«Говорят, чем наивнее, вернее, чем глупее человек, тем больше у него возможность быть счастливым.
Возникает вопрос: а, что такое счастье? На этот вопрос никто и никогда не смог ответить, было много попыток дать этому явлению определение. Кто-то определяет счастье, как отсутствие несчастья, кто-то безмятежностью, кто-то комфортом, а, кто-то гармонией в отношениях. И, конечно, если речь заходит об отношениях, то на первое место выступают отношения мужчины и женщины.
А, гармония в отношениях, чем определяется? Есть ли нечто незыблемое, вокруг чего строятся эти отношения? Оптимисты скажут, что всё в руках самого человека, пессимисты сошлются на рок. Женщина в этом вопросе, видимо, интуитивно ближе к истине. Почему? Странно, правда?
Бог же создал её из ребра мужчины. Она изначально поставлена на второй план .
Но, что такое первый и второй план? Возможно, пора понять, учитывая теперь уже доступность безмерности пространства и времени, что нет оценки в ряд или в линию. Всё имеет объём. Мы слишком привыкли к материальности нашего бытия. К примеру, если у именитого хирурга нет соответствующей команды, которая выхаживает и вытаскивает больного из послеоперационного криза, то кто узреет заслуги самого хирурга? Однако все говорят о заслугах хирурга, а не о его тыле.
Стало быть, Мужчина и Женщина всего лишь составляющие чего-то одного единого и целого? И у каждой составляющей свои, как это не банально звучит, функции. В основе всех религий изложен механизм отношений мужчины и женщины: Он творит, Она хранит. Или он создает или добывает, она сохраняет или несёт. Женщина движется в бесконечность по горизонтали, мужчина же под углом к горизонтали, не обязательно под прямым. Траектории движения разные, но в одной какой-то точечке они непременно пересекаются. Тогда женщина автоматически меняет свой курс, меняет с радостью, так как она следует правилу, положившему начало Мирозданью. Мужчина ведёт её вверх. То есть к совершенству, к Творцу.
Юмор этого момента до смешного прост: совершенно то, что целое. Чтобы совершенствоваться необходимо вырасти до целого, а ещё проще воссоединится. Планета знает много случаев прихода совершенных людей: Пророков и Святых. Им не нужно совершенствоваться, они приходят сюда разбудить человечество, вернее разбудить сознание человека, да и приходят они в наш мир, когда Великая Сила Разрушения начинает превосходить Великую Силу Созидания, когда нарушается Великое Равновесие.
Что-то дало крен Мирозданью. Теперь нередко встретишь женщин, которые стали двигаться под углом к горизонтали или мужчин, которые легли на горизонтальную плоскость. Нарушены функции, изначально заложенные в ПРАВИЛАХ.
Стало быть, ГАРМОНИЯ это ничто иное, как ПРАВИЛА?…»
-Чушь! Правила, горизонталь, вертикаль… Не-то геометрия, не-то камасутра какая-то!
Возмущённая Венера отложила заумную статью и задумалась, желая хоть что-то понять из того, что прочитала. И, вновь возмутилась вслух:
-Гармония, правила … Чушь какая-то. Зачем всё так усложнять?
Она никогда не понимала тягу некоторых всё усложнять. Ну, человек ты, ну, есть у тебя потребности, ну, и действуй. Хочешь что-нибудь сделать–сделай, хочешь спать–спи, хочется есть–ешь, хочешь …-люби .
Зачем гонять по Вселенной непонятно кого в поисках непонятно чего? Назрела проблема? Тут же её и реши, а не можешь, так отпусти, потому как, не твоё. Не склонна она всё размусоливать и тех, кто это делает, не любит. Она всегда гордилась своим простым восприятием жизни, да и окружение жизнь подобрала на подобие.
Правда тётки, подруги то есть, её зовут не Венерой, а, Венькой. Говорят ей это больше подходит. В ритуальной в мастерской Венера работает уже давно. Народ там довольно раскованный, и над нею так подшучивают:
-Венька, не знаем, как насчёт Венеры, но, что-то венерическое в тебе есть.
Венера не обижается. Имя ей дала бабка по матери, которая была крымской татаркой. У них там все: или Ильдары и Динары или Венеры с Эдипами.
Кто бы и что бы не говорил, Венера была всегда собой довольна, вот тут она точно знала, что это самый простой способ оставаться в равновесии.
В семье, где были три девочки, Венера была старшей. У отца она была опорой и надеждой. Так получилось, что, не дождавшись сына, отец автоматически стал прививать сыновьи качества старшей дочери.
Отец Тихон Степанович Завидко, совсем не оправдывал фамилию, но, соответствовал своему имени, был тихим и без особого полёта мыслей, но очень трудолюбив и терпелив, да ещё и скромен. Мать же ему в противовес оправдывала его фамилию, ещё она была шумной, любопытной и не в меру болтливой.
Отец работал мастером в местной мастерской народных промыслов, в цехе по производству мебели. Цех работал большей частью по заказам. Иногда были очень интересные заказы по эскизам или заказы на реставрацию старинной мебели. Технически цех был оснащён очень слабо, поэтому заказы выполнялись такими мастерами, как отец, вручную. Венера в детстве часто пропадала с отцом на работе.
Однажды в цех поступил огромный старинный комод, который пострадал во время пожара. Лицевая часть была резной, но огонь съел весь фасад, и восстановить его, не имея эскизов, было сложно. Мастера по рассказам заказчика сами сделали несколько набросков, но что-то не стыковалось. Уже был восстановлен весь комод, но к фасаду никак не приростал ни один из имеющихся набросков. Венера в сторонке наблюдала за душепотением мастеров. А, вечером, уединившись, она долго что-то рисовала и тёрла ластиком. Наутро она показала отцу свои листочки. Отец был изумлён: на рисунках были изображены детали резного декора и сам комод, уже восстановленный. Он не без гордости отнёс творения дочери на работу.
Кое-что в набросках подправили и, скоро комод был готов. А о девочке все заговорили, как о ребёнке со способностями.
Венера была уже в пятом классе, когда пошла в художественную школу. Сидела в студии чуть ли не с дошколятами. Другой ребёнок чувствовал бы дискомфорт, но только не Венера. Она и тут была главной, ощущая себя даже где-то ответственной за успехи младших. Преподаватели тоже скоро привыкли к тому, что из-за разницы в возрасте на девочку можно возлагать всевозможные мелкие поручения. И так завелось, что Венера весь световой день была в школе средней, в школе художественной, пропадала у отца в мастерской, а в оставшееся время выполняла чьи-то поручения. Все попытки матери, хоть как-то привлечь её на помощь по дому, не были успешными.
Преподаватели в художественной школе отмечали, что у неё очень твёрдая рука, цепкий взгляд. Стоило ей на скунду увидеть предмет, она могла очень чётко сделать по памяти его изображение эскизом или рисунком. Не особо ей давались краски, хотя её они завораживали. И акварель и масло, даже пастель, не приняли её, вопреки долгому старанию худшколы. Зато в графике она могла передать и гротеск, и лирику, и шарж.
Графика считается чисто мужским изоремеслом. Однако её преподаватель Михаил Ваганович утверждал, что это её призвание. Он-то и определил её телодвижения после окончания школы.
Кто-то из сокурсников её преподавателя остался в Строгановке, это на Ленинградке в Москве. Туда-то и подтолкнул Венеру поступать Ваганович. Несмотря на троечку по русскому на экзамене, она поступила, уж больно понравились экзаменационной комиссии альбом с её работами. Общежития ей не дали, но, помогли устроиться на квартиру, хотя в том вузе это делалось редко.
Квартира, в которой Веньку поселили, была от Строгоновки в нескольких трамвайных остановках, что для Москвы просто великое счастье. Теперь там станция метро Щукинское, а, тогда были кооперативные домики, бывшие дачи института Гамалеи. Чуть дальше был Серебряный бор. Места живописные.
Будучи почти сельской жительницей, Венеру пугал шум столицы. На улице она себя чувствовала тревожно, в училище любила практические уроки, на теории чуть ли не засыпала, жутко тосковала по дому. Первое время тоску свою гоняла пешими прогулками из училища на квартиру через парк туббольницы, очень ей нравились не городские очертания этой части города.
На курсе собрался народ большей частью из больших городов, это вопреки советскому лозунгу «Искусство - народу».
Естественно, что провинциальная девочка, и довольно плотного телосложения, Венера стала вызывать иронию и подколы в свой адрес. Насмешки москвичек в группе она не воспринимала, просто отвечала им грубостью и тут же забывала. Вообще: с нервной системой ей повезло, а то не перенести было то, как изливали свою язвительность сокурсники.
-Слушай, Венера, давай мы тебе руки укоротим, глядишь и станешь Милосской.
Так изливал свою желчь москвич Мишка Хуторянский. Венька с сочувствием реагировала на Хутора. Он в её глазах был бездарем, которого пристроили к профессии, но забыли подарить хоть самую малость способностей. На такого она не могла обижаться.
А, по поводу внешности она и вовсе не испытывала никаких комплексов. Венера считала, что просто родилась немного не вовремя. Вот если бы она родилась во времена великого Рембранта… Тогда бы все просто с ума сходили от такой природной красоты. Она даже любовалась своим телом, искренне считая его безупречным. При том, что это тело было далеко не хрупким, бёдра на два размера превышали размеры плеч. Ноги были под стать бёдрам с широкими щиколодками, на которые она любила одевать обувь с всякими застёжками и завязками, подчёркивавшими слоновью конструкцию этих ножек. Но, ей так нравилось, и всё тут. И уже никто на свете не смог бы её переубедить, таких авторитетов просто не было. Позже авторитетом для неё стал Сенька Грабер, он приехал из Ферганы. До этого Венера думала, что в Фергане могут жить только узбеки. А тот год, что она провела в Москве, Сенька был для неё самым приятным событием и самым приятным лицом. Само собой, что и самым непререкаемым авторитетом.
По природе Сеня был пофигистом. Однако такой разносторонней одарённости Венька не только не встречала, но, и не подозревала о возможности существования.
Сенька сразу стал любимцем всех студий. Вот уж кому давались краски! Казалось, что они исторгались из него без всяких потуг с его стороны. Он несколькими мазками мог передать настроение. Все попытки Венеры в этой области не имели результата. Сенька её успокаивал:
- Ладно, Вень, не тужься . Ну, не твоё, не твоё… Это, как один голубоглазый, другой кареглазый, третий….
На что Венька разочарованно отвечала:
- А, у тебя сколько глаз? Столько-то не бывает …
-Это уже карма, голуба моя, карма.
-А, кто это Карма?
-Госпожа Судьба,- смеясь, отвечал Сенька.
Только его насмешки для Веньки были не совсем безболезненными. Она интуитивно хотела быть на уровне, однако...
Сеньку любили все девицы, хотя он был не высок, и не отличался яркой внешностью.
У него было детское личико, да, да, личико. Круглое личико и такие же круглые черты, тёмные волосы крупными буклями и куча родинок на белоснежной мордочке. Именно так его воспринимала Венера с высоты своей солидной природы.
Поначалу Веньку совершенно не волновала Сенькина популярность. Она считала, что он для неё больше, чем объект. Она была настолько благодарна ему за поддержку и настолько восхищалась его способностями, что при всей своей неуклюжести оставалась его преданным ординарцем, их часто можно было видеть вместе. Через неё передавались записки от девиц, просьбы преподавателей. Сенька не всегда ходил на первую пару, просто просыпал. Но, ему всё сходило с рук.
Как ни странно это могло бы показаться, но, Сенька был так же дружен и с Мишкой Хуторянским, они здорово дополняли друг друга. Отсутствие творческих способностей в Хуторе природа возместила умением суетиться. Очень важное качество, позволявшее не просто выживать, а, жить, как выражался Мишка «достойно». Благодаря другу Сенька быстро втянулся в ритм большого города, все модные вернисажи, премьеры театральные и кинематографические, всё это стало доступным для Сеньки с лёгкой руки Хутора. Мальчики хорошо «тусили».
Ко всему Миша был из обеспеченной семьи, что было, весьма немаловажно для такого время провождения. Хотя оба друга и сами занимались какой-то коммерцией. Это у них в равной мере содержалось в крови. Возможно, что и это их так притягивало друг в друге.
Мама Миши, Эмма Марковна, в Сеньке души не чаяла. И он, не оставался в долгу, идя к ним, он мог пройти пару остановок пешком, но, непременно купить хотя бы одну розу или другую какую-то цветущую веточку на последние гроши. Протянув Мишиной маме эту скромную флору, он непременно целовал её руку. А много ли женщинам нужно? Сенька уходил от неё и накормленный и обласканный.
Очень скоро и у Венеры неприязнь к Хутору бесследно рассеялась. Мальчики стали изредка брать её с собой в « походы». А, на курсе в их адрес уже шутили «три товарища ». Москвички придумали прибаутку: «Что делать на ВДНХа, когда у нас своё СВХа» то есть: «Сенька, Венька, Хутор».
Чему же Венька особо удивилась, так это то, с какой радостью в семье Миши приняли её. Мишкина мама мигом узрела, что такая разница в психотипах троицы только на пользу компании. Она подметила, что природная монументальноссть Венеры, как нельзя лучше, сглаживает легкомыслие и озорство мальчиков в области удовольствий. Мишина родительница очень быстро поняла, что друзья её сына очень одарённые ребята, у неё появился неподдельнй интерес к их творческим успехам. Она приглашала их на обед или ужин и при этом просила принести свои рисунки, эскизы.
В этой семье царил культ достатка, да, да, достатка. Поймите правильно, достаток не только то, что материально, но и то, что от природы, а, Венеру, по мнению Эммы Марковны, при рождении феи не оставили без подарков.
Сама Эмма Марковна работала в редакции музыкального журнала, всегда была в курсе событий культурной жизни Москвы. Ребятам часто от неё перепадали приглашения или билеты на что-нибудь «вкусненькое».
Мишина мама непрочь была бы даже пофатазировать о будущем Миши с Венерой, в девочке было всё то, чего не доставало её чаду. Это неважно, что на фоне Мишки Венера выглядит тёткой, со временем все претерпевают изменения форм. Подумаешь. Главное для семейной жизни не это. Главное, чтобы достаток к достатку, а, девочка с достатком, СВОЯ. Это уже гарантия устойчивого брака.
Веня, естественно не догадывалась, да и Хутора она воспринимала, только, как продолжение Сеньки. Время шло, троица жила активной жизнью: учёба и полноценный досуг.
Первый курс закончился. Закончился неплохо. Венеру и Семёна отмечали почти во всех студиях, ну, а Мишку они вытянули напару.
Осенью их должны были повезти на картошку, а, пока на каникулы по домам.
Решив, что заслужен достойный отдых, ребята решили отметить пройденный учебный этап.
Эмма Марковна приняла активное участие в мероприятии. Приготовив дачу и прикупив продукты, она отправила своих подопечных на уиэнд. К вечеру подтянулись ребята из группы и ещё какие-то барышни и кавалеры.
Пришедшие тоже что-то с собой приволокли. Было, в общем, и сыто и пьяно.
Все уже пребывали в состоянии вольяжности, одну Веньку не «брало». Видимо природа, согласно конституции, была попрочней. Она даже легонько стала скучать. И народ стал куда-то исчезать. Правда весь народ Венеру не интересовал, она потеряла из виду Семёна.
Веня взяла какой-то стульчик и пошла в сад, чтобы посидеть под яблонькой.
Лучше бы она этого не делала! Не успела она приблизиться к заветной яблоне, как напоролась на полунагую девицу, стонущую в объятиях Сеньки.
Что тут было! Она просто рефлекторно запустила свой стул в парочку, благо те успели увернуться. Кровь хлынула в голову, уши заложило, обида её испепеляла. Венера ничего не видела, ничего не слышала. Схватив свою курточку, она выскочила на дорогу, даже не понимая в каком направлении ей нужно двигаться. Уже светало, когда по чистой случайности какая-то пожилая чета на белой шестёрке подвезла её до ближайшей станции метро.
Пребывание в Москве стало для Веньки нестерпимым. Не отвечая на вопросы квартирной хозяйки, Венька собрала вещи и поехала в училище. Она хотела забрать документы в и тот же день уехать домой.
Венера уехала, не забрав документы, ей просто их не отдали. В деканате решили, что у студентки просто эмоциональный срыв, который скоро пройдёт, и не нужно делать опрометчивые поступки, идя на поводу юношеского максимализма.
Два месяца каникул пролетели дома в заботах. Венька охотно помогала и матери и отцу в хозяйственных делах, чем сильно удивила родителей. Раньше за нею этого не наблюдалось. Она же старалась таким образом заглушить горечь, которую поселил в её душе Сенька.
Когда пришёл срок отъезда, она объявила, что не поедет в Москву. Естественно, что и объяснять изумлённым родителям она ничего не собиралась.
За документами поехал отец. Со слов отца, его тоже долго уговаривали не делать глупость. Объясняли, насколько одарена его дочь, что нельзя такие способности хоронить, и каким может быть её будущее.
Отец был далёк от понимания всего того, что ему наговорили. Он просто забрал документы и вернулся.
Городок, в котором они жили, находился в часе езды от краевого центра. Туда в институт культуры Венера отвезла и отдала свои документы. Её без проблем взяли на второй курс, даже сдавать практически ничего не пришлось. Занятия уже начались, и потому долго на своих переживаниях она замыкаться не могла, да и не склонна была Венера к этому.
Если в Москве она была чудовищно провинциальной, то теперь, Венере самой казалось, что тут собрались одни селяне. В Москве ей не смогли навязать комплексов, зато здесь Венера утвёрждалась в своём несомненном превосходстве. Теперь она задавала тон в группе. Лидерство, заложенное природой, при отсутствии таких авторитетов, как Сенька, просто утрамбовывало все попытки окружающих ребят на индивидуальность.
Венера стала активной общественницей, да и просто заводилой в своём окружении. Застенчивых в среде молодёжи не так мало, потому однокурсники с радостью вокруг неё тусовались. Она придумывала, как провести время, и все её поддерживали. Она с толпой могла сорваться ночью в городской парк или на реку в летнюю сессию.
Четыре года прошли незаметно. Венера получила диплом художника декоратора.
Зная её природные задатки, и художественные и организаторские, ей предложили остаться в институте, на первое время методистом. Венера сказала, что подумает, и поехала домой.
Венера долго не могла решиться на что-то определённое. Как всегда, Ваганович и тут за неё побеспокоился. Казалось, в городке он знал всех и вся, и директора дома культуры тоже. Тогда кинотеатры и дома культуры ещё исполняли роль культурных центров, недолго, правда, им было отпущено. В, общем, Венеру взяли художником в ДК. Помимо работы клубного художника она вела кружок рисования.
В той самой художественной мастерской, где почти всю жизнь проработал её отец, стали производить удивительные вещи, которые стали визитной карточкой городка и местности. Это была утварь, стилизованная под старину, сувениры с этническими мотивами. Всё это пользовалось огромным спросом у иностранцев и едущих за рубеж. Здесь же шили эксклюзивную одежду, тоже с этническим уклоном.
Венеру пригласили, как специалиста, консультировать старых мастеров резчиков. Они работали только благодаря природному дару, никогда и ничему специально не учились. Венере понравилось, это было что-то новое. Но, больше всего ей понравилось общение с нынешним хозяином мастерских.
Это был, достаточно молодой, крупного телосложения, предприимчивый мужчина, вовремя сообразивший, что из маленькой мастерской можно что-то выжимать.
Вскоре у Венеры завязался с ним роман. Правда, очень недолго длился этот роман. Только с полгода. Объект так побаивался свою жену, что после очередной встречи выкидывал Венеру на полпути к дому.
Она не очень расстроилась, когда её стали избегать. Венера, не долго думая, переключилась на зама главы администрации городка, приятеля прежнего объекта. Новый тоже был крупным молодым мужчиной, под стать прежнему объекту. Венеру притягивал этот типаж, а Сенька явно был приятной случайностью в придуманном романе.
Время шло, один роман сменялся другим. Хотя подруги называли это не романами, а похождениями. Они шутили:
-Венька, ты прямо, как отчаянный холостяк, когда женишься? Пора бы своего, а то всё только чужим жёнам рога ставишь.
-Фу! Дуры все, потому рогатые.
Уже хорошо перевалило за тридцать, когда она встретила своего Ромика. Роман доводился ей каким-то дальним-дальним родственником.
На все увещевания знакомых, что он семейный, да к тому же родственник, она искренне отвечала:
-Какие могут быть родственники, когда так тянет.
-У него же жена, дети?
-Они же не грудные. Да, и жена с детьми причём, если он меня любит?
В его любви она нисколько не сомневалась. Она вообще не допускала мысли, что ему нужно вернуться к семье, и что его осложнившиеся отношения с женой это её прямая заслуга.
Венера твёрдо решила завязать с прошлым и привязать Романа окончательно. Но, он никак не решался на определённый поступок. Иногда, отчаявшись, она срывалась и пускалась во все тяжкие …
Правда, природная хитрость и артистизм подсказывали ей, что всё это нужно усердно от него скрывать. После таких пьяных загульных ночей она ему не показывалась, ссылаясь на выездные работы.
Венера почти отчаялась, можно сказать, потеряла надежду обрести семью.
Роман всякий раз приходил всё более расстроенный. Обида, которую он с собою приносил, казалась ей недовольством домашними и его готовностью порвать с семьёй. Однако время шло…
Настал день, когда с горизонта пропал и Ромка. Венера считала его уход, чуть ли не предательством. Правда, до этой ситуации Венеру не посещало такое чувство, как копание в себе. Первый раз в ней так задержалась боль.
Подруги советовали простить Рому, но, она на него и не обижалась. И почему все думают, что тяжело прощать? Вовсе нет. Ты сам просто становишься другим, меняешься, а, окружение пытается тебя уличить в непрощении.
Будучи человеком немаленьким и реально и фигуралько, и грусть её оказалась ощутимой и давящей на всё окружение. Мать с отцом, не смея что-либо сказать, лишь переглядывались и тяжело вздыхали. Потуги подруг найти слова утешения, она гасила одним тяжёлым взглядом.
Это вот краткое жизнеописание Венеры, предшествовавшее попытке прочтения этой псевдо статьи... Ну, а дальше…
Мастерская заказала новые инструменты по обработке камня из Италии. Груз должен был прибыть в Москву на выходные дни. По счастливой случайности, туда поехала с какой-то оказией тоннажная машина из городка. Хозяин мастерской обратился к Венере с просьбой прокурировать приём и отгрузку оборудования. Она понимала, что поручают ей это дело по просьбе подруг, чтобы она отвлеклась от своего тяжкого состояния.
Водитель и сам бы справился, однако, он якобы не в курсе…
Венера не заставила себя долго уговаривать. Собралась и поехала.
Поручение не стоило и выеденного яйца, Веня и получила груз, и удачно его отгрузила с водителем домой. Сама же она, решила на пару дней остаться и погулять по Москве. Понятно, что местом вожделения был Арбат.
Венька вышла из метро и пошла по улице. Она, вдруг вспомнила ту статью, ну, где про Гармонию..
Лотки с бесчисленными сувенирами и всевозможные инсоляции её мало привлекали. Растворялась она возле картин, написанных маслом и акварелью. Бесспорно, что работы были и хорошие и никакие. Но, дело было в чём-то другом…
Такого пронзительного ощущения Венера давно не испытывала. Она даже почувствовала слабость в своём могучем теле. Благо кругом сервис…
Сев за ближайший столик открытого кафе, попросила чашку кофе и закурила. Она пыталась разобраться в себе, что так её тряхнуло? Её, всегда довольную собой и, потому не имеющей ни кого дела. Сделав несколько глотков удивительно ароматного и горячего кофе, начала сама с собою рассуждать и, тут её опять пронзило:
Сенька! Ну, конечно, Сенька. Цвет, краски, только Сенька Грабер.
Венера поняла, что с тех пор, как она сбежала из Строгановского училища, она не подходила к краскам близко. Сама ли себя берегла, то ли делал это кто-то сверху, однако…
Венера опять пустилась в свои рассуждения…
Чем, собственно, вызван этот внутренний путч, дискомфорт? Жила же она все эти годы в согласии с собой? Она чётко понимала, что даже в отношениях с Романом переживает не разрыв с ним, а, возможность обрести свою семью. Это событие опять откладывается на неопределённый срок.
Сейчас Веня точно знала, что Рома не вырос в её глазах до тех высот, что склонили бы её голову перед ним. Но, это важно! Очень важно, чтобы хотелось склонить голову перед мужчиной. В этом, наверное, ГАРМОНИЯ. Слово это ею просто овладело!
Перед Сеней голову не просто хотелось склонять голову, она бы её обнажала.
А, кем, вообще, для неё был Сенька? Зачем-то он встретился ей на пути, причём в самом начале пути. Первая любовь? Как-то не ёмко, даже немного наивно. Тогда что?
Может быть, Сенька был указателем правильного пути на дороге жизни, но, Венера не поняла и сошла на обочину?
И что она сделала со своей жизнью? Отчего большинство творят всякую чушь со своей жизнью, вместо того, чтобы ЖИЗНЬ свою ТВОРИТЬ?
Венера выпила ещё чашку кофе и выкурила не одну сигарету, пока это щемящее чувство стало понемногу рассасываться. Она глубоко вздохнула и собралась уже уходить, когда услышала очень знакомый голос:
- Немного ли вы курите, мадам?
Венька не могла понять, кому есть дело до её курева и почему, этот голос напоминает пережитое только что.
Подняв глаза на высокого респектабельного мужчину в терракотовом пальто, она сразу узнала Хутора, Мишку Хуторянского.
-Опаньки! Венера Милосская!
Венера встала и сразу попала в объятия Михаила. Сердечно расцеловавшись, она отметила про себя, что у неё не осталось того неприятия, что было в юности. Перед нею был родной человек.
- Веня, тебе идет твой возраст, ты просто шикарная дама!
- Уж кто бы говорил! Вот ты…
- Мне положено, бизнес.
Смеясь, Мишка опять сгрёб её в охапку.
У Веньки видимо в глазах было столько вопросов, что Мишка сам заговорил:
-Знаю, знаю, о чём хочешь спросить. Но, на воздухе свежо, поди, продрогла уже?
Он не стал ждать ответа, подхватил её под руку и повёл до ближайшего ресторанчика. Как оказалось, оба проголодались и замёрзли.
Веня ни о чём не спрашивала. Миша сам последовательно, хронометрическим порядком вещал о всех событиях произошедших в его жизни и жизни Сеньки.
Мишка жил в Майями, у него там небольшая картинная галерея. В Россию приезжает довольно часто, пополнять свой фонд. В его отсутствие всем заправляет Эмма Марковна. Был женат, сейчас в разводе.
Сенька уехал через год после бегства Венеры. Поначалу кантовался в Вене, потом какое-то время жил в Дании. Несколько раз был женат, несколько детей от разных браков. Сейчас живёт в Израиле со старшей дочерью. Дочь, подающая надежды молодая художница. Миша пытался уговорить Сеньку на проживание в Америку, но, дочь не хочет. Сенька пьёт, впрочем, как и многие из России.
-Представляешь, Вень, Ледка пишет рукой старой русской школы.
- Ледка?
- Леда Грабер, дочь Сеньки, портретистка. Очень модная художница, особенно у наших русских. Закрой глаза и вообрази: портрет от Репина, Нестерова или Крамского, написавшего какого-нибудь Прохорова или Березовского. Это притом, что у неё ничего общего с той культурой нет, языка не знает, в отечестве не была, ну, родил Сеня.
Мишка, выдержав паузу, продолжил:
-Обидно, конечно, что такой талант на такую ерунду. Но, это хорошие деньги, а, жить надо. А, впрочем, кому знать, кто, что и как?
-Ты прав,- согласилась с ним Веня.
Она, против ожидаемых эмоций, не обнаружила в себе ни обиды, ни горечи по отношению к Сеньке, пожалуй, только жалость.
Напротив, к Мишке исчезла та юношеская ирония, и появилось ровное тёплое чувство, сродни уважению. Веню немало удивило в себе это перерождение.
Потом она поняла, что лично её уважение может вызвать труженик, можешь быть семи пядей во лбу, но, если ты лентяй… Мишка, развил свой дар, дар суетиться, до продуктивного, результативного, а, Сенька…? Сенька пропил, хотя …, у него дочь.
Они выпили бутылку виски, съели немало.
-Вень, поехали ко мне, ресторан скоро закроют, а, мы только разговорились. Ты же знаешь, наверное, у всех, кто уехал отсюда синдром советской кухни.
- Какой?
- Ну, наговориться не можем, там или автоматы или народ гнилой. Поговорить не с кем, все заняты. Да, и, тупо не о чем…
Венера ничего не имела против дальнейшего общения.
-А, мы свою квартиру после отъезда не стали продавать, сдаём иногда, но, чаще пустует. Мама тоже бывает в Москве. Кстати, она тебя часто вспоминает, называет тебя «наша».
Мишка очень тепло улыбнулся.
Венере самой стало очень тепло и спокойно. Она даже попыталась вспомнить, когда последний раз чувствовала себя так же уютно, но, не смогла вспомнить.
Они оделись и вышли на улицу. Венере опять вспомнилась та статья. В голове пронеслось: может быть это и есть ГАРМОНИЯ?
Машина такси стояла, будто ждала именно их.
Бывшие сокурсники сели и поехали, то ли продолжить вечер воспоминаний о прошедшей жизни, то ли положить начало новой жизни…