«Когда появилось время?»
На этот дикий вопрос - два с половиной ответа: «Время сотворено раньше, чем оно появилось» и «Время возникло позже, чем на самом деле». Первый ответ – "хохма", второй – коан. А "пол-ответа", это встречный вопрос: «И у кого оно появилось?»
...Апрель 2103 года, буровая шахта в пустыне на северо-западе Австралии. Бур-рекорд извлекает пробу с невероятной глубины, которые недоступны нынешним геофонам. Вся группа разведчиков в нетерпении собралась у мониторов. И вот, самый опытный и аналитически одаренный член группы показывает какой-то темный слой и произносит: «Вот, ребята! Вот, о чем мы говорили! – здесь появилось время!»
Представили? Разумеется. Это нетрудно представить. И все же сцена совершенно невозможна, невероятна: возникновение самого времени – как бы мы его не понимали – по определению нельзя сопоставить с какой-либо временной осью, в чем бы она не воплощалась – в книгах, в костях, породах или созвездиях. Единственное ВРЕМЯ, с которым можно сопрячь появление времени, выражено так:
«И сказал Бог: да будет светила на тверди небесной [для освещения земли и] для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; <....> И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвёртый». (Быт. 1:14-19)
Это – Божественные дни; не исчисляемое время и не априорная форма созерцания, а некая иная форма последовательности и порядка. В начале Господь разделяет Небо и землю, затем отделяет воды наземные от вод подземных, и наконец, в День третий, Он отделяет свет от тьмы и день от ночи. Именно так появляется – в книге Бытия – время.
Господь творит именно свет, независимо от отдельных и многоразличных его источников. Астроном и геолог вольны изучать взаимосвязь или последовательност в появлении разных спутников, планет и галактик. Это довольно интересный (и вполне легитимный) предмет, однако он ни на йоту не приблизит нас к понимани смысла и назначения света. Иначе говоря, предмет астрономии составляю различные астрономические объекты, их происхожение, гибель и, отчасти, взаимодействие. Предмет священного писателя ad hoc составляет сам тварный свет. Соответственно, отдельные его манифестации – луны, планеты и звезды. – рассматриваются как единое целое, некий целый механизм, который демонстрирует т.с. "гидравлику" света в пространстве и времени. Возможно, лучше сказать так: самое изменения яркости и местоположения небесных тел является гидравликой времени.
Несколько странной, но, кажется, адекватной иллюстрацией нам представляется иероглиф ; [m;ng] "свет" (также "яркий", "открытый", "прозрачный", "видение", "понимать" и т.д.). В современном написании – то бишь, интепретации – иероглиф соединяет две пиктограммы: "солнце" (; [r;]) и "луна" (; [yu;]). Как сказал бы материалист, миллионы веков тянется эстафета от большого огня, который пульсирует в разных концах и точках вселенной со времен [т.н.] Большого Взрыва; звезды и луны передают эстафету своим или отраженным светом. Впрочем, мы выразимся точнее, если скажем, что звезды и луны суть единый организм, одна тварь, одно существо. Давайте, выразимся описательно.
Что есть для нашей звезды наш спутник (т.е. для Солнца – Луна)? Непредставима и неодолима дистанция между ними, между, скажем, полуденным тропическим Солнцем и узким, тусклым серпом луны за тучами... пока не начнется солнечное затмение! Или – возьмем еще более драматичный сюжет! Взрыв сверхновой превращает недавнюю яркую звезду в черную дыру, а маленькая луна продолжает светить слабым светом, одолженным у другой звезды, за тридевять галактик от нее.
Безусловно, если Солнце погаснет, не поздоровится и Луне. Впрочем, и затмений не станет, ни солнечных, ни лунных. Но об этом никто не узнает, ибо не будет уже наблюдателя. Солнце ничего не знает о Луне, да и Луна о Солнце, в общем, тоже. Что галактика, что черная дыра – самой природе все равно. Но дело даже не в этом. Гигантские расстояния, поверхностно бесконечное пространство и время покрывают чудовищные массивы темной энергии, которые перемежаются тут и там (собственно, там и там!) звездами, безнадежно удаленными и друг от друга и от нас. Однако именно благодаря нам, ничтожно малым земным наблюдателям, эти хаотично разбросанные, ничем и никак не связанные звезды (да еще неизвестно, существуют ли здесь и сейчас, а не там и тогда) – именно благодаря нам они превращаются в созвездия, эти чудесные произведения искусства, которые как бы одушевлены, и, к тому же, призваны помогать тем, кто бороздит поля, леса или просторы мирового океана.
В таком случае, человеку служат как созвездия, так и все разнородные небесные объекты, которые видимы – то есть, суть "светила" – причем, светила в своей неразрывной связи, цельности и движении.
Если среди моих муз, над Уранией одержала бы верх Полигимния, я сказал бы так: т.н. небесные тела взятые по отдельности представляют собой феномены (вещи-для-нас), а вот это цельное, единое небесное тело (объединяющее в себе наряду с триллардами существующих светил все давно сколлапсировавшие звезды, уничтоженные планеты, сгоревшие метеоры и кометы, места, которые вот-вот превратятся в черные дыры, сгустки, которые когда-нибудь станут планетами и лунами и пр.) есть вещь-в-себе (ноумен). Большинство из вышеупомянутых феноменов так никогда и не стали буквально вещами-для-нас; они так и не совпали в пространственно-временном континууме: расстояния настолько чудовищны, что обессмысливают совпадения во времени, а бесконечное движение – кружение по орбите на фоне гигантского расширения или сужения – делает невыполнимым соседство в пространстве.
Однако, это Целое и Единое Небесное Тело – ЦЕНТ – каким-то образом существует и пульсирует вне времени и пространства, в своих, своеобразных, своего-рода времени и пространстве. Возможно, именно они воздействуют столь фатально на плод (см. "Слушая не слышим" http://www.proza.ru/2010/10/06/284), как знать!..