ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ИЮЛЬ 1990-ГО. УТРЕННИЙ БЕСПРЕДЕЛ.
Третьего июля под утро у жены Алексея, Светланы, начались схватки. Скорая помощь приехала уже через десять минут и увезла ее в роддом. Пока она еще работала, как часы. Но не благодаря, а вопреки ситуации. Теща находилась в саду, а потому Алексей остался один с детьми. Поэтому он позвонил матери.
– Алле, кто там еще? – послышался из трубки сонный голос.
– Мам, это ты? Светку в роддом отвезли.
– Родила уже?
– Да нет, отвезли только.
– И что ты от меня хочешь?
– Я один с детьми остался.
– Ну и что?
– Как, что? Я не справлюсь с ними. Я даже манную кашу толком варить не умею.
– А Татьяна Федоровна?
– Говорю же, что нет ее! В саду она. Не раньше, чем через три дня приедет.
– Это безобразие! У ней внук должен родиться, а она на природе прохлаждается.
– У тебя, между прочим, тоже внук должен родиться.
– У меня сегодня комиссия из Москвы…
– Потому на внуков тебе наплевать! Да ты давно уже пенсию выработала! Ты продолжаешь работать только для того, чтобы с детьми не сидеть! – разозлился Алексей.
– Как тебе только не стыдно! – искренне возмутилась Евдокия Федоровна. – На вас только деньги и трачу!
– Вот и теща говорит, что только ради нас садом занимается, хотя толку от ее сада, как от козла молока! В общем, обе Вы, Федоровны, одинаковые! – и Алексей в сердцах бросил трубку.
Он разозлился не на шутку. Его самого, равно, как и его ровесников, бабушки в основном воспитывали. А теперь тех бабушек больше нет, а их дети, сами ставшие бабушками, палец о палец ударить не хотят. Только посюсюкать могут с внуками, да советы дурацкие давать. У них ведь работа на первом месте, или сад, если на пенсию изволили уйти. А внуки – между прочим, для забавы! Конечно, Алексей был не совсем прав, но близок к истине. Разбаловали их родителей в молодости в этом отношении. Приходили с работы, а дома уже пеленки постираны, ужин для детей и взрослых готов, и оставалось им разве что песенку детишкам на ночь спеть. Но и тут дети бабушкину сказку послушать предпочитали. Хотя и время было другое. Родители их или сами воевали, или детьми войны были. Нахлебались горя в молодости, усталость к старости накопилась, вот и занимаются сегодня больше тем, к чему душа лежит. А, может, они и правы? Ведь за своих детей родители в первую очередь в ответе. Так и надо отвечать по полной, тем более, что четверых уже нарожали, не имея даже собственной жилплощади…Спасибо бабушкам, что хоть на улицу не выгоняют!
Из комнаты послышался плач младшей дочери, Оленьки. Началось!
Алексей подошел к ее кроватке и спросил со вздохом:
– Ну, что случилось?
– Я обокакалась!
Алексей, вздохнув тяжело, вытащил Оленьку из кроватки и, лавируя между шкафов, диванов, стола и стульев, неизвестно каким образом втиснутых в эту так называемую комнату, потащил ее в ванную. Но тут зазвонил телефон. Как раз в то время, когда он проходил мимо него. Телефон стоял на тумбочке в маленьком коридорчике. Алексей снял трубку и услышал голос матери.
– Света родила уже! – с ходу заявила она.
– Уже! – удивился Алексей.
– Три пятьсот и пятьдесят два рост.
– Ладно, потом. У меня ребенок с грязной жопой под мышкой. – сказал Алексей и повесил трубку.
Он поставил Оленьку перед дверью в ванную и пошел на кухню включать газовую колонку. Потом вышел назад, в коридор, и тут снова зазвонил телефон. И, одновременно со звонком, из комнаты появились Марина с Виктором.
– Оля снова обкакалась! – радостно заявила Марина.
– Цыц! – рявкнул Алексей. – тебя тут еще не хватало! – и поднял трубку.
– Я вот что подумала. – послышался голос матери. – Я только забегу на работу и сразу к вам. Часов в десять буду.
– Скажи бабусе, что Оля обкакалась! – закричала Марина.
– Брысь!..Это я не тебе…Ладно, жду.
– Алексей отрегулировал воду в ванной, и сунул под струю Оленькину попу.
Старшие дети с интересом наблюдали за сим процессом.
– Пап! – сказал неожиданно Виктор. – А я обсикался.
– Чего-чего? Ну уж от тебя не ожидал.
Виктор зашмыгал носом.
– Да ладно тебе. Иди простынь с кроватки сними и переоденься…А ты, Марина, что над Виктором не смеешься. Боишься?
– Нет. Просто я тоже обсикалась.
– Да вы что все, с ума посходили, что ли? И чего тогда Олю дразнишь?
– Но мы только обсикались, а она обкакалась!
– Невелика разница! Иди отсюда и делай, как Виктор.
Марина ушла, а Алексей, вытащив Оленьку из ванной, понес в комнату одеваться. Там он увидел две мокрые простыни на полу и старших детей, которые стелили на свои кроватки покрывала. Алексей отнял у них покрывала и сказал:
– Нечего свои грехи прятать. Так матрасы никогда не высохнут. Виктор, ты мокрые трусы поменял?
– Не-е.
Так меняй быстрее! А ты, Марина, снимай ночную рубашку, и одевайся, как положено!
Сам Алексей одел Оленьку, собрал все мокрые вещи и отнес их в ванную. Потом он вернулся в комнату, помог одеться старшим детям и облегченно вздохнул. Но тут его взгляд упал на какую-то ляпушку на стеклянной дверце книжного шкафа. Он подошел поближе и, поняв, что это такое, аж покраснел от гнева.
– Кто сюда какашку прилепил!? – гаркнул он.
Виктор с Мариной захихикали, а Оленька расплакалась.
Гнев у Алексея конечно сразу исчез, но настроение от этого не улучшилось. Он взял Оленьку на руки, присел с ней на диван и спросил довольно спокойным голосом:
– Ну и зачем ты это сделала, Ольга Алексеевна?
Оленька зарыдала сильнее, а старшие рассмеялись.
– Нельзя смеяться над чужими ошибками. – наставительно сказал Алексей. – Не плач, дочка. Объясни только товарищам, за какой такой надобностью ты свою личную какашку на общественную мебель прилепила?
– Я не хотела! – все еще всхлипывая, пробормотала Оленька.
– Да как же это без твоего хотения могло случиться?
– Я ее с кроватки выкинула.
– И в шкаф попала?
– Да!
– А почему не по лбу кому-нибудь?
Оленька задумалась на секунду, а потом зловредно захихикала.
– И думать не моги! – опомнился Алексей. – Поняла?
– Ага!
– Ну ладно. Сейчас посмотрю, что у нас на завтрак есть, а вы пока поиграйте здесь, но тихо, без скандалов. Договорились?
– Договорились! – хором ответили дети.
– А где мама? – неожиданно спросила Оленька.
– Да, где мама! – заинтересовались и Виктор с Мариной.
– Наша мама уехала на несколько дней.
– Куда?
– В магазин. Сестренку мы вам решили купить.
– Но у нас так мало места! – резонно заметила Марина.
– Ничего, придется потесниться.
– А как ее зовут? – спросила Оленька.
– Еще никак. Вместе над именем подумаем.
– А сестренка большая?
– Нет, в магазинах только самые маленькие продаются.
– Меньше меня?
– Намного меньше.
– Слышите! – обрадовалась Оленька. – Меньше меня, меньше меня!
– Да, ты теперь большая.
– Ура! – закричала Оленька.
И тут раздался звонок в дверь. Алексей, с облегченным вздохом вышел в коридор и впустил, как он думал, мать. Но это оказалась теща. Она молча оттеснила зятя внутрь квартиры и плюхнула на пол две тяжелые сумки. Следом за ней вбежал радостный Цезарь. Он подскочил и облизал физиономию Алексея. Потом побежал в комнату облизывать детей.
– Виктории собрала, да смородины немного. Поспевает уже. – сказала теща. – Света, где ты там? Иди сюда!
– Света не слышит, наверное. – сказал Алексей.
– Почему? Где она?
– В роддоме.
– Ага, оттуда, наверное, не услышит, это ты точно подметил, зятек! – и Татьяна Федоровна прошла на кухню.
– А вы не хотите поинтересоваться, почему она там?
– Мне известно, почему женщины иногда в роддом попадают. – спокойно ответила теща. – Сумки тащи сюда.
Алексей принес тещины сумки на кухню и поставил рядом со столом.
– Ну? – спросила Татьяна Федоровна.
– Чего ну? – спросил в свою очередь Алексей.
– Родила уже?
– Родила.
– Так что же ты молчишь, олух царя небесного?
– Мне показалось, что Вам это не очень интересно.
– Тебе это именно показалось! Надо было сразу четко и ясно доложить, что родила. А ты что сказал?
– Что я сказал?
– Ты сказал, что Света меня не слышит, наверное.
– Татьяна Федоровна! – разозлился Алексей. – Не хватит ли Вам изгаляться надо всеми! И над собственной дочерью, и надо мной, и над детьми.
– Да как ты смеешь тут рот раскрывать! В моей квартире! Со своим уставом в чужой монастырь не лезь!
– Хорошо. – спокойно ответил Алексей. – Я покидаю Ваш монастырь. Равно, как и внуков Ваших. Настало время и Вам хоть палец о палец ради них ударить.
– Что, да я..
– В саду отдыхаете.
– Я там вкалываю. На моих запасах и живем.
– Ваши запасы не стоят тех денег, что Вы на дорогу тратите.
Скандал назревал нешуточный, но выручил звонок в дверь. Это пришла мама Алексея, Евдокия Федоровна. Когда ей открыли дверь, она, улыбаясь, заявила, что взяла два отгула ради такого случая. Видимо, подумав как следует, она решила посвятить несколько дней внукам. Цезарь скакал вокруг нее, радостно виляя обрубком хвоста.
– Это хорошо, что Вы приехали. – сказала Татьяна Федоровна. – А то у меня завтра собрание в садоводческом товариществе…
– Как? – изумилась Евдокия Федоровна. – Какое может быть собрание, когда внучка родилась?
Алексей негромко хмыкнул, но промолчал.
– Нового председателя выбираем, поэтому мне непременно надо там быть.
– Тогда уж извините, но и мне надо быть на работе. У меня комиссия из Москвы приехала, и все очень недовольны, что меня нет.
Евдокия Федоровна прошла из коридора на кухню и села за стол.
– Сегодня ведь праздник для нас обеих. – сказала она примирительно. Давайте поступимся своими интересами ради детей. Ведь Алексей не справится с ними. Надо ведь и обед сготовить, и постирать, и к Светочке сходить не один раз.
– Ну, хорошо. – грустно ответила теща. – Сад действительно без меня не пропадет несколько дней, да и Ваше руководство не сильно осудит.
– Вот это уже слова не девочек, но мужей! – сострил Алексей.
– Сам ты мужик! – обиделась теща.
– И пахнет от тебя, как от пепельницы! – добавила мать. – Думай, что говоришь!
– Никак спелись. Недаром обе – Федоровны.
– Ну, хватит уж дурака валять! – сказала Евдокия Федоровна. – Сам то что намерен делать?
– А у меня планов громадьё. Сейчас на работу схожу, проставлюсь, возьму отгулов штук тридцать и пойду колымить. И в НИИ зарплата будет идти, и что на стороне заработаю – все мое.
– У тебя есть тридцать отгулов-то? – спросила теща.
– У меня их больше ста пятидесяти.
– А проставляться, может, не стоит? – спросила мать.
– Нет, это дело святое. – неожиданно поддержала зятя теща. – Можешь у меня в шкафу две бутылки водки взять, если не хватит.
– Спасибо! – расчувствовался Алексей. – Вот уж уважили, так уважили!
Наметившуюся гармонию во взаимоотношениях сторон прервали визгливые крики детей и громкий лай Цезаря. Все взрослые бросились в комнату и увидели, что Марина с Виктором дерутся на горшках, а Оленька кидает в обоих все, что под руку попадется. Цезарь же от безысходности забился в угол и лает, не зная, очевидно, что еще предпринять для наведения порядка. Порядок быстро навел Алексей, отобрав у детей горшки и, стукнув пару раз кулаком по столу.
– Из-за чего сыр-бор? – строго спросил он.
– А, Марина…
– А Виктор…
– А они оба…
– Ну, все! Конфликт завершен за примирением сторон. Я сказал!
– Гав! – одобрил Цезарь.
– А это еще что такое? – завопила вдруг Татьяна Федоровна. – Кто книжный шкаф обосрал!?
Оленька, который уже раз за утро, разрыдалась.
– А, вот она засранка!
Алексей подхватил Оленьку на руки, поскольку она уже начала впадать в истерику, погладил ее по голове, и сказал теще укоризненно.
– Нельзя так, Татьяна Федоровна! Вон как у ней сердечко с испуга забилось. Мало ли что ребенок натворит, на то он и ребенок.
– Не плач, малыш! – спохватилась теща. – И все же я не понимаю…
– Да чего тут не понимать? Обкакалась наша Оленька ночью, а утром свой грех выкинула из кроватки. Он и прилип к шкафу.
– Если ты видел, то почему не убрал?
– Хотел убрать, но тут Вы в дверь позвонили. Теперь уж Вам, как специалисту, этим делом заниматься. А на ребенка не надо обижаться, сами в детстве и не такое вытворяли. Помните, как на дедушку обиделись, и все содержимое своего горшка ему на колени вывалили?
– Откуда ты это взял?
– А я подслушал, когда Вы Светке об этом рассказывали.
И Алексей, прихватив пять бутылок водки и, оставив в квартире, смущенную тещу, улыбающуюся мать и хохочущих детей, отправился навстречу приключениям.