Письма без адреса (Михай) / Проза.ру

            Сегодня обычный будничный день, если не считать, что у мужа Марты – день рождения. У него не круглая дата. Скажем так, глубоко за пятьдесят. Они давно не празднуют этот день, как раньше, потому что с годами этот день уже не вызывает тех эмоций, которые были в детстве или в юности, или ещё лет десять назад. И подарки делали друг другу на день рождения без энтузиазма, скорее по инерции, чем от души. Иногда муж забывал поздравить Марту с днём рождения, на что она давно перестала обижаться; но когда она забывала его поздравить, он тихо обижался на неё. Тем не менее, как бы они на сегодня друг к другу не относились, Марта решила сделать сюрприз мужу. Вчера, когда он лёг спать и уже основательно захрапел, она поставила на видное место бутылку настоящего французского коньяка. Прикрепила бантик к горлышку бутылки, сделанный из листа обыкновенной писчей бумаги, на котором написала только одно слово: «Поздравляю». Приписывать к этому слову «милый» или «дорогой» не было смысла, потому что у них давно не те отношения, и эти слова могли прозвучать, как издевательство. Но в глазах родственников, друзей и сослуживцев они до сих пор были добропорядочной интеллигентной парой, которой даже некоторые завидовали. Жизнь – сложная штука, которая очень даже часто не поддаётся никакой логике. Вроде бы и придраться не к чему, а что-то не то. Совсем как в том кино.
            Это было лет двадцать назад. Муж купил билеты на просмотр польских фильмов. Всюду были расклеены афиши: «В кинотеатрах города проходит неделя польского кино». Марта не запомнила ни названия фильма, ни режиссёра, но хорошо запомнила сюжет. Кажется, действие происходило в Варшаве. В обыкновенной двухкомнатной квартире живёт семейная пара. По каким-то обстоятельствам, официально они не в разводе, но фактически уже давно живут и питаются отдельно. Им по пятьдесят лет, а может немного меньше. Он – военный. Каждый живёт в своей комнате, которая закрывается на ключ. На кухне два холодильника. Холодильник военного закрыт от жены на навесной замок, который висит на цепи, протянутой через ручку холодильника. Он приходит с работы, достаёт из тайника ключ, открывает холодильник, берёт продукты и готовит себе ужин. Затем идёт в свою комнату, ставит любимую пластинку и просматривает газеты. И так изо дня в день. Каждый последующий день похож на предыдущий. Видно, что его такое положение вещей устраивает. Иногда, в силу некоторых обстоятельств на службе, он вынужден обращаться к жене:
            -- Завтра у нас военный парад. Все офицеры по протоколу должны прийти с жёнами. Ты пойдёшь со мной?
            -- Нет.
            -- Я тебя прошу. Это повлияет на мою дальнейшую карьеру.
            -- Триста.
            -- Что триста?
            -- Триста долларов и я готова изображать жену на параде.
            -- Ты с ума сошла! У меня нет таких денег.
            Потом они бурно торгуются и, наконец, останавливаются на сумме, которая устраивала обоих. Но вот однажды на адрес военного приходит письмо, которое нарушило его отлаженную, размеренную жизнь. Письмо из Ленинграда от русской женщины, которая сообщает, что приедет в Варшаву. Много лет назад они познакомились в Ленинграде, куда военный приезжал, как турист. Они полюбили друг друга. К сожалению, из-за «железного занавеса», эти отношения не имели будущего. И вот наступило время: «занавес» пал. Ничто не мешает им соединить свои судьбы. Она приехала. Они встретились. У военного как будто за спиной выросли крылья. Но однажды военному позвонили из комендатуры и приказали: «Если ты хочешь успешную карьеру военного, то должен порвать всякие отношения с русской. Выбирай». Он выбрал карьеру. На следующее утро, когда военный вошёл в лифт, чтобы ехать на службу, у него случился сердечный приступ. Ему стало мерещиться, что в лифте он видит чёрта.
            -- Я уже умер?—спросил он.
            -- Да, -- хитро подмигнув, ответил чёрт.
            -- Но я не хочу умирать! Я хочу жить!—испуганно взмолился военный.
            -- Ты сам отказался от любви, -- чёрт продолжал хитро улыбаться, -- А та жизнь, которой ты жил до сих пор, разве это жизнь?
            После окончания фильма Марта и её муж вышли из душного кинотеатра и несколько минут в полном молчании шли по улице морозного города. Фильм на обоих произвёл сильное впечатление. Начали обсуждать сюжет. Мнение разделилось: Марта считала, что военный должен был плюнуть на карьеру, уехать с русской и начать с ней новую жизнь, даже если бы пришлось начать эту жизнь с нуля, а муж считал, что военный поступил правильно:
            -- В пятьдесят лет начинать свою жизнь с нуля, ломать состоявшуюся карьеру ради мифического будущего. Если бы в моей жизни был такой выбор, я поступил точно так же, как этот военный.
            Они начали спорить. Каждый отстаивал свою точку зрения. Слово за слово. Поругались. Поругались так сильно, что Марта не захотела ехать в одном троллейбусе с мужем. Домой они вернулись врозь и ещё несколько дней друг с другом не разговаривали…
            Марта тогда даже не могла предположить, что через несколько лет её семейная жизнь будет развиваться почти по похожему сценарию.
            Сегодня, проснувшись рано утром и увидев прямо перед собой бутылку французского коньяка с бумажным белым бантиком, муж Марты тихо произнёс:
            -- Спасибо за подарок. Неожиданно и приятно.
            -- Мне хочется, чтобы в день рождения в твоей унылой жизни была хоть капля радости, -- Марта без эмоций и обыкновенной интонацией произнесла слова поздравления.
            -- Вот именно, хотя бы капля, -- капризно, как маленький ребёнок, произнёс муж.
            Ему казалось, что его, такого правильного, воспитанного, умного и доброго никто не любит. Почему? Почему судьба так не благосклонна к нему? Сегодня, в день своего рождения он особенно остро ощутил, что Марта его никогда не любила. Марта же считала, что ему только казалось, что он любил её. На самом деле сам он в жизни никого не любил, кроме самого себя.
            -- Марта, я пригласил сегодня на ужин друга с женой. Не волнуйся, к праздничному столу я всё куплю и сам всё приготовлю.
            -- Как скажешь. Я не волнуюсь. И ты не волнуйся, ужин пройдёт на высшем уровне, как всегда.
            Муж уехал на работу, а Марта занялась генеральной уборкой. Она начала с письменного стола, до которого всё никак не доходили руки. «Начну, пожалуй, с самого нижнего ящика», -- подумала она и выдвинула ящик на себя. Но, не рассчитав усилие, с которым она это сделала, ящик съехал с направляющих, и плюхнулся со всем содержимым на пол прямо ей под ноги. Это были старые открытки, фотографии и несколько писем. Её внимание привлекли два листика грязно-салатового цвета, исписанные красивым крупным почерком мягким простым карандашом. Сначала она никак не могла понять, что это за письмо: без начала и конца. Начала читать и сразу вспомнила его историю. Боже! Как давно это было! В прошлом веке!
            Она после окончания института по распределению пришла работать в проектный институт. Вместе с ней, но в другие отделы, пришло много молодых специалистов. Среди них была Нина, с которой Марта как-то быстро подружилась. Они были молоды, обоим было по двадцать два года. Их дружба укрепилась после того, как они на две недели съездили на сельхоз работы от проектного института, и их поселили вместе в один дом к сельской жительнице. Вечерами они сидели на старой поломанной скамейке возле хаты и болтали о своём, о девичьем. Им было вдвоём интересно. Оказалось, что им нравятся одни и те же писатели, одна и та же музыка, одни и те же фильмы. Разница была лишь в одном: Нина была уже второй год замужем, детей у неё не было, а Марта не только не была замужем, у неё даже парня не было на тот момент.
            Подруги работали в разных отделах, которые располагались на разных этажах. В течение рабочего дня они могли видеться и поболтать только в обеденное время или в так называемый пятнадцатиминутный технологический перерыв. Дисциплина была железная: отсиди на рабочем месте восемь часов молча и, кроме перерывов из комнаты выходить нельзя, даже в туалет лишний раз боялись выйти.
            Однажды, в один из таких технических перерывов, Нина передала Марте два листика салатового цвета сложенных вчетверо.
            -- Меня, Марта, такая тоска одолела, еле дождалась перерыва. Перед начальником делала вид, что якобы считаю технико-экономические показатели, а сама писала на бумаге свои мысли. Марта, прочти, пожалуйста, а потом скажи, что ты думаешь по этому поводу?
            С тех пор прошло много-много лет, и снова Марта держит в руках эти листики и читает.
            Письмо Нины.
         « Работы всё равно нет. Возможно, это – моя сентиментальная блажь, не знаю. Но настроения, как и работы, тоже нет. Так что, хочешь ты или нет, а я тебе пишу, так как всё равно не успею сказать всё, что хотелось бы, в наши куцые технологические перерывы.
         Да и в беседе не так складно всё формулируется, как на бумаге. Во всяком случае, у меня. Вообще, не даром говорят, что бумага всё стерпит. В данном случае она терпит моё настроение. Может, и ты потерпишь немного?
         По радио передают какие-то песни. Под эти песни мне пришла в голову любопытная мыслишка: любовь тогда любовь, когда она не слишком удачна. Или не взаимна. Или, вообще, не удачна. Во всяком случае, не бесконечное веселье. В противном случае она моментально перерождается в привычку. Пожалуй, нет привычки хуже, чем привычка любить. Любовь требует ежесекундного подтверждения. Она умирает, когда рождается привычка.
         Вот такая мысль. В ней, разумеется, всё гиперболизировано. Но, судя по моему, хоть и не слишком богатому семейному опыту, верно. Я непоколебимо убеждена в этом. Во всяком случае, на данном этапе моего развития. Интересно, куда я разовьюсь дальше?
            Знаешь, я недавно купила двухтомник Виктора Бокова. У него там есть один стих. Не помню, как и что, но есть такое:
            -- Пусть мы будем два отдельных луга,
            -- Два ручья двух солнечных долин.
   ( Дальше будет не в рифму, помню лишь смысл).
            -- Пусть нам лучше не достаёт друг друга,
            -- Чем мы друг другу вдруг надоедим.
            Только ты не думай, что мысль – плагиат от стиха. Сначала зародилась она, то есть мысль, а потом я вдруг вспомнила его, то есть стих.
            Вообще, сия писанина – сплошная импровизация. Знаешь, возникает иногда потребность зримо и почти весомо оформить собственные думы. Кстати, когда-то сильнейшим образом на этом погорела. Как-нибудь расскажу.
            Вспоминаю твои слова о терпении. Признаю их, но… Боюсь, сорвусь. И ещё боюсь… Знаешь, чего? Что ты обо мне плохо подумаешь. Я сама затрудняюсь объяснить, что со мной происходит. Могу только сказать, что началось это давно, ещё до моего прихода сюда на работу. Здесь лишь появилась зацепочка. Но, видишь ли, эта «зацепочка» становится для меня на первый план. Я, в общем-то, не против, но боюсь. Видишь, всего боюсь. Боюсь, что уроню себя в глазах двух людей, с которыми бы хотела подольше не расставаться. Один из этих людей – ты. Надеюсь, простишь мне грубую лесть – она искренна.
   Другой -- … Так и хочется написать имя, отчество, фамилию… Но воздержусь. Жаль, вообще-то, что не могу это довести до сведения этого другого. Он может не понять, не так истолковать. Кинется возражать, так и не дослушав меня до конца. Да я и не уверена, что могу прийти к какой-то цели в беседе с ним.
            Я даже не знаю, чего хочу больше: чтобы всё осталось так, как есть, или чтобы всё изменилось в какую-нибудь сторону…
            Чувствую, что уже надоела тебе. Скажи, что ты об этом думаешь? Только очень честно и прямо. Я ни на что не обижусь. Мне необходимо это знать. Надеюсь, ты меня поймёшь. В конце концов, можно ведь взять себя в руки. Я смогу… Если надо.
            Если бы ты знала! У меня всё валится из рук. Кошмар! Я ведь не только себе действую на нервы. Ругаюсь без конца (ты знаешь, с кем). Если бы была известна причина моего дурного настроения! Боже мой! Я чувствую себя преступницей! А ещё больше – дурой. И, хотя то же Боков где- то и сказал: «Дура – это прекрасно!», для меня – это ужасно. Я перестаю себя уважать. Главным образом из-за того, что не могу навести порядок в себе самой.
            Трезво оценивая свои возможности, сразу предсказываю себе поражение: не тот объект, не тот субъект. Во время остановиться, чтобы потом не жалеть о последствиях. Но мне так не хочется…
            Да скажи же, ты, наконец, что тебе надоело читать моё нытьё…».

            Сколько в этом письме чувств и переживаний молодой замужней женщины! Сколько внутренних терзаний и желания разобраться в самой себе, в своей непродолжительной ещё тогда семейной жизни и понять, почему ей захотелось влюбиться в молодого мужчину. Он работал в том же отделе, в котором работала Марта.
            Его звали Костя. Он был старше их лет на десять. А, может, и на все пятнадцать. Старый холостяк. Увлекался мотогонками и участвовал почти во всех соревнованиях по авторалли. Говорили, что у него сломано три ребра и множественные травмы черепа, а на левой руке не было двух пальцев. Как-то раз, Марта несколько дней пребывала в шоковом состоянии после того, когда в первый и в последний раз согласилась сесть в его машину.
            На работу Костя всегда приезжал на своих «Жигулях». Легковые машины в ту пору были большой редкостью. На весь институт машины были только у него, да ещё служебная «Волга» у директора. Костина машина постоянно была грязной, исцарапанной, с вмятинами и ржавыми плямбами. Лобовое стекло покрыто паутиной трещин. В конце рабочего дня, когда все сотрудники дружно вываливали на крыльцо проектного института, чтобы, растекаясь ручейками в разные стороны, ехать домой, Костя каждый раз любезно всем предлагал:
            -- Кого подвезти?
            Каждый раз все отказывались от его услуг. Марта, девушка интеллигентная и добрая, не понимала, почему, и думала, что все отказывались садиться в машину только потому, что она была непрезентабельного вида. И однажды согласилась на его предложение, только чтобы не обидеть его. Костя закрыл за Мартой дверцу автомобиля, спросил у неё адрес, сам сел за руль и молча рванул с места со скоростью двести километров в час. А, может даже, скорость была ещё выше, потому что от ужаса Марта зажмурила глаза, и только слышала визг колёс на виражах, да взлетала над сиденьем каждый раз, когда машина наезжала на что-нибудь. Она открыла глаза только тогда, когда машина внезапно остановилась. Марта дрожащим голосом поблагодарила Костю и на негнущихся ногах пошла к своему подъезду.
            Приближался праздник – день строителя. Костя пригласил всех, кто пожелает, к себе домой отметить эту дату. Марта решила от коллектива не отрываться. Собралось человек десять, в основном молодёжь из их архитектурной мастерской. Двухкомнатная квартира холостяка поразила своим аскетизмом и не ухоженностью: мебели по минимуму, дощатый пол с ободранной краской, окна без занавесок, кругом пыль. Сразу было видно, что сюда приходили только ночевать, и то не всегда.
            По мнению Марты, Костя внешне ничего из себя не представлял: очень неприметный мужчина, уже начинающий лысеть. Всегда одет в серенький потёртый костюмчик, который не сдавался в химчистку с даты покупки. Ей даже казалось, что он какой-то весь закомплексованный, тихий и скромный, и, как мужчина никаких чувств лично у неё не вызывал. Она удивлялась: что Нина нашла в нём? Но вслух об этом не говорила, потому что уважала чувства подруги. Марта была уверена, что подруга придумала свою любовь к Косте, который об этом даже не догадывался. Но почему Нина среди множества более интересных мужчин в их проектном институте выбрала именно его, оставалось загадкой? Что-то не так было в её семейной жизни? Ещё тогда, когда подруги были на сельских работах, Нина рассказала историю, как она выходила замуж:
            -- Со своим будущим мужем я была в ресторане. Несколько раз меня на танец пригласил парень, который сидел за соседним столиком. Мы уже прилично выпили, и у моего будущего мужа взыграла ревность. Он вышел в фойе с тем парнем выяснять отношения. Была драка, были разбитые носы, были грязные рубашки, выпачканные кровью. Сразу же после драки, мой будущий муж сделал мне предложение: «Выходи за меня замуж. Я тебя люблю». Ему казалось, что этого достаточно. Его в тот момент совсем не интересовало: а люблю ли его я?
            Нине хотелось любить самой, а не чтобы любили её. Нина – невысокого роста, такая миниатюрная «кустодиевская» пышечка, с фарфоровым личиком и огромными серо-голубыми глазами. Она продолжала тихо любить своего автогонщика Костю, пока не съездила с мужем на отдых в Судак и не вернулась от туда беременная. Через девять месяцев, как и положено, Нина родила здоровенькую девочку и всю свою любовь переключила с автогонщика на обожаемую доченьку. Последний раз Марта видела свою подругу, когда Нина с мужем пригласили её к себе отпраздновать годик со дня рождения их дочери. Нина вся светилась от любви к своей крохе и, казалось, что нет более счастливого человека в целом мире. С тех пор их пути разошлись. Марта на прочь забыла об этом отрезке в своей жизни, и на тебе – письмо из прошлого, которое сегодня она уже читала другими глазами…
            Марта убрала в квартире, приготовила свой фирменный салат, фаршированную утку и почувствовала, что устала. Прилегла на кровать и мгновенно заснула. Проснулась от хлопка входной двери -- муж пришёл с работы. Часы показывали шесть часов вечера. Они вдвоём быстро накрыли праздничный стол и сели на диван в ожидании гостей. Чтобы чем-то разбавить молчание, Марта включила тихую музыку и спросила:
            -- Как ты ощущаешь свой пятьдесят шестой день рождения?
            -- Никак не ощущаю. Я уже ничего не жду в этой жизни, -- театрально-печальным голосом ответил муж.
            -- Что так обречённо? Ты ещё всё можешь изменить.
            -- Как?
            -- Помнишь, ты рассказывал мне про своего двоюродного брата Мишу?
            -- Нет, не помню.
            -- В прошлом месяце ты заехал к своей тётушке, чтобы поздравить её с днём рождения. К ней приехал племянник Миша со своей новой женой. Тебя тогда поразила метаморфоза, которая с ним произошла.
            Когда Миша, военный в звании подполковника, женился первый раз, его жалели все родственники, потому что он всегда выглядел каким-то затюканным и молчаливым. Весь в себе. У него были непростые отношения с женой, хотя в этом браке родилось двое детей. Потом до родственников дошли слухи, что он развёлся с первой женой и женился второй раз. Вторая жена, интересная ухоженная женщина, намного старше Миши, родила ему дочь. С тех пор Мишу, как подменили: он выглядит великолепно, глаза так и светятся счастьем, он всё время улыбается. Ему хорошо, и он хочет, чтобы всем было так же хорошо, как и ему. Марта тогда обратила внимание, что метаморфоза с Мишей задела мужа до глубины души: значит, можно перечеркнуть прошлую жизнь, которая тебя не удовлетворяла, и начать новую жизнь с новой женщиной? Но она была уверена, что её муж, как тот военный из польского фильма, не способен на глобальные перемены. Ему проще лежать на диване и роптать на неудавшуюся жизнь. Марта предполагала, что возможен вариант, когда в жизни мужа появилась бы женщина, которая сама пришла за ним, сама изменила его жизнь, да ещё дала бы письменную гарантию, заверенную у нотариуса, что счастливую жизнь она ему обеспечит.
            -- Ну и что?—голос мужа вернул Марту к действительности.
            -- Влюбись в женщину своей мечты. Разведись со мной. И продолжай жить в своё удовольствие.
            -- Мне уже поздно.
            -- Никогда и ничего не поздно. Надо только очень сильно захотеть. Солженицын женился, когда ему было столько же лет, сколько и тебе сейчас, да ещё успел родить четверых сыновей. Просто ты ленивый. Ты и в тридцать лет ничего не захотел бы менять в своей жизни. Тебе легче всю жизнь тусоваться со мной, всё время роптать на свою судьбу и обвинять в своей жизни всех, кроме себя самого.
            Их диалог, в котором каждый остался при своём мнении, прервал звонок в дверь. Друг мужа и его жена вручили имениннику подарок и прошли в зал. Когда все расселись за праздничным столом и налили в бокалы шампанское, друг решил первым произнести тост, обращаясь к мужу Марты:
            -- Дорогой друг! Желаю тебе, чтобы тебя все любили!
            Муж несказанно обрадовался этому пожеланию и сразу стал хвалиться, что сегодня на работе, когда сослуживцы поздравляли его с днём рождения, все говорили, какой он хороший и добропорядочный. Марта перебила его:
            -- Зачем тебе, чтобы тебя все любили? Полюби сам! Для души это на много лучше.
            Жена друга поддержала Марту:
            -- Когда тебя все любят – это такая большая ответственность! Чужую любовь принимать на много труднее, чем любить самому.
            Марта, развернувшись к мужу с бокалом, подытожила:
            -- Давай лучше выпьем за то, что у тебя всё ещё впереди!
            Муж хмыкнул на это пожелание жены, всем своим видом показывая, что ему ближе пожелание друга.
            После нескольких выпитых бокалов муж Марты с упоением начал рассказывать о своих юношеских годах:
            -- Я раньше был совсем другой, чем сейчас.
            Жена друга вставила реплику:
            -- Не только ты с годами меняешься. Мы все меняемся.
            Но он, не обращая на неё внимание, потому что в данный момент его не интересовало чьё то мнение, продолжил дальше:
            -- В юности я всех людей делил только на плохих и хороших, на чёрное и белое. Других расцветок для меня не существовало. И, чуть что не так, сразу лез в драку, даже когда оппонент был в два раза мощнее меня. Так я выражал своё отношение не только к конкретным людям, но и к жизни.
            -- А сейчас для тебя больше хороших людей или плохих? – спросил друг.
            -- Для меня сейчас все хорошие и только хорошие люди. Вот многие копят деньги. А меня вдруг осенило: накопил, а дальше что? Как в том анекдоте. Сидит мужик и слышит стук в свои двери. Спрашивает: «Кто там?», а в ответ: «Я твоя смерть, пришла за тобой». Вот и всё.
            Нависла напряжённая тишина. Первой тишину нарушила Марта:
            -- Что-то ты на свой день рождения выбрал оригинальную темку для беседы. Хотя на днях по телевидению передавали научно-познавательную передачу, в которой обсуждали именно это. Оказывается у японцев вся жизнь делится на три периода: первый период – познавательный, второй – созидательный и передача опыта, третий – в одиночестве ( в конкретном смысле этого слова) философски осмыслить первых два этапа жизни и подготовить свою душу к вечности. Ты уже подошёл к третьему этапу.
            -- Хочу продолжить твою мысль о накопительстве случаем из жизни, -- сказала жена друга, обращаясь к мужу Марты, -- Это было в глубокие годы застоя. Я стояла в сберкассе в длинной очереди, чтобы оплатить коммунальные услуги. Кто-то стоял, чтобы со счёта снять деньги, а кто-то – чтобы открыть счёт. Тогда ещё не было компьютеров, и всё делалось вручную. Очередь двигалась крайне медленно и нудно. Подошла очередь старушки. По её надтреснутому голосу и внешнему виду можно было предположить, что до столетнего юбилея ей осталось всего несколько лет. Она обратилась к кассирше: «Деточка, я бы хотела положить свою пенсию на счёт под выгодные проценты». Мужик средних лет, стоящий в этой очереди, громко выругался, а потом с возмущением обратился к старушке: «Бабка, тебе сколько лет? Какие проценты? Ты что, собираешься ещё сто лет прожить? Одной ногой стоишь уже в могиле, а всё туда же. Лучше купи на эти деньги апельсинов, которых ты в своей жизни не ела, я в этом уверен, да поешь перед смертью». Очередь мужика поддержала, но старушка всё равно положила свою пенсию под проценты, чтобы после смерти её внуки могли на эти проценты поесть апельсинов, коль ей не удалось это сделать при жизни.
            Так незаметно под философские беседы о смысле жизни пролетел вечер. Затем все долго стояли в прихожей и долго прощались. Гостям не хотелось уходить. Им нравилось ходить в гости к Марте и её мужу, им нравилась атмосфера в их доме, неторопливые беседы. Здесь они отдыхали душой. Марта всё время сдерживала себя, чтобы не сказать: «Да идите же вы, наконец». И вот наступила минута, когда гости переступили порог в сторону выхода. Муж пошёл провожать гостей, а Марта собрала со стола грязную посуду и с мыслями «завтра вымою», сгрузила всё в мойку. Когда муж вернулся домой, Марта уже крепко спала.
            На следующее утро Марта пошла на кухню мыть посуду. Муж уже уехал на работу. Она включила радио и под монотонно журчащую воду из-под крана, мыла посуду и слушала передачу. Передача была на религиозную тему. Раньше Марту, ярую атеистку, воспитанную в Советском Союзе, такие передачи раздражали, а в последние годы она всё с большим интересом слушала их.
            Красивый мужской баритон вещал: «Когда один инок, в течении десяти лет непрестанно моливший Бога о даре исцеления, получил его и, придя к своему старцу, поведал об этом, последний повелел ему идти и молить Бога, чтобы забрал дар сей, а даровал бы видение грехов своих. То есть, мы видим грехи только других, и тяжело признаёмся в своей греховности. Главная причина неблагополучия заключена в самом человеке, ибо для того, чтобы изменить мир, сначала должны измениться мы сами. Изменить себя на много сложнее, чем окружающий мир».
            Марта вникала в смысл услышанного и пыталась разобраться в своей семейной жизни: «Совсем запуталась: кто же из нас двоих виноват? Муж такой, какой есть. Чем я лучше его? Два сапога – пара. Ведь я, как и он, уверена в своей безгреховности. Сначала надо изменить себя, признать свои ошибки. Но с чего начать? Я упрекаю мужа, что он не хочет кардинально менять свою жизнь, а что я сама сделала для этого? Ничего!».
            Голос в радио продолжал вещать: «Когда человек мысленно обращается к Богу и просит прощение за содеянное, с его душой и телом происходят поразительные изменения. В этот момент человек признаёт своё несовершенство, раскрывается тому, кто создал нас, и получает от него силы, чтобы измениться, войти в гармонию с Вселенной. Чувство любви очень многогранно. Самое большое место в нём должно быть отведено любви к Богу и Вселенной, Божественным чувствам. Ни одно живое или неживое существо не должно быть лишено нашей любви».
            Мысли Марты о вечном, о любви, о Боге, о Вселенной прерывает нецензурная брань соседа за дверью. Сосед – молодой парень двадцати лет, который нигде не работает, регулярно напивается и постоянно оскорбляет свою мать. Он обвиняет её в том, что она вышла из деревни, так деревенщиной и осталась, ничего в жизни не добилась; что он стесняется её, и поэтому не может в их убогую квартиру привести свою девушку. И вообще, лучше бы она его никогда не рожала.
            «Как в своей душе найти чувство любви к хаму, который оскорбляет свою мать? Кто виноват в том, что он вырос таким? Сама мать? Обстоятельства? Судьба, против которой не попрёшь?». Марта не готова была ответить на эти вопросы прямо сейчас. Она поняла, что ей самой, чтобы что-то изменить в своей жизни, надо с чего-то начать. Но с чего? С чем она войдёт в третью фазу жизненного отрезка? От тоски, отчаяния и безысходности она решила написать письмо, как много лет назад ей написала Нина. В век новых технологий люди перестали писать друг другу письма: СМСки, электронная почта. Но кому написать?
            Из ученической тетрадки в клеточку Марта вырвала несколько листов, взяла ручку и задумалась. Медленным взглядом она обвела письменный стол: ноутбук, старинная настольная лампа, мобильный телефон, пульт от телевизора, кипа газет и журналов, записная книжка, футляр от очков, книга Кшиштофа Занусси «Пора умирать». Через минуту Марта не сомневалась, что письмо она напишет польскому режиссёру.

            « Здравствуйте, уважаемый
            пан Кшиштоф!
            Меня зовут Марта. Надеюсь, что хотя бы из любопытства Вы прочтёте моё письмо до конца. Желание написать письмо именно Вам у меня возникло после того, как я прочла Вашу книгу «Пора умирать». Я её не просто прочла, а проработала каждую фразу, а иногда и отдельное слово с карандашом в руках.
            Мне очень нравится польский кинематограф. Все польские фильмы, которые я смотрела, запоминаются своей глубиной и ненавязчивой философией, которая мне близка и понятна.
            Когда я начала читать Вашу книгу, меня поразило то, что некоторые Ваши мысли удивительно совпали с моими. Как будто это писали не Вы, а я сама. Это -- рассуждения о смысле жизни, о взаимоотношениях мужчины и женщины, это мысли о Боге, мысли о том, для чего мы рождаемся, о сути самой жизни и что же такое любовь в высшем её проявлении. Одновременно с жизнью каждого из нас на Земном шаре происходят глобальные политические события, катастрофы, природные катаклизмы.
            Мне хочется высказать несколько своих мыслей (конечно, это мысли субъективные), которые возникли после прочтения Вашей книги.
            Полностью согласна, что «мир без Бога абсурден; всё, что мы понимаем – это не Бог!» Я к этому пришла, когда мне было уже сорок лет, будучи до этого ярой атеисткой в силу того, что жила в Советском Союзе. Вы пишете, что «жизнь ещё не поставила Вас перед выбором, который был выше Ваших сил». А меня поставила. В сорок лет была унижена моя гордыня: когда распался Советский Союз, меня, квалифицированного инженера, выкинули на улицу за ненадобностью. Мне понадобилось несколько лет, чтобы я пришла в себя после этого события. И только поднялась с колен и стряхнула с плеч мусор ненужных переживаний и унижений, как Судьба подготовила мне следующее испытание: Всевышний забрал у меня горячо любимого сына. Меня не только поставили на колени, меня втоптали в землю. Более трёх лет, распластанная, я лежала на земле, прежде, чем осознала, почему Он это сделал, и искренно быть благодарной Ему за это. Бог посылает испытания тому, кого он любит. И, чем больше испытание, тем больше Его любовь. Я ощутила Его любовь к себе.
            К Вашей фразе из книги: «Человек, который в состоянии отказаться от денег, славы и секса, свободен – он не подвержен контролю», я бы ещё добавила: «и не боится смерти; в любое мгновение готов без дрожи в душе, учащённого сердцебиения и помутнения рассудка принять эту смерть». Вот тогда человек действительно свободен. Это возможно только тогда, когда человек в этой земной жизни постигнет истинную, в самом высоком смысле этого понятия, любовь к Творцу, придя к этой любви через преграды и непосильные испытания, которые Он тебе послал.
            Не совсем с Вами согласна, где Вы пишите: «Хотел бы я жить так долго? Разумеется! Охотнее всего – лет до ста или больше, и при добром здравии». Бог посылает нам болезни, чтобы направить на путь истинный. Каждый раз я благодарю Всевышнего, что он дал мне возможность при помощи болезни очистить мои мозги от греховных мыслей или предостеречь от неправильных поступков.
            Вы пишете: «Пока я люблю жизнь и думаю, это во мне сохранится. Хотя, кто знает? Если со мной не будет тех, кого я люблю более всего…». Если бы Вы, пан Кшиштоф знали, как неимоверно тяжело после того, когда Бог забирает того, кого Вы любите более всего, продолжать любить Творца, да ещё понять, почему Он это сделал, и благодарить Его за это! Легко быть святым в пустыне и как тяжело быть святым среди людей.
            Одним людям Бог посылает деньги, как испытание «золотым тельцом», а другим – как необходимость уже не сосредотачиваться на материальном, а продолжать работать над своей душой: то есть, кто уже это заслужил, то материальные блага будут как средство для достижения чего-то более высшего.
            Нельзя любить кого-то больше, чем Бога, иначе это у тебя заберут. Если постигнешь истинную любовь к Богу, только тогда, как Божий дар, тебе дадут испытать такую любовь на Земле. Человек и рождается для того, чтобы постичь и испытать это чувство.
            Благодарю Вас, что прочли моё письмо до конца.
            Благодарю Вас за Вашу книгу.
            Благодарю Вас за Ваши фильмы.
            Мне почему-то кажется, что самый лучший Ваш фильм ещё впереди, и Вы обязательно его сделаете.
            Желаю Вам творческих успехов и надеюсь прочитать ещё одну книгу Ваших размышлений после шестидесяти…

            С уважением, Марта.

            Постскриптум: «По крайней мере, я попыталась это сделать!»

            Марта внимательно перечитала письмо, сложила листы вчетверо и засунула в конверт. На конверте крупным почерком вывела адрес: г. Варшава, режиссёру Кшиштофу Занусси. Она усмехнулась сама себе: совсем, как в известном рассказе, в котором Ванька Жуков написал письмо «на деревню дедушке». Но в отличие от Ваньки, который ждал ответа, Марта обратный адрес не написала. Она ответа не ждала.
            Три дня она возила письмо в сумочке, чтобы вбросить его в почтовый ящик, который никак не попадался ей на глаза. Наконец, она поехала на почтамт и опустила письмо в ящик…