Глава восьмая. Первые шаги.
Пятый день Борис Иванович не пьёт. Ничего. Спиртного, разумеется. К слову сказать, он ведь перестал даже смотреть в сторону пивных ларьков. Цивилизация испортила человека. Это что же, он подойдет, возьмет залапанную, недомытую кружку и будет пить теплое, без пенки и вкуса пиво? Да не в жизнь! Он себе теперь этого до конца жизни не позволит. Это он так сам с собой разговаривает. На работе ребята позвали «пошли, мол, пивка попьём?». Так он им целую лекцию прочитал, о том, что пиво, это не то, что им наливают. Что пиво может быть разных сортов и выпускать его может множество фирм. И у каждого сорта должен быть свой вкус. «Ну, и что? Где ты такое видел? Вроде за границу последние десять лет не ездил. Короче, ты идешь?». Борис отрицательно помотал головой. Художники пожали плечами. «Смотри, если надумаешь, мы в «Подвальчике».
Жена долго присматривалась к нему. Ей ведь достаточно на него глянуть, и она понимает, пил или не пил. А тут, почти неделю! Сначала молчала, ни словом ни взглядом не выдавая своего удивления. Потом, когда он, сославшись на срочную работу, оба выходных с утра уходил, а возвращался во второй половине дня, она с иронией, да и с плохо скрытой тревогой спросила:
- Ну, что? Творческая личность. Модель себе молодую нашел? Пишешь маслом этюды? Ты смотри…, я тебе быстро кисточку поломаю. Понял? Запиши это себе в «пассив». ( Она у него бухгалтером работала)
- Оля! Ты с ума сошла? При сыне, постеснялась бы!
- А я ломать при сыне не буду. Я выберу другое время - для «операции».
Полаялись они в тот день, друг друга не поняли, но настроение себе испортили. Не станет ведь Борис жене пояснять, что у него в «будущее» дорожка протоптана. Что он туда, как за угол ходит. Тем более, что у него оттуда задание.
Уже не первый день он с утра приходит на Центральный рынок и ходит по мясным рядам. На второй день Борис увидел человека, по описанию Степана похожего на того, кто ему нужен. Он кругами ходил вокруг места, где работал мужчина и не знал, как подойти. С чего начать? Тот работал рубщиком мяса и сосредоточенно, не отвлекаясь на зрителей, орудовал своим громадным инструментом, с одного взмаха разваливая на две части свиные головы. Пласты мяса он рассекал на множество частей, чуть помахивая топором. Иногда он ленивым, равнодушным взглядом скользил над головами покупателей, стоящих в длинных очередях, оселком несколько раз проходил с двух сторон по лезвию топора и вновь продолжал свою работу. Под описание Степана он подходил точно: высокий, сутулый, белобрысый с залысинами. И левая кисть вся в татуировках. Что там, на татуировках – не разобрать, но внешняя сторона исписана и изрисована, это точно. Еще походив в нерешительности, Борис Иванович, наконец, пробился к одной из продавщиц, и спросил: «как звать вашего рубщика?». Та недоверчиво осмотрела его и, не скрывая неприязни, ответила: «ну, Миша, а чего надо?». «Да просто…, ничего…, я потом подойду», и стал задом выбираться из очереди. Продавщица немедленно повернулась к Мише и что-то негромко сказала ему. Тот лёгким ударом всадил топор в полено, на котором рубил мясо и, уперев кулаки в бока, проследил за уходящим Борисом Ивановичем, пока тот не скрылся в толпе.
Кажется, и Степан говорил, что этого человека звать Миша. Да, точно. Борис Иванович остался очень доволен своей «работой». Ему понравилось то, что он выполнил задание людей из будущего. Даже сами полеты в будущее показались ему не так значимы, как то, что он провел такую операцию. Он нашел человека, которого никогда не знал. Он был в это время сам человеком «оттуда», он был виртуозным агентом, разведчиком, шпионом, если хотите. Как мальчишка он радовался этому. На это время он даже забыл, для чего он выполняет задание.
Надо смотаться «туда», пришло в голову. Чего откладывать? Да и пивка на радостях захотелось. Не здесь же пить. Борис прошел вдоль ларьков и палаток, нашел щель между ларьками, позволяющую протиснуться туда человеку и протиснулся. Здесь его никто не видел. Это основное условие для переноса. Ему в эти моменты не надо было ничего говорить, даже думать. За него это решали и понимали «там». Он просто закрывал глаза, чтобы не страшно было. Так он сделал и сейчас. Эти переносы имели одну неприятную сторону. Поскольку место, где его не было видно в «прошлом», могло оказаться открытым для обзора в «будущем», то его могли перенести в любое близлежащее место, скрытое от глаз.
То, что «там» юмор и ирония ценились и применялись, Борис почувствовал на себе. При переносах он, обычно, находил себя там, куда по доброй воле бы не всегда зашел. Вот и сейчас, оглядевшись, он растерялся. Он был в тесной кабинке c большим зеркалом, обшитой пластиком и с занавеской. Отодвинув занавеску, Борис увидел, что находится в маленьком магазинчике с рядами вешалок, на которых, схваченное пружинными плечиками, висело дамское бельё, трусики, бюстгальтеры таких откровенных форм и видов, каких Борис отродясь не видел. Он сдвинул в сторону занавеску и, не отрывая взгляда от вешалок, вышел из кабинки. Перед ним, как из под земли, выросли две очаровательные девушки и, не скрывая удивления, затараторили: «вы что там делали?», «покажите, что у вас в сумке ?» (злосчастная сумка была при нем),. «Сейчас скажет, что примерял», - нервно хихикнула одна. Вторая крикнула в сторону «Вован! Иди сюда. Что это за мужчина? Откуда он взялся?». Не ожидая прихода Вована, Борис Иванович быстренько открыл сумку, вывернул карманы и застыл. Та, что предполагала, что он что-то примерял, наклонилась, и перед Борисом Ивановичем в полной красе возникло содержимое её бюстгальтера. Девица подняла глаза «девчонки-и, да он нимфоман, а ну-ка дядя, вали отсюда!» Ждать, когда появится Вован, или быть осмеянным этими развязными девицами, было одинаково неприемлемо. И он бросился к увиденной двери. «Простите…, простите…, я нечайно…, простите», - бормотал на ходу. За ним никто не погнался. Девчата не знали хохотать им или возмущаться. Вид у этого мужика с бородой и вывернутыми карманами был больше смешон, чем опасен. Тем более, что сам мужик был явно напуган. Только вот как он там оказался? Никто не видел, как он входил в магазин, хотя личность как будто заметная. Поудивлялись и забыли.
А Борис Иванович, у которого были еще свежи воспоминания о стражах порядка из «Беседки», рвался к выходу из Центрального рынка. То, что он именно в рынке, он понял по Собору, стоящему в центре рынка. Все остальное так изменилось, что не подними он взгляд на золотые купола Собора, он бы не понял, где он. Грязные ряды овощей сменились рядами красивых павильонов, больше напоминающих небольшие магазины. А там, где продавались овощи, красовались наклонные этажерки с красиво, пирамидками уложенными овощами и фруктами. Некоторые из них Борис Иванович, пробегая мимо, даже не смог определить. Не видел он раньше таких фруктов. А главное, такого количества и разнообразия он никогда не видел. Изобилие.
Вот он, проклятый капитализм, подумалось. А где же нищие и обездоленные? Где толпы безработных? Ладно, может еще увижу. Сейчас он не будет вникать в социальные вопросы, ему бы на место попасть. Он сюда трамваем приехал, может его не упразднили? Вышел на остановку – стоит, родимый. Тот же номер, тот же маршрут, только вид другой. Сел и поехал. Платил водителю и выяснял, как приезжий, сколько платить он должен. Ладно, расплатился, поехали.
Удобно сел, и…трамвай поплелся со скоростью движения пешехода. Он спросил у сидящей впереди бабуси, мол, чего так медленно. «Маршруткой ездить надо, тогда быстро будет», ответила та, а потом обернулась и долго беззастенчиво разглядывала его. Затем на лице её появилось недоумение и она, приложив к губам ладонь, спросила «Боря, ты?». От неожиданности Борис Иванович замер. Он не узнавал в старушке никого из знакомых. Отмахнулся, «вы ошиблись», и пересел на несколько кресел назад. Вот, не хватало ему еще разборок в трамвае. Старушка периодически оглядывалась, крестилась и что-то бормотала. Выходила она там же, где и Борис, только с другой двери. Выйдя, она, по-видимому, хотела подойти к нему, но он быстро обошел трамвай с другой стороны и помчался к «Беседке». Это недоразумение со старушкой помешало ему рассмотреть изменения за окном трамвая. Он нервничал, ожидая, что она подойдет к нему, и начнутся расспросы.
Беседку нашел быстро. Но «друзей» там не было. Выпил кружечку пива, посидел, посмотрел по сторонам, а когда увидел, что на него внимательно смотрит девушка из-за стойки, допил пиво и вышел из павильона. Куда теперь? Пошел в будочку к Степану. Еще издалека увидел открытую дверь и обрадовался. Недаром «перемещался». И Степан встал с табуретки и раскрыл руки, как будто обниматься через стойку собирался. Тоже обрадовался.
- А я уж беспокоиться стал, вдруг твоя «связь» нарушилась. Все в порядке?
- Все нормально, - улыбался Борис, - и задание твое выполнил.
- Какое? - как будто забыл Степан.
- Нашел твоего Мишу.
- А разве я говорил тебе, как его звать?
- Значит говорил. А откуда я бы это знал?
- Ты с ним разговаривал?
- Нет. Ты же мне не советовал. Я через другого человека узнал.
- Молодец. Ай, молодец!
Дальше у них пошел деловой разговор. Они вдвоем примерно прикинул сколько «палок» колбасы поместится в сумку. Рассчитали, сколько нужно денег. И Степан провел с Борисом инструктаж, как разговаривать с Михаилом, что ему обещать, что давать. Как все это делать, чтобы в глаза никому не бросилось. Потом он попросил Бориса выйти. Когда тот вышел, Степан вытащил из-под дивана чемодан и отсчитал нужное количество денег. Спрятал чемодан и крикнул «заходи». Борис вошел, и Степан передал ему пачку, схваченную резинками двадцатипятирублевок.
- Вот, здесь, столько, сколько мы с тобой посчитали. Да? А сверху твой аванс – пятьсот рублей.
- Сколько? – Борис сел на табуретку.
- Что, дарагой, растерялся? Это мелочь, - и он сделал жест рукой, как будто разбрасывал эту мелочь, - знаешь, какие деньги мы с тобой делать будем? Не знаешь. Вот и молчи.
Борис сидел молчал и смотрел на пачку. Потом они еще обсудили детали, Степан попросил приятеля быть осторожней и вышел из будки. Через пару минут он зашел, посмотрел по сторонам, даже заглянул под прилавок, хмыкнул и потер ладони. Как вы понимаете, в будке никого не было. Еще через пару минут он уже сидел на рабочем месте, стучал молотком и мурлыкал под нос песенку.
Продолжение http://proza.ru/2011/01/10/32