Глава 21
- Ну и надолго ты на этот раз собралась в Питер? – Рада разрезала торт, там жила её сестра.
Вера посмотрела на подругу, в её серых глазах заплясали хитрые огоньки.
- Угадай.
- Я не цыганка, - хмыкнула Гордова.
- Хотя бы попытайся.
- Ты, как всегда в своём репертуаре, - Рада достала из шкафа тарелки и расставляла их на столе. – Шутки-прибаутки, загадки-отгадки... Ты остаешься в Москве.
Заринина сделала большие глаза, а её протянутая рука за куском торта, так и повисла в воздухе.
- А ещё говоришь, что не цыганка, - сказала она, удивлённо тараща глаза на Раду.
- Как ты догадалась, что я намерена остаться в городе?
- Да у тебя на лице всё написано.
- Правда?
- Правда, правда, - улыбнулась хозяйка. – Я знала, что ты на этот раз не поедешь, потому что ты помирилась с Виталиком. И нечего тебе от него убегать в другие города. Да и куда тебе ехать, животик то уже не маленький.
Заринина заулыбалась, осторожно погладив себя по выпирающему животу:
- Помирилась, а как же мой маленький без папочки.
- Вот и прекрасно. Я очень рада за вас. Ты забыла о торте.
- И в самом деле, - Заринина сияла, как начищенный медный пятак. Она положила на тарелку кусок торта и тут же его опробовала. – У-у-у, как вкусно. Как называется?
- Графские развалины.
- Шутишь? – весело сверкнула глазами Вера.
- Вовсе нет, - пожала плечами Рада.
- Сочное название, - хмыкнула подруга. – А ты, что такая?
Гордова удивлённо взглянула на Заринину:
- Какая?
Вера не сразу ответила, подбирая нужные слова:
- Ты вроде бы как со мной и в то же время тебя здесь нет. Где ты витаешь?
Рада растерянно подняла брови:
- С чего ты взяла? – она отпила глоток кофе и поставила чашку на край стола.
- А мне со стороны видно. Безрадостная ты сегодня.
- Серьёзно? – улыбнулась Гордова.
- Вполне. Да и похудела ты. В чём дело?
Рада вздохнула, с её губ слетела улыбка:
- Очень много работы.
- А раньше разве было меньше? – Вера с удивлением смотрела на неё.
- Меня назначили начальником пресс-центра.
- Да-а! – воскликнула Заринина. – Так вот почему поселилась озабоченность на твоём лице! И ты до сих пор молчала. Да такую сногсшибательную новость ты должна была мне первым делом поведать, как только мы встретились. Почему до сих пор не говорила?
Вера смотрела на Гордову во все глаза, на губах играла восхищённая улыбка.
- Да так, - хмуро отмахнулась Гордова, - думаешь, мне легко.
- Конечно, не просто, - согласилась Вера. – На первых порах. Зато потом будет здорово, когда освоишься. Разгребёшься с работой, выгонишь ретивых и ленивых подчиненных. И всё будет о, кей.
Рада недовольно дёрнула хрупким плечом:
- С работой я разберусь. А вот с людьми...
- А что с людьми? – Заринина развела руками. – Какая тут может быть неясность? Ты начальник и весь разговор.
- И что?
- Как что? – упёрлась в подругу удивлённым взглядом Вера. – Вся власть в твоих руках.
- И ты про власть, - сморщилась Гордова.
Заринина подвинула стул ближе:
- Я тебя не узнаю. Почему мои слова о власти тебя так задели?
Рада вздохнула, по её лицу пробежала тень:
- Одной властью все вопросы не решишь.
- Всё ясно, тебе надо принять какое-то важное решение, а ты ещё молодой начальник, боишься употребить данную тебе власть.
- Х-м, - хмыкнула Гордова. – Представляешь, не успела я стать начальником, как пришел приказ о сокращении людей. Хорошенькое начало, да!
- В твоём отделе?
- И в моём, и в других тоже.
- Ах, вон, в чём дело! Ну и сокращай, какие тут проблемы. Конечно, не очень приятно увольнять людей, но выбора нет. Тебе придется употребить власть, я очень сомневаюсь, что кто-то из твоих подчиненных уйдет добровольно. Придется выгонять.
- Ой, как грубо ты говоришь, - выдохнула Гордова.
Вера посмотрела на неё невинными глазами:
- Я просто называю вещи своими именами.
Рада зачем-то взяла чайную ложку и стала ею мешать уже остывший кофе.
- Да-а, - протянула Заринина. – Начало твоей руководящей деятельности не совсем радостное. Но у тебя всё получится.
- Надеюсь, - глухо проговорила Гордова.
- Конечно, справишься, - твёрдо сказала Вера. – Я ли тебя не знаю. – Да в тебе собрано всё упрямство мира. Победа будет не за горами.
Девушки рассмеялись.
- Что мы всё о работе. А как дела на любовном фронте? – Вера обняла подругу за плечи.
- Здесь я пока в засаде, - задумчиво отозвалась Рада.
- Всё Батукова забыть не можешь? Ох, и сильна студенческая любовь!
Гордова молча повела бровью:
- Может быть, это мне в наказанье. Впрочем..., - она глубоко вздохнула, - зачем вспоминать прошлое, давай лучше поговорим о настоящем.
- А что есть о чем говорить? - с любопытством заглядывала ей в глаза гостья.
- Ты знаешь, на одном из заседаний мой босс так на меня смотрел.
- И о чём говорил его взгляд?
- Трудно сказать, - Рада задумчиво потёрла висок. – Строганов смотрел на меня долго и пристально. Не отводя глаз, я даже смутилась.
Заринина понимающе хмыкнула:
- Ещё бы на тебя не смотреть. Твоей внешности завидуют женщины, а мужчины оборачиваются в след.
Вера вдруг вскочила со стула и закружилась в вальсе. – У вас наклевывается роман?
- Нет, нет, что ты! – отрицательно закивала головой Гордова. – Об этом не может быть и речи.
Вера остановилась посреди комнаты:
- Почему? – она с удивлением глядела на Гордову.
- Во-первых, он женат. А во-вторых, его взгляд, скорее всего, был похож на взгляд повелителя, а не влюблённого мужчины.
- А я так не думаю, - Заринина шумно опустилась на стул. – Ещё не родился тот мужчина, который увидел бы в тебе сначала работницу, и лишь потом женщину. Красоту, которая кусает глаза, не возможно не заметить.
- Ой, Вера, - расхохоталась Гордова, - откуда ты слова такие берёшь необычные. Тебе в писатели пора подаваться, а не в инженерах сидеть, считая формулы.
- Вот видишь, ты уже смеёшься, - весело крикнула подруга, снова вскакивая со стула и увлекая за собой Раду. – И даже шутишь. А это уже важный признак хорошего настроения.
Девушки закружились в танце.
***
«Заводской праздник - это не рабочий день, и заводская вертушка в проходной мне не страшна, там при входе из минуты в минуту пропуск не спросят. Ничего, если и опоздаю», - мельком взглянув на часы, Гордова захлопнула увесистую папку персональных дел и засобиралась в «Жемчужину».
Предприятию «Радар» исполнилось полвека, и весь руководящий состав сегодня собирается на банкет.
Настроение у Рады сегодня совсем не праздничное, и всё дело в том, что ей надо сокращать людей. Это уже совершенно точно. Дело совсем нешуточное, это несложно нежеланного гостя выпроводить за дверь, а вот выставить за заводские ворота работника совсем не просто.
Это удручало.
Доброту здесь надобно заткнуть за пояс. Для любого из троих работников пресс-центра, которых ей предстояло лишить привычного куска хлеба, весть о сокращении станет тяжёлым ударом. Но выбора нет, надо быть решительной.
И даже жестокой...
Завод работает нестабильно, а приказы вышестоящего руководства не обсуждаются, они выполняются. Так с невеселыми думами она ступила на порог центра культуры.
Строгий костюм, белая блузка. Всё-таки юбилей не у неё, рассудила Гордова, а у предприятия и обтягивать свои женские прелести другим более откровенным одеянием она не стала.
Уже все чинно - важно сидели за столиками, но вечер ещё не начался, хотя время вышло, что удивило девушку. Видимо в честь громкой даты Волгин сделал поблажку для своей армии подчинённых.
Окинув быстрым взглядом зал, Раде сразу стало ясно – мест свободных нет. И она несмело присела за крайний столик у входа, видимо последним никто не желал быть, и стол оставался свободным.
На банкете в кругу заводских руководителей Гордова присутствовала впервые. Необычная торжественная обстановка, волнующее ожидание, надменные лица...
«Парад власти», - хмыкнула про себя Рада.
Огромное помещение в серебристо-белых тонах с зеркальными стенами и лепниной на потолке, воздушные с серебристыми блёстками портьеры, сверкающий паркетный пол, сияющие белизной круглые столики.
Весь праздничный зал переливался в огнях дорогих люстр. Люди, столы, огни отражались в зеркальных стенах, создавая иллюзию бесконечности помещения, что невольно навевало на мысль о торжестве власти и людях, обладающих ею. Столы тремя стройными рядами разметались вдоль овального помещения.
Острый взгляд Гордовой зацепил главных фигур празднества – Волгина и Строганова. Они вальяжно сидели в центре среднего ряда вдвоём за столиком, а стоящие вокруг них столы предусмотрительно никто не занял, дабы не закрыть обзор первым лицам завода. Рядом заняли круговую оборону их заместители, хвосты столов достались руководителям более низких рангов.
- Позвольте составить вам компанию? – услышала Рада негромкий голос.
Обернувшись влево, Гордова увидела Дадэйко, в нос тот час же бросился резкий запах одеколона, который распространял его тёмно-серый в полоску с иголочки костюм. Мужчина явно переборщил с количеством вылитого на себя парфюма, его терпкий дух сразу побил все другие запахи не менее чем за пять метров в округе.
Рада капризно сморщилась.
Тонкий аромат её французских духов безвозвратно растворился в тумане одеколона. Волосы и одежда вмиг оказались в плену противного ей запаха, но не станет же она высказывать Дадэйко о том, что он «испортил» весь воздух в округе до такой степени, что и продохнуть невозможно... Она воспитанная женщина и подобного себе не позволит.
Гордова растянула губы в приветливой улыбке и с трудом выдавила:
- Присаживайтесь, какой может быть разговор, здесь общий праздник, а не мой день рождения, - девушка силилась удержать улыбку на лице. – Да и вообще приятно видеть в этом обществе знакомого человека, - скривила она душой.
Дадэйко тут же расплылся в улыбке:
- Вы, Рада Владимировна, ещё руководитель молодой, и мало кого из находящихся здесь людей знаете, - он далеко отставил стул, чтобы поместить своё грузное тело за столом. – Я вас прекрасно понимаю, сам когда-то делал первые шаги по начальственной стезе. Ничего–о, освоитесь.
Замдиректора, как ребёнок радовался соседству. Провести праздничный вечер за одним столом с Гордовой!
Да ему сказочно повезло!
Сегодня был такой хороший день, а вечер оказался ещё лучше!
- Знакомых здесь действительно немного и это обстоятельство в определённой степени сковывает моё общение, - искренне призналась Рада. - Сижу как чужак на именинах, пялюсь глазами и пытаюсь разобраться в тайнах этого сообщества.
- О-о-о! - многозначительно поднял белёсые брови мужчина. - Чтобы постигнуть подводные течения этого коллектива, надо сначала научиться в нём «плавать», а вот плавать то, как раз не всякий умеет. Сколько повидал я таких начальничков, которые топором на дно ушли, с головой кинувшись в эту бурную реку...
Дадэйко «сел» на свой любимый конёк. Если Гордовой интересно, он сумеет азы вживания в коллектив преподнести, на случай, когда ситуация прижмёт, чтобы не утонуть, а выплыть.
- Почему же у нас сегодня заместитель директора припозднился? – вдруг перевела разговор в другое русло Рада.
Мужчина мигом перестроился, посерьезнев лицом:
- Вообще-то это не в моих правилах, - он поправил галстук. – Дела, дела. Но я нисколько не сожалею, что задержался, ведь лёгкое опоздание подарило мне приятное соседство с вами, - при этих словах он широко улыбнулся. – Но и вы появились здесь, как я понимаю, не в числе первых.
- Да я пришла недавно, - не стала распространяться о причинах задержки девушка. – Но мы не последние, - она скосила глаза на входящего мужчину.
Им оказался начальник транспортного цеха Владислав Казьмин, сосед Гордовой по месту на совещаниях у генерального директора. Он, мельком окинул зал и, не раздумывая, сразу направился к их столику.
- Ах, какая женщина! – громко приветствовал он Раду, бегло кивнув взглядом Дадэйко.
Девушка невольно расплылась в улыбке, а Дадэйко не проронил ни звука.
- Благодарю за комплимент, - в глазах Гордовой засверкали игривые огоньки.
Ей приятно было видеть этого молодого, черноволосого мужчину с правильными чертами лица. Никогда не унывающий, он не был простаком, знал себе цену и во всём имел своё понятие и меру, и общение с ним поднимало настроение. К Раде Казьмин не скрывал симпатии, и всякий раз при встрече одаривал ласкающими слух комплиментами и они почему-то не раздражали её, как это бывало в других случаях.
Казьмин выдвинул стул, чтобы присесть:
- Мне, кажется, в вашей небольшой приятной компании как раз меня и не хватает. Нельзя ли мне...
- А где слово «здравствуйте»? - вдруг осадил его
замдиректора, тон его был более чем официален. Ему вовсе не понравилось, что этот молодчик нахально набивается к ним в соседи, терпеть которого придётся на протяжении всего праздника. Это вовсе не входило в его планы, он надеялся, что они за столом с Гордовой останутся вдвоём.
Казьмин удивлённо взглянул на Дадэйко:
- В вашем голосе столько льда, - обратился к нему на «вы» он, хотя они с ним были давно панибратски знакомы, - считайте, что я замёрз и превратился в ледышку, - на его лице играла ироническая улыбка.
Он спокойно уселся за стол.
На лице замдиректора не дрогнула ни единая мышца:
- У ледышек короткая жизнь, - сказал он всё тем же официальным тоном, потом вежливо добавил. – А конец всегда один и тот же – мокрое место.
Казьмин вдруг сорвался с места и вмиг оказался рядом с Дадэйко:
- Это от тебя сейчас и пятнышка не останется, если ты произнесёшь ещё хоть одно слово, - процедил он сквозь зубы. Ему надоел этот занудливый толстяк «мягко» стелющий словами, да вот только смысл их больно бил по ушам.
На них недоумённо уставились сидящие за соседними столиками.
Гордова решила вмешаться:
- Прекратите немедленно, - строго сказала она. Рада пришла на праздник, а не для того, чтобы выслушивать перебранку между мужчинами.
Дмитрий Дадэйко немедленно расплылся в улыбке:
- Я пошутил, - как ни в чём не бывало, прощебетал он, устремив виноватый взгляд на девушку. А про себя подумал: «Сопляк ещё он против меня. Нервишки слабые, вот и рвутся когда не надо...».
- И я не всерьёз, - пошёл на мировую Казьмин, быстро возвращаясь на своё место. Он тут же начал оживлённо рассказывать о последних соревнованиях по боксу, в которых сам участвовал.
«Хорошо сидят, - ревностно посмотрел в сторону Волгина и Строганова Дмитрий Дадэйко. – А босс тот же ещё гусь, знает, где надо шею вытягивать. В чёрном теле меня держит, думает, что я всё время буду молчать и терпеть. Ха-ха! Я ему шею-то и сломаю. И «вальты», как всегда все тут как тут, словно боевые офицеры, круговую оборону заняли». - Дадэйко бросил сердитый взгляд на заместителей, сидящих рядом с Волгиным и Строгановым. - Никого и близко не подпускают. Хм... Боя-ятся, как-бы кто-нибудь из посторонних не выстрелил не нужным словом в высокого руководителя.
А разве я посторонний!?..
Ещё посмотрим кто кого...
Сторожевые псы меня к Волгину не подпускают. Ничего-о! Он сам подойдет. Не ко мне. К Гордовой. Сила ума и красота – они рядом редко ходят. - Дадэйко нетерпеливо заерзал на стуле. – Надо сегодня обязательно поговорить с ней. Та-ак, невзначай обмолвиться словечком о том, какой он наш «Туз» недосягаемый, как звезда на небе...
Рада Гордова – дамочка высоких целей. Она простой народ и в шаге от себя не видит, а вот звёзды с неба доставать – как раз по ней. Вот пусть и покоряет самую высокую вершину завода».
От проницательного взора Дадэйко не ускользнул тот момент, когда Строганов вдруг внимательным пристальным взглядом посмотрел в их сторону:
«Вау! - торжествовал он. – Да этот «вечный камень» уже не равнодушен к Гордовой. Какой взгля-яд! Уж мне ли своего босса не знать. Горящими глазами красивых женщин просто так не одаривают».
Дадэйко так и захотелось налить себе рюмку водки и мигом опрокинуть, чтобы горячая, жгучая волна приятно окатила тело и слегка затуманила голову, но здесь пока это было ещё нельзя – не пришло время:
«Вот она моя игра, начинает разжигать боевой азарт, - замдиректора коротко взглянул на Волгина и Строганова, в его глазах загорелся мстительный огонь. Но он быстро потушил его, упершись взглядом в стол. – Вот я их и столкну лбами. Старо, как мир: разделяй и властвуй. А чей лоб затрещит, и ежу ясно...».
Дадэйко успокоился.
Все идёт по плану, и он подключился к разговору соседей по столику.
Гордова и Казьмин весело переговаривались.
- Собираюсь этим летом в южные края, - посвятил Раду в свои личные планы Владислав, полностью сосредоточив внимание на её персоне.
- И не страшат стихийные бедствия? – шутливо вопрошала Гордова.
- Какие? - не сразу понял мужчина.
- Да всё те же, - хмыкнула девушка, её кофейные глаза с белыми, как у ребёнка белками перламутром переливались в ярком свете люстр. - Наводнения, землетрясения, эпидемии, наконец. В последнее время мир кипит страстями.
- Пыльные бури, коровье бешенство, - вклинился
в разговор Дадэйко.
- Атипичную пневмонию забыли включить в перечень, - расхохотался Казьмин.
- Вот именно, - прыснула смехом Гордова. – Сейчас столько хворей и никто не знает, как с ними бороться.
- Ещё как боюсь, - бесшабашно загоготал Казьмин. – Но всё равно поеду и тебя возьму с собой, - он накрыл своей ладонью лежащую на краю стола руку Гордовой.
Девушка вспыхнула, как порох:
- Это вероломство, - Рада попыталась высвободить руку, но это сделать ей не удалось.
- Нет, это бесспорно покушение на власть козырной дамы, - досадливо вырвалось у Дадэйко, а про себя он со злостью подумал: «Молодой выскочка. Появился здесь нежданно-негаданно, как свежий прыщ на носу в самый не подходящий момент, да и решил побить сегодня все рекорды по ухаживанию за Гордовой, пользуясь тем, что случайно оказался с ней за одним праздничным столом. Так он мне спутает все карты разложенные мною...».
Рада тихо рассмеялась над своим бессилием, крепкая рука Владислава как-будто приковала её ладонь к столу. Куда уж ей хрупкой женщине справиться с мастером спорта по боксу? Было видно, как мышцы буграми играли даже на его крепких пальцах.
Девушке было смешно и в то же время неловко, ведь всё-таки они с Казьминым совсем не в тех отношениях, чтобы он мог так вот смело обращаться с её руками у всех на виду. Но праздничная обстановка вносила свои коррективы, а грубить, ссориться и портить кому-то настроение почему-то вовсе не хотелось и Гордова тихо боролась с ручищей Казьмина. Её рассеянный взгляд нечаянно скользнул по лицу Строганова, и... остановился.
Строганов смотрел прямо на неё.
Не мигая.
И что это был за взгляд!?..
Он мгновенно пригвоздил девушку к стулу, весёлая улыбка слетела с её губ, а в глазах застыло смятение.
Как это понимать?
Осуждающий взгляд властителя вольное поведение своей наёмницы! Вот что она прочла в его взгляде. Он как-бы ставил её на своё место.
Понятно...
Она, Гордова, всего лишь одна из тех шахматных фигур находящихся полностью во власти «Ферзя». И никто другой не может, не должен, не имеет права проявлять свою волю над ней.
Заигрывать...
Даже приближаться к ней...
Лишая его, директора производства Строганова, даже таким образом, какой-то части принадлежащей исключительно ему власти. От подавляющего, повелевающего взгляда босса Раду бросило в жар, она виновато отвела глаза в сторону, поспешно высвободив горячую ладонь из рук Казьмина.
«Так вот, что означает его взгляд...», - громкая серенада мобильника оторвала девушку от размышлений, она машинально выхватила телефон из сумки, и ни слова не говоря соседям по столу, как ошпаренная выскочила из зала.
В фойе туда-сюда сновали какие-то люди.
Гордова приткнулась у колонны:
- Привет, Рада! – послышалось в трубке.
- Привет, - находясь всё ещё под впечатлением Строгановского взгляда, ответила она.
- Ты чего так кричишь? - удивлённо спросила Заринина.
- Я кричу? – растерянно пробормотала Гордова.
- Ты!
- Не знаю. Мне так не кажется.
- У меня правое ухо в макаронину свернулось от твоего вопля.
Рада отняла от уха телефон, с каким-то недоверием посмотрела на него, потом, снова аккуратно приложив его к уху, тихо спросила:
- А сейчас как я говорю?
- Сейчас нормально? Ухо развернулось.
Рада криво усмехнулась:
- Ты, как всегда.
- Что всегда?
- Что, что? – недовольно бросила Гордова. - С прибаутками.
- А как без этого, - бодро сказала Вера. – С шуткой легче шагать по жизни.
- Возможно...
- Ты, почему не звонишь? Совсем забыла меня.
Рада на мгновение замялась, а потом невесело хмыкнула в трубку:
- На работе волчком кручусь.
- У тебя взволнованный голос. Что с тобой?
Гордова неопределенно пожала плечами:
- А достал тут один..., - мрачно обронила она. Ей вовсе не хотелось именно сейчас по телефону высказывать подруге всё то, что бурлило в ней.
- Кто?
- Да...
- Ну, кто же Рада? – наседала на подругу Вера.
Гордова сдалась без кровопролитного боя, времени в обрез, надо возвращаться в зал:
- Строганов...
- Твой босс?
- Да-а, - кивнула Рада, как-будто подруга была рядом. На её лице появилась растерянность.
Это уловила Вера.
- Он тебя домогается? – в голосе подруги послышались любопытные нотки.
На что Гордова торопливо ответила:
- Нет, нет.
- Тогда в чём же дело? Я ничего не понимаю. Ты же сама только, что мне сказала, что он тебя достал. Каким же образом? С ним тяжело работать? Или трудно общаться? Или он к тебе в душу лезет с расспросами?
Рада не сразу ответила.
Она неторопливо пошла по фойе, собираясь с мыслями. Впереди замаячила дверь ресторана и она, не раздумывая, зашла туда и устроилась в полутёмном углу.
К ней тут же подскочил официант:
- Чего желаете заказать?
- Ничего, - не удостоив его и взглядом, недовольно пробурчала Гордова. Ей всего лишь хотелось спокойно поговорить, а он тут пристал со своими кушаньями.
Официант с недовольной миной собрался уже уходить, как девушка вдруг передумала:
– Хотя... Пожалуй, я выпью стаканчик томатного сока.
- С кем ты там ещё успеваешь разговаривать? – спросила Заринина.
- С официантом.
- А ты разве не дома? – изумилась подруга.
- Конечно, нет.
- А где?
- В ресторане, - Рада нетерпеливо дёрнула плечом, а потом, немного подумав, добавила. – В «Жемчужине».
Вера заинтригованно спросила:
- Ты там со Строгановым?
- Да, он здесь, - с досадой сказала Гордова. – Но не со мной.
На что Заринина весело протараторила:
- И этим он тебя достал? Ты, наконец, влюбилась и ревнуешь! Вот и все дела.
Рада чуть не подпрыгнула на стуле от возмущения. Ей сразу представились суматошные глаза подруги, светящиеся серым лукавым огоньком:
- Перестань говорить глупости, - фыркнула она в трубку. – Я на заводском юбилее. Здесь я, Строганов и все остальные руководители.
- Ну и что, - и бровью не повела на этот раз Заринина. – Достал то тебя именно Строганов. Говори, наконец, в чём дело?
Гордова прошипела в трубку:
- Он смотрел на меня, как удав на кролика.
Вера немного помолчала, а потом спокойно сказала:
- Значит, влюбился он.
- Нет, - отрицательно покачала головой Рада. - Я так не считаю.
- Почему? Ты и раньше говорила мне, что он гипнотизирует тебя взглядом.
- Вот именно, - оживилась Гордова. - Гипнотизирует. Наконец-то, я разгадала его это необычный, странный, но не страстный взгляд. Да, он желает обладать мною. Но..., как бы это понятнее выразиться... никак женщиной. Нет. Этот человек хочет покорить мою волю, подчинить меня себе. Заставить бить челом при виде его, как это делают другие. Забыть о своем «я».
- О чём ты говоришь? - голосе Зарининой звучало непонимание и даже сквозило некоторое недоверие. – Разве так может быть?
Рада воскликнула:
- Может, может! Ещё как может! - Она схватила телефон обеими руками и взволнованно переложила его к другому уху. – Я не первый день пытаюсь понять этого Строганова, он весь какой-то сложный и запутанный, но сегодня мне удалось это сделать. Всё обстоит именно так, как я говорю. И мне от этого не по себе.
- Не по себе, - задумчиво повторила Вера, она определённо ничего не понимала.
Гордова чувствовала, что до подруги не доходит смысл того, что она пыталась ей втолковать, и поэтому раскипятилась:
- Мне не просто не по себе, - горячо говорила она в трубку. – Меня всю колотит от этого его диктаторского взгляда. Пойми, желание мужчины обладать волей женщины, ещё гораздо страшнее, чем понуждение с ним переспать.
- Но ведь Строганов, как я понимаю, не понуждает тебя к постели.
- Об этом и речи не может быть.
- Но, Рада...
Гордову трудно было остановить, подруга должна её обязательно понять, ведь они так давно вместе, иначе какая же она подруга:
- Вера, это всё власть!
- Власть?
- Да! – горячо сказала Гордова. - Неужели она так безжалостна?
- Разве плохо подчиняться мужчине, если его, например, действительно любишь, или хотя бы уважаешь?
- Да пойми ты, наконец, - взбунтовалась Рада. – Здесь на заводе всё не так. Большая власть пожирает меньшую власть без остатка. А я совсем не хочу быть рабыней. Нет, у Строганова ничего не выйдет! Я понимаю, что он занимает высокий пост. Он волевой человек. Этот мужчина много чего хочет. Но и многое ему не по нраву. Я чувствую это! Он живет в постоянной борьбе с самим собой, терзая себя ради власти. И... хочет заставить терзаться меня!
- Ради власти? – только и успела вставить Заринина, кажется, она начала что-то понимать и это обрадовало Гордову.
- Конечно, - скептично поджав губы, запальчиво сказала Рада. – Мне подсказывает интуиция, Строганов совсем не тот, каким пытается казаться. Но, какое оно его истинное лицо, разглядеть сложно, слишком умело он маскируется.
- А, может быть, это он убил Полянского?
Услышав это, Гордова потеряла дар речи.
Ну и Верка, какие глупости говорит. Причём тут вообще Строганов?
- С чего ты взяла?
- А что он тебя глазами съедает? Ведь это что-то да значит. Повелевающий взгляд, власть - ерунда всё это. А звонки эти, нападения всякие. Нет, конечно, сам он не будет по тёмным подъездам шарахаться, но ведь у него могут быть исполнители, при его-то должности он всё может. А все нити по заводскому оборудованию к нему сходятся. Строганов - директор производства и этим всё сказано.
- Девушка, можно к вам присесть?
Рада так увлеклась разговором, что и не заметила, как к ней подошёл кучерявый мужчина.
- Пожалуйста, - холодно ответила Гордова, скользнув по нему равнодушным взором, она быстро соскочила со стула и, гордо подняв голову, выплыла из бара. Боковым зрением девушка заметила, как мужчина проводил её изумлённым взглядом.
- Вера, я тебе перезвоню, - на ходу бросила она в трубку и отключилась.
Дмитрий Дадэйко расплылся широкой улыбкой, когда Рада появилась на горизонте:
- Вот и козырная дама своим присутствием нас снова осчастливила.
Гордова вернулась на своё место.
- Козырная дама! – изумлённо поднял брови Казьмин. – Красиво и сильно сказано.
- А разве Раду Владимировну можно назвать иначе? – торжественно заявил Дадэйко, видя, как его необычный комплимент произвел не слабое впечатление на Казьмина, да и Гордову тоже.
- Ну, вы и льстец, Дмитрий Петрович – очень образный комплимент. На этот раз вам удалось таки перещеголять красноречивого растлителя женских сердец, - она игриво скосила глаза, указывая на Владислава.
Дадэйко победно смотрел на Казьмина.
– Только мне не понятно, в чём моё сходство с козырной дамой?
- Во всём, - как-то загадочно ответил мужчина, туманно глядя на девушку.
Замдиректора Дмитрий Дадэйко пребывал в прекрасном расположении духа. Чудная обстановка, общество очаровательной дамы, льющиеся звуки музыки – всё складывалось как нельзя лучше. Он шутил, много смеялся, рассказывал небылицы, предвкушая необычное развитие событий на заводском банкете.
Между тем Волгин объявился в центре зала, все взоры устремились в его сторону.
Импозантный мужчина.
В дорогом светлом костюме, без единой складки, он выглядел чистым и свежим, как первый выпавший снег. Могучий не только в своей власти, но и теле, Волгин в свои шестьдесят с гаком лет выглядел молодцем.
Высок, силён и крепок.
Здоровый, холеный мужчина в дорогой упаковке за несколько тысяч баксов казался недосягаемым, а речь генерального директора зычно растекалась в сводах помещения, заставляя присутствующих покоряться вибрации и силе тембра. Его праздничное выступление не было сухой поздравительной открыткой, и речь текла из его уст, словно хорошо написанная повесть.
Праздничный вечер шёл своим чередом.
После выступления известных певцов столицы и богатого застолья по залу разнеслись звуки танго.
- «Хочу пригласить на танец вас и только вас...», - галантно пропел Гордовой неисправимый Дон-Жуан Владислав Казьмин.
Молодой человек и не собирался ретироваться, стремясь добиться расположения девушки, несмотря на то, что сосед по столику Дадэйко время от времени бросал в его сторону ядовитые взгляды. Иногда они сопровождались колючими репликами, над которыми Владислав тихо посмеивался и лихо отшучивался.
- Ой, - артистично закатила глаза к потолку Гордова и помахала рукой возле лица. – Что-то шампанское ударило мне в голову, пожалуй, пару танцев я посижу на месте, а после мы сможет пополнить ряды танцующих.
На лице мужчины немедленно нарисовалась грустная мина:
- О-очень жаль, - недовольно промямлил он, возвращаясь на место. – Тогда будем пить апельсиновый сок.
Танцевали всего три-четыре пары.
Раде вовсе не хотелось выделяться из общей массы сидящих за столиками. Кое-где все ещё раздавался звон бокалов и слышался перекрестный разговор, зал гудел как растревоженный улей.
Да и главные фигуры не танцевали.
Это обстоятельство сдерживало энтузиазм гостей. А Рада к тому же нет, нет, да натыкалась на настороженный и властный взгляд Строганова, что её смущало и возмущало одновременно. Да и слова Зарининой не выходили у неё из головы. И Гордова, под его настойчивым сторожевым оком, никак не могла взять в толк, как же себя вести в непривычной для неё обстановке.
- «Не долго музыка играла...», - игриво пропел Дадэйко, грузно падая на стул после танца. Вторую мелодию он не усидел на месте, и после первых аккордов сразу же побежал искать себе партнёршу.
Мужчина явно был в ударе, его, обычно бледное лицо, стало красно-бардовым, как переспелый помидор. Он весь звенел, пел и приплясывал, и казалось, посторонняя музыка ему совсем ни к чему.
- На вас приятно посмотреть, - ухмыльнулся Казьмин, глядя, как энергично притопывает ногами и выщёлкивает пальцами мелодию Дадэйко, возвращаясь на место. – Ваше бренное тело насыщено нотами и гудит музыкой.
Мужчина посмотрел на него бесцветными глазами:
- «Я танцевать хочу...», - пропел он вместо ответа, полностью растворившись в своих молчаливых ритмах, которые извивали его тело.
- Вы и так, не зная устали, танцуете, - не без иронии сказал ему Казьмин.
- Следующий танец мой, - не обращая внимания на его реплики, брякнул кумир музыки и песен, и уставился белёсыми глазами на Гордову.
Этого Казьмин не ожидал, и на мгновение растерялся:
- Рада не танцует, - отрезал он, когда смысл сказанного до него дошёл. – Ты что забыл?
- Как не танцует? – казалось, искренне удивился мужчина, на миг, отключившись от звучавшей в нём мелодии.
Он то, понятное дело, недурно принял на грудь.
Но это планов не меняет.
Голова его работала совсем не плохо и никакого хаоса в мыслях, как он считал, не наблюдалось. И то, что Гордова ни с кем не танцует – в его далёкие проекты совсем не входило:
«Тоже мне – козырная дама! Сидит себе на стульчике, прилипла, как муха к банке с вареньем, - разозлился Дадэйко. – Танцевать надо! Веселиться! – он обвёл мутным взглядом зал. – Начальнички вон задницами к стульям намертво приросли. Тоже не танцуют. Важные персоны! Зачем спрашивается, пришли? Здесь веселье всему голова! Праздник, он всё спишет! Не хрен на стульях сидеть и штаны зря протирать, да глаза на других пялить. На юбилей завода пришли, вот и покажите свой кураж! Посидеть-то оно и дома можно на диванчике перед телевизором. Дай-ка я их подогрею! Мало выпили, что ли?..», - замдиректора стремительно схватил со стола бутылку, плеснул в бокал вина и с шумом поднялся:
- Та-ак, дорогие мои руководители, - запальчиво начал Дмитрий Дадэйко, обращаясь к залу, не забыв при этом кивнуть Гордовой, а Казьмина он проигнорировал. – В покое я вас не оставлю. И не надейтесь! До тех самых пор, пока вы все не поднимите вместе со мной вот этот бокал вина, - он шустро нагнулся и виртуозно подал наполненные бокалы сначала Раде, затем и Казьмину. – Буду краток. Давайте выпьем за заводской юбилей!
- За него уже пили, - тут же раздался игривый смешок из зала.
Дадэйко глянул в сторону, откуда послышался выкрик и, изобразив на лице строгость, громко произнёс:
- За пятидесятилетний юбилей, мой дорогой, надо выпить пятьдесят раз! Чего вам от всей души и желаю! - и уже с блаженной улыбкой на мясистом лице, тихонько добавил. - Если только кишка не тонка.
По залу пробежался гул одобрения, зазвенели бокалы.
Замдиректора вошёл в раж, теперь он вовсю развлекал Гордову с Казьминым.
- Позвольте пригласить вас на танец, - послышался вдруг над головой зычный голос.
Гордова резко обернулась.
Кто это?
Волгин!
Она не верила своим глазам.
Рядом стоял генеральный директор!?..
Его громадная фигура возвышалась над ней, словно гора, которую не обойти и не объехать.
Девушка разволновалась, кровь бросилась ей в лицо. Ведь она не танцует, а приглашения на танец «Короля» бала она не ждала. Как это неожиданно! За весь вечер Рада не поймала на себе даже случайного взгляда генерального. Его приглашение девушку застало врасплох, и она не знала, как поступить.
Хотя...
Какой может быть разговор, внимание властителя завода, было, несомненно, приятно. А отказать генеральному директору в танце...
Разве это мыслимо!?..
Гордова смущённо кивнула Волгину и поднялась ему навстречу. Всё произошло настолько внезапно и быстро, что Дадэйко и Казьмин, так и остались сидеть за столиками с печатью изумления на лицах.
«Вот это, да-а, - пришёл, наконец, в себя Дмитрий Дадэйко. - Я и не предполагал, что события развернутся так скоро. Значит, пока Строганов на конфетку смотрел, Волгин, не долго думая – съел! Кстати, где же Строганов? Ага! Вон он пошёл. Не выдержали нервишки! Жа-аль конфетку. Да! Не по тем зубам конфетка оказалась. Ха-ха! Гордова тебе не липкая красотка, готовая за властное корыто себя продать. Она вам поддаст ещё шороху. Обоим! Эта дамочка так просто не сдастся. Калачом её не заманишь. Да и пряником тоже. А кнутом и подавно не возьмешь – взбрыкнет, как молодая кобылка, только её и видели. Эту девку покорять надо, как Эльбрус или Эверест!.. Тут игра нужна тонкая, чтоб комар носа не подточил. Иначе, окажешься у подножия горы в смертельных судорогах.
А Строганов!
Как всегда, ради карьеры на всё готов, он и на этот раз уступает дорогу Волгину.
Зелёный свет, значит, ему даёт.
Разве я здесь просчитался?.. Что же, этот «лунный камень», так и будет светить с высоты своей власти так и никого не обогрев своей любовью и лаской?.. Отказался, значит, от борьбы! Сбежал, как последний трус. Ни-че-го, - стал успокаивать себя Дадэйко, он тяжеловато вздохнул, налил себе рюмку водки и залпом выпил. – Отрицательный результат – тоже имеет своё значение. И в «минусах» есть свои «плюсы»! Игра круче будет. Волгин не оставит не замеченным уход первого зама в самом разгаре веселья, этот финт Строганова ему не понравится. Всем известно, что генеральный всегда уходит первым. И только после него – свита...
А как он её держит! А-а! – совсем разомлел от выпитого Дмитрий Дадэйко, он причмокивал губами в так музыки. – Как хрустальную статуэтку! Аккуратно и нежно, как-будто боится разбить, видать по нраву пришлась моя «козырная дамочка». Смотрю я, она махом побила всех остальных заводских красоток. Где же, Марусова? Ага. Вот она сидит, словно, кол проглотила, очками зло сверкает в сторону Гордовой. В кукишку свернулась. Ха-ха! Так тебе и надо, мымра очкастая, не будешь мне палки в колёса вставлять, - мужчина перевел нетрезвый взгляд на Волгина. – А этому уже пора отблагодарить меня за нелёгкие поиски. Красавиц то оно, конечно, немало, но ведь, надо найти ту единственную, на которую можно сделать ставку...».
Замдиректора ушёл в свои размышления, забыв пригласить очередную даму на танец.
Но это же не в его установках. На банкете - он, прежде всего джентльмен и весь во власти женской половины человечества.
- Пойдем развлекать дамочек, - очнувшись, предложил скучающему Казьмину Дмитрий Дадэйко. – Нечего сидеть пыжиться, да ворон считать, надо ловить птицу радости за хвост. А птица, она, знаешь, сама в руки не прилетит. Её, дорогой мой, поймать надо.