Начало

***
По улице маленького германского города, расположенного на балтийском берегу, шла девушка с длинными чуть вьющимися каштановыми волосами. Полтора года назад она вместе с мужем, русским офицером, приехала в этот город. Необычность, новые ощущения ее манили. Она бродила по улочкам и побережью, изучая, наблюдая, вбирая. Она ощущала себя способной… брать и давать…

Светлана. Предрождение.

Девочка с каштановыми волосами, имя ее – Светлана. Она всегда любила гулять. Родившись на Волге, ее с детства завораживала вода, на которую она могла смотреть часами. Ее маме – учителю русского языка и литературы, а впоследствии директору школы – некогда было заниматься воспитанием дочери, так как все ее время было отдано ученикам. Отец же имел сильную привязанность к алкогольным напиткам, поэтому те редкие дни, когда он приходил домой трезвым, казались праздником. «Только бы скандалов не было, – думала про себя девочка, – больше ничего не надо, мне страшно, мне очень страшно», – но никто и никогда не слышал этой молчаливо-кричащей мольбы. Поэтому девочка с каштановыми волосами росла сама по себе. У нее было мало друзей, а все свои тайны она доверяла лишь волжской воде. Часто гуляя по улицам города, она незаметно для себя оказывалась на берегу Волги. С великой рекой девочка делилась своими переживаниями, печалью и радостью. Книги и Волга – были ее самыми близкими друзьями. Как-то раз, когда ей было лет двенадцать, она услышала песню «Течет река Волга». Песня эта проникла в ее сознание, с тех пор она часто напевала про себя: «…когда домой придешь в конце пути, свои ладони в Волгу опусти…».  Девочка с каштановыми волосами была уверена, что река понимает ее. Часто обращалась она к воде с вопросами, восклицанием, недоумением и, казалось, что ее слова долетали до ее величия, и ответом возвращала их волна: то легким поплескиванием, то бурлящей пеной. Она и представить не могла, что придет день, когда все то, что доверяла она лишь воде, сможет рассказать человеку. Борис увидел ее как раз в тот момент, когда она, восемнадцатилетняя девушка, доверяла реке очередную тайну. Солнечные лучи золотыми нитями струились по ее волосам, и молодой человек не мог оторвать взгляда от чудесного зрелища. Так, запутавшись в ее волосах и не в силах сопротивляться  небесно-голубому зову ее глаз, под крики горько молодой офицер привез Светлану в другой мир, на берег Балтийского моря. Вырвавшись из пространства с вечно пьяным отцом, она почувствовала свободу.
Шло время. Муж пропадал на службе. Не успев получить образования, она в 18 лет стала домохозяйкой. Но с регулярной постоянностью стали приходить моменты одиночества и неудовлетворенности. Но она была всем довольна и никогда не назвала бы себя несчастной. Девушка с каштановыми волосами размышляла над происходящим и понимала, что сейчас ее жизнь прекрасна, ей не на что жаловаться, но вопрос от чего эта неудовлетворенность, не покидал ее. И все чаще в ней возникали раздражение на мужа за то, что он уделяет ей мало внимания, и ощущение, что она ничего не значит для него.
Был пасмурный октябрьский день, с самого утра шел дождь... было грустно. Она не могла дождаться, возвращения Бориса. И, когда Светлана услышала звук открывающейся двери, побежала встречать мужа… но остановилась парализованной. Перед ней стоял человек, растрепанный, грязный, что-то нечленораздельное бормочущий... а взгляд подернут поволокой хмеля.
– Ну… да… пь-я-не-нь-ки… я… – бормотал он, увидев жену, – и что?! – уверенно-пьяным тоном спросил он.
– Как ты можешь? – ее голос дрожал, она еле сдерживала слезы.
– Как можешь… вот так и могу… – вывернув некое па ногами, он не смог удержаться и повалился, сорвав вешалку со стены. Муж, одежда, вешалка грохочущей грудой рухнули на пол.
Она закрыла лицо руками и заплакала. Он не в силах подняться пополз в комнату.
– Не хочу тебя видеть. Никогда, – закричала она.
– Ну и проваливай, раз не хочешь, – пьяным эхом донесся ответ.
Светлана выбежала на улицу. Лил дождь. Осенняя листва перешептывалась с шумом дождя. Вечерний шорох деревьев вторил шествующим по дорожкам каплям, спустившимся с небес. Девушка с каштановыми волосами бежала вверх по улице, когда ее кто-то остановил за руку. Повернув голову, она увидела перед собой девушку. Льняные волосы едва касались широкого резного ворота желтого элегантного пальто в талию с расширенным низом, не скрывающего тонких, стройных ножек, очерченных мягкой линией.
– Ты куда?
– Что?
– Что случилось? Ты плачешь? Куда ты направляешься в такую погоду? Я могу помочь?
Светлана молчала, не очень понимая, что происходит. Страх разрастался в ней, яркие осенние краски рождали непоправимость и замкнутость круга – зачем идти, если все равно вернешься в ту же точку. Она видела перед собой блондинку с приятными чертами и беспокойством в серых глазах, в ее ушах разливался шум дождя, заглушая слова незнакомки.
– Ты в порядке? – вдруг услышала Светлана, которую за руки трясла блондинка.
– Вы кто?
– Я Ксения. Ты меня не помнишь? Мы познакомились неделю назад на вечере. Я жена Ильи Александровича. Не помнишь?
– А да… вспомнила…
– Я приглашаю тебя в гости. У меня ТАКОЙ чай… запах, вкус – наслаждение… Пойдем.
Ксения взяла за руку девушку с каштановыми волосами, и та послушно пошла за ней, не зная еще, как этот вечер разрежет ее жизнь на до и после, а окружность по ту сторону взгляда окажется спиралью…

На пороге.

Они устроились в огромных уютных креслах с чашками горячего чая в руках. Мягкий свет, приглушенный абажуром, окутывал комнату. Было тихо, спокойно. Непогода осталась за закрытым окном, и лишь ее шум был где-то там за... в другом мире... Тепло от чашки с горячим напитком проникало под кожу, в кровь и, попав в ее струю, растекалось по всему телу.
– Чем ты так расстроилась, от чего убегала? – спросила Ксеня и мягкий взгляд ее серых глаз проникал в глубину по тем же дорожкам, что и чай.
Света рассказала о сегодняшнем вечере, о своей жизни на Волге и здесь, на Балтике.
– Тебе, наверное лет 18-20?
– Уже 19. А тебе?
– 33.
– Сколько???
– Для Светы эта цифра казалась, чем-то заоблачным и далеким, она смотрела на Ксению, очень худенькую, издалека ее можно принять за девочку-подростка. Она никак не могла соотнести в своей голове услышанную цифру с девушкой, которую она видела перед собой.
– Часто он приходит в таком состоянии?
– продолжила Ксеня.
– Я вижу его таким первый раз.
– И сразу впала в такую панику? Скажи, что ТАКОГО ужасного произошло? Пришел сильно пьяный, упал... и... он обидел тебя?
– Но...
– Но?.. я так понимаю, он пошел спать...
– Пополз...
– Помогла бы ему. Ты же любишь его?..
– Ксеня, прищурив глаз, смотрела на Свету, - как тебе в моем доме?
– Мне очень хорошо здесь.
– А ты знаешь, что за стенкой спит мой муж... не менее пьяный, чем твой...
– Да он вообще не заботится обо мне, пропадает целыми днями на работе...
– А как ты хотела? Чтобы достичь чего-то, нужно работать, отдавать себя делу. Твоего мужа ценят на службе, мой муж считает, что у него большое будущее, этого бы не было, если бы он не отдавал себя работе.
– А как же я?
–Ты... Из твоего рассказа я поняла, что ты ничем не занимаешься...
– Да, только домом.
– Домом - это хорошо... я так понимаю в твоем доме чисто?
– Да.
– А кроме этого ты что-нибудь делаешь?
– В смысле?
– Выращиваешь цветы, благоустраиваешь квартиру, создавая уют...
– Нет.
– Почему? – Ксеня внимательно смотрела на девушку с каштановыми волосами, которая сидела в растерянности не зная, что сказать, – может, тебе не очень приятно будет это слышать, но твой муж не имеет никакого отношения к твоей неудовлетворенности, причина в тебе. Я расскажу тебе о своей жизни...

Ксеня

Ксеня встала, поправила гардину. Ее поступь была легкой, невесомой, как у кошки.
– Будешь еще чай?
– Да, спасибо, очень вкусный.
– Я знаю, – Ксеня улыбнулась, налила чай и устроилась в кресле, – Начнем… – их кресла стояли рядом, но были массивны, – двигайся ближе, это очень интимно… сокровенно… тайна, чуть прикрытая от постороннего взгляда… ее нужно рассказывать вполголоса.
Илья – мой второй муж, мы женаты шесть лет и у нас дочка Настюшка, ей 5 лет. Первый раз я вышла замуж в твоем возрасте. С Валерой мы познакомились в школе. Он был старше и пользовался бешеной популярностью. Его уважали ребята, влюблялись девчонки, любили учителя. Мне было 15, ему 17. Наши отношения были мечтой, сказкой. Потом он ушел в Армию, я верно ждала его. Когда мне исполнилось 18, мы поженились. У нас были красивые отношения, он работал, хорошо зарабатывал, я училась, мы много путешествовали, у нас была очень активная и насыщенная жизнь. Я чувствовала себя принцессой, которую оберегали и защищали, прекрасным необычным цветком чудесного сада. Единственное, что меня настораживало, это то, что он как будто бы остановился. Валера не считал нужным учиться, он мало читал, было ощущение, что он для себя достиг какой-то точки, и ему этого оказалось достаточно. А мне хотелось в высоту открывать новые грани и горизонты. Он меня не понимал, но и не препятствовал, только потребовал, чтобы я к нему с этим не приставала, ему и так хорошо. Что я могла сделать? Знаешь, было время, когда я чувствовала себя виноватой в том, что не смогла показать ему чуда познания, но потом поняла, что человек сам должен захотеть, иначе все бесполезно. А он не хотел. Но тем не менее наша совместная жизнь была прекрасна, я была свободна и счастлива с ним. Все изменилось… – Ксеня запнулась, опустила свои огромные глаза, как будто пряча в длинных ресницах то, что настолько сокровенно, что предназначено лишь для нее, и продолжала, – …когда родился наш сын.
Ксеня подняла взгляд, в котором угадывалась тень прошлого и мудрость – дар опыта.
– Я всегда была очень худенькой… в общем у меня был огромный живот, было понятно, что плод большой и с моей комплекцией… решили положить меня на сохранение. Был предпраздничный день, поздний вечер, врач сделал обход, родов не предполагалось, и медперсонал отправился праздновать Великую Победу… Мне еще неделю нужно было ходить, но вышло иначе. У меня отошли воды. Одна девочка, моя соседка, побежала позвать врача, но ей не поверили, сказали, чтобы не выдумывала, мне еще неделю ходить. Тогда я сползла с кровати и просто доползла до ординаторской. Увидев меня, они поняли, что это не выдумка. Я смотрела на пьяненьких врачей и уже не была уверена, что приползти было хорошим решением. Но схватки учащались, и я уже не могла не о чем думать… Схватки стали такими частыми, что превратились в бесконечный поток боли, который пленил клетку за клеткой, растекаясь по всему телу. Когда я пришла в себя, мне сообщили, что у моего ребенка была асфиксия, кислород не поступал в мозг, и рассказали обо всех последствиях. Было ощущение, что ко мне подошли и долбанули по башке громадной бетонной плитой. Меня раздавили, расплющили в один миг. Следующий год я жила в больницах. Я столько раз подписывала, что согласна на операцию, что предупреждена о возможности летального исхода, что перестала чувствовать страх, я только знала, что мне нельзя сдаваться. Мне нужно спасать сына. Когда я первый раз подписывала такую бумагу, моя рука была во власти частой мелкой дрожи, было ощущение, что все, что внутри, оборвалось и свалилось куда-то вниз, в одну кучу, в месиво, и лишь какая-то невидимая сила пробивала пустое тело выстрелами заряженных частиц. Ко мне подошла старая нянечка и сказала (я никогда не забуду этих слов!): советские власти убеждают, что в нашей прекрасной стране нет ни Бога, ни секса, но именно здесь понимаешь, какой это абсурд. Молись. Это единственное, что ты можешь. Уже потом я стала размышлять над ее словами, а тогда я просто молилась… я даже не пыталась думать… я просто молилась.
Пока я боролась за жизнь Тима, мой муж спивался. Он не смог перенести то, что его ребенок – инвалид. Он часто говорил: как ты себе представляешь мы будем гулять с ним, показываться на людях… Потом он начал обвинять меня, говорил, что и его пьянство, и его беда – ребенок-инвалид – моя вина. Наша жизнь превратилась в ад, ругань и пьяный бред. Я пыталась ему помочь, но он твердил, что это конец… и только злился на меня. Когда я говорила, что нужно верить, он смеялся мне в лицо, а потом начал называть антисоветской аморальной личностью. Я подала на развод. Сначала думала, что он задумается, осознает, что может остаться один, без меня, ведь я была уверена в том, что он все же любит и не хочет терять меня. Но «наша» мамочка убедила его, что никуда я не денусь от него с ребенком на руках, что я, негодяйка, загубила его молодую жизнь. Мы развелись. Я много работала. Ночами делала переводы, изучила огромное количество литературы и методик. Я пробовала все и… молилась. У меня появился мужчина, но знаешь, я ничего не ждала от него. Он помогал мне расслабиться, почувствовать себя желанной женщиной, но обращалась я лишь к Богу, просила о силе и вере. В 3 года Тим начал говорить первые слова. Когда ему было четыре, мы поехали в санаторий на море… Там я познакомилась с Ильей. В то время меня начал беспокоить вопрос, что ждет моего ребенка в будущем, чем он будет заниматься. Илья помог мне понять, что вовсе не обязательно посвящать себя интеллектуальному труду, обратил мое внимание на то, что Тим очень хорошо лепит, и это нужно развивать. Сейчас Тимохе одиннадцать, он делает потрясающие вещи из глины и дерева. Все эти годы я надеялась только на Бога, я, которая в 22 года впервые задумалась о его существовании, стала верить лишь в него. Но я никогда не отказывалась от помощи, которую мне предлагали люди, всегда прислушивалась к умудренным жизненным опытом людям, ведь их устами говорит Он. И на моем пути я стала встречать много людей, которые верили. Один из мудрецов сказал мне, что для счастья нужно верить, идти вперед, никогда не сдаваться, не отступать и… создавать… Я стала мудрее, не боюсь единичных случаев, я смотрю в глубь…Я научилась прощать, научилась терпимости и пониманию. Я осознала, что не стоит сожалеть, что лучше извлекать урок и копить мудрость. Но я знаю точно: невозможно помочь человеку до тех пор, пока он сам не захочет этого – он может слушать тебя и не услышит ни слова.

Начало.

Светлана вернулась домой. Борис спал. Она сняла с него грязную одежду, расстелила постель. Она обессилено роняла его, он бурчал сквозь сон. Ей казалось, что сил не хватит. Но она решила во что бы то ни стало уложить его нормально спать. Когда она закончила, то чувствовала себя так, как будто весь день занималась физическим трудом. Уставшая, но довольная собой, она села возле кровати прижав ноги к груди. Ее взгляд был устремлен на тумбу, в которой муж хранил свои работы – он хорошо рисовал и увлекался фотографией. Она думала о муже… и поняла, что он всегда чем-то занят, он всегда радостный, не обвиняет никого в неудачах, он идет вперед и делает.
Утром Светлана приготовила завтрак и пошла в магазин за ростками домашних растений. Когда она возвращалась, ее муж выбегал из подъезда. В его глазах были тревога и страх. Света не сразу поняла, что это состояние вызвано ее отсутствием в квартире.
– Ты где была?
– В магазине. Смотри, что я купила. Я сделаю из нашей квартиры весенний сад.
– Замечательно, – улыбнувшись, он обнял ее, – прости меня, я не знаю, как это получилось, я не рассчитал свои силы, мне жаль.
– Нет, не жалей. Все, что с нами происходит в жизни – урок. И нужно не жалеть, а извлекать опыт из происходящего, накапливать его. Мудрость ведет к гармонии и ощущению счастья. Многие считают, что счастье – миг, оно не может быть постоянно. Но этой ночью я поняла, что такое счастье вызвано внешними факторами, но есть счастье, которое построено на твоем внутреннем… Оно в твоих делах и поступках, в твоих мыслях, в твоей вере…
– Извини, в чем?
– В вере, – в ее глазах отражались лучи утреннего солнца, – я тебе расскажу… обязательно… Понимаешь, это счастье внутреннее… оно… длящееся…

***
Прошли месяцы. Светлана все также любила гулять по уютным улочкам германского городка, приходила к морю и наслаждалась могуществом природы.  Начался последний месяц 1973 года, и оставалось всего несколько дней до наступления нового отсчета, до наступления дня, который станет первым в жизни ее ребенка. Она также любила разговаривать с природой, сидеть у моря. Только теперь ее главный диалог – диалог с Богом…