В каждом спальном районе любого города существует более-менее приличный азерботский шалман, куда щемится по вечерам непритязательная публика заради босяцкого угара. В ночь с субботы на воскресенье с дружком Рафаэлем посетили аналогичный адский котел.
- У нас нет льда, - нисколько не смущаясь выпалила сутулая луноликая киргизская официантка в ответ на просьбу принести виски со льдом.
И правильно! Какой лед в аду?!
Вначале все было тихо. Лишь сидящая за соседним столом пьянющая в сракотелло бабень с лицом помощника бухгалтера в типографии громко восхищалась сидевшей напротив не первой молодости парой "Ребята! Вы просто охуенные! Вот честно, вы такие ****атые, ребят. Нин, дай я тебя поцалу..." и неловко подавалась вперед, вонзая локоть в салат.
Потом захрипели динамики. Закрутился дискоболл, разбрасывая зеленые и красные лазерные лучи. Завибрировали стены под лютое тру-рашн диско девяностых. Танцпол живо заполнился косолапыми мужиками в свитерах, начавшими отплясывать ублюдошный гоп-твист, и их мигом вспотевшими толстомясыми подругами, размашисто работающими руками в оголтелой рубке адского хоровода. Суровые кавказские бандиты в деловых костюмах неторопливо пили чай и подливали водку двум нечеловечески крашеным розовеющим ****ям, бросающим на них жгучие от похоти взгляды.
- Нам надо войти в образ! - закричал Рафаэль, пытаясь переорать дикую музацию. - Майн шатц! - крикнул уже подошедшей киргизке. - Почем у вас песни заказать?
- Трыст, - ответила она с таки испугом, как будто у нее при этом выпал зуб.
- Пусть споют "Рюмку водки на столе"! - объявил Раф пришлепывая на стол пятихатку.
Виски глотался хреново. Видимо потому, что заявленный Jameson, оказался какой-то шалой дагестанской подделкой. На танцполе начался медленный танец. Поджавшие животы красномордые самцы облепили повлажневшими тентаклями податливые женские тела и закружились по часовой стрелке словно механические куклы. Те же, кому пары не хватило, изображали руками игру на гитаре. Баба за соседним столом заснула, зажав в руке кусок хлеба.
- Люто! - радовался Рафаэль. - Какие ты еще адские песни знаешь?
- Можно "Паромщика" Аллборисны, - отвечал я. - Или "Белого лебедя" этого... как его... "Лесоповала".
- Я знаю, я знаю, - замахал руками Рафаэль. - Помнишь это "Баловать, хочу тебяяя сегодня баловаааать... " А? Нормально? Чтоб душу рвало!
- Меня всего вырвет!
- Так и надо! Девушка, нате еще. Скажите, пусть "баловать" споют!
- Как? - наклонилась киргизка.
- Ба-ло-вать! - разъяснил Рафаэль.
- Это песня?
- Еще какая!
Зал потихоньку пустел. На часах - начало второго ночи. Заиграла эта ****ская "Баловать". Рафаэль победно вскинул кулаки. На абсолютно пустой танцпол выскочила, шатаясь, бабец с роскошным пивным пузом и принялась совершать эпилептические пластические движения тушкой, олицетворяющие страсть и первозданную эстетику танца, но до неузнаваемости испорченные алкоголем.
- Раф, - говорю. - Не восстает ли твой приап при виде жеманного танца прекрасной девы? Не распаляет ли непристойные желания вид этой царственной складки над джинсами? Мне кажется, ваш союз - ее ум и твоя красота - мог бы родить кадавра столь безобразного, какого не носила еще земля со времен душки гитлера?
- А ведь наверняка работает здесь на муниципальном рынке, - мечтательно закатил глаза товарищ. - продает белорусские кофты или пальчиковые батарейки. Женюсь!
Киргизка в тысячный раз пришла заменить пепельницу. Рафаэль вперился в ее бейдж.
- У меня плохое зрение, - говорит, - что у вас написано?
- Сарина, - стеснительно ответила девушка.
- Сабина? - переспросил он. - Прекрасное имя! Почти как Ольга...
- Или Матвей, - поддакнул я.
- Сабина, я вас сразу заметил! - продолжил Рафаэль. - Скажите, вам тут нравится?
- Нравиц...
- Сарина, мне тоже тут очень нравится! - с воодушевлением сказал Раф. - И во многом это - ваша непосредственная заслуга. И если меня спросят, Рафаэль, что тебе понравилось в этой ды... в этом месте... я скажу, что мне понравилось как меня обслуживала Сабина.
Девушка вспыхнула как мак.
- Сабина, сколько вам лет?
- Двацат...
- О, это ж за год до распада Великой Страны! а где родились?
- Под Бишкек...
- А у вас в Бишкеке курят? Ну это... курят у вас в Бишкеке? Шиша? Шиша?
- Курят...
- Ай молодцы! Сабина, вы мне нравитесь!
- Вы смеетесь надо мной, - застенчиво сказала Сарина.
- Я восхищаюсь! Какие брови! А походка! Вы когда-нибудь видели сами, как вы ходите!? Так лани скачут... Сарина, мне бы очень хотелось, чтобы вы обслуживали меня тут всегда. Я если сюда приду, и увижу, что вас нет в смене, развернусь и уйду. И плюну еще где-нибудь там на лестнице. Сабина, клянитесь!
- Клянус...
- Нет, не так. Давайте мизинец... вооот! А теперь повторяйте за мной: клянусь...
- Клянус.
- Всегда.
- Всегд.
- Обслуживать Рафусю.
- Обслуживать кого?
- Обслуживать Рафусю! - с нажимом повторил Раф.
- Обслуживать Рэфуся, - откликнулась Сарина.
Рафаэль зажмурил глаза и потряс сцепленные мизинцы.
- Все, вы поклялись, - заявил Раф. - вы поклялись на мизинчиках, а это до гроба!
Сарина кивнула.
- А теперь скажите там, пусть поставят "Мальчика Бананана"!
- Что?
- Песню - "Мальчик Бананан".
- Малчик-банан?
- Если знают такую, пусть поставят и ее.
Сарина ушла явно ошарашенно.
- Людишки, - произнес Рафаэль.
- Пошли уже, - предложил я. - меня что-то воротит уже от этого пойла.
- Подожди, пусть они "Бананана" сыграют...
- Да откуда тут "Бананан", ты что?
- А вдруг?!
- Нэ, - сказала Сарина. - Нэ знают...
- Успокоился? - спросил я.
- Да, пошли еще куда-нибудь? Петь охота! Джаза охота! Где твой клавесин?
На танцполе продолжала извиваться пухлой змеей неутомимая женщина, а оттаявшие бандиты шептали хохочущим лярвам что-то доброе, витиевато-красивое и вечное.