Мой левый бок совсем затек, и больше всего на свете хотелось перевернуться на правый. К тому же, лёжа на правом боку, я не буду видеть тусклый свет ночного проспекта, просачивающийся сквозь жиденький тюль занавесок. Это стоило попытки!
Я немного приподнялся, чтобы плавно перекатиться, но в моей груди сразу же проснулся и заворочался колючий вихрь, стремящийся вырваться наружу безудержным кашлем. Пришлось задержать дыхание, чтобы не позволить ему нарушить тишину, царящую в комнате. Я упал головой обратно на подушку и прислушался к дыханию, едва доносившемуся из темноты в том месте, где стоял второй диван. Слава Богу, оно было ровным и безмятежным! Я перевёл дух. Капля воды из холодного компресса на лбу побежала по щеке, как слеза, и закатилась в ухо. Вообще то, компресс уже давно нагрелся от моего пышущего жаром лба, но искать в темноте мисочку с подкисленной яблочным уксусом холодной водой я не мог – опять начну кашлять во всю глотку.
Вообще удивительно, что при такой высокой температуре я ещё не провалился в глубокий полубредовый сон, а лежу и здраво мыслю. Даже яснее и чётче, чем обычно. Подсознание заботливо подсовывает мне серьёзные и вечные темы для полуночных дум: смысл существования человека на земле и смысл моей жизни в частности…
Сейчас с неё, как с луковицы, слетают один за другим внешние слои. Жесткой коричневой шелухой упали на пол мои многочисленные интересы: редкие книги, музыка для избранных, любимые фильмы…Всё, что призвано помогать мне забываться и отгораживаться от унылой реальности. Далее я осторожно отделил слой друзей и хороших знакомых. Их задачи были примерно те же, что и у хобби. Правда друзьям приходилось платить взаимностью, выслушивать их, веселить, утешать.. За время болезни мне позвонило лишь три, нет, два человека. Печально, я рассчитывал на большее.
А вот и нежная, полупрозрачная кожурка - девушки. Их я выбирал всегда тщательно и вдумчиво: чтоб не курила и не пила, была красивая без тонн косметики, много читала. В свои 22 года я уже перестал их считать. Сейчас у меня их две: стройная загадочная брюнетка и рыженькая милая пышка. Одной лестно проводить время в компании молодого представителя богемы, другой просто хочется обрести статус замужней дамы. Всего то!
Я чуть не застонал, но вовремя стиснул зубы. Единственной женщиной, которой от меня ничего не нужно, была моя мама. Это она мирно спит на соседнем диване, а когда проснется, первым делом подойдёт ко мне и проверит температуру, прикоснувшись губами ко лбу.
Мама! Помнишь, как ты экономила на себе, чтобы я был сыт, одет и обут в детстве? Тебе было тяжело растить меня без отца, но ты не сдавалась, всегда находя в жизни что-то хорошее. Ты радовалась моим рисункам, успехам в школе, футбольным победам во дворе.. хотела, чтобы я стал кем-то выдающимся. И я хотел.
Поступил учиться в Академию, думал, что буду блистать там талантом. А блистал только бокалами с однокурсниками в насквозь прокуренных барах и кафе, чьих-то квартирах, клубах с не запоминающимися названиями. В их ароматное от кальянных испарений чрево уплывала моя стипендия и редкая зарплата за портреты по фотографии. Ты не требовала от меня денег, иногда отдавала свои…главное, чтобы я стремился, добивался…Чего? Мне уже много лет. Иван Васильев, автор «Мокрого луга» умер в 23, оставив после себя не один десяток работ. А у меня нет ни одной, кроме портретов по фотографии, которые я иногда пишу на заказ. Да и те по знакомству, а значит за копейки.
В ухо потекли уже настоящие слезы. Я плакал горько и беззвучно, чтобы не разбудить мать. Не кашлять и тихо плакать - вот всё, что я пока могу сделать для неё, подарившей мне жизнь…