ГЛАВА СЕДЬМАЯ. КОРЕЕЦ С КРУГЛЫМИ ГЛАЗАМИ.
Алексей прошел в свою лабораторию, поздоровался с народом и, сняв с гвоздика ключ от экранки, снова вышел в коридор. И, буквально через минуту, нос к носу столкнулся с господином Бронштейном. Бронштейн был мрачнее тучи.
– Ты чего, Лёха, совсем умом тронулся? Чем тебе американец не угодил? Зачем международные скандалы устраиваешь?
Арон Натанович был однокашником Алексея по институту, потому и обращался к нему так фамильярно. Впрочем, и Алексей называл его не иначе, как «Ароша».
– Сходи в двести седьмую, там тебе расскажут, кто международные скандалы устраивает. – огрызнулся Алексей, и собрался было идти дальше, но директор схватил его за рукав пиджака и остановил.
– Я узнаю, узнаю. А ты попридержи свой язык, а то уволю!
– А я тебя посажу, Арошенька. – улыбнулся Алексей.
– Что!? – обозлился Арон Натанович. – Ну-ка, поведай, за что ты сажать меня собрался. За то, что дед мой «врачом-вредителем» был? Так сейчас не тридцать седьмой, слава Богу!
– Слава Богу, не тридцать седьмой. – согласился Алексей. – Но режима секретности еще никто не отменял, а ты этому американцу все наши технологии сливаешь вместе с секретными частотами военных приборов.
– Ты рехнулся?
– В особом отделе разберутся, кто из нас рехнулся.
– Стукач!
– Ага! Значит есть, о чем стучать! Вот и сознался. – обрадовался Алексей.
– Слушай, Лех, не дури. Ничего я этому американцу не сливал. Работаю с ним в рамках межправительственных соглашений. Те приборы, что они закупили, на совершенно другие частоты настроены.
– Оправдываешься, значит боишься. Даже меня. Посмотрим, что ты в подвалах КГБ запоешь! – продолжал издеваться Алексей над бывшим однокашником.
Арон Натанович резко развернулся и ушел, обиженный до соплей.
– Ароша! – крикнул ему вслед Алексей. – Не бойся, не буду на тебя стучать. Когда страна разваливается, твои мелкие шалости уже мало кого волнуют.
– Пшел вон!
Довольный Алексей спустился с шестого этажа на третий, протопал по коридору еще метров пятьдесят, отпер тяжелую металлическую дверь экранной комнаты, запер ее, как положено, открыл вторую, не менее тяжелую, и тоже металлическую, нащупал слева выключатель и врубил свет.
– Поработаем немножко. – пробормотал Алексей и уселся на кресло рядом со своим стендом.
В это самое время Арон Натанович, выяснив причины «международного конфликта» в двести седьмой лаборатории, вышел оттуда весьма в дурном расположении духа. Он, неожиданно даже для самого себя, резко невзлюбил американца и с полным пониманием отнесся к действиям Алексея.
– И чего я на него набросился, не разобравшись? – с досадой думал он, шагая вниз по лестнице. А навстречу ему поднимался маленький, пронырливый кореец, мистер Пак. Как истинно восточный человек, он остановился и поклонился директору института. Арон Натанович, не ожидавший подобного церемониала в столь неподходящем месте, с силой врезался своим внушительным животом в вытянутую вперед голову мистера Пака. Мистер Пак резко отлетел, приземлился пятой точкой на ступеньки и съехал по ним вниз. Только реакция мастера по тэквандо помогла ему сгруппироваться и не врезаться в бетонные ступеньки еще и головой. Арон Натанович всплеснул испуганно руками и бросился на помощь забугорному гостю. Но тот уже вскочил на ноги и, снова поклонившись, пробормотал смущенно:
– Извините, господин президент.
– Ну, что Вы, дорогой, это Вы меня извините! С Вами всё в порядке?
– Всё нормально, господин президент.
– Может Вас в медпункт отвести?
– Не стоит беспокоиться.
Тут еще один кореец обнаружил своё присутствие громким хохотом. Только это был наш кореец, Мишка Чен. Он родился в Москве тридцать два года назад, окончил МГУ, приехал сюда по распределению, женился на местной красавице, да и остался. Он был большим шутником и приколистом. Никакой корейской ментальности в нем не наблюдалось. Если бы не специфическая внешность, то ему вполне могло бы подойти прозвище «Иван-дурак». Когда он узнал о прибытии специалиста из Южной Кореи, то достал где-то значок с изображением Ким Ир Сена, нацепил себе на грудь, и при каждой встрече с господином Паком, хватал его за руки и, таинственно подмигивая, приглашал принять участие в заседании мифической организации, готовившей свержение преступного режима Чан Ду Хвана. В данный момент он стоял на лестничной клетке и курил трубку.
– Что смешного нашел, клоун? – обозлился Арон Натанович.
– Смеюсь я редко, господин директор, но, если уж…
– Хватит мне «Трех мушкетеров» цитировать, фигляр. И нечего своим вонючим табаком воздух портить! Нашел место для курения! Все давно знают, что в твоей паршивой трубке не «герцеговина-флор», а бычки из туалета!
– Ну уж не из туалета, положим…
– Но бычки! Иди работай, а то без премии останешься! Пойдемте, господин Пак.
Мишка решил не испытывать больше судьбу и, хоть с ворчанием, но удалился.
– Господин президент. – сказал мистер Пак. – Мне бы хотелось посетить лабораторию, занимающуюся проблемами гравитации. Это можно устроить?
– Да, ради, Бога. Хоть сейчас.
– Пойдемте!
Арон Натанович развернулся и вновь зашагал по ступенькам вверх вместе с гостем из Кореи.
– Там у Вас вакуумная гигиена? – спросил Пак.
– Да, конечно. – ответил Арон Натанович, думая о своем.
– Душевые кабины перед входом?
– Что?..Нет, это лишнее.
– А как же?...
– Как же, как же…– проворчал Арон Натанович. – русская вакуумная гигиена основана на других принципах.
– На каких, позвольте полюбопытствовать?
– На секретных. – с грустью выдавил из себя Арон Натанович.
Когда они, преодолев две массивных металлических двери, появились в экранной комнате лаборатории гравитации, то увидели следующую картину: Алексей Белов восседал в кресле с сигаретой в зубах и с логарифмической линейкой в руках. Он с усердием что-то на ней высчитывал, а пепел с сигареты стряхивал прямо на пол резким кивком головы. Больше в экранке никого не было.
У бедного корейца округлились узкие глаза и слегка приоткрылся рот.
– А вакуумная гигиена? – вопросительно пробормотал он.
Но тут его взгляд упал на совершенно недопустимую в таких помещениях вешалку с верхней одеждой, давно нестиранными халатами, и с грязной обувью под ней, и он тяжело вздохнул. Потом слева за углом, он увидел стол с остатками еды и переполненную мусорную корзину, и совсем сник. Видимо кореец имел какие-то виды на эту лабораторию и его сотрудников, но разочаровался после первого же беглого осмотра.
– Алексей! – с досадой сказал Арон Натанович. – Вы бы хоть порядок навели здесь, да курить перестали, а то перед гостями стыдно.
– А зачем, Ароша? – с ехидной улыбкой спросил Алексей. – Ты ведь нашу лабораторию разогнал… Да, господин Пак, этот тиран объявил нас мракобесами от науки, и разогнал, как когда-то были разогнаны кибернетики и генетики. Представьте, что было бы, стань наш Ароша главой государства? Он бы всех разогнал, и все НИИ стали бы кастрюли со сковородками клепать.
– Ну, хватит, Лёха! – разозлился Арон Натанович. – Пойдемте отсюда, господин Пак! Сегодня нам одни клоуны попадаются.
– Нет, господин Пак, не уходите. Я Вам сейчас экскурсию устрою, и Вы поймете, каким важным делом мы занимаемся. А вакуумная гигиена нам не нужна только потому, что мы научились без нее обходиться. Это наше ноу-хау!
– Господин президент, Вы действительно закрыли лабораторию гравитации? – спросил мистер Пак.
– Чисто формально. На самом же деле они чем занимались, тем и занимаются. А точнее – чаи гоняют и козла забивают.
– Кого, простите, забивают?
– В домино играют. – пояснил Арон Натанович.
– В рабочее время?
– В рабочее время.
– И Вы их еще не уволили?
– Но-но, господин Пак! Вы не у себя в Корее! – обиделся Алексей. – А наши сотрудники сейчас думают. Главная задача ученого – думать. Некоторым лучше думается, когда они чай пьют, а некоторым во время партии в домино умные мысли в голову приходят. Ученых не надо подгонять. Менделеев, например, во сне периодическую таблицу элементов открыл. А открыл он ее потому, что над его душой такой вот господин президент не стоял.
– Балаболка! – засмеялся Арон Натанович.
Его злость на Алексея куда-то испарилась, и он с уже с интересом стал наблюдать за происходящим, гадая, сколько Алексей сможет навешать корейцу лапши на уши, пока тот не догадается стряхнуть ее со своих ушей.
– Скажите, Алексей, – спросил мистер Пак, – а что за палочку Вы у себя в руках держите.
– Ну, темнота! Это же логарифмическая линейка.
– Логарифмическая что?
– Линейка! Компьютер по Вашему.
– Компьютер? И на ней монитор есть?
– Да на кой он нам нужен? Скоро вы без своих компьютеров два на два умножить не сумеете. А наши компьютеры в наших мозгах. Мы с помощью этой линейки, кувалды и одной матери, Гагарина в космос запустили…Не мы лично, конечно, но такие же энтузиасты.
– Разве мать Гагарина тоже космическую технику разрабатывала?
– Конечно! – не моргнув глазом, ответил Алексей. – Она доктором физико-математических наук была.
Арон Натанович не выдержал и расхохотался.
– Почему вы смеетесь, господин президент? – спросил мистер Пак. – Господин Алексей обманывает меня?
– Нет, просто он все перепутал. – подыграл Арон Натанович Алексею. – Это мать Титова доктором наук была. Ну, второго космонавта. А мать Гагарина всего лишь кандидатом.
– Не знал. Вы очень образованная нация.
– Да уж, этого у нас не отнять! – самодовольно подтвердил Алексей.
В этот момент заскрипели двери экранки, послышалось чье-то недовольное бормотание, и в помещение ввалился Аркаша Привер. Он явно был не в духе, а потому, даже не поздоровавшись ни с кем, сбросил с себя куртку прямо на обеденный стол и скрылся внутри экранки за стендами.
– Вот, познакомьтесь, господин Пак. – сказал Арон Натанович. – это еще одна наша достопримечательность, Аркадий Моисеевич Привер. Еврей- алкоголик. Вы знаете хоть одного еврея-алкоголика? Нет? Потому что все они в нашем институте работают.
– Пошел ты на х…, Ароныч! – раздался голос из-за стенда.
Как и Алексей Белов, Аркаша Привер был однокашником Бронштейна по институту, а потому и мог себе позволить с ним подобный тон.
– А еще и грубиян. Но, тишина! Слушайте внимательно!
И действительно, за стендом, что-то звякнуло, забулькало, послышалось бормотание типа «Дай Бог, не последнюю» и напоследок – облегченный выдох.
– Поправился, Аркаш? – спросил Арон Натанович.
– Почти. Сейчас еще сто грамм хлопну, тогда все в ажуре будет.
– Простите, господин президент, что он там делает?
– Водку пьет, господин Пак.
– Да разве так можно? На работе!?
– Это кто там еще вякает? – вновь послышался голос из-за стенда. – Ароныч, скажи узкоглазому, чтобы шел на х…
– Куда он хочет, чтобы я шел, господин президент?
– Не обращайте внимания, господин Пак.
– Вот и я говорю! – сказал Алексей. – Некоторым для очередного открытия чайку хватает попить, а некоторым и что покрепче. Сейчас Аркаша посидит немного и очередное изобретение выдаст. А изобретений у нас пруд-пруди. Большинство, правда, невостребованные, но это уже не наша вина.
– А чья?
– Да, директора нашего. Президента по Вашему. Он ведь, стервец, весь в коммерции, а на фундаментальную науку плюнул с высокого дерева. А ведь мы уже на пороге создания антигравитационных систем. Еще немного, и с помощью нашего корабля «Союз» не полторы тонны полезного веса на орбиту можно будет выводить, а сколько угодно. Хотите на опытный образец посмотреть? Проходите вот сюда. Проходите, проходите.
– Чего ты там еще задумал? – недовольно пробурчал Арон Натанович.
После появления в лаборатории пьяного Привера, у него вновь резко ухудшилось настроение. Да и последняя реплика Алексея его отнюдь не позабавила.
– В углублении заставленного различными приборами стенда плавал в воздухе небольшой шарик от подшипника. Его слегка водило вверх-вниз, но он упорно не хотел падать.
– Знаем мы эти штучки! – презрительно сказал Арон Натанович. – И не лень вам было этой ерундой заниматься? Они, господин Пак удерживают его с помощью электромагнитного поля.
– Да? – разочарованно произнес бедный кореец. – Фокусы вместо науки?
– Что ты позволяешь себе, Ароша? – с пафосом сказал Алексей. – Смотри, маловер!
И Алексей заменил металлический шарик обломком деревянной рейки. Деревяшка так же парила в воздухе, не думая падать.
Тут уж и Арон Натанович задумался. А, вдруг?
Все испортил Аркаша Привер. Он, повеселевший после второго стакана, вышел из своего угла и, хихикая, бросил в сторону директора шарик от настольного тенниса, который не упал на пол, а поплыл горизонтально полу.
– Это Вам не Лешкин стационарный антиграв! – сказал он. – Это уже действующая модель. Вся антигравитационная система находится внутри шарика!
Доселе уже круглые глаза корейца сделались почти квадратными. Но Арон Натанович все понял, и рассердился.
– Это уже перебор! – сказал он, хватая в руку шарик. – Твое антигравитационное устройство – водород? Ты его водородом умудрился наполнить? Сознавайся, Аркаша, а то подожгу!
– Э-э, не надо, без глаз останешься..
– Вот! Клоуны вы паршивые.
Арон Натанович выхватил из ниши стенда деревянную рейку и, со словаму «А внутри наверняка железо!», попытался сломать ее пополам. И закричал от боли. Железо там было, конечно, но специфическое – десять иголок, по пять с каждой стороны рейки. Арон Натанович выставил ладони перед собой и с грустью в глазах смотрел, как по его пальцам стекает на пол кровь.
– Возьми, Арош. – сказал Алексей, и протянул ему свой носовой платок. – Не бойся, я туда еще не сморкался.
– Спасибо! – машинально ответил Арон Натанович, вытирая кровь с пальцев. Потом опомнился и добавил. – Идиот!
Обычно спокойный и флегматичный мистер Пак первым направился к выходу, хохоча во все горло. На следующий день он улетел на Родину.