Рецидив

Алекс Но
Завтра я должен ехать, в таком случае, в Бари,
но я могу остаться; это зависит теперь от вас:
если будет "нет", напишите - "поезжайте":
если - "да" - "оставайтесь".
- Какое "нет", какое "да"? - спрашивал Ваня.
- Вы хотите, чтобы я вам сказал словами?
Кузмин М.А. «Крылья»
______________________________________


Память раскрылась как заразный багровый цветок.
Выстрелила ядовитым гноем в обожженные дымом бронхи.
Почти забытый вкус слез.
Того самого сорта, урожая ненасытного года.
Чувствую себя пьяным.
Ничто так не смущает рассудок, как перебродившая боль.
Мистическая настойка: истерика, кровавые бинты
и кусочек коричневого тростникового сахара
прилагаются в серебряном ситечке,
инкрустированном топазами и обрезками грязных ногтей.

Все еще кажется, что ты сможешь снять уродливую кожу
и превратиться в неуклюжую фарфоровую куклу,
странную, гладкую, не похожую ни на что в этом мире,
притягательную и омерзительную,
предназначенную для того,
чему нет слов в человеческом языке,
для того, что не должно становиться реальностью,
но неуклонно будет извлечено и совершено.
Уверенно, неторопливо, шаг за шагом.
Подбрось монету. Не смотри, что выпало.
Делай то, что страшно сказать.
И пока это происходит, представляй,
что поле из черного шелка под тобой –
это пустынный,  дрейфующий над землей город,
пройдя через который,
мы наконец сможем вернуться домой.

Но пока этого не случилось…..
…не проходит, не отпускает,
Разъедает, как вколотая под живую кожу кислота.
Ядовитые змеи впились в запястья,
глазные яблоки дрожат в потустороннем аквариуме,
полном неизбывных кошмаров.
Ожидание не заканчивается и время не длится.
Нестерпимое упрямое, ничем не подкрепленное знание
не дает забыться ни на минуту.
Если субстанцию веры настаивать годами,
результат может отказаться неожиданно опасным.
Ток все так же идет по ржавым проводам:
кто снова  включил злосчастный тумблер?

Молнии напоминают судороги, спускающиеся с небес.
Иносказания становятся  чудовищно мучительны.
Допрос третьей ступени.
Демонстрация инструментов, аккуратно разложенных накануне.
Но иногда говорить еще страшнее.
Ментальное мясо повисает на дрожащих костях.
Если бы только было возможно разомкнуть
крепко зашитые ужасом и упрямством губы.
Это сложно внятно описать:
что-то происходит, непрерывно происходит,
невозможно понять что именно, но оно связывает, ситуация длится.
Если ответ «нет» - тогда зачем?
Если ответ «да» - отчего так страшно?
Может быть, следовало придумать фальшивые имена,
обмениваться тайными письмами,  в которых самое странное
принимало бы форму шифра из безобидных слов?
Слов, которые своей опосредованностью внушали бы пишущим
чувство ложной безопасности?

Время утекает, пока, наконец, не заканчивается.
Слишком наивно представлять его бесконечным.
С неуклонной металлической тяжестью наступает непоправимое.
Невыносимо страшно наблюдать остатки чужого лица.
Никто не желал зла: нелепая  случайность притаилась в темноте,
как коварная подножка. Murder оn the dance-floor.
Одутловатый мертвец заглядывает в комнату
через мутное стекло реальности.
В это время в зеркале прошлого отражается
отточенный до бритвенной остроты силуэт:
испуганная черная птица с тонким криком
машет изломанными крыльями,
роняя мертвые перья на шелковое покрывало.
Откуда эти упругие волны под сердцем?
Нет, нет, нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Не…..
Закрыть лицо руками, крепко зажмуриться, открыть глаза.
Мутное солнце, давно истлевшая весна только начинается.
И все еще можно изменить…

19-20.11.2010г.