1.
- Значит, хочешь предложить свою душу?
Дьявол был подтянут, франтоват и чуть-чуть даже «голубоват» - словом, типичное голливудское клише. Марина еще подумала, что скорее бы согласилась променять кинематограф на карьеру дворника, чем снять подобного Сатану в своем фильме. И это при том, что за свои фильмы, она бы сделала многое – и гораздо больше того, что намеревалась сделать сейчас.
Это было наваждением с детства. В то время как все остальные девочки завидовали кинозвездам и мечтали о ролях в Голливуде, Марина уже поняла, что в кино главные не актеры. Нет, они были одними и теми же, порой хорошими, порой не очень, но в основной своей массе – крайне недолговечными и чаще всего малоинтересными. Интересно всегда было то, как чья-то неведомая рука расставляла их по своим местам, заставляла играть то плохо, то хорошо, то драться, то танцевать, то целоваться. И эта неведомая, но настолько привлекательная власть – она и стала детской мечтой с тех пор, как благополучно скончался стандартный набор мечтаний раннего возраста – балерины, модели и волшебницы. Словом, всю свою сознательную жизнь Марина хотела быть режиссером. Причем только успешным.
Она была умной девочкой и понимала, что ничего в этом мире не бывает бесплатным. Не была она и полной дурочкой – и понимала, чем иногда приходится платить. Но при этом – она была еще и честолюбивой, ей нужен был не просто успех – он должен был быть заслуженным. Поэтому все свои силы Марина посвятила пестованию своего таланта – а в его наличии она никогда не сомневалась.
Для того, чтобы хорошо делать кино, надо знать, как оно делается. И она специально отложила поступление на год. Этот год был потрачен не зря. Марина просматривала каждый день по пять-шесть фильмов, некоторые по два-три раза. И не просто так – она штудировала их, как другие штудируют учебники. Разбирала буквально по косточкам, вела конспекты – у нее скопилась подборка, занимавшая отдельный стеллаж. Пыталась понять приемы и решения каждого режиссера, отметить все находки и тонкости – даже самые незаметные. Любой киновед сошел бы с ума от счастья (или зависти, что вероятнее), доведись ему наткнуться на ее разборы фильмов Тарковского, Феллини или Бергмана. Ни у кого из них в жизни не хватило бы выдержки на столь скрупулезный – буквально, покадровый анализ.
Не забывала она и про практику. Впихиваясь во все возможные и невозможные массовки, что впрочем, при ее внешности, было несложно, используя природную общительность и наработанные кропотливым трудом навыки общения, она умудрилась проникнуть в мир кино настолько глубоко, насколько это вообще возможно для человека, к нему не принадлежащего. Если киноведы удавились бы за ее конспекты, то фанатки – за ее знакомства. Марина была на короткой ноге с кучей деятелей мелкого пошиба, неплохо дружила с достойным количеством представителей среднего, и даже – весьма знакома с парой представителей высокого уровня.
Не стоит и говорить, что к экзаменам она готовилась столь же тщательно – и в итоге, вошла в ГУКИ с высоко поднятой головой. Год спустя о ней говорили почти все студенты ее курса и многие преподаватели – и говорили в весьма многообещающем тоне. Но этого было мало.
Как уже было сказано выше, Марина отнюдь не была дурочкой и с малолетства поняла, что одним упорным трудом и талантом добиваются успеха лишь в оптимистических советских фильмах. Слишком многое в этом мире зависело от случайной встречи, блата, от вовремя, или не вовремя пришедшейся постели, лести, взятки. Это была вторая часть счета – и та, по которой платить предстояло больше всего. И она была готова – вопрос стоял лишь в том, чтобы заплатить в нужную кассу.
И тут-то и произошел тот странный, невнятный разговор со случайным собеседником в малознакомом баре. Сейчас она в упор не помнила ни его лица, ни того, откуда, собственно, пошел этот смешной и бессмысленный разговор – ни много ни мало, о сделке с дьяволом! Разумеется, не так дословно, а что-то из серии «а вот если бы, а вот бы…» А на следующий день раздался звонок и приятный женский голос поинтересовался, не будет ли удобно ей встретиться по поводу сделки. Скажем, сегодня вечером. Часов восемь. О нет, не на людях – подбные сделки прилюдности не терпят.
Ситуация была настолько идиотской, что она со всем согласилась. И еще более идиотской она стала, когда в восемь часов на задрипанной кухоньке ее съемной однушки материализовался некто средних лет, весьма дорого одетый и непринужденно представился. Первая мысль – вызвать милицию, была моментально отвергнута после пары небольших, но весьа эффектных фокусов – «О нет, не бойтесь, люстра не сгорит, пламя совершенно не горячее, попробуйте!». Настало время мысли второй – влипла ли она, или совсем наоборот? Исходя из ее жизненных установок, Марина подумала, что скорее второе. Вот только первый же вопрос по делу был несколько странен…
2.
- Значит, хочешь предложить свою душу?
- А что еще-то?
Дьявол ухмыльнулся и глубоко затянулся черной сигаретой с золоченым фильтром – еще одна пошловатая деталь образа, подумалось Марине.
- Милая девушка, Вы только что подумали, и справедливо, замечу, о банальности моего образа и тут же впали в банальность сами. Поверьте мне, если моя визуализация, равно как и совершенно дурацкая манера речи действительно привязана к устоявшимся представлениям, разнообразия моих деловых интересов это совершенно не касается. Вы не поверили бы, если бы узнали сколь неоднозначные услуги оказывали мне представители рода человеческого…
- Например?
- О! Ну, не буду раскрывать всех секретов фирмы, но например… Думаю, для Вас станет новостью, если Вы узнаете, что некий весьма печально известный диктатор двадцатого века провел весьма широкомасштабные мероприятия для того, чтобы поколебать веру человечества в услуги одной конкурирующей со мной конторы. Попутно весьма сократив количество клиентов другой. А взамен, заметьте, попросил всего ничего – излечение от хронических головных болей и жизнь рядом с любимой женщиной.
Марина нахмурилась. Манера собеседника говорить действительно была отвратительно книжной, но главное – она ни черта не поняла! Дьявол явно заметил это и брезгливо поморщился.
- Марина, уважаемая, надо же интересоваться чем-то помимо кино. Изучение истории весьма развивает, знаете ли… Фамилия Шикльгрубер Вам о чем-нибудь говорит?
Марина охнула, внезапно поняв все. Ну, почти
- Мда, я вижу, придется сделать ряд разъяснений, дабы наши переговоры были более осмысленными. Видите ли, современное человечество находится в плену ряда существенных заблуждений относительно ряда моментов мироздания. Нас интересуют два. Прежде всего – понятие души. Несмотря на то, что среди ваших теологов попадались неглупые люди, высказывавшие весьма удачные предположения относительно ее сущности, вы предпочитаете считать душой ваши мысли. Которые, согласно забавной штуке под названием мораль, бывают плохими, или хорошими. Не будем вдаваться в дебри понятий о добре и зле, отметим одно – они, как и любые другие понятия, существуют в разуме. А разум, исходя из его названия, душой не является.
- А что является?
- О, это вопрос прелюбопытнейший. Отвечу честно, даже наши научные отделы не до конца разобрались. Не поверите, на последней научной конференции дело таки дошло до драки – столь разнообразны были выдвинутые гипотезы. Ясно одно, среди всех известных измерений души, в том числе и человеческие – ценнейший источник энергии, которая весьма и весьма ценится в нашем мире, где материя фактически отсутствует. Если интересно, могу объяснить, что это значит для вас. Душа – это то, что движет вами, заставляет совершать поступки, считающиеся плохими, или хорошими – неважно. Не поверите, между душой великого завоевателя и святого разницы никакой – масштаб одинаков. А вот мелочный ханжа-моралист куда как бездушевен по сравнению, скажем, с вдохновенным жуликом. Впрочем, первые, в общей массе, разумеется, и поставляют нам большинство дохода. А вот тут мы переходим к еще одной любопытной штуке. В большинстве религий моя контора представлена вечным злом, этаким пугалом. Не буду скрывать – это один из удачнейших ходов моего отдела маркетинга. Таким образом, нам удалось вписаться в большинство рынков, представляя вечную альтернативу. Картину, правда, постоянно портят азиаты с их вечным единством и гармонией, но пока что мы держимся довольно крепко.
- Э… Так в итоге, как вы все-же получаете души?
- Все очень просто. Когда некий м… источник души, человек, например, сталкивается с чем-нибудь, что пробуждает в нем эту самую душу, прибыль получает та контора, которая проставила на этом чем-нибудь торговую марку. Например, как в случае нашей предполагаемой сделки – заключив договор с производителем.
- Подождите… Вы хотите, чтобы я снимала фильмы, помогающие дьяволу, так?
- Боже, ну что за инерция мышления… Еще раз повторяю, суть явления не важна. Если хочешь знать, кино я не люблю и не смотрю – снимай про что хочешь! Главное, чтобы души тех, кто смотрел его, оставались в зале, понятно? Они не обязаны испытать катарсис, переосмыслить жизнь, да они могут вообще забыть про что был фильм, уже через неделю – главное, чтобы в момент, когда они сидят в зале, их душа работала. Смех, радость, ужас, не поверишь – даже сильная скука. Открою по секрету – один твой твой коллега из Германии нашел себе весьма любопытную нишу в нашем бизнесе. Он снимает фильмы настолько отвратительные, что прибыль, по нашему, разумеется, ведомству, они приносят не меньшую, чем иные шедевры.
- Понятно. Что от меня требуется – ясно. А что будет мне?
- Я бы назвал это страховым договором. Наша контора берет на себя заботу о предостережении от всяких м… неприятных случайностей. И – с другой стороны, обеспечением случайностей приятных. Вы же неглупая девушка, сами все понимаете. В наших обоюдных интересах, чтобы у Вас случались именно те встречи, знакомства и события, которые Вам нужны и полезны.
Это настолько перекликалось с ее представлениями о жизни, что Марина как-то окончательно отвлеклась от фантастичности ситуации. В самом деле – вот перед ней, трезвой, не «обдолбанной», находящейся в трезвом уме и здравой памяти, сидит сам Дъявол и предлагает, шутка ли – партнерство. Без продажи души и прочих неприятных обязательств, ей предоставлялось то, о чем она столько мечтала – защита и поддержка. Причем не разовая, не случайная, а постоянная! Такое стоило обдумать, причем в идеале – без спешки, поскольку о том, кто ее партнер, она забывать не собиралась – размышления о коммерции и внеморальности его бизнеса ее до конца не убедили. Да какого черта!
- Я должна подписать что-то? Кровью, да?
- Как Вам будет удобно. В принципе, подойдет любой генетический материал, подтверждающий идентичность, но сами понимаете, кровь – это как-то солиднее, чем, скажем слюна, или, прости Господи, что другое…
Она глубоко вздохнула, зажмурилась и решилась.
- Давайте сюда!
- Прошу.
Документ, извлеченный из кожаной папки каким-то особо зловещим, или загадочным не выглядел. Договор как договор – распечатанный на принтере, с кучей пунктов, реквизитами, графами для даты и подписей и так далее.
- Извольте ознакомиться, типовой договор для подобной сделки. Если желаете, можете показать его юристам. Хотя, конечно, содержимое его весьма необычно, но, думаю, Вам не составит труда убедить их, что это подготовка какой-то шутки, или некий творческий проект.
- Хорошо, я покажу. Если все будет нормально, я подпишу. Как мне Вас найти?
- О, не беспокойтесь! Просто, когда решитесь – распишитесь, используя любой приемлемый для Вас материал. Моя подпись уже проставлена, второй экземпляр попадет в нашу канцелярию незамедлительно и автоматически.
Дъявол встал, поправил брюки и, уже собираясь у двери, вдруг заметил:
- Да, хотел бы обратить Ваше внимание, наше сотрудничество предусматривает испытательный срок. В течение пяти лет мы будем работать на означенных условиях после чего, если все и всех будет устраивать – договор автоматически продлевается до пожизненного. Не волнуйтесь, каких-то особых санкций не предусмотрено. Просто расстанемся со взаимным уважением. Вопросы есть?
Марина покачала головой. Ей уже не терпелось начать действовать – в голове моментально всплыло множество идей, и прежде казавшихся заманчивыми, но вызываших опасения своей рискованностью. Теперь же…
3.
Первым делом, она позвонила Шурику, своему приятелю с юридического. Он ухаживал за ней давно и плотно – и небезответно, так что легко согласился проверить странный договор – по легенде, шуточное изыскание некоего знакомого студента. Договор оказался кристально честным, безо всяких скрытых ловушек, подвохов и мелкого текста. После того, как она Шурик сообщил ей это в телефонном разговоре, она, только положив трубку, сразу же приняла два решения. И немедленно их привела в исполнение.
Сначала, аккуратно наколов указательный палец специально припасенной для такого дела, предварительно стерилизованной иглой, она капнула капельку крови в пузырек с чернилами (технические комментарии к контракту говорили о том, что этого полнее достаточно), и, зарядив новенькую перьевую ручку, расписалась на обоих экземплярах. После чего второй экземпляр действительно исчез – безо всяких спецэффектов просто растворился в воздухе. После чего она налила себе полстакана коньяка, залпом выпила и написала смс: «Саша, прости – все кончено. Не звони».
Шурик был хорош, но он был обузой. Она прекрасно помнила, что контракт не обеспечивал ей автоматического успеха – он лишь гарантировал успех ее собственных усилий. А то, какие усилия могут понадобиться молодой, привлекательной девушке-режиссеру, было совершенно очевидно. В такой ситуации лишние сцены были ни к чему, да и свободное личное пространство – штука в таких вопросах полезная.
Кроме того, то, что ей предстояло сделать, требовало все ее время и силы. Чтобы доказать, что она не просто дурочка, насмотревшаяся телешоу и соблазнившаяся красными дорожками и красивой жизни. Что она – Марина Крыленко, сильная, талантливая и успешная женщина, готовая преодолеть по пути к успеху любые препятствия. И на это у нее было пять лет – чертовски мало, если подумать…
И эти пять лет она потратила с пользой. Марина работала на износ – и от тех, с кем она работала, требовала того же. В ее жизни не осталось места для отдыха, для друзей – кроме тех, которые могли бы быть ей полезны, не говоря уже о семье. Нет, она не была дурочкой – черезчур сговорчивых никто всерьез не воспринимает, и не сотрудничает. Просто она была красивой, талантливой – и в меру сговорчивой, ровно настолько, чтобы деловые отношения подкреплялись умеренной дозой интима.
Когда пришла пора делать свой первый фильм, она три месяца копалась в груде работ студентов-сценаристов, пока наконец, не извлекла из нее в равной мере многообещающее и требующее твердой режиссерской руки. Притащив ошалевшую от счастья девчонку-автора к знакомому юристу (классом повыше Шурика), она заключила с ней договор – естественно, на условиях совершенно рабовладельческих. А продюсер был припасен заранее – она никогда не посещала тусовки без пользы для дела.
Присовокупив к этому пару слегка потрепанных, но недавно еще популярных актеров, она заставила их работать практически по двадцать часов в сутке. «Звезды» стонали, но ничего поделать не могли – это был их последний шанс, кроме того, Марине удалось накопать кое-что, что для каждого из них означало конец, полный и бесповоротный.
В итоге, фильм «выстрелил». О ней заговорили – с некоторым удивлением, но весьма уважительным. Вместо отдыха – она начала снимать второй. Он получился не хуже. В итоге, о Марине заговорили всерьез, у нее появились настоящие поклонники и, что не менее важно – враги. Первым она уделяла рациональное количество внимания, вторых – пыталась уничтожить. Когда ее бывший друг и однокурсник попытался переманить у нее актера – она предприняла действия, и его продюсер перестал отвечать на его телефонные звонки. Когда начавшая что-то понимать сценаристка попыталась заикнуться о пересмотре контракта – она недвусмысленно намекнула ей на возможность быть выкинутой на улицу с огромными долгами по неустойкам.
Ей предстояло самое важное – третий фильм. Если бы он оправдал ее ожидания, дело было бы сделано – Марина утвердилась бы наверху, попутно доказав своему потустороннему партнеру выгодность сотрудничества.
И она вложила в него все, что могла. Она не совершила ради фильма ни одного убийства только потому, что такой необходимости не возникало. Зато все остальное – подкуп, интриги, прямой шантаж сколько угодно, разумеется, со всеми необходимыми предосторожностями, выгода выгодой, а вот давать в руки своим противникам хотя бы минимальный компромат Марина отнюдь не собиралась. И усилия не пропали даром – в тот вечер, когда истекал испытательный срок она сидела в своей гостиной, потягивала шампанское и поглаживала полученную накануне весьма весомую во всех отношениях статуэтку – ее новый фильм стал событием года. Только что ей звонили иностранные партнеры – впереди начинал маячить Голливуд. Стрелки часов приближались к двенадцати, и она ждала этого момента больше, чем любой ребенок – в ночь на первое января.
Как только часы пробили полночь – в кресле напротив снова появился Дьявол.
4.
- Я сожалею, но контракт расторгается.
Этого просто не могло быть! Что за бред!!!
- Не удивляйтесь, и не расстраивайтесь, если сможете, конечно. Обычное дело.
- Почему? – только и сказала Марина.
- Видите ли… Сейчас рынки крайне нестабильны, конкуренция растет. А Вы гм… Вы несколько переусердствовали. Не спорю – показатели прекрасные, даже слишком. Такими темпами Вы можете сломаться года через два, и не только не оправдать вложений, которые могли бы быть сделаны, но и принести убыток. Видите ли, Ваше непомерное усердие привело к тому, что внимание зрителей приковано не столько к Вашим фильмам, сколько к личности режиссера. Слегка специфическая слава получилась, знаете ли… А подобная слава весьма хрупка – стоит случиться одному единственному проколу, и все. Подобные личности весьма интересны публике, но это слишком быстро проходит – невозможно держать градус слишком долго. А нас, как я уже говорил, интересуют долгосрочные инвестиции. Более того, как донес мне отдел разведки, наши конкуренты из протестантской корпорации уже готовят некий бизнес-проект – специально в пику Вам. Прийдется сильно менять стратегию, знаете ли, прилагать дополнительные усилия…
Марина сидела и слушала. Она вообще слишком плохо понимала, что происходит, настолько плохо, что не понимала даже – лучше от этого будет, или хуже. Вроде, выходило, что сильно хуже быть не должно, но…
- Впрочем, как я уже и говорил – не замечая ее состояния, продолжал Дьявол – мы ни в коем случае не собираемся предпринимать карательных мер. Более того, намерен сообщить новость которая слегка сгладит неприятное впечатление от ситуации. Видите ли… Вы, Марина, оказались гораздо энергичнее, чем мы предполагали. Вы в своем усердии зашли так далеко, что нам было за Вами не угнаться. Я имею в виду, что за эти пять лет, фактически, не возникло ни одной ситуации, в которой требовалось бы наше вмешательство. Да, знаете, все что Вы сделали – это же все Ваши старания, и только Ваши. При этом мы, согласно договоренности, получили определенную прибыль. Так что было бы несправедливо не возместить Вам недополученную плату. Можем предложить на выбор – некую значительную, в пределах разумного, разумеется, сумму на любом счете, который Вы укажете. Два безусловно успешных сценария. Престижную премию международного фестиваля. Или случайное, но очень удачное знакомство с голливудским продюсером – из первой десятки, разумеется. Выбирайте.
И тут до нее дошло. И все, что было сделано – мерзкого и просто неприятного, подлого и просто нечестного. И все, что она отдала – Шурика, который теперь в принципе не разговаривал с ней, друзей, с которыми ей действительно было хорошо, и девочку-сценаристку, которая ей на самом деле нравилась, и которую она сломала об колено, превратив в пьющую неврастеничку, производившую славу – ее славу! И ведь она не была такой! Она была готова отдать многое, но не столько же! Не себя! Просто она настолько была увлечена этой пятилетней гонкой, ее так захлестывал азарт… И ведь она же думала, что все это… Все эти вещи – это было не только ее, что это ей подставляли, подталкивали, а это была она сама. Но она же точно не такая!
- Я же не такая – вдруг разрыдалась она. Я же столько… Я же думала… Я же все это сделала! Да Вы хоть понимаете, что со мной сделали? Во что превратили? Я же во все это верила, я такой сукой из-за всего этого стала! Такой злобной сукой стала из-за всего…
Тут на лице Дьявола неожиданно появилось странное, но очень человеческое выражение. Он встал с кресла, подошел к креслу, и, обняв ее за плечи, и поглаживая ласково по голове, тихо прошептал на ухо:
- Ну успокойся… Ты же понимаешь, Марина, это все не при чем, это совершенно не сделало тебя сукой. Ты просто была ей с самого начала…