На фото: Пётр (1933-1993)(стоит) и Иван (1933-2000). Фото 1952 года.
***
Дети Ивана Ивановича и Ульяны Егоровны Масловых
Иван Иванович и Пётр Иванович
В марте 1933 года семья наша сразу увеличилась на два человека. Мать восприняла это так: родилось двое, значит, Бог дал, и ничего с этим не поделаешь, надо кормить и растить. Отец не столько был обрадован, сколько ошарашен и испуган: сразу добавилось два рта. А тут 1933-й год. Голодный год по всей России и в Казахстане. Теперь отец уже не пил трое суток. Разве что мог позволить себе купить пол-литра или чекушку водки и выпить с горя.
Стал упрекать мать: «Как это ты могла разрешиться сразу двоими, не думала, что придёт голодный год? Плодливая, видно, в свою мать пошла, Веру Сергеевну».
Молока у матери не стало хватать сразу после рождения детей. Были ли у нас коровы и поили ли малышей молоком или сразу перевели на хлебные сОски? Не помню. Мать давала одному одну грудь, другому другую. Это было закреплено, как земля за колхозом. Знаю, что каждому ещё надо было дать по 3 – 4 раза новую хлебную пробку. Как бы ни кормили, но оба малыша выжили.
Весной пошла рыбалка всеми возможными способами. Детей начали подкармливать рыбными бульонами, а когда им исполнилось месяцев по десять, их стали прикармливать икрой, которую мы извлекали из чебаков. Иван, когда ему было года полтора, чуть не подавился такой икрой. Отец схватил его за ноги, тряхнул вниз головой, и икра выскочила у малыша изо рта. Дети росли примерно одинаково. Только странно было смотреть: один лежал с белой головой — Петя, второй с чёрной — Иван. Любопытные рассуждали:
— Смотри, у них двое детей, ростом одинаковые, один беленький, а другой черноголовый.
Потом спрашивали:
— Как же вас звать, ребята?
— Меня Иван.
— А тебя?
— Меня Петя.
— А кто же из вас старше?
— Я, — первым отвечал Иван.
— И насколько же ты старше?
— На пять минут!
Видно, когда-то спрашивали у матери, кого же она родила первым и насколько. Мать объяснила, что Ваню минут на пять. Иван это усёк и твёрдо усвоил, что он старше, и всегда держал шефство над Петром.
Когда им исполнилось лет по шесть, мы обнаружили, что Пётр быстро начинает читать и писать. Каракулями он выводил: «Маруся, купи мне тетрадь, карандашей цветных. А ещё мне купи другую тетрадь, а ещё купи конфет». Как передавали эти письма Марусе, я не знаю, только она ему привозила всегда что-нибудь для рисования или письма.
В школе Пётр учился успешнее, чем Иван. Окончил семь классов, поступил и окончил Омское речное училище штурманов. Иван же учёбу старался симулировать. Чаще уходил с Ермака домой на остров под разными предлогами. Пропускал занятия сначала редко, а потом больше, больше. И вообще, не окончив даже начальную школу, учебу бросил.
Я с тринадцати лет сел в лодку, чтобы работать на реке, Пётр с десяти. Он был всегда физически покрепче, чем Иван, и не уступал мне. Когда вопрос вставал так, почему должен идти делать что-то тяжёлое Пётр, а не Иван, отец отвечал: «Иван послабее, у него тонкая кость, или кишка».
Остаться варить, пойти на охоту с ружьём, следить за перемётами — это было занятие больше для Ивана. Грести на вёслах по перекату, замена знаков, промер фарватера, поливать огороды, носить по два ведра воды с Иртыша в гору, плести плетни — это занятие для меня и Петра. Прежде чем что-нибудь посадить и вырастить, надо было этот участок сначала огородить плотным полутораметровым забором, который мы с Петром, а иногда и отцом, выплетали длиной до ста метров. Копка огородов, покос, уборка и заготовка сена и дров, рыбалка самоловами летом и зимой — это всё опять мы с Петром. По физическому развитию Пётр ничуть не уступал мне, хотя был моложе.
Иван стал приближенным и главным помощником отца. А когда я и Пётр уехали на учебу, окончательно утвердился в мысли, что он наследник и продолжатель дела отца. Да и звать его стали не иначе, как Иван Иванович
Иван женился на Матрёне Петровне, племяннице деда Гриппака. Дети их: Светлана, Пётр, Галина и Анна. Большинство живут в Ермаке.
Когда Ивану исполнилось лет восемнадцать, он чуть было не женился на молодой девчонке, Грязновой. Отец, мать и вся родня запротестовали: «Тебе идти в армию, жениться рано». Иван послушал родителей, распрощался с невестой и пошёл служить. А невеста за время службы вышла замуж за другого.
Служить Ивану довелось в Прибалтике, в Латвии. Там ему пришлось, как говорится, понюхать пороху. Время службы 1953-55 годы. В лесах действовали отряды зелёных. Иван принимал участие в вылавливании «лабасов» (латышей), в прочёсывании лесов и облавах для проверки документов. Кроме этого работал секретчиком в полку, и приходилось возить документы из штаба в штаб. Возили на мотоцикле. Как правило, ездили по двое или трое. При малейшем подозрении разрешалось применять оружие. Автоматы были наизготове, со снятыми предохранителями.
Окончив службу, Иван заехал ко мне в Кинель. По-моему, сына у меня тогда ещё не было. Очень обрадовалась тогда вся моя родня, т.е. тёщина родня. Иван очень хорошо играл на балалайке и неплохо на гитаре. Пел песни, шутил. Выпивал совсем немного. Родные были в восторге.
По приезде в Ермак женился на Матрёне Петровне Чуприной. Стали появляться дети. Все дети больше похожи на Масловых. Подросли, стали очень симпатичны, красивы и милы. Петя, будучи маленьким, очень сильно ругался. Особенно, когда приходил жаловаться бабушке Ульяне на плохую кормёжку: «Мамка с... з... ничего не варит, а нам совсем не х... пожевать. Я её, наверно, убью!»
После смерти моей матери, приезжая в Ермак, мы всегда останавливались на весь отпуск у Ивана и Моти. К остальным родственникам ходили днём. Поговорим, попьём чайку, а ночевать всегда идём к Ивану. Изо всех братьев свою жену любил больше всего Иван.
Матрёна Петровна умерла в 1999 году. Иван сильно затосковал, стал сильно болеть и 1 февраля 2000 года тоже умер. Мне позвонил из Ермака его сын Пётр и сообщил такую печальную новость.
Сегодня 7 марта 2000 года, я сижу и пишу эти воспоминания. Через три дня — сорок дней со дня смерти Ивана. А так же его день рождения, день рождения Петра, и день смерти матери. Такая серьезная дата. Надо будет помянуть и отметить.
Пётр женился в Ермаке на Ирине Анпилоговой. От брака — дочь Анна. Свою дочь ни отец, ни мать не воспитывали и материально ей не помогали. Росла она в Понырях, Курской области у своей бабушки Анпилоговой Анны Тимофеевны. Там она должна проживать и теперь.
Пётр штурманил по Иртышу, Ирина — товаровед, окончила торговый институт. Часто стали выпивать, по поводу и без повода. Подались на север. Благо, на пароходе или самоходной барже это сделать очень легко. Капитан и штурман — Пётр, матрос и кок — Ирина. Двенадцать часов плывут, двенадцать часов спят, из чего и заработок исчислялся. Большая зарплата, дешёвые продукты. Накидали в Омске ящиков водки, всяких продуктов, консервов в камбуз — не на горбу везти, и поплыли вниз. Ни патрулей, ни инспекции. С утра до вечера под хмельком, а на ночь к берегу приставали, и до полного отруба. Утром вставали, похмелялись и дальше плыли. На самоходных баржах было по одному составу команды.
Нижнее течение Оби, слишком полноводная река: ширина реки почти десять километров, глубина достаточная. Даже небольшое понятие о характере реки дает возможность легко проводить суда по таким рекам.
С каждым годом Пётр и Ирина стали пить больше и больше и, наконец, как наркоманы, не стали совсем приходить в трезвое состояние.
Однажды Ирина, стремясь побыстрее утолить жажду, схватила бутылку красного вина, стала пить из горлышка. Поперхнулась или кашлянула, и в лёгкие попало вино. Так и скончалась с бутылкой вина в руке. Пётр женился второй раз на какой-то проходимке из Тюмени
Последний раз, когда приезжал на юг, заезжал и к нам. Был совершенно конченым человеком. Озлоблен был на весь мир, на всю родню, на меня и Марию. Говорил: «Вас, коммунистов, всех надо перевешать. И если никто не сделает, я приеду и сделаю в следующий раз». Уехал на север и больше никому не писал. Жена его полностью обобрала, а взрослые её дети видимо поставили последнюю точку в его биографии. Если умер, то похоронен неизвестно где.
***