Танечка сидела на лавке возле калитки и весело болтала ножками. Бабушка в магазин пошла и пообещала купить внучке чего-нибудь сладенького. Вот Танечка и ждет.
– Эй! Таньк! Ты чего одна-то сидишь? Где твоя бабка? – громко спросила подошедшая к Тане соседка.
Соседку звали Козленчиха. Вернее, так её называли. А звали её Валентина Митрофановна Козленко. Бабушка её не любила, а Танечка побаивалась.
– Так где, говоришь, твоя бабка? – переспросила Козленчиха, плюхнувшись на лавку рядом с Танечкой. – Куда она учихвостила?
– Бабушка пошла в магазин, – тихонько ответила Танечка. Она набралась смелости и подняла глаза на Козленчиху. Вон какая она большая – просто огромная. Села на лавочку, и сразу Танечке места мало стало, того и гляди свалится с лавочки. Почему-то пришло на ум слово «необъятная».
«Необъятная, как наша Родина!» – подумала Танюша.
– В магазин, говоришь, пошла? И чё её туды понесло? Обещала мне семян фасоли дать, а сама... Лады, Таньк! Посижу с тобой, подожду твою бабку! Семечек поплюю. Да на людей погляжу! Сейчас самое время: кто на обед, кто с обеда, кто на работу, кто с работы! Ты семечки-то будешь плевать?
– Нет, – замотала головой Танечка.
– Ну, нет, так нет! Мне ж больше достанется!
Козленчиха принялась громко щелкать семечки, выплевывая шелуху на дорожку, которую Таня с бабушкой дружно подметали сегодня утречком в две метлы.
– Смотри, Таньк! Выперся Надькин хахаль! Опять ужратый! Тьфу, блин! И когда он уже нажрётся этой водки? Тьфу! А Надька – дура! На чёрта приняла его?
Танечка высматривала бабушку. Только бабушки всё не было и не было.
– О-о-о! Твою дивизию! Глянь, Таньк! Чешет она по дороге! И не стыдно ни капельки. Ну, ты глянь, глянь.
По дороге с автобусной остановки шла дочка соседки тети Нади. Она в городе учится, в техникуме, а на выходные приезжает в деревню.
– Прётся она! Эка цаца! Глянь юбку какую нацепила! Вот попроси её щас двор подмести! Как она подметать станет в такой юбке-то? Нагнется – весь срам наружу!
– Здрасьте, тёть Валь! – поздоровалась дочка тети Нади, поравнявшись с Козленчихой и Танечкой.
– Здрасьте! – улыбнулась ей Козленчиха. – Здрасьте! Домой на выходные? Матери помочь?
– Ага!
– Вот молодец! Вот мамкина радость. Вот умница!
Она проводила девушку взглядом и добавила:
– Вот скажи, Таньк! Чё она очки нацепила-то темные? Не знаешь? А я тебе скажу! Глаза от людей прячет! Стыдно ей людям в глаза смотреть! Было б не стыдно, глазья бы не прятала! Тьфу на неё! Прошмандовка!
– Кто? – тихонько переспросила Танечка.
– Прошмандовка она и есть! Вырастешь – поймешь! А на ногах ты видела чё у ней было? Нацепила колтоки и приперлась в деревню! Какого чёрта она их нацепила?! Камешек на пути попадется, она и навернется! Будет тогда знать, как колтоки такие надевать. Тьфу!
– У неё же босоножки на ногах, – попыталась возразить Танечка. – Красивые, с бантиком.
– Тю! Много ты знаешь, Таньк! Эт у меня босоножки! – засмеялась Козленчиха, вытянув вперед ноги в растоптанных шлепках. – А у этой колтоки! С такими-то каблучищами. Ты лучше глянь туда! Подружки твои выперлись!
По дороге друг за дружкой шли Танины подружки, три сестрички: Маша, Даша и Наташа Васютьевы. У каждой в руке был добрый ломоть хлеба, присыпанный солью и натертый молодым чесночком.
– Здрасьте, баб Валь! – поздоровались девчонки. – Привет, Танюшка!
– Привет! – ответила Таня. – Вы ко мне играть пришли?
– Нет! Мы до бабы Фроси идем. Нас мамка послала помочь ей утей накормить. Мы вечером играть придем.
– Раз мать послала, так идите! – прикрикнула на них Козленчиха. – Тьфу! Навоняли тут чесноком. Пердюльки!
– Мы не пельдюльки, а девоцки, – пропищала Васютьева-младшая.
– А я говорю – пердюльки! Идите куда шли. Нечего лясоточить! Идите-идите!
– И что с них вырастет! – сказала она Танечке, когда Васютьевы отошли подальше. – Вечно замурзанные, платья не глажены! Понарожают вот так детей, а смотреть не смотрят! Тьфу на них! Пердюльки они и есть!
– Зато с ними весело! – попыталась заступиться за подружек Таня.
– Тьфу на тебя! «Весело»! – передразнила её Козленчиха. – Чёт бабки твоей долго нет! Вот где она шарабанется?
– Не знаю! – вздохнула Таня.
– Я б уже двадцать раз могла енту фасоль посеять. Тьфу на вас всех! Приду позже. Лишь бы твоя бабка опять куда-нибудь не учихвостила.
Она поднялась с лавочки, вытряхнула из карманов халата остатки семечек и направилась к своей калитке.
Тут и бабушка показалась. Идет по дороге с двумя полными сумками. Танечка побежала к ней навстречу. А как же! Надо же помочь сумки донести, а заодно и узнать значение новых для неё слов: пердюльки, колтоки и прошмандовка. Ведь остальные слова, к сожалению, Танечка не запомнила.
Картинку взяла здесь -