Фото 1. Линейный корабль «Марат».
Игорь Абросимов
НЕЗАБЫВАЕМЫЙ СОРОК ПЕРВЫЙ: БАЛТИЙСКИЙ ФЛОТ НА БОЕВЫХ РУБЕЖАХ
1. Накануне: Корабли Краснознаменного Балтийского
2. Накануне: Концепции морской войны и состав флота
3. Накануне: К походу и бою готовы...
4. Суровое военное лето
5. Флот идет на прорыв
6. Борьба за выживание: В боях на море, в небе и на суше (Часть первая)
7. Борьба за выживание: В боях на море, в небе и на суше (Часть вторая)
8. На последних рубежах
9. Заключение
I. Приложения и примечания
II. Использованная литература
Попытки достоверно описать, тем более, объяснить трагические события сорок первого года, рассматривая их как результат действия какой-либо одной или нескольких причин, даже весьма фундаментальных, одного или нескольких исторических факторов, заведомо обречены на неудачу. Не вызывает сомнения, причин и факторов этих было вполне достаточно, чтобы самый пространный их перечень все равно не смог всего охватить.
При этом, незначительные на первый взгляд, они в сочетании с другими, тоже принимаемыми за не столь важные, оказывали самое существенное, иногда решающее влияние на происходившее.
Только в достаточно полном своем объеме сведенные воедино и осмысленные в тесной связи друг с другом, без игнорирования «неудобных», причины и обстоятельства, тем событиям сопутствовавшие и их предопределившие, позволяют реальность тех дней достоверно представить. Напротив, всякое выделение чего-то одного или взятого с ограничениями, соответствующими клишированным и заранее предопределенным выводам, при игнорировании всего остального, объявляемого несущественным либо вообще несуществующим, способно увести нас в сторону от исторических реалий.
В настоящем очерке делается попытка не столько перечислить все события начального периода военных действий на Балтике, а также обозначить связанные с этим обстоятельства, с исчерпывающей полнотой сделать это совершенно невозможно, сколько продемонстрировать многофакторность происшедшего. Несомненно, только учитывая указанную многофакторность, можно застраховать себя от поспешных выводов и легковесных суждений.
Обращается внимание на глубокие социально-экономические, политические и культурные корни, предопределившие развитие ситуации. Только лишь военные факторы, сравнение количественного и качественного состава вооруженных сил противоборствующих сторон и уровня их руководства в 1941 году, отнюдь не позволяет исчерпывающе ответить на вопросы, обращенные в прошлое. Представляется необходимым исходить в этом плане из несомненного факта, что страна существовала в особом исторически сложившемся цивилизационном контексте. Поэтому во многих случаях усилия отдельных людей и даже активных социальных групп не могли изменять ситуацию и добиваться нужных результатов. Рамки возможного ограничивали в этих условиях как свободу выбора, так и реализацию многих начинаний.
Не следует забывать, конечно, что исторический процесс, включающий множество самых сложных причинно-следственных связей, не может быть однолинейным, неизбежным и неотвратимым. Никогда нельзя отрицать многовариантности событий, которые могут принять тот или иной характер, то или иное направление в зависимости от воздействия даже случайных обстоятельств. Однако, несомненно, такой постоянно действующий фактор как вписанность в определенное цивилизационное пространство накладывает свои жесткие и решающие ограничения на возможные реальные варианты.
И еще одно предварительное замечание. Не следует забывать, что всегда остаются положения, нам неизвестные и неучтенные, либо те, что почему-либо оказываются сегодня вне круга рассмотрения. Поэтому многие проблемные вопросы и выводы периодически пересматриваются в свете «вновь открывшихся обстоятельств». Историческое знание, оставаясь вечно актуальным, совершенствуется, вбирая в себя дотоле неизвестное, неучтенное, выпавшее из поля зрения. Подобно стремлению к некому пределу и совершенству, которые достижимы лишь умозрительно, но практически недосягаемы даже в теории, так и наше понимание многих исторических вопросов не может считаться исчерпывающим и никогда им не станет.
1. Накануне: Корабли Краснознаменного Балтийского
=========================================
Традиционно представления о военно-морском флоте в тот или иной исторический период связывались, в первую очередь, с его составом и характеристиками боевых кораблей. Несмотря на роль, которую в грядущих сражениях Второй мировой войны на море должна была сыграть авиация, такие представления почти не изменились и в предвоенные годы. Все страны, будущие участники военных действий, стремились усилить свою морскую мощь в первую очередь за счет строительства новых боевых кораблей и модернизации существующих. И оценка возможностей флота, как правило, исходила из его корабельного состава.
Краснознаменный Балтийский флот (КБФ) являлся накануне войны самым крупным оперативно-стратегическим объединением советских военно-морских сил. На 22 июня 1941 г. он включал в свой состав 2 линейных корабля, 2 крейсера, 2 лидера эсминцев, 21 эскадренный миноносец, 69 подводных лодок различных классов, 35 тральщиков, 6 надводных минных заградителей, 2 сетевых заградителя, 8 сторожевых кораблей, 2 канонерские лодки, 44 торпедных катера, 17 сторожевых катеров, 15 катерных тральщиков, 4 бронекатера, а также вспомогательные корабли, суда и катера. Надводные и подводные силы опирались на поддержку флотской авиации и сил береговой обороны. Флот обладал сравнительно развитой, если иметь в виду восточную часть морского театра, инфраструктурой базового обеспечения.
Л и н е й н ы е к о р а б л и «Марат» и «Октябрьская революция», дредноуты, введенные в состав Балтийского флота в 1914 г., участвовали в боевых операциях Первой мировой войны. Во время Гражданской войны экипажи линкоров воевали в рядах Красной Армии, а корабли были законсервированы. В 1928-1934 гг. они последовательно подвергались нескольким этапам капитального ремонта и модернизации. Модернизация «Октябрьской революции» была проведена с учетом предшествующего опыта работ на линкоре «Марат». В процессе модернизации наибольшие изменения коснулись энергетической установки, причем прежние котлы были заменены новыми на мазуте, а также оборудования командно-дальномерных постов систем управления артиллерийским огнем, зенитного вооружения, радиовооружения и внутренней проводной связи. Позднее производилось усиление бронирования и дальнейшее обновление вооружения, приборов и оборудования.
В результате, к началу военных действий флот обладал вполне боеспособными кораблями. По представлениям того времени тяжелые артиллерийские корабли, в первую очередь линкоры, являлись основой военно-морского могущества. «Марат» и «Октябрьская революция» сильно уступали, конечно, по своим возможностям новым линкорам иностранных флотов, введенным в строй после окончания Первой мировой войны. Но, несмотря на это, рассматривались в качестве основных боевых единиц КБФ.
Водоизмещение линкоров, незначительно отличаясь, составляло 25460 т при длине корпуса почти 185 м и наибольшей ширине - около 27 м. Скорость хода около 23 узлов (42,6 км/час). Бронирование бортов - до 275 мм, верхней и средней палубы - до 37 и 25 мм соответственно. Артиллерия главного калибра включала 12 - 305-мм пушек и размещалась в четырех трехорудийных башнях, бронирование различных конструктивных элементов которых составляло от 150 до 305 мм. Противоминная артиллерия в составе 14 - 120-мм пушек находилась в казематах по левому и правому борту корабля. Зенитное вооружение включало 6 - 76-мм пушек, 2 спаренных 76-мм установки и 6 - 37-мм автоматов (на линкоре «Октябрьская революция» - 12 автоматов), а также зенитные пулеметы. Главная энергетическая установка - паротурбинная, в качестве топлива для главных котлов, как уже упоминалось, использовался мазут. Корабли оснащались двумя комплектами противоминных параванов-охранителей. Численность экипажа - 1411 и 1280 чел. соответственно.
Л е г к и е к р е й с е р ы «Киров» и «Максим Горький» вошли в состав КБФ в 1938 и 1940 гг. Проект «Максима Горького» (водоизмещение 8880 т), по сравнению с «Кировым» (водоизмещение 8540 т), заложенным и построенным ранее, был несколько изменен в части архитектуры корабля, усиления бронирования и зенитного вооружения. Длина корпуса крейсеров составляла 191,3 м, несколько превышая длину линкоров – дредноутов, наибольшая ширина - около 17,65 м. Скорость хода - 35 узлов (64,8 км/час). Бронирование бортов, средней палубы, траверс и башен - до 50 мм, причем на крейсере «Максим Горький» толщина брони бортов и траверс, а также лобовой части башни увеличена до 70 мм. Артиллерия главного калибра включала 9 – 180-мм пушек в трех трехорудийных башнях. Артиллерия противоминного калибра состояла из 6 палубных одноорудийных универсальных 100-мм артиллерийских установок, которые были способны вести огонь как по надводным, так и дальним воздушным целям. Орудийный расчет этих установок прикрывался 50-мм броневыми щитами. Зенитное вооружение ближнего боя состояло из 5 – 37-мм автоматов (на «Максиме Горьком» - 10), а также зенитных пулеметов. Крейсера вооружались двумя трехтрубными торпедными аппаратами, двумя бомбосбрасывателями глубинных бомб («Максим Горький» - шестью бомбосбрасывателями и двумя бомбометами), минами заграждения. Главная энергетическая установка - паротурбинная, в качестве топлива для главных котлов использовался мазут. Корабли оснащались двумя комплектами противоминных параванов-охранителей. На крейсере «Максим Горький» была установлена более совершенная система управления артиллерийским огнем орудий главного калибра. Централизованное управление зенитным огнем обоих крейсеров предусматривалось только для 100-мм орудий, для чего незадолго до начала военных действий на них были установлены и отработаны системы морских приборов управления артиллерийским зенитным огнем (МПУАЗО) «Горизонт». Численность экипажа крейсера «Киров» составляла 872 чел., крейсера «Максим Горький» - 963 чел.
Л и д е р ы э с м и н ц е в, подвижные небронированные корабли, снабженные достаточно сильной артиллерией и минно-торпедным оружием, представляли собой промежуточный класс боевых кораблей по сравнению с легкими крейсерами и эсминцами. Лидер «Ленинград» был заложен в 1932 г. и вошел в состав КБФ в 1936 г., однако, фактически достраивался на плаву до 1938 г. Лидер «Минск», заложенный на два года позднее по измененному проекту, вступил в строй в 1938 г. Водоизмещение лидера «Ленинград» - 2280 т, лидера «Минск» - 2230 т, длина корпуса 127,5 м, наибольшая ширина 11,7 м. Скорость хода кораблей - 40 узлов (74 км/час). Вооружение «Ленинграда» состояло из 5 – 130 мм орудий главного калибра, 2 - 76-мм зенитных пушек и 2 - 45-мм зенитных полуавтоматов, зенитных пулеметов, двух четырехтрубных торпедных аппаратов, пяти бомбосбрасывателей глубинных бомб, мин заграждения. Лидер «Минск» при несколько измененной архитектуре корабля обладал тем же вооружением, за исключением зенитного, которое получило дополнительную 76-мм пушку. Корабли оснащались двумя комплектами противоминных параванов-охранителей. Котлотурбинная установка использовала в качестве топлива мазут. Учитывая низкую скорострельность установленных на лидерах зенитных артсистем и отсутствие МПУАЗО, зенитное вооружение нельзя считать достаточным по тем временам для новых кораблей подобного класса. Экипаж кораблей - 344 чел.
Э с к а д р е н н ы х м и н о н о с ц е в новой постройки в составе КБФ к началу военных действий насчитывалось 14 ед. - «Стерегущий», «Сметливый», «Гневный», «Гордый», «Грозящий» (проект 7) и «Сторожевой», «Сердитый» «Сильный», «Стойкий», «Славный», «Смелый», «Суровый», «Свирепый», «Страшный» (проект 7У). Эсминцы серии 7 вводились в строй, начиная с конца 1938 г., серии 7У – с конца 1940 г. Акты о приемке «Свирепого» и «Страшного» были подписаны только в первый день войны, 22 июня 1941 г. Водоизмещение эсминцев 2000 т, длина корпуса 112,5 м, наибольшая ширина 10,2 м. Скорость хода более 40 узлов (74 км/час). Вооружение состояло из 4 – 130-мм орудий главного калибра, 2 - 76-мм зенитных пушек и 3 - 45-мм зенитных полуавтоматов, зенитных пулеметов, двух трехтрубных торпедных аппаратов, двух бомбосбрасывателей глубинных бомб, мин заграждения. Эсминцы имели два комплекта противоминных параванов-охранителей. Котлотурбинная установка использовала в качестве топлива для котлов мазут. На эсминцах, как и на лидерах, отсутствовала система МПУАЗО, что значительно снижало и без того низкие возможности ПВО этих кораблей. Экипаж - 207 чел.
Пополнение КБФ значительным количеством современных эсминцев с сильным артиллерийским вооружением, несмотря на слабость их зенитного вооружения, явилось главным фактором предвоенного укрепления надводных сил. Однако, погоня за скоростью и маневренностью негативным образом отразилась на мореходных качествах и живучести кораблей. Недостаточная прочность корпусов эсминцев и лидеров и их малая остойчивость приводили к повышенной вероятности потери кораблей, особенно при подрыве на минах и поражении с воздуха. Необходимо отметить также, что новые корабли, введенные незадолго до начала военных действий, не могли быть на достаточном уровне освоены в части использования вооружения, эксплуатации оборудования, сплаванности экипажей и боевого взаимодействия в составе отрядов кораблей.
Эскадренных миноносцев старой дореволюционной постройки типа «Новик» насчитывалось в КБФ 7 ед. - «Ленин», «Володарский», «Калинин», «Артем», «Карл Маркс», «Энгельс», «Яков Свердлов». Все эсминцы прошли капитальный ремонт и модернизацию. Водоизмещение эсминцев 1700 т, длина корпуса 102 м, наибольшая ширина - 9,6 м. Скорость хода - до 30 узлов (55,6 км/час). Вооружение – 4 – 102-мм орудий главного калибра, 2 – 37-мм зенитных автомата, зенитные пулеметы, три трехтрубных торпедных аппарата, глубинные бомбы, мины заграждения. Эсминцы имели два комплекта противоминных параванов-охранителей. Котлотурбинная установка использовала в качестве топлива для котлов мазут. Наличие в составе зенитно-артиллерийских средств лишь установок зенитного калибра ближнего боя ослабляло возможности ПВО эсминцев типа «Новик». С другой стороны, скорострельные 37-мм автоматы вместо установленных на новых эсминцах 45-мм орудий выводили зенитные средства ближнего боя на более высокий уровень, не компенсируя, однако, общей слабости зенитной артиллерии. Экипаж - 173 чел.
Б о л ь ш и е п о д в о д н ы е л о д к и типа «Л» - «Ленинец» серии II (подводные минные заградители) вводились в состав советского флота, начиная с 1933 г., причем первые три лодки Л-1, Л-2 и Л-3 пополнили состав подплава КБФ. Водоизмещение (в надводном положении) 1025 т, длина корпуса 78 м, наибольшая ширина - 7,2 м. Вооружение – 6 торпедных аппаратов с общим числом торпед 12, две минные трубы с запасом в 20 якорных мин заграждения, 100-мм пушка и 45-мм зенитный полуавтомат. Экипаж 54 чел.
Б о л ь ш и е п о д в о д н ы е л о д к и типа «К» - «Крейсерская» серии XIV вводились в состав флота с 1939 г. и являлись самыми крупными субмаринами советского ВМФ, которые предназначались для длительного автономного плавания. Водоизмещение (в надводном положении) 1500 т, длина корпуса 97,7 м, наибольшая ширина – 7,4 м. Вооружение – 6 торпедных аппаратов с общим числом торпед 12, две минные трубы с запасом в 20 якорных мин заграждения, 100-мм пушка и 45-мм зенитный полуавтомат. Экипаж 54 чел. Вооружение – 10 торпедных аппаратов с общим числом торпед 24, 20 мин заграждения, две 100-мм пушки и два 45-мм зенитных полуавтомата. Экипаж - 67 чел.
С р е д н и е п о д в о д н ы е л о д к и типа «Щ» - «Щука» серии V, Vбис, Х и Хбис вводились в состав флота, начиная с 1933 г. Водоизмещение (в надводном положении) в зависимости от серии до 592 т, длина корпуса – до 57 м, наибольшая ширина - 6,2м. Вооружение – 6 торпедных аппаратов с общим числом торпед 10, один 45-мм зенитный полуавтомат и два пулемета (на лодках усовершенствованной Х серии вместо пулеметов устанавливался дополнительный 45-мм полуавтомат). Экипаж в зависимости от серии - от 37 до 41 чел.
Средние подводные лодки типа «С» - серии IX и IX бис, неофициально именуемые «Сталинец», вступали в строй с 1936 г., более совершенная серия XI бис – с 1939 г. Водоизмещение (в надводном положении) в зависимости от серии до 840 т, длина корпуса 77,8 м, наибольшая ширина – 6,4м. Вооружение – 6 торпедных аппаратов с общим числом торпед 12, одна 100-мм пушка и один 45-мм зенитный полуавтомат. Экипаж - 45 чел.
М а л ы е п о д в о д н ы е л о д к и типа «М» - «Малютка» серий VI, VI бис и XII вводились в состав флота с 1934 г. Водоизмещение (в надводном положении) в зависимости от серии до 203 т, длина корпуса до 45 м, наибольшая ширина – до 3,5 м. Вооружение – 2 торпедных аппарата с общим числом торпед всего 2 и 45-мм зенитный полуавтомат. Экипаж - 21 чел.
Быстроходных б а з о в ы х т р а л ь щ и к о в типа «Фугас» четырех серий, различавшихся между собой незначительно, к началу военных действий насчитывалось в составе КБФ 18 ед. (Т-201 - Т-218). Они были построены и вводились в состав флота в 1936-1940 гг. Быстроходные тральщики могли использоваться не только для траленья мин, но и как многоцелевые корабли при несении дозорной службы, для охраны кораблей и судов на переходе, высадки десантов, установки минных заграждений. Водоизмещение 417 т, длина корпуса 62 м, наибольшая ширина - 7,2 м. Скорость хода - свыше 18 узлов (33,3 км/час), с тралами - 14 узлов (25,9 км/час). Вооружение состояло из одного 100-мм орудия, одного 45-мм зенитного полуавтомата, пулеметов, двух бомбосбрасывателей глубинных бомб, мин заграждения. Корабль вооружался четырьмя комплектами контактных тралов различных типов. Электромагнитные тралы были установлены лишь в 1944 г., что не давало возможности обезвреживать магнитные мины, которые противник применял с самого начала военных действий. Главная энергетическая установка – дизель, что снижало время экстренной подготовки к походу до 5 мин. (На кораблях с котлотурбинной установкой, крейсерах, эсминцах и сторожевиках, время это составляло не менее 1 ч.). Численность экипажа - до 70 чел.
Сравнительно большая осадка тральщика (до 2,5 м) не могла гарантировать безопасности от мелко поставленных якорных мин, особенно при волнении свыше 3 баллов, поэтому ввиду отсутствия параванов-охранителей они не были гарантированы от подрывов во время траления. На попутной и боковой волне корабли сильно рыскали, что сильно осложняло процесс траления. Несовершенство навигационного оборудования, единственным средством курсоуказания являлись магнитные компасы, создавало неуверенность в счислении курса, а это затрудняло точную ориентировку при проводке конвоев через минные поля. Крайне слабым для многоцелевого корабля было также зенитное вооружение тральщиков.
Помимо быстроходных базовых тральщиков новой постройки, в составе КБФ находились тихоходные тральщики. Это были три тральщика специальной постройки времен Первой мировой войны «Ударник», «Клюз», «Змей» и четыре тральщика быв. латвийского флота типа «Виестурс» и «Вирсайтис». Кроме того имелось 10 тральщиков, переоборудованных из гражданских судов. На 200-сильном буксире типа «Ижорец», например, водоизмещением 150 т, длиной корпуса около 25 м, наибольшей шириной около 6 м и скоростью хода до 7 узлов (13 км/час) был установлен 45-мм зенитный полуавтомат и пулемет, траленье обеспечивалось с помощью двух комплектов контактных тралов. С первых дней военных действий флот начал пополняться тральщиками из числа вновь мобилизованных судов гражданских наркоматов. Всего было мобилизовано и переоборудовано 47 судов, только буксиров типа «Ижорец» - 25 единиц. При этом личный состав мобилизованных тральщиков, состоявший из вчерашних невоенных моряков, к выполнению боевых задач был подготовлен совершенно недостаточно.
М и н н ы е з а г р а д и т е л и, входившие к началу военных действий в состав КБФ в количестве 6 ед., представляли собой переоборудованные для этой цели суда различного назначения. Самым ценным из них, безусловно, являлся минный заградитель «Марти» водоизмещением около 6200 т и скоростью хода более 18 узлов (33,3 км/час), который был перестроен из бывшей императорской яхты «Штандарт». Корабль обладал сильным артиллерийским вооружением – четыре 130-мм пушки, семь 76-мм зенитных орудия, три 45-мм зенитных полуавтомата и принимал на борт 580 мин заграждения. Недаром во время войны немцы называли «Марти» минным крейсером. Минный заградитель «Урал», переоборудованный из теплохода-рефрижератора «Феликс Дзержинский», принимал на борт от 264 до 326 мин (в зависимости от образца) и имел гораздо более слабое вооружение – четыре 76-мм зенитных орудия и пулеметы. Еще четыре небольших корабля «Ристна», «Суроп» «Вайндло» и «Ижора» предназначались для использования в качестве базовых минных заградителей.
Два с е т е в ы х з а г р а д и т е л я специальной постройки «Вятка» и «Онега» были достроены и переданы в состав КБФ только в июле 1941 г. При полном водоизмещении более 520 т и скорости хода всего 8 узлов (14,8 км/час), корабли, помимо сетей заграждения, принимали на борт 40 мин. На вооружении находилось три 45-мм зенитных полуавтомата и пулемет. Сетевые заградители снабжались также тралами. Кроме того для использования в качестве кораблей сетевого заграждения, в дополнение к приспособленной барже №101, в начале военных действий переоборудовали два мобилизованных судна - «Гарибальди» и «Азимут». Помимо своего прямого назначения минные и сетевые заградители могли применяться как военные транспорты для перевозки людей и грузов.
С т о р о ж е в ы е к о р а б л и типа «Ураган» (составе КБФ к началу военных действий насчитывалось 7 сторожевиков - «Тайфун», «Циклон», «Вихрь», «Буря», «Пурга», «Снег», «Туча») являлись первенцами советского военного кораблестроения и вводились в состав флота в 1931-1938 гг. На них возлагались охрана кораблей и судов на переходе, выполнение торпедных атак, несение дозорной службы, борьба с подводными лодками, а также установка мин заграждения и траление. Водоизмещение кораблей 412 т, длина корпуса 71, м, наибольшая ширина - 7,4 м. Скорость хода - 23 узла (42,6 км/час). Вооружение состояло из двух 102-мм орудий, четырех 45-мм зенитных полуавтоматов, пулеметов, трехтрубного торпедного аппарата, глубинных бомб, мин заграждения. Численность экипажа - 109 чел. Перед войной некоторые сторожевики ранней постройки прошли ремонт с модернизацией - 102 мм пушки заменили на новые 100-мм с башенноподобными щитами (такими артсистемами изначально вооружались сданные флоту позднее, в 1938 г., сторожевики «Снег» и «Туча»), установили новые средства связи и шумопеленгаторные станции. К недостаткам сторожевиков, мешавших выполнению боевых задач, можно отнести сравнительно низкую скорость хода и невысокую мореходность.
Пополнение флота сторожевыми кораблями началось в первый же день войны, когда в состав КБФ был введен сторожевик «Аметист», принадлежавший морской погранохране НКВД [1]. Водоизмещение – 175 т, скорость 24 узла (44,4 км/час), вооружение состояло из трех 45-мм полуавтоматов, пулеметов, глубинных бомб, мин заграждения. В первых числах июля флот пополнился сторожевиком «Конструктор», переоборудованным опытовым судном ВМФ, водоизмещением 820 т, скоростью хода 16 узлов, вооруженного тремя 100-мм пушками, двумя 37-мм и одним 20-мм зенитными автоматами, пулеметами, глубинными бомбами, минами заграждения [2]. Переоборудованным опытовым судном являлся также сторожевик «Разведчик» водоизмещением 185 т и скоростью хода 12,5 узлов (23,2 км/час), вооруженный двумя 45-мм зенитными полуавтоматами, пулеметами, глубинными бомбами и минами заграждения.
Поступившие по мобилизации и переоборудованные в сторожевики буксиры типа «Ижорец» («Чапаев», «Щорс», ЛК-2) КБФ получил в первых числах июля. Водоизмещение 140 т, скорость хода 5 узлов (9,3 км/час), вооружение – один 45-мм зенитный полуавтомат, пулеметы, глубинные бомбы и мины заграждения. Сторожевики «Касатка», «Уран», «Ост» и ЛК-1 также представляли собой буксирные пароходы, причем старой дореволюционной постройки, обладавшие скоростью хода до 8 узлов (14,8 км/час) и вооруженные одним – двумя 45-мм зенитными полуавтоматами, пулеметами и глубинными бомбами. При этом «Уран» был введен в состав флота еще в довоенные годы. Сторожевик «Степан Разин» переоборудовали из бывшего посыльного судна.
За исключением «Аметиста» и «Конструктора», построенных в свое время как миноносцы, вновь введенные в состав флота сторожевики обладали крайне низкими возможностями для их использования в качестве многоцелевых эскортных кораблей.
К а н о н е р с к а я л о д к а «Красное знамя» предназначалась для действий в прибрежных районах как артиллерийский корабль с легким бронированием и была единственной канонерской лодкой КБФ специальной постройки. Она вошла в состав флота еще в 1897 г., однако, в дальнейшем неоднократно капитально ремонтировалась и модернизировалась, вполне соответствуя к началу войны требованиям, предъявляемым к кораблям подобного класса. Накануне войны корабль проходил государственные испытания после очередной модернизации. При водоизмещении в 1660 т скорость хода составляла 14 узлов (25,9 км/час). Вооружение – 5 - 130-мм пушек, 6 - 45-мм зенитных полуавтомата и 1 - 37-мм зенитный автомат. Гораздо менее сильным боевым кораблем являлась канонерская лодка «Пионер», ранее посыльное судно, затем плавбаза торпедных катеров КБФ. Водоизмещение корабля составляло 550 т, скорость хода - около 15 узлов (27,8 км/час), вооружение – 2 - 130-мм пушки и 1 - 37-мм зенитный автомат.
Канонерские лодки типа «Амгунь» вошли в состав КБФ в количестве 11 единиц после начала военных действий, причем 9 кораблей («Бира», «Амгунь», «Селемджа», «Волга», «Олекма», «Москва», «Бурея», «Нора», «Кама») уже в июле и два («Ока» и «Зея») – в августе и сентябре 1941 г. Корабли представляли собой перестроенные грунтовозные шаланды германской постройки 1939-1940 гг., использовавшиеся при производстве дноуглубительных работ. Водоизмещение кораблей составило свыше 1100 т при длине корпуса 59,5 м и наибольшей ширине - 11,9 м. Скорость хода до 9 узлов (16,7 км/час). Канонерские лодки были вооружены 2 или 3 - 100-мм или 130-мм пушками, 3 или 4 - 45-мм зенитными орудиями, пулеметами, а некоторые имели также 1 или 2 - 20-мм автомата. Экипаж - 88 человек. Канонерские лодки этого типа были снабжены бронезащитой. Кроме того использовались 3 канонерские лодки типа «Кронштадт» («Красная горка», «Кронштадт», «Лахта»), также вошедшие в состав флота вскоре после начала военных действий, основой которых стали грунтовозные шаланды старой постройки.
Канонерская лодка «Лайне» водоизмещением 380 т, длиной корпуса 39 м, наибольшей шириной - 6 м и скоростью хода 12 узлов (22 км/час) при переоборудовании под боевой корабль была вооружена одной 76-мм пушкой, двумя 45-мм зенитными полуавтоматами и пулеметами, а также глубинными бомбами. Экипаж 34 чел. Исходя из вооружения, «Лайне» скорее всего следует отнести к классу сторожевиков.
Т о р п е д н ы м и к а т е р а м и Г-5 флот вооружался с 1934 г. Водоизмещение катера около 16,5 т, скорость хода – 53 узла (98,2 км/час). Вооружение состояло из двух торпед и двух пулеметов. Экипаж - 6 человек. Низкие мореходные качества (волна не более 3 – 4 балла) и небольшая дальность плавания ограничивали возможности использования Г-5, которые могли активно действовать лишь в прибрежных и закрытых водах, например, в восточной части Финского залива. Помимо быстроходного, но ограниченного по своим возможностям реданного катера Г-5, промышленность в предвоенные годы не смогла предложить флоту достаточно мореходного и более сильно вооруженного, особенно зенитными средствами, килевого катера.
С т о р о ж е в ы е к а т е р а (морские охотники) МО-4 поступали на вооружение ВМФ и морской погранохраны НКВД с 1937 г. Водоизмещение 52,5 т, длина корпуса 26,9 м, наибольшая ширина 4 м. Скорость хода - до 25 узлов (46,3 км/час). Вооружение состояло из двух 45-мм универсальных полуавтоматов и двух пулеметов, а также 24 малых или 8 больших глубинных бомб. Экипаж М0-4 - 21 чел. Катера показали себя достаточно мореходными (волна до 6 баллов) и хорошо вооруженными для своего класса, обладавшими к тому же неплохой живучестью.
К а т е р н ы е т р а л ь щ и к и КМ-4, созданные на базе деревянного пограничного катера, поступали на флот в 1940-1941 гг. Водоизмещение 12 т, длина корпуса 13,9 м, наибольшая ширина - 3,2 м. Скорость хода до 10 узлов (18,5 км/час). Вооружение – пулемет, 4 малые глубинные бомбы и облегченный катерный трал. Экипаж 10 чел. Катерный тральщик типа Р («рыбинец») имел водоизмещение 30 т при длине стального корпуса 20,7 м и наибольшей ширине - 3,3 м. Скорость хода до 9,2 узла (17 км/час). Преимуществом этого катерного тральщика была повышенная более чем в три раза по сравнению с КМ-4 дальность плавания (890 миль).
Б о л ь ш и е б р о н е к а т е р а (т.н. «амурские») предназначались для действий на реках и озерах, а также на прибрежных морских акваториях. Водоизмещение 49 т, длина корпуса 25,2 м, наибольшая ширина 3,7 м, осадка 0,74 м. Вооружение состояло из двух 76-мм танковых пушек в бронированных башнях и спаренного пулемета в отдельной башне, установленных на бронированной части корпуса (цитадели). Скорость хода 21,6 узлов (40 км/час). Экипаж – 15 чел.
Рассматривая корабельный состав КБФ и сопоставляя его с конкретными задачами, которые пришлось решать флоту в годы войны, можно сделать однозначное заключение, что необходимого сочетания различных сил и их сбалансированности не было достигнуто. В свое время специалисты Военно-морской академии - ВМА в области минной обороны обращали внимание на необходимость иметь на Балтике до 200 современных тральщиков специальной постройки. Небольшие глубины, обилие островов, возможность плавания во многих районах лишь по сравнительно узким фарватерам из-за наличия подводных опасностей и отмелей делали на редкость эффективным использование противоборствующими сторонами мин заграждения. Между тем к началу военных действий в составе флота насчитывалось лишь 35 тральщиков, из них только 18 быстроходных базовых специальной постройки. Таким образом, у флота отсутствовали достаточные тральные силы. Причем, как уже говорилось, вооружение и оборудование, конструкция и мореходные качества существующих тральщиков, даже новых базовых, не отвечали всем требованиям, исходившим из сложившейся позднее минной обстановки.
Количество сторожевиков специальной постройки также не могло обеспечить выполнение многообразных задач, стоявших перед данным классом боевых кораблей. Этим объясняется, в частности, отвлечение крайне ограниченных сил трального флота, в первую очередь базовых тральщиков, на морские операции в качестве эскортных и дозорных кораблей, для чего с гораздо большим эффектом могли использоваться и были предназначены именно сторожевики. Достаточное количество сторожевых кораблей, обладающих совершенными тактико-техническим характеристиками, особенно в условиях Балтийского моря, могло стать важнейшим средством контроля за акваторией и противодействия минным постановкам противника, наиболее эффективным инструментом ведения активных морских операций.
Ситуация с составом корабельных сил привела к тому, что изначально пришлось спланировать пополнение флота сторожевиками и тральщиками за счет срочного переоборудования мобилизованных гражданских судов. Первоначально это мероприятие было проведено во время советско-финляндской войны, при этом после окончания военных действий некоторые суда не были возвращены и продолжали службу как тихоходные тральщики. Нечего и говорить, что их боевые возможности были до предела ограничены, хотя иного выхода, даже в мирное время, никто предложить не мог. При этом количество переоборудованных тральщиков, не превышавшее в течение первых двух месяцев военных действий четырех десятков единиц, а также количество переоборудованных сторожевиков, не обеспечивали, тем более с учетом потерь, потребностей флота. Тогдашний нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов вспоминал позднее, что Военный совет КБФ, оценивая через месяц после начала военых действий минную опасность как главную, распорядился «подобрать в Ленинграде все, что может оказаться пригодным». В крайем случае, для переоборудования в тральщики, мобилизовать какое-то количество «морских и речных буксиров, вплоть до колесных».
Следует отметить, что подобный однозначный вывод по составу военных кораблей, в частности эскортных, нелегко было сделать задолго до начала Второй мировой войны, в процессе разработки концепции развития флота. Тем более, в обстановке, когда взгляды руководства страны и вооруженных сил, а также ведущих флотских специалистов на особенности оперативно-тактического использования флота, а следовательно, на его состав, нельзя назвать по-настоящему устоявшимися. Свои жесткие ограничения на объем пополнения флота накладывало экономическое и техническое состояние страны. Нельзя забывать также, что многое делалось, исходя из опыта прошлых войн, а первые уроки военных действий Второй мировой войны в 1939 – 1941 гг. усваивались далеко не сразу и не сразу могли быть реализованы в виде конкретных мероприятий по совершенствованию состава морских сил.
Очень существенно, что в предвоенные годы не была оценена по достоинству воздушная опасность. Поэтому совершенно недостаточным по количеству стволов и несовершенным по тактико-техническим характеристикам, в том числе, по скорострельности и управлению огнем, оказалось зенитно-артиллерийское вооружение кораблей всех классов. Только на новых легких крейсерах была установлена и отработана система МПУАЗО «Горизонт», но система «Союз», предназначенная для установки на эсминцах, на флот до начала военных действий так и не поступила. Поэтому все зенитные средства дальнего и ближнего боя – 76-мм пушка 34К, 45-мм полуавтоматическая пушка 21К, 37-мм автоматическая пушка 70К, установленные на кораблях, были «самоуправляемыми». [3]
В результате, крупные корабли, даже при совместных действиях в составе боевых групп, могли защитить себя самостоятельно только в случае небольшого числа атакующих самолетов противника. Однако и они, не говоря уже о сторожевиках и тральщиках, в том числе специальной постройки, на которых возлагалось сопровождение конвоев, не были в состоянии надежно прикрыть слабо вооруженные транспортные суда, а следовательно, обеспечивать ПВО морских коммуникаций даже при нападении немногочисленного воздушного противника.
Слабость зенитного вооружения надводных кораблей со всей очевидностью проявила себя только после начала военных действий Второй мировой войны. Поэтому количество зенитных средств кораблей основных классов, построенных и модернизированных перед войной, оставалось недостаточным не только на советском ВМФ, но и на флотах других стран. Однако, на германских, английских и американских кораблях применялись более совершенные артсистемы и имелись к тому времени системы управления зенитным огнем и радиолокационные станции обнаружения воздушного противника, что резко увеличивало их оборонительные возможности.
Недостатки собственных средств ПВО в условиях слабого прикрытия кораблей истребительной авиацией, а зачастую отсутствия такого прикрытия вообще, приводили к непоправимым последствиям. После начала военных действий количество корабельных зенитных стволов стремились по возможности нарастить, а также заменить установленные орудия на более скорострельные и совершенные. На советских кораблях зенитное вооружение было несколько усилено путем установки дополнительных 37-мм автоматов взамен 45-мм пушек, некоторые корабли получили английские радары, поступившие ленд-лизу. Однако, во всех случаях зенитное вооружение до конца войны оставалось весьма слабым.
Заметим также, что достаточное зенитное прикрытие резко снижало возможность поражения кораблей с воздуха уже по той причине, что пилот атакующего самолета для обеспечения точности бомбометания должен был иметь возможность выйти к объекту атаки и осуществить его с возможно малой высоты. Сильный заградительный зенитный огонь радикально препятствовал этому, будучи особенно эффективен именно при атаках таких сравнительно небольших, причем подвижных целей, каким является корабль. Безусловно, массированный налет вражеской авиации, с одновременным участием десятков самолетов, которые сосредотачивают свой удар на одном корабле, отбить зенитным огнем крайне сложно, а зачастую практически невозможно. Как показал военный опыт, здесь необходимо прикрытие со стороны истребителей. Но таких массированных действий авиации противника против морских сил на Балтике было немного. Обычно речь шла о небольшой группе самолетов, в которую входило не более 4 - 6 ударных машин.
Минный заградитель «Марти», снабженный мощной артиллерией ПВО, в ходе военных действий надежно защищался от воздушных атак, с честью выполняя сложные боевые задания в самых горячих точках Балтики и став гвардейским кораблем. Ни разу атаки вражеских самолетов не смогли нанести ему существенный ущерб. Пример с «Марти» показывает, что сильная корабельная зенитная артиллерия вполне реально, а не предположительно, могла защитить не только боевые единицы флота, но при правильном планировании морских операций обеспечить прикрытие с воздуха эскортируемые суда.
Как уже упоминалось, на «Марти» было установлено 10 зенитных стволов, причем семь из них – сравнительно совершенные 76-мм пушки. Для сравнения, на крейсере «Киров» количество зенитных стволов было не намного больше - 11 стволов, причем 6 из них это универсальные 100-мм пушки противоминной артиллерии, выполнявшие также роль зенитного калибра дальнего боя. Их скорострельность была существенно ниже скорострельности 76-мм зенитных орудий, правда, они управлялись, как уже упоминалось, системой МПУАЗО и кроме того могли встречать самолеты противника на значительном удалении, что делало их очень эффективным зенитным средством. Только на «Максиме Горьком», крейсере более поздней постройки, корабельная артиллерия ПВО оказалась существенно более развитой, причем не только по количеству стволов, равному 16, но еще и потому, что на этом корабле в дополнение к шести 100-мм пушкам дальнего боя было установлены не 5, как на «Кирове», а 10 скорострельных 37-мм зенитных автоматов.
На линкорах «Октябрьская революция» и «Марат», целях более крупных, а следовательно, несмотря на мощную броневую защиту, более уязвимых с воздуха, количество зенитных стволов равнялось 22 и 16 соответственно. При этом, однако, не следует забывать, что на линкоре всегда сосредоточено особое внимание ударной авиации противника, но, с другой стороны, он никогда не действует самостоятельно и во всех случаях прикрывается силами эскадры, ПВО военно-морских баз или истребительной авиацией. Так что сравнение с зенитными средствами «Октябрьской революции» и «Марата» не может быть показательным.
Что касается сравнения с количеством зенитных стволов лидеров эсминцев, то их там было всего 4, а на эсминцах новой постройки - 5, вдвое меньше, чем на «Марти». При этом, на всех лидерах и эсминцах, как, впрочем, и на «Марти», в качестве зениток ближнего боя использовались 45-мм полуавтоматы. Только 45-мм полуавтоматами в количестве 1 – 4 стволов были вооружены тральщики, сторожевики, подводные лодки и некоторые корабли других классов. Наиболее эффективные как зенитное средство ближнего боя скорострельные 37-мм автоматы, как уже упоминалось, в количестве всего двух ед. были установлены на эсминцах старой постройки, чем и исчерпывался, впрочем, состав зенитной артиллерии этих кораблей, а также на линкорах и крейсерах. Отметим, что наряду с высокой скорострельностью, 37-мм автоматы имели большой угол возвышения, что делало их незаменимыми в борьбе с пикирующими бомбардировщиками.
Известно, что эффективность вооружения и военной техники, в том числе боевых кораблей, не может быть оценена только на основании основных тактико-технических характеристик и их сравнения с характеристиками соответствующих образцов, стоящих в данное время на вооружении противника, а также вооруженных сил других стран. Не только скорость хода, длительность и дальность автономного плавания, толщина бронирования, количество и калибр артиллерийских систем, но и характеристики установленного на кораблях артиллерийского и минно-торпедного вооружения, скорострельность зенитных средств, а также совершенство навигационного оборудования и приборов, приборов управления артиллерийским огнем, систем связи, гидроакустических систем, возможности противоминной защиты, надежность машин и механизмов, живучесть и, что также важно, обитаемость корабля оказывают порой решающее влияние на его боевые возможности.
Целый ряд подобных качественных показателей на советских кораблях был намного ниже достигнутых технической практикой того времени. Причиной были отнюдь не ограниченность инженерной мысли конструкторов или безграмотность военно-морского заказчика. Свое влияние оказывала научно-техническая и технологическая отсталость страны, которая не была преодолена в годы индустриализации. «Большой скачок» при всех своих достижениях не вывел страну на уровень передовых стран. Большие трудности возникали ввиду отсутствия в распоряжении советских судостроителей необходимых материалов, высокотехнологичных механизмов, устройств и систем вооружения. Сказывался небольшой опыт разработки сложной техники, ограниченность опытно-экспериментальной базы, отсутствие передовых производственных технологий, то есть, в конечном счете, общий технический и технологический уровень советской индустрии. Все это препятствовало внедрению инноваций, позволявшее изменить ситуацию. Отечественные предприятия при этом могли рассчитывать только на весьма скромную научно-техническую помощь, которую время от времени удавалось получать со стороны промышленно развитых стран Запада.
Новые советские надводные корабли по так называемым основным тактико-техническим характеристикам, приводимым обычно при описании боевого корабля, не уступали, а порой превосходили корабли, входившие в то время в состав иностранных флотов. Однако, к примеру, упомянутые уже недостатки установленного зенитно-артиллерийского вооружения не могли существенным образом не повлиять на боевые возможности кораблей. Несовершенство в конструкции навигационного оборудования, ударопрочность которого была невысока, приводили к тому, что в случае сильных сотрясений корпуса при поражениях снарядами и бомбами, даже при мощных близких разрывах приборы выходили из строя. При этом новый современный эсминец, оставаясь на ходу и не потеряв, казалось, боеспособности, лишался возможности продолжить участие в выполнении операции и сам нуждался в помощи.
Отставание в области радиоэлектронной техники не позволило оснастить боевые корабли радиолокационным оборудованием, что ограничивало возможности слежения за морским и воздушным пространством. Это предельно ограничивало возможности обнаружения противника, особенно в обстановке ограниченной видимости, а также создавало трудности в навигации. Из-за отставания радиоэлектроники навигационные системы не оснащались совершенными радиопеленгаторами. При отсутствии соответствующих разработок даже не ставился вопрос о принятии на вооружение радиопеленгаторов, фиксирующих излучения радаров противника, что необходимо было для его обнаружения и принятия своевременных и правильных решений. Перечисленная новая техника, являвшаяся необходимым средством радиоэлектронной борьбы, непрерывно совершенствуясь, с самого начала военных действий применялась и немцами, и англичанами.
Гидроакустические приборы советского ВМФ не отвечали в достаточной мере требованиям успешного наблюдения за подводными лодками. Отставание в области гидроакустики привело к тому, что на борту сторожевых катеров - охотников за подводными лодками МО-4 был установлен крайне несовершенный шумопеленгатор «Посейдон», который не позволял надежно фиксировать наличие и положение подводных лодок противника. Только 10 сторожевых катеров КБФ имели в первый период войны шумопеленгаторы «Цефей-2» и гидролокаторы «Тамир-1», являвшиеся может быть и не столь совершенным, но в какой-то степени работоспособным средством обнаружения.
Перечисление примеров из этого ряда, кардинально влияющих на боевые возможности корабельных сил, можно при желании продолжить. В результате, советские корабли как боевые единицы ВМФ безнадежно отставали от достигнутого в передовых иностранных флотах. Особенно, как следует из сказанного, отражалось на качественном уровне боевых кораблей отставание в области установленного на них вооружения и приборного оборудования. Недаром существует мнение, которое, конечно, не абсолютно бесспорно, что боевой корабль всего лишь платформа, а его боевые возможности зависят от того, чем и как он оснащается и периодически, по мере совершенствования техники и вооружения, переоснащается.
Следует подробнее остановиться на состоянии подводного флота, так как вопросы строительства подводных лодок традиционно являлись приоритетными. В довоенные годы промышленность передала флоту около 200 подводных кораблей разных типов, что позволило сосредоточить на Балтике подводные силы, достаточные для нанесения чувствительных ударов по противнику. Надежды на боевую результативность многочисленного подплава позволяла командованию надеяться на высокую эффективность КБФ с самого начала военных действий.
При создании советского подводного флота большие трудности возникали при производстве главных дизелей, аккумуляторных батарей, главных ходовых электростанций, навигационных приборов, радиоаппаратуры, акустических приборов и других машин, механизмов и приборов, которые полностью предопределяли уровень основных тактико-технических и качественных характеристик подводных лодок.
Заказчик отмечал недостаточную дальность плавания в подводном положении и глубину погружения, невысокую скорость погружения и всплытия. Надводная скорость самых массовых средних подводных лодок типа «Щ», составлявшая в зависимости от серии до 12 – 14 узлов (22,2 – 25,9 км/час), ограничивала возможность преследования противника и отрыва от его противолодочных сил. Характерно, что отсутствие четких взглядов на оперативно-тактические особенности использования подводного флота приводило к тому, что артиллерийское вооружение тех же лодок типа «Щ» не позволяло им вести эффективный огонь по транспортам и по самолетам противника.
Несмотря на возможность заменить выпуск «Щуки» строительством более совершенных средних подводных лодок типа «С», выпуск первых продолжался, так как промышленность стремилась сохранить высокие темпы пополнения флота за счет образцов, хорошо освоенных в производстве.Что касается малых подводных лодок типа «М», то успех их боевого применения с самого начала вызывал сомнения, и это подтвердилось опытом войны. Ни на одном морском театре, тем более на Балтике, эти лодки не добивались успеха, хотя совершили целый ряд боевых походов.
Средние подводные лодки типа «С» были избавлены от некоторых недостатков, присущих кораблям предвоенного советского подплава. Успех в их создании во многом обязан тому, что в основу был положен эскизный проект фирмы «Дешимаг» в Гааге. Фирма занималась разработкой подводных лодок для Германии, не имевшей права по условиям Версальского договора на строительство подводного флота. Под руководством иностранных специалистов применительно к отечественной промышленности были разработаны рабочие чертежи и на Балтийском заводе построены три лодки типа «С» серии IХ (по первоначальному обозначению Н-1, Н-2, Н-3 – «Немецкие»).
Уже в 1935 г., до поступления этих лодок в состав КБФ, по доработанному проекту, началось строительство лодок типа «С» серии IХ бис, явившихся этапным достижением советских кораблестроителей, удачно воспринявшим зарубежный опыт. Отличия доработанного проекта заключалось в переходе на отечественные дизельные двигатели, установке самых совершенных на тот период образцов отечественной радиоаппаратуры, навигационных и акустических приборов. При достаточно сильном минно-артиллерийском вооружении, неплохих мореходных качествах, что удалось совместить со сравнительно небольшим водоизмещением, скорость лодок в надводном положении была повышена до 19,5 узлов (36 км/час), а в подводном составила 8,7 узлов (16 км/час).
Большая подводная лодка типа «К», также по составу минно-торпедного и артиллерийского вооружения, скорости надводного и подводного хода, составлявшими соответственно 22,5 узлов (41,7 км/час) и 10,3 узлов (19 км/час), мореходным качествам, дальности плавания и по условиям обитаемости находилась на уровне иностранных подводных лодок того времени. Хорошие результаты были достигнуты с опорой на опыт работ при создании лодок типа «П» [4] и перспективу выпуска новых мощных отечественных дизелей.
Следует при этом отметить, что к началу военных действий подводных кораблей типа «С» и «К» в составе КБФ было всего 15 (немногим более 20% от общего числа). Все они находились в хорошем техническом и организационном состоянии, составляя половину боеспособного подплава КБФ.
Однако, даже сравнительно совершенные типы подводных лодок, несмотря на неплохие основные тактико-технические характеристики, имели невысокие качественные показатели. Именно качественные показатели советских подводных лодок во многом объясняют их невысокую эффективность как в первый период, так и в дальнейшем ходе военных действий. Поэтому урон, нанесенный противнику, оказался не столь велик, а потери очень высоки. Вот некоторые наиболее характерные примеры, иллюстрирующие слабое техническое оснащение советского подплава.
Действия подводников при несении дозорной службы, при поиске объекта атаки и маневрировании при выходе на нее в условиях плохой видимости оказывались крайне затрудненными из-за несовершенства гидроакустических систем. Шумопеленгаторы «Марс» определяли направление на источник шума на дистанции не более 40 кб (7,4 км) и с невысокой точностью. Для сравнения, германские подводники с помощью гидроакустических станций имели возможность обнаружить транспортное судно на расстоянии 100 кб (18,5 км), а на расстоянии в 20 кб (3,7 км) получить с высокой точностью информацию не только о направлении на цель, но и о дальности до цели. Это позволяло им, в частности, проводить торпедные атаки по данным гидроакустики.
Обстановка повышенной минной опасности, наличие сетевых заграждений и препятствия при плавании в подводном положении в условиях мелководья создавали особые трудности ввиду отсутствия приборов ультразвукового подводного наблюдения. А ведь это оборудование позволяло, в частности, обнаружить на значительном расстоянии, 5 кабельтовых и даже более (примерно 1000 м), якорные мины, способствуя тем самым успеху при форсировании минных позиций. Известно при этом, какой урон понес балтийский подплав именно в результате воздействия минного оружия.
Снижало боевой потенциал советских лодок отсутствие, как и на надводных кораблях, радиолокационных устройств. Поэтому при плавании в надводном положении вовремя обнаружить противолодочный корабль противника или получить предупреждение о воздушной опасности, а также найти объект для атаки не всегда удавалось. Германские подводные лодки к 1941 г. такие средства уже получили.
Ударные возможности подводных лодок сильно ограничивались, сводясь, зачастую, на нет, отсутствием торпедных автоматов стрельбы [5]. Торпедная атака советских лодок осуществлялась табличным методом, «торпедный треугольник» исчислялся в голове командира, которому должны, исходя из громоздкого комплекта таблиц, помогать старпом и штурман. При таких условиях, да еще в боевой обстановке, невозможно было безошибочно нацелить торпеду. К тому же отсутствовали возможности стрельбы с угловым отклонением торпеды, поэтому нацеливание происходило курсом подводной лодки, что также осложняло проведение атаки. Отсутствие приборов для установки угла гироскопа торпед, находящихся в трубах торпедных аппаратов, не позволяло также вести стрельбу веером.
Методы торпедной стрельбы мало изменились, таким образом, со времен Первой мировой войны. Поэтому атаки советских подводников редко оказывались результативными. К тому же, результативность торпедных атак, даже при точном попадании в цель, не могла не уменьшиться в связи с отсутствием торпед с зарядом повышенной мощности. Добавим к этому, что торпеды не имели надежных неконтактных взрывателей, что резко снижало вероятность поражения цели. На вооружении советского подплава не было электроторпед, которые, к примеру, широко использовались германскими подводными лодками в ходе дневных атак, так как не демаскировались во время движения к цели пенным следом, создаваемым парогазовыми торпедами.
Невысоким было также качество оптики перископа, который, помимо несовершенного шумопеленгатора, был единственным средством наблюдения за поверхностью и напрямую связан с самой возможностью и точностью прицеливания при торпедной стрельбе. Несовершенство оптики особенно резко ощущалось в условиях ограниченной видимости и в ночное время, когда атаки подводных лодок могли быть наиболее успешны. К тому же перископ на большинстве лодок не был оснащен электротягой и необходимыми приспособлениями, позволяющими облегчить боевую работу командира.
Большинство подводных лодок не было оборудовано системами беспузырной торпедной стрельбы (БТС), а на нескольких лодках типа «С», где такая система имелась, она была слишком несовершенна. Система БТС позволяла лодке скрытно и внезапно атаковать противника без образования воздушного пузыря и подвсплытия с кратковременным выходом c перископной глубины на поверхность в момент торпедного выстрела [6]. Отсутствие БТС демаскировало лодку при атаке, влекло за собой и облегчало направленное применение глубинных бомб конвойными кораблями противника.
Установка приборов и оборудования без качественных амортизаторов вела к выходу их из строя при сотрясениях корпуса от близких разрывов глубинных и авиационных бомб. В результате лодка, не получив особых повреждений корпуса и основных механизмов, частично или полностью лишалась боеспособности.
Недостатки в конструкции подводных лодок и ее основных ходовых устройств, в том числе отсутствие амортизаторов, недостаточно широкое использование гидропривода приводили к их повышенной шумности. Шумность сохранялась и при минимальной подводной скорости, с которой субмарина, совершенная в этом плане, могла скрытно проходить в относительной близости от противолодочных кораблей противника, вооруженных современными гидроакустическими средствами. Советские подводники не имели в своем распоряжении и приборов для создания гидроакустических помех, не было устройств-имитаторов лодки. Все это вместе взятое, естественно, также препятствовало скрытности использования субмарин и увеличивало риск их раннего обнаружения.
К серьезным трудностям при управлении подводной лодкой и, что самое неприятное, перерасходу энергии аккумуляторных батарей, приводило отсутствие стабилизатора глубины. Этим уменьшалось время нахождения лодки в подводном положении и возникала необходимость всплытия для зарядки аккумуляторов от генератора главной ходовой электростанции с приводом от главных дизелей. Несмотря на работы, проводимые в этом направлении в довоенные годы, подводные лодки не смогли быть дооборудованы ни до, ни в ходе военных действий трубой для подачи воздуха к дизелям в перископном положении с выхлопом в воду. Это делало полное всплытие обязательным и сравнительно частым, что подвергало лодку, вышедшую на позицию, риску уничтожения. Практика применения «шнорхеля» на германских подводных лодках показала значение подобного устройства для действия подводных сил флота.
Нарекания вызывали средства радиосвязи. Достаточно сказать, что только в 1943 г. на подводных лодках начала устанавливаться выдвижная антенна, позволявшая вести прием в подводном положении на перископной глубине. До этого радиосвязь была возможна только после всплытия, что зачастую оказывалось невозможным. В этих условиях управление подводными силами, к примеру, наведение лодок на суда и конвои противника по данным воздушной разведки, исключалось.
Спрашивается, на какую эффективность боевого применения подводных сил можно рассчитывать, когда лодки не обладали необходимыми гидроакустическими и радиотехническими средствами для обнаружения кораблей и судов противника, не могли управляться и реально наводиться на цель и не были в состоянии точно поразить обнаруженного противника торпедным ударом? Ввиду высокого уровня создаваемых шумов, сама подводная лодка подвергалась повышенному риску быть обнаруженной и уничтоженной противолодочными средствами противника, который совершенной гидроакустической аппаратурой обладал. Более того, после нанесения торпедного удара, чаще всего неточного, лодка себя демаскировала и также подвергалась реальному риску быть уничтоженной либо сильно поврежденной. Все, что сделали моряки советского подводного флота в ходе войны, а также все, что они сделать не сумели, следует рассматривать, в том числе, через призму качественного состояния имевшегося в их распоряжении вооружения.
Следует отметить при этом, что даже хорошо представляя себе положение с техническим несовершенством морских сил, изменить его, ввиду упомянутого неслучайного, «системного» характера порождающих причин, было практически нереально. Общий научно-технический, экономический и культурный уровень страны, иными словами, «цивилизационная парадигма», накладывала свои непреодолимые ограничения. Во всяком случае, невозможно было сделать это в реальные сроки, тем более, предполагаемый противник, обладавший куда большими научно-техническими возможностями и также энергично развивавший систему вооружений, не стоял при этом на месте. Даже в ходе войны, опираясь на техническую помощь по ленд-лизу, повысить существенным образом качественное состояние флота, оснастив корабли, в том числе подводные, более совершенным оружием и оборудованием, так и не удалось.
(Продолжение следует)
I. Приложения и примечания, II. Использованная литература - см. http://www.proza.ru/2010/11/08/889
Продолжение - см. http://www.proza.ru/2010/11/08/784