конечно, меня удивить, перечитав надпись на форзаце, но меня это, пожалуй, только повеселит.
Хочешь, лучше пойди сразу чайник поставь, чтобы время не терять. Покури пойди, налей стаканчик пива, сядь перед телевизором, а лучше ляг. Ты кто? Ты человек, правильно. Ты еще это помнишь.. поразительно.
Я тебе не предлагаю это читать. Я тебя не заставляю перелистывать странички, отрывать от важных, несомненно, важных дел. Нет. Глаза напрягать, вникать – это не для всех, и уж тем более не для тебя. Не надо таких жертв. Ты у нас кто? Ага, человек, это мы уже выяснили. Поправка, ты у нас – занятой человек.
Такие люди.. мм, ну, допустим, большая часть всего населения, - это вот такие, как ты. И не мне тебе рассказывать, для тебя – все 100%. И это потому, что других ты не знаешь. Не замечаешь и даже не догадываешься о их существовании. Миллионы таких же, миллионы копий теней тебя, отсканенных, отжатых, отпечатанных некачественных черно-белых копий.
Почему ты вообще еще держишь в руках эту книгу? «книжку», как ты скажешь. Или тебе стыдно ее выбросить в помойку, ты думаешь, вдруг, кто-то видел, что ты ее взял в руки, кто-то, кто знает, а если ты ее выкинешь, значит – правда написана. Нет, не так?
Тебя, наверное, интересует почему? Зачем я так с тобой говорю? Так презрительно, плюясь в тебя со страничек яростно, глумясь над тобой, да? Что я, инкогнито под никому не известным псевдонимом могу иметь против тебя, _читателя_?
Просто я знаю, кто ты.
И.
Я тебя ненавижу.
В этом рассказе нет ни капли ярости. Нет, правда.
Может показаться, будто, я тут изливаю всю свою боль, обиду, блабла, ха, нет. «Нет, все не так!», как говорила моя преподавательница по русскому. Милейшая женщина, жаль, гомофобом оказалась. Я это все пишу не для того, чтоб ты по глупости своей натуральной или по наивности и недалекости решил, что я таким образом выражаю свой протест. Мол, на большее сил не хватило, прятаться за псевдонимом, ником, обложкой – удобно, да, устроились? Ничего подобного. Может мне просто покричать захотелось? Может, усталость? Может, скучно мне? Или я просто неуравновешаный, неудовлетворенный жизнью неудачник, решил оторваться перед очередной попыткой суицида? Это тебе к размышлению. Бонус.
Я ненавижу тебя, твоих черно-белых родителей, твоих гнилых друзей, твою орущую девятку, твою безмозглую жену, твоих невоспитанных детей, твоих озабоченных коллег, твою пыльную квартиру и засорившуюся вонючую раковину на кухне. Я сочувствую только твоему зеркалу и зубной щетке, им приходится близко с тобой общаться, а они ни в чем не виноваты.
Я говорю, что ненавижу тебя. Вранье. Это было сказано лишь для того, чтоб ты дочитал до этого момента, чтоб тебе стало любопытно, за что же тебя так ненавидят. Ты же добрый человек, примерный гражданин и верный муж. Как можно тебя ненавидеть? Не волнуйся, ты не единственный, кто получил эту книгу по почте. Мне пришлось выпустить ее приличным тиражом, чтоб никого не обидеть, чтоб она попала во все дома, где ее так не ждали. Прошу прощения, если кто-то остался без экземпляра. Всех же не упомнить, правда ведь.
А теперь я открою тебе, дорогой, истинные свои намерения и предназначение этой книги. Все, что ты сейчас прочитал – пролог. И первая его строчка – вранье. Переверни эту страницу и ты сам поймешь, что нужно делать.
*** Провокации.***
Current music – Suicide ali – ko wo egaku yamai
Сайке послушно перевернул идеально белую страничку из хорошей бумаги и не увидел больше ни единой буквы. Текст, написанный странным шрифтом, резко оборвался. Сайке нахмурился и недоуменно пролистал книгу до самого конца, но, к его удивлению, остальные страницы были пронумерованы, но девственно чисты. «Что это за бред?», подумал он и закрыл книгу, чтобы получше рассмотреть обложку. Простая серая плотная бумага, чуть сжатая по углам. Без заголовка, без автора – на ней не было вообще ничего.
«Точно, стопроцентный бред», подытожил Сайке и пошел ставить чайник. В его десятиметровой кухне было накурено и жарко, и он открыл окно, раздумывая, «хренли терь делать с этим недописанным томиком «Войны и мира» недоделанного, бля, Льва Толстова, чтоб его». Дальше варианта «убрать и забыть» мысли почему-то не шли. Чайник дисциплинированно щелкнул, намекая, что «дело за чашкой и вчерашним пакетиком, убожество ты мое».
Убожество отмахнулось от навязчивых мыслей и потянулось к полке за большой зеленой кружкой с жирным желтым покемоном на ней, кривым, как все китайское, привезенное в Россию через Белоруссию.
Вкуса чая Сайке не чувствовал. И не мог, собственно, это же вчерашний пакетик, «а вчера ты пил чай три раза». Сайке уныло вдыхал мутный кипяток, косясь в пространство. Внезапно через пару минут пространство указало ему на книгу, а потом и на лежащий рядом мобильник.
«Ага, как же», поржал про себя Сайке.
Сайке был не дурак, он знал, что звонить в четыре утра и вещать о подкинутой в почтовый ящик книге – тупо. Поэтому он выбрал список набранных номеров, пару раз щелкнул вниз и нажал зелененькую кнопочку. Четыре длинных гудка спустя в трубке раздраженно щелкнуло.
- Да, мой друг. Я знаю, сколько сейчас времени, 4 утра и 4 минуты, не думаю, что мой мозг воспален недосыпом настолько, чтоб отказать тебе в разговоре в такую рань, или же настолько, чтоб галлюцинировать мелодией из «Убить Билла». И я хороший друг, я сейчас не пошлю тебя нах*й, и даже не брошу трубку, и не разобью мобильник об стену, и не попрошу тебя самому побиться об нее. Нет, потому что я хороший друг моего дорогого, обожаемого, прелестного мальчика, которому, наверное, нужна моя поддержка и крепкое плечо, и я очень надеюсь, что мой друг не нажал случайно жопой на кнопку вызова во сне. Доброй ночи, Сайке, как дела?
Тихий вкрадчивый голос на том конце притих, ожидая ответа. Сайке нервно теребил краешек шторы.
- Айо, ты должен ко мне приехать. Сейчас. Срочно. Мне кажется у меня...
- Мне кажется или у тебя истерика? – закончил за друга Айо, который уже успел надеть брюки и найти свежую футболку, - подожди секунду, я майку надену. Еще не научился делать это, прижимая к уху телефон. Ага, все. Купить что-нибудь?
- Нах. Давай быстрей уже а??
Айо нажал на кнопку отбоя и пошел обуваться, набрав на ходу семизначный номер круглосуточного суши-бара у дома Сайке.
- Суши для Души, чем могу помочь? – мгновенно среагировали на том конце.
- Здравствуй, Альми, мой дорогой, сооруди-ка четыре порции с угрем, одну Аргентинских и одну супер-острую с креветкой, лососем и тобико, я зайду через полчаса, заберу.
Ровно через полчаса машина Айо подъехала ко входу сушечной, и не успел хозяин белой Мазды открыть дверь, как из заведения с фирменным пакетом вышел худой парень лет двадцати трех на вид.
- Ваш заказ, пожалуйста, чек и палочки внутри, с вас 840 рублей.
Айо улыбнулся, протягивая деньги.
- Спасибо, дорогой, я позвоню.
- Спасибо, что без сдачи, заезжайте еще, - ответил парень и, слегка поклонившись, отправился обратно.
Айо вошел в лифт, предвкушая поездку в железной коробке на 16 этаж. Не успел он нажать на кнопку звонка квартиры, как дверь распахнулась, и на пороге с откровенно растерянным лицом и в откровенно развратном виде предстал хозяин съемной двухкомнатной квартиры. Развратный вид представлял собой короткие шорты голубого цвета и отсутствие какой-либо другой одежды, а также мокрые светлые волосы, торчащие в разные стороны.
- Заходи давай, долго ты, я уже занервничал, ой ты бы знал… - начал Сайке, но внезапно развернулся и пошел на кухню, забрав у гостя пакет и предоставив ему самому запирать дверь и разуваться. Даже тапочки не предложил, ага.
Через минуту Айо сел на стул напротив Сайке и проникновенно заглянул ему в глаза, ожидая рассказа.
Сайке театрально молчал и смотрел в стену, сидя прямо и закинув ногу на ногу. Неожиданно он вскинул на друга огромные зеленые глаза и, склонив голову на бок, произнес:
- А знаешь, нет, ничего.
- Ничего? – недоверчиво переспросил Айо.
- Ничего.
- Совсем ничего? – уточнил друг.
- Совсем ничего. И знаешь, - Сайке мотнул мокрой шевелюрой и положил ладонь на колено сидящему напротив Айо, - давай просто трахнемся.
- А просто поедим мы когда?
- А просто поедим мы с утра, а сейчас мы просто трахнемся.
Долго «просто трахаться» не получилось, и друзья просто отрубились. Айо – просто оттого, что у него был трудный день на работе, а Сайке – просто лишь бы ни о чем не думать.
Current music: Penicillin – Samurai Boy
Сайке год жил в этой квартире. Прошлая квартира, которую он снимал, сгорела по вине строителей, которые делали ремонт в соседней квартире и зачем-то врубили в розетку бетономешалку, да и ушли в магазин за сигаретами. От замыкания пострадал весь этаж, а та, что снимал Сайке, стала не слишком приспособлена для проживания. Хозяева же новой его квартиры недавно уехали жить в Германию, а московскую сдали ему, ибо племянник близкой подруги сестры знакомого хозяйки да без крыши над головой. Непорядок.
Сайке уже год жил здесь, а три года назад приехал покорять Москву из глухой провинции. Но и в глухой провинции есть блондинистые голубые мальчики, мечтающие о славе и больших деньгах. И больших членах. И больших деньгах. А в Москве, как доподлинно известно каждому из провинции, и деньги больше и члены слаще. Практически медом намазаны. Так и приехал молодой, но уже немножко опытный мальчик Сайке в столицу покорять и покоряться, работал то днями, то ночами, в зависимости от того, с кем встречался. А мужчин у зеленоглазого Сайке всегда было много и разных. В первый год он встречался с продавцом-консультантом Володей, «так, на пробу». Распробовав, Сайке понял, что квартиру хоть и оплачивают оставшиеся в провинции родители - нефтяные магнаты, а все равно хочется, чтоб побольше да послаще. Работать на хлеб с маслом, короче, Сайке не хотел. Ну, по ночам. По ночам платят лучше, в смысле. Так вот, а на второй год дорос Сайке до архитектора Аллена, совсем не Делона, но тоже ничего. Вздохнулось свободнее, и наш герой устроился продавцом-консультантом в отдел мужского белья во вторую смену, где позже и познакомился с очаровательным модным фотографом Ваем, который на третью ночь предложил купить Сайке собственную квартиру, но наш мальчик, будучи гордым и колючим, отказался, сославшись на головную боль и плохое настроение. Вай не обиделся, поулыбался и ушел, а Сайке остался совсем один, на съемной квартире да наедине с ущемленным самолюбием. От бывших любовников у Сайке остались кредитные карточки и подарки, так что он мог позволить себе временный отпуск от зарабатывания больших денег и знакомства с большими членами. Другими словами, не работал и был абсолютно стопроцентно в поиске. И хорошо отдыхалось зеленоглазому Сайке, пока, блин, не получил он по почте книгу с четырьмя сотнями пустых страниц и тремя, исписанными ну просто невиданным хамом.
На утро Айо ушел на работу к 12, оставив-таки упиравшегося всеми силами Сайке наедине с его мыслями. Мыслей было немного, и, что самое поразительное, они были о достаточно несвойственном жизни Сайке предмете – книге.
Проколебавшись и промучавшись три часа, наше чудо зеленоглазое таки взвыло и взяло в руки вчерашний подкидыш. Удостоверившись, что в ней ничего нового не появилось (например, написанных кровью угроз), Сайке задумался. А что, собственно, от него требуется? И тут, как в кино, взгляд его упал на красную гелевую ручку, лежавшую на подоконнике одиноко и печально. Проверив ее на бумажке, Сайке сел за стол и, подумав, вывел аккуратно на первой пустой строчке: «06.05. Вчера я трахался с Айо.» Что писать дальше, парень представлял слабо, но был уверен на все пятьсот процентов, что движется в верном направлении, поэтому он продолжил писать и оторвался только, когда зазвонил телефон. Он закрыл книгу, аккуратно, чтобы чернила не смазались, и нажал на кнопку, не глядя на номер на экране.
- Да.
На том конце что-то затрещало, да так громко, что Сайке невольно отдернул руку с телефоном от уха.
- Алло... это кто? – уже почти недовольно сказал он, но ответа не последовало. Сайке нажал на кнопку отбоя и взглянул на список принятых звонков. «Номер засекречен».
«Отлично», подумал парень и снова взял в руку красную ручку.
«Сегодня мне звонил Джеймс Бонд», старательно вывел он и, перечитав написанное, удовлетворенно закрыл книгу. Но не успел он отложить ее на полку, как телефон снова зазвонил.
- ДА!!! – заорал в трубку Сайке, - АЛЛО, я вас слушаю!!!
В трубке недоуменно выдохнули.
- Ээ, Сайке, родной, это я, я по делу, ты не занят?
Парень округлил глаза.
- Вай?
Человек на том конце улыбнулся.
- Я, милый.
- Привет… - так же недоуменно поздоровался Сайке. Нет, он конечно жутко невоспитанный и порой просто стерва, но от неожиданности он даже повел себя, как хороший мальчик.
- Привет, - повторил он. - Ты чего? Кстати, это ты сейчас звонил, да? Блииин, ну а трещать и молчать было зачем, а, я уж подумал… ой, знал бы ты, что я подумал! Я не предполагал, что ты станешь такое делать, ведешь себя, как сталкер, – Сайке начал понемногу приходить в себя и свое нормальное состояние «три тысячи слов в секунду и топнуть ножкой».
Вай засмеялся тихим бархатным смехом. Голос по телефону у него был жутко сексуальный, что не преминул отметить про себя Сайке.
- Разочарую тебя, но я уже не в том возрасте, чтоб страдать подобными глупостями, хотя, признаюсь, я думал о том, чтоб подомогаться тебя еще немного. Нет, я тебе не звонил. Тебя кто-то преследует?
- Нет, нет, наверное, номером ошиблись, но показалось, что межгород. Да, наверное, ошиблись, - подтвердил Сайке и вдруг рассмеялся своей мысли. - Аа, так ты звонишь, не для того, чтоб сказать, что стоишь на очень шаткой табуретке с веревкой на намыленной шее и вообще жутко соскучился?
- Опять твои штучки, - рассмеялся в ответ Вай, - солнце мое, у меня тут все сроки горят, выручай, а? Агентство хорошо платит, - и добавил прежде, чем Сайке успел заныть, - я знаю, что тебе это неинтересно, но, я прошу тебя, один раз, и, между прочим, это твой любимый журнал… - голос Вая стал чуть более тихим и вкрадчивым. - Понимаешь, Антоша сбежал в Грецию с этим своим арабом и всех нас бросил, а нам позарез нужен вот такой типаж, ну ты же понимаешь, сейчас такое время, все красивые мальчики то и дело сбегают с греками и испанцами, а ты вот вообще не хочешь дарить свою красоту миру, - Вай печально вздохнул, в тайне надеясь, что комплименты и крайняя безнадежность в голосе все же достигнут своей цели, и эта маленькая самовлюбленная блондинка все же согласится.
- Ооо, - протянул Сайке, - а статью про меня не напишут? – да, он решил бороться до конца и, если все-таки придется сдаться, так выжать из этого побольше пользы.
- Напишут, напишут, - пообещал Вай, и Сайке уж было завизжал от восторга, как тот добавил, - как только подпишешь с нами полугодовой контракт.
Current music: SHINee - Juliette
Сайке не устоял и сдался. Вай давно предлагал ему сниматься, но тот, по одному ему известной причине, отказывался с упорством барана. Но на этот раз, неожиданно для него самого, согласился. Отчасти ему казалось, что пора выходить из этого порочного круга (что он под этим подразумевал, он тоже не очень понимал, но звучало вполне себе неплохо). А еще Сайке очень любил поломаться. Короче, договорились они на 11 утра пятницы.
В ночь перед съемкой Сайке спал плохо, ворочался и вздыхал, но сон так и не шел. В итоге в студию он приехал в легком раздражении, что тут же выплеснулось на несчастного стажера, который помогал Сайке переодеваться. А вот гримерша оказалась морально стойкая и ни разу и бровью не повела, несмотря на все старания новоиспеченной модели держать голову то ниже, то выше, чем требовалось. И не таких видали, значит.
Вай приехал в студию еще к десяти и все это время возился с техникой, поначалу не обращая никакого внимания на Сайке. К 12 многострадальный стажер не выдержал.
- Вай, Вай, когда начинаем? – очкастый парень нетерпеливо закусил нижнюю губу. Ему уже опостылело терпеть заносчивого блондина, которого он про себя уже окрестил «очередной маленькой сучкой».
Вай изо всех сил тянул улыбку:
- Кристьян, еще пять минут и начинаем. С одеждой и макияжем все хорошо?
- Да-да, мы уже готовы, - Кристьян поправил очки и добавил. - Ну так, мы Вас ждем?
При мысли о том, что тянуть больше нельзя, улыбка с лица Вая пропала.
- Иду. Тут уже все.
Через минуту Вай зашел в гримерку и обомлел. Сайке сидел на стуле перед зеркалом в позе «я звездаааа», закинув ногу на ногу и раскидав руки по подлокотникам, и что-то говорил, раздраженно глядя на Кристьяна, стоящего справа от него с совершенно растерянным видом.
- … и тогда я не понимаю, как ты вообще сюда попал. Переспал что ль с кем? Да нет, тут я извращенцев не заметил, если и переспал, то точно не с Ваем, у него отличный вкус, кто тебя на работу принимал, кстати? – верещал Сайке, оглядывая бедного Кристьяна с ног до головы, смотря на него, хоть и снизу вверх, но крайне высокомерно.
- П-простите, но у нас нет лимонной воды, - Кристьян держался из последних сил, терпя хамство.
Вай отошел от увиденной сцены и усмехнулся. «Во дает парень, а!» подумал он, но все же решил вмешаться.
- Я вижу все готовы, - бархатным голосом чеширского кота, обожравшегося чеширской сметаны, произнес он, и все в комнате, включая Сайке, с облегчением выдохнули.
- Ваааай, - протянула «звезда», - как это нет лимонной воды, ты что, никого не предупредил?
Сайке откровенно наслаждался игрой в избалованную модель, и фотограф это хорошо понимал.
- Прости, родной мой, разумеется, я не забыл, разве я мог забыть предупредить о привычках моей любимой модели? – Вай замахал руками, - не волнуйся, я всех уволю, завтра же!
Вай погладил Сайке по напудренной щечке и подмигнул ему, на что парень внезапно громко рассмеялся, а Кристьян стал белее мела и, кажется, тоже задумался о ледяной воде с лимоном.
Съемка началась вовремя. Все, имеющее отношение к процессу остались в студии, а не имеющие поспешили удалиться от греха подальше. Ко всеобщему удивлению, с первой же минуты Сайке словно подменили. Четко выполняя все указания фотографа и мгновенно реагируя на любой его взгляд, он проявил верх профессионализма, будто всю жизнь только и делал, что позировал камере.
- Отлично! А теперь посмотри на меня, так, да-да, так, и нагнись вперед, и плечико, дааа, умница моя, ты просто золото!
Сайке все исполнил безо всякого труда и тут же повторил позу зеркально.
- Оо, замечательно, просто угадываешь все мои желания.
- Как будто когда-то было иначе, - тихо произнес Сайке, поймав томный взгляд фотографа.
- Расстегни рубашку, первые три пуговицы этой жутко дорогой шелковой рубашки, ноги обратно... угу, еще раз.
Current music: Atsushi Sakurai - Wakusei
Через полчаса съемки и двух смен одежды Вай торжественно объявил перерыв и, уйдя в гримерку, потянулся в карман весящей на вешалке куртки за сигаретами.
- Ты что, куришь?? – шокировано спросил Сайке, - с каких пор?
- С тех самых, дорогой, с тех самых, - фотограф прикурил, пристроившись у окна гримерки, - просто я понял, что суицид – это не для меня.
Сайке хохотнул и вдруг поднял на фотографа серьезные глаза. Наклонив голову на бок, он сделал несколько шагов вперед и встал прямо напротив него, заставив Вая прислониться к подоконнику.
- Ммм… - протянул Сайке задумчиво, рассматривая вблизи лицо бывшего парня.
Вай молчал, лишь наблюдая за ним сверху из-под опущенных ресниц.
- Мммм.
Сайке прошелся глазами по губам фотографа и остановился на его подбородке с короткой аккуратной бородкой. Он поднял руку и медленно провел ладонью по темно-каштановым прямым волосам Вая и, заметив, что они отросли уже до плеч, перевел взгляд выше и заглянул ему в глаза.
- Не стрижешься?
Вай слегка улыбнулся уголками губ и покачал головой.
- Нет.
- Дурак! – яростно прошептал Сайке и поднял вторую руку в попытке притянуть бывшего любовника за шею, но сильные пальцы фотографа перехватили его запястья и резко развернули Сайке спиной к окну.
От резкого удара о стекло у самого его виска Сайке вздрогнул и, скосив глаза, увидел ладонь фотографа. «Спасибо не кулаком и не чуть левее…» подумал Сайке и перевел взгляд обратно на Вая.
Казалось, что фотограф в ярости. На первый взгляд уж точно – горящие глаза, плотно сжатые губы и немигающий взгляд вдобавок к такой вот позе делали из его жертвы загнанного кролика. Это при условии, если жертва – не Сайке, который кроликом никогда не был и быть не желал.
С минуту они смотрели друг другу в глаза, Вай, стоя вплотную и все еще сжимая пальцами запястье Сайке, упирался второй рукой в чудом не треснувшее стекло и не отводил взгляда. Напряженно текли секунды, а в голове Сайке была только одна мысль, и он, поднявшись на носках, впился в губы своего бывшего. «А бывшего ли?..»
Вай пальцев не разжал и не отшатнулся. И не закрыл глаза, как и Сайке, но на поцелуй ответил с той же яростью, что горела и в его глазах.
«Какого хрена ты делаешь??» пронеслось в голове Сайке вихрем.
«Какого хрена ТЫ делаешь?...» мысленно ответил ему Вай.
А вслух никто ничего не сказал, не желая ни уступать, ни переходить грань первым.
Сайке, не разрывая поцелуя и не отводя взгляда, провел кончиками пальцев единственной свободной руки по груди фотографа, но тот снова перехватил его запястье и слегка отступил назад.
- Ты дверь-то вообще закрыл? – съехидничал Сайке, - вдруг кто зайдет, а тут такой Queer as Folk.
- После того, что ты устроил сегодня на примерке, сюда вряд ли кто рискнет зайти, или ты думаешь, что Кристьян захочет добавки? – Вай сделал пару шагов по направлению к куртке и достал из кармана пачку черного Данхилла. Сайке потер запястье, исподлобья наблюдая за фотографом.
- Они для тебя слишком тяжелые.
- В самый раз.
Повисла тишина. Сайке продолжал безразлично смотреть на огонек сигареты, отмечая про себя, как интересно Вай ее держит – слегка зажимая между пальцами и не разворачивая до конца ладонь.
«Идет... ему очень идет. Жаль».
Съемка закончилась еще через полчаса, и Сайке отпустили на все четыре стороны. Ждать смысла не было, он знал, что Вай сейчас в первую очередь фотограф при исполнении, поэтому парень поехал домой предаваться воспоминаниям.
Войдя в квартиру, Сайке первым делом переоделся в любимые голубые шортики и умылся, а затем поставил чайник и сел за стол. На столе лежала книга, на том самом месте, где он ее и оставил. Открыв ее и пробежав глазами по исписанным строчкам, он задумался – а что ему, собственно писать? О чем? О Вае? О них? О прошлом? «Нет. О прошлом я здесь точно не буду. Только о настоящем», решил Сайке и в подробностях изложил сегодняшние события, не забыв и про Кристьяна, и про лимонную воду, и о том, что играть роль модели было довольно не плохо.
Наконец вскипел чайник. «Интересно, сколько мне за это заплатят», подумал он, бросая в чашку утренний пакетик чая.
Ни на следующий день, ни в понедельник Вай не позвонил. Зато позвонил агент и сообщил, что гонорар за съемку будет перечислен на счет Сайке в самое ближайшее время.
Он все думал о том, что произошло тогда в гримерке. Ясен пень, они б точно не переспали, это сто процентов. Но эти волосы…
Сайке вспомнил и сигарету в длинных пальцах Вая.
«Противостояние», вывел он красной ручкой одно единственное слово и убрал книгу на полку.
Current music: Depeche Mode - In Your Room
В следующие несколько дней Сайке не сделал в книге ни одной записи. Телефон молчал. «В конце концов, у меня отпуск. Ведь отпуск же?» думал парень. Он сидел на полу своей маленькой кухни с чашкой чая в ладонях.
Никто не звонит.
Никто не приходит.
Не о чем писать.
Сайке смотрел в стену, сквозь стену, на обои, скользя взглядом по едва заметному тонкому узору из бледно-золотистых изогнутых линий на светло-бежевом фоне. За его спиной над столешницей, над мойкой – мелкая плитка цвета молочного шоколада. Отделка стола и стульев в тон, но под темное дерево. Светильники-сферы на стенах вместо люстры – света давали ровно столько, сколько необходимо, чтобы не промазать ночью мимо чашки.
На полу был паркет. Опять дерево, опять в тон. Только два предмета на этой кухне были белого цвета, вырываясь из общей гармонии – чайник и холодильник.
Кухню ему делал Аллен. Можно было догадаться. Хозяева были довольны проектом (и тем, что тратиться не нужно, хочет парень сделать им ремонт – пусть, не жалко), самого же Сайке устраивала и старая кухня без подобных изысков.
Но нужно отдать должное Аллену – это было почти гениально. То есть, на первый взгляд-то кухня как кухня, а теперь – внимание-внимание! – посмотрим на нашего героя и поймем, что Аллен оказался прав на все пятьсот процентов. Темный пол с регулируемым подогревом («ты же любишь сидеть на полу, а цвет будет контрастировать с цветом твоей кожи»), узор на стенах («прям как твои волосы на солнце, и не спорь, мне виднее»), посуда глубокого темно-изумрудного цвета с жемчужным отливом («при слабом освещении твои глаза принимают такой же оттенок»), и прочее.
Единственное, что не учел Аллен это то, что жить здесь Сайке, а не ему. После расставания он больше ни разу не зайдет на эту кухню, а хозяин будет сидеть на полу цвета, контрастирующего с цветом его голых коленок, смотреть на узоры из собственных волос на стенах и держать в руках единственное, что ему не навязали, прикрыв заботой и любовью, – чашку с уродским кривым покемоном.
Сайке сидел так каждую ночь. В те моменты, когда у него никого не было. Он сидел так и думал, что хотел бы взять красную тушь или черную тушь и расхреначить эти стены новым узором к чертовой матери. Он не старался анализировать, зачем, отчасти он просто наслаждался этими ночами и своими настроениями.
У него был друг, но он ни за что не променял бы такие ночи даже на горячий дружеский секс. Айо он звонил только тогда, когда чувствовал, что ему сейчас нужно именно это. Например, когда с кем-то расставался и менял работу (эти вещи для Сайке уже давно были связаны – расставание, смена работы, закономерный секс с единственным другом). А что касается Айо, то он никогда не был против. Они даже ни разу не обсуждали этого. Ну, просто так сложилось. Такие вот отношения.
Айо, в отличие от друга, никогда не звонил с предложением переспать. А когда он приезжал, то всегда привозил еду из суши-бара. Это тоже стало своего рода традицией их встреч. Да, и никогда это не обсуждать. Никогда.