Сегодня питерский «Зенит» был в ударе, команда играла с воодушевлением, теснила противника, а счет 3:1 за десять минут до окончания игры лишал соперника какой-либо надежды отыграться. Трибуны неистовствовали, болельщики уже победно размахивали шарфами, а комментатор слегка усталым голосом предрекал исход матча.
Вадим болел за «Зенит», но никогда на стадион не ходил, – считал фанатство одной из форм идиотизма - с довольной улыбкой он сидел в кресле, привскакивая в голевых моментах.
Когда Павлюченко вошел в зону ворот, в комнату с жужжанием влетел игрушечный джип, и, резко развернувшись посреди ковра, остановился. Вслед за машиной вбежал белобрысый четырехлетний Димка с пультом управления в руках. Джип несколько раз дернулся вперед-назад, потом, совершив широкий маневр, подкатил к креслу. Замерев на несколько секунд, он покрутил туда-сюда передними колесами и пошел на штурм лежащего перед креслом тапка. С первого захода преодолеть столь значительное препятствие не получилось, джип отъехал и повторил попытку с другого направления, но и в этот раз потерпел неудачу, тогда он сдал назад и, отчаянно взвизгнув мотором ринулся напролом. В игрушечной жизни, как и в реальной безголовость при вождении автомобилей обязательно приводит к аварии; так и сейчас, налетев с разгону на тапок, джип подпрыгнул, несколько мгновений прокатился на двух колесах и перевернулся на крышу.
Димка подбежал, поставил машину на колеса и начал возиться у ног, поглядывая на отца. Мальчишка явно чего-то хотел, но не решался отвлечь. Вадим улыбнулся, поднял его с пола, подвинулся и посадил рядом.
Сын умостился, но сидеть спокойно не стал. Футбол он не любил, за Зенит не болел, а по телевизору предпочитал, как все в его возрасте, мультфильмы. И вообще, вовсе не телепередачи занимали сейчас его маленькую голову.
Поэтому, прокатив рукой джип по отцовскому бедру, Димка глубоко вздохнул и, заглядывая в лицо, спросил,- Папа, а когда уже наступит зима?
Ответ требовался немедленно, но в это время на половине поля любимой команды произошло нарушение, и судья назначил пенальти. До пробития мяча было немного времени, капитан команды противника решал, кто выполнит удар, поэтому Вадим, не желая пропустить острый момент, быстро подошел к окну и отдернул штору, - Вот смотри, сынок, когда с этого тополя упадут все листья, тогда и наступит зима.
Во дворе росло несколько тополей. Большие, старые кряжистые деревья доставляли много хлопот дворникам, роняя листья и ветки, к тому же в начале лета с них летели обильные хлопья пуха, вызывая раздражение аллергиков. Но тополя своей зеленью оживляли городской пейзаж, в жару давали густую тень, к тому же к ним привыкли, и поэтому попытки районной управы спилить их неизменно встречали упорное сопротивление жильцов. Обычно к концу октября деревья уже сбрасывали листву, но в этом году, возможно, из-за жаркого лета и теплого сентября сделать это не спешили и стояли, хоть и пожелтевшие, но в полном убранстве. Один из тополей, наверное, самый толстый рос как раз напротив окон квартиры Вадима.
Димка разочарованно посмотрел на дерево, прикидывая, сколько времени понадобится для падения всех листьев, расстроенно похлопал белыми ресницами и, потерев под носом, побрел к матери, наверное, консультироваться по поводу полученной от отца информации.
Зачем Вадим ляпнул про листья, он и сам не понял - так, сорвалось с языка, и лишь поразмыслив, вспомнил – то же самое как-то сказала ему мать. Пожалуй, это было одно из первых его воспоминаний. Тогда, кажется, они шли с ней из детского сада через осенний парк, сладко пахло преющим кленовым листом, мелко накрапывал дождь; ему вдруг захотелось праздника, а настоящий праздник для детей это Новый Год, но для него нужна была зима, и Вадим спросил, когда же она наступит. «Когда с деревьев упадут все листья, Вадичка» - ласково произнесла тогда мать.
Получив ответ, в котором было обозначено вполне конкретное условие наступления желаемого события, Вадим с нетерпением стал ждать полного оголения деревьев. Каждый день, едва проснувшись, он подбегал к окну и с сожалением отмечал, что хоть и становилось листьев все меньше, все-таки некоторые из них почему-то крепко держались за ветки и упрямо тормозили наступление долгожданного момента.
Упали тогда все листья или нет, он уже не помнил, но сейчас вдруг пожалел, что сказал сыну эту фразу. Теперь и маленький Димка будет каждый день как зачарованный следить за осенними деревьями. Вадим огорченно вздохнул, но делать было нечего, слово вылетело, а оно, как говорится, - не воробей…
Вечером Вадим долго ворочался в постели, все думал, как выйти из создавшегося положения, но, так ничего и не придумав, заснул.
Проснулся он, будто кто толкнул, долго лежал, прислушиваясь. Было еще очень рано, в квартире стояла тишина, рядом посапывала жена, на кухне еле слышно тикали часы, все как обычно, но что-то все же было не так. Вадим затаился, и через некоторое время даже не услышал, а, наверное, каким-то шестым чувством ощутил посторонний звук. Сосредоточившись, он напряг слух, и теперь до него донесся толи странный шорох, толи шелестение. Звук был ни на что не похож, он, то чуть усиливался, то почти пропадал, но постоянно присутствовал в пространстве.
Вадим попытался определить природу странного звука, но, как ни старался, привязать его к чему-либо знакомому не смог. Он попытался опять заснуть, но еле слышимый шорох упрямо лез в уши, раздражал, мешал, и даже накрывшись подушкой, ему казалось, что он слышит его.
Наконец, сон пропал окончательно, и валяние в постели стало бессмысленным. Вадим осторожно поднялся, и, прикрыв дверь в спальню, тихо ступая, пошел по квартире, прислушиваясь и стараясь определить направление источника странного звука.
В коридоре шуршание и шорохи стали слышны лучше. Вадим заглянул в детскую, Димка спал, раскинувшись в постели и безмятежно улыбаясь.
В гостиной звук слышался вполне отчетливо и доносился он явно с улицы. Вадим подошел к окну и... восхищенно замер.
На улице был необыкновенный листопад. С деревьев, желтыми обрывками густым непрерывным дождем падали листья, их столкновения в воздухе и падение на землю и рождали тот странный и непривычный шум. Пролетая через свет ближнего фонаря, они создавали причудливые движущиеся по стене тени. Не было ни ветра, ни дождя, ни какой-либо другой видимой внешней причины, способной вызвать подобное явление, но, должно быть, что-то явно произошло в природе, если тополя во дворе решили сбросить листву вместе и всю разом.
Вадим накинул халат, вышел на балкон, и долго курил, наблюдая необычное зрелище. Стало светать и на фоне посеревшего неба постепенно проступили абсолютно голые деревья, еще вечером щеголявшие густой листвой. Тополь, показанный им сыну, как ориентир наступления долгожданной зимы стоял без листьев, лишь на конце одной из боковых ветвей болтались их жалкие остатки в количестве пяти или шести, которые, по всей видимости, должны были облететь окончательно при первом дуновении ветра. Вадим посмотрел на эту ветку и огорченно поморщился.
Такого явного конфуза с ним еще не случалось, что говорить теперь Димке по поводу наступления зимы, он не знал.
За спиной в комнате зажегся свет – жена пошла будить и собирать в детский сад сына.
Скоро по полу зашлепали быстрые шаги, штора отдернулась, и на балкон босиком выскочил Димка. Вадим тут же подхватил его на руки.
-Папа, смотри, листики уже опали!- восторженно вскрикнул мальчишка,- Зима уже настала?
Вадим обескураженно кашлянул, но нужно было что-то ответить,- Нет, Димуся, еще не настала. Видишь, несколько листьев еще висят на ветках, вот когда и они упадут на землю, тогда и будет зима,- произнес он и понес сына в комнату.
Подобное положение в природе Димку явно не устроило, он обиженно засопел, пару-тройку раз хлюпнул носом, когда же стали собираться, вредничал, не давал вставлять руки в рукава пальто, а при надевании ботинок сердито толкнул мать ногой.
-Ты видишь, теперь, к чему приводят твои выдумки?- раздраженно крикнула Вадиму жена,- Забирай в сад этого хулигана, и чтобы я вас больше не видела, сказочники несчастные!
Они вышли из подъезда. Димка вопреки обыкновению не дал взять себя за руку, а плелся сам позади, поминутно оглядываясь на злополучный тополь.
За ночь значительно посвежело, изо рта при дыхании вылетал парок, а лужи вдоль бордюра прихватило первым ледком. Под ногами шуршал ковер опавших листьев, в противоположном конце двора слышались громкие голоса дворников-таджиков, приступивших к уборке и на своем непонятном языке проклинавших так внезапно свалившуюся на них напасть.
Сев в машину и пристегнув сына к креслу, Вадим посмотрел на дерево. Листья были на месте, он мысленно попросил Всевышнего не обрывать их до первого снега и, ни на что особо не надеясь, выехал на улицу.
Уже поночному стемнело, когда вечером они брели по подметенному тротуару домой. Разноцветными квадратами светились окна квартир, по двору, блестя фарами, медленно проползали автомобили. Несмотря на проведенный в детском саду день, настроение Димки не улучшилось, он так же хмуро шел позади отца, не разговаривал, а когда тот попытался все-таки взять его за руку, отбежал в сторону.
Фонари во дворе светили исправно, а тот, что был возле их подъезда, сегодня, как назло, особенно ярко, и уже на подходе Вадим заметил, что тех последних листьев на ветке нет.
Еще оставалась надежда, что сын не станет рассматривать дерево в сумерках, и будет еще время что-то придумать до утра, но не тут-то было. Подойдя к подъезду, Димка остановился и, задрав голову, принялся высматривать ветку с листьями. Он внимательно обследовал взглядом все дерево, несколько раз повернулся и даже поднес к глазам ладошку, загораживаясь от слепящего света фонаря.
Листьев не было, но не было и обещанной зимы. Димка еще раз посмотрел на заветную ветку, потом повернулся к отцу, и глаза его полные упрека неотвратимо стали наливаться слезами. Опыт его коротенькой жизни убеждал, что родители знают и умеют все, и что бы они не сказали, произойдет обязательно, и вот - такое разочарование. От нестерпимой обиды маленькое сердце сжалось, нос и щеки густо покраснели, а рот горестно искривился.
-Сынок, ну ты чего?- Вадим шагнул к нему, протянув руки, но тот упрямо отскочил и сделал глубокий и прерывистый вдох.
Вадиму показалось, что весь двор как-то притих в ожидании обиженного рева, но тут что-то произошло.
Димка вдруг почувствовал, как нечто почти невесомое, но холодное, влажное и очень приятное коснулось его щеки, потом такое же опустилось на нос, увлажнив его, а затем зацепилось за ресницу, радужно засияв в фонарном свете. Он вздрогнул и растерянно заморгал, моментально передумав плакать и спустив вниз по щекам накопленные, но не нужные уже слезы. Прохладные прикосновения продолжались, мальчишка закрутил головой - вокруг, медленно кружась в лучах фонаря, падали, сразу же тая на земле, белые хлопья.
Рядом стоял, облегченно улыбаясь, отец.
-Снег,- прошептали маленькие розовые губы,- Снег!- уже громче произнесли они.
-Снег! Папа, зима пришла! Ура!!!- подпрыгивая от переполнившего его восторга, закричал Димка, схватил отца за руку и закрутился с ним в радостном вихре.
На землю опускался первый в этом году снег.