Добрый сказочник из Ялты

Шалюгин Геннадий
               

   
   Творческий портрет В. Прохоровского

    Владимир Александрович  - частый  гость на даче «Омюр», где  обычно собираются ялтинские   литераторы. Стало традицией, что  «выдав на гора» очередное стихотворение,  он спешит  сюда поделиться  новинкой. Молодость его прошла в  шахтах, так что выражение «на гора» - в самую пору. Поправив   сползающие очки с  толстыми линзами, он декламирует свежеиспеченные строчки, а потом воодушевляется  и начинает читать и прежние   стихи.   Слушаю его, я  частенько  поглядываю на него с улыбкой.  Помнится,  у  Пушкина  промелькнула строка,  очень удачно раскрывающая  взаимоотношения велеречивых  собратьев по перу:  «Схватив соседа за полу, душу трагедией в  углу»… Сюжет  получил развитие у  Чехова. В  рассказе  «Драма»  Антон Павлович изобразил  маститого  литератора, вкушающего послеобеденный  отдых;  к нему является  окололитературная  дама и  доводит его до исступления  декламацией   пятиактной  пьесы. Кончается чеховская   зарисовка тем, что  измученный литератор  замахивается на   даму   массивной чернильницей…
   У нас все проще. Если  у  меня нет срочных дел, я с  удовольствием  слушаю его напевный стих, поражаясь  удивительной слаженности звуков и слов, из которых поэт плетет свою ловчую сеть. У Владимира Александровича  на сей счет есть свои  резоны. С молодых лет – а они прошли в песенном крае, на берегах  задушевной  тамбовской  речки Цны, - он почувствовал в  себе эту особенность -  напевность речи, и постарался  развить ее. Есть специальная наука -  эвфония, которая   раскрывает секреты красоты  звучащего слова. Мне как  литератору  приходилось и самому заниматься «инструментовкой»  стиха, так  что   его манера мне близка и понятна.
    На земле есть  языки, в который   преобладают открытые слоги с  преобладанием гласных звуков. К примеру,  очень  подходит для  песенного жанра   английская речь, где   согласные как бы «проглатываются». Хороши  украинские песни, потому что  тут  почти все глаголы  кончаются открытыми слогами. А есть языки, где преобладают  слоги закрытые, много     «рычащих», «взрывных» согласных звуков -  голосу приходится прорываться  через  массу препон.  Отсюда   -  на слух русского человека - проистекает  неблагозвучие,  которое  отторгает слушателя  от смысла   услышанного.
    Русский  язык в  этом смысле очень богат. О магии  звучных гласных  прекрасно  сказал Лермонтов: «Я без ума от тройственных созвучий  // И влажных рифм – особенно на «ю»… В нашем  языке есть все: есть и рычащие, и взрывные, с помощью которых  хорошо передается динамика и драматизм событий. Помните, у  Пушкина: «Швед колет, рубит, режет…». Но  немало и плавных согласных вроде «л»  и «м», которые  больше напоминают  звучные  гласные, придавая   речи  плавность и музыкальность. Слова  как бы  сами  льются…   
     Прохоровский  эту особенность родной речи постиг в совершенстве. Он специально   пользуется   внутренней  рифмой, которая  углубляет ощущение  звучности и ритмичность стиха.  Им написано  немало  песен, которые исполнялись   известными  певцами и певицами. Однажды  его песня «Сияют огоньки» в исполнении Розы  Баглановой прозвучала в  Москве, в  Большом театре на декаде  культуры и искусства  Казахстана. В  1988 году, в разгар перестройки,   антивоенная   песня  Прохоровского  «Прощай, пора холодных бурь» звучала в исполнении  детского хора  на  Украине и в Польше.
     Пытаясь постичь секрет певучести стихов Прохоровского,  я  начинаю  расспрашивать его о  прежнем творчестве, об  отношении к поэзии, к   фольклорной песенной традиции.  Народное творчество в  полном смысле слова  стало  почвой, которая вскормила его талант. Особенно трепетно он относится к  русской сказке.
-  После Пушкина у нас  никто сказкой  всерьез не занимался, -  говорит он, для  убедительности взмахивая   рукой. – Ну, писали сказки Ершов, Маршак да  Михалков – кто еще? Не случайно Маршак  в статье «О сказках Пушкина» с  сожалением  писал, что прекрасное наследие  Поэта   десятилетиями пребывало в  забвении.  А ведь сказка -  серьезнейшая вещь! Я так думаю,   это не просто сказка, то есть, досужее развлечение  детей -  это народная  сказкотерапия! Она  ведь душу  детскую лечит! 
     Он начинает шарить по карманам и извлекает  листок с  текстом  песни, посвященной   сказкам:

Ребенку   нужна  материнская  ласка
И доброго сердца  святая любовь,
И русская  песня, и русская  сказка,
И русская древность, и русская новь.

 - А вот послушайте припев:

Волшебные сказки – для сердца подсказки,
Волшебные сказки – простор для ума.
Народные сказки на доброй закваске,
Волшебная  сказка - на все  времена!

   Зачарованный  музыкой стихов, я  потихоньку начинаю  проникаться  изысканной техникой  письма  Прохоровского, которая впитала в  себя   многовековой  опыт  народной словесности. Как легко запомнить строки,   сплетенные в   нехитрый,  но   звучный  узор! «Сказки – для сердца подсказки»… «Народные сказки на доброй закваске»…Великолепные  внутренние рифмы!  А дальше – еще пуще: органически вплетены в  стих имена  сказочных героев, формулы  сказовой  манеры древних   умельцев  словесного  искусства:

Своей  мы всегда добиваемся цели,
В нас русская вольность и русская стать.
Иваны, Емели такое сумели –
Ни в сказке сказать, ни пером описать. 

У  особого внимания  Владимира Александровича к  русской сказке   есть глубоко личный мотив. Имя   его – внучка Дашенька.  Выйдя на  заслуженный отдых, добрый  дедушка Владимир  окунулся в мир детской души. В забавах с  ребенком родилась – как бы играючи – первая  его детская книжка «Котенок и шар». Ребенок может слушать сказки без конца! Нехитрая  педагогика сказки  на поверку   оборачивается краеугольными  нравственными константами, на которых строится  мир человека:  добро обязательно прекрасно, оно непременно  побеждает, зло обязательно  обнаруживает свою бесчеловечность. Никогда, нигде в сказках  мы не  увидим   эстетизацию зла! Зло всегда безобразно, отвратительно. Оно внушает  душе ребенка отвращение.
    И понемногу  я проникаюсь особым доверием  к  этому негромкому  человеку,  хорошо пожившему на свете. Ему  уже  за  восемьдесят, лицом он схож с  поэтом Федором  Тютчевым – с  тютчевской  большой головой, только без кудрявой  шевелюры. В улыбке, мягкой и  ласковой,  есть что-то  детское. Одевается он, как все   пожилые люди, в поношенные  одежды, на голове  неизменная  шляпа, которая  была модной в  шестидесятые годы. Когда-то он был  весьма квалифицированным, востребованным   специалистом. У него   трудная, подземная  специальность – горный  маркшейдер. Начиналась его карьера  в карагандинских шахтах. Вдоль и поперек  он исходил  десятки километров  горных выработок, обеспечивая   безопасные  условия  работы  горняков. С 1969 года работал в Карагандинском  политехническом институте, где всерьез заболел  изобретательством. На его счету  50  изобретений! Тут и новые  гидравлические  «органы» для  горной техники, тут и  новые способы  подавления пыли – главного врага   горняцкого здоровья, и  даже  лазерные установки для разрушения  горных пород. Конечно,  шахтерскому труду  было посвящено немало   стихотворений и песен. Тема труда у  Прохоровского  неотделима от темы Родины.  И не случайно на первомайской демонстрации  1960 года в исполнении легендарного Левитана на красной площади прозвучали его стихи:

Велика, богата и красива
Встала в полный  рост родная Русь.
Я  люблю тебя, моя  Россия,
И тобой любуюсь и горжусь…

   На заседаниях  литературного общества имени Чехова, которое   собирается на даче «Омюр», он  сидит скромно,  не выпячиваясь,  терпеливо дожидаясь очереди обнародовать  новые вирши.  Но эта  внешняя негромкость не означает  мизерабельности. На недавнем 75-летнем  юбилее    известного  крымского писателя  Анатолия  Домбровского, который,  увы,  до  этой даты не дожил -  его стихи  прозвучали со сцены  симферопольского театра, и переполненный  зал внимал  замечательным стихам о родоначальнике  крымской литературы.  А недавно на  городском  конкурсе  на лучшее стихотворение  о Ялте он занял призовое место. Знай  наших!
  Есть в Прохоровском  некий внутренний стержень, вокруг которого  сложилась незаурядная личность. Особенно интересные и поучительны его размышления о  сказках,  которые он изучил, как  подземные горизонты в шахте, вдоль и поперек. Он поставил целью изложить в  стихах  весь  огромный  сказочный  мир русского человека. Примером  ему послужил Александр Сергеевич,  украсивший  народную сказку  блеском своего таланта. Как  понимать это выражение,   принадлежавшее Горькому?  Это не просто переложение на стихи  сюжета  волшебной (к примеру, о  спящей царевне) или бытовой сатирической сказки (о Попе и работнике  его Балде). Он насытил народную сказку  психологическим содержанием, драматическими обертонами,  ввел элементы  иронии и лиризма. Ну, где можно  встретить еще  такого  дохляка-чертенка, которому   пришлось, высунув  язык, на спор пробежать вокруг моря? Только у  Пушкина, в сказке о попе и Балде.
    Прохоровский  внимательно изучил опыт предшественников, но пошел своим путем. За основу он взял  сказки, собранные   Александром Николаевичем Афанасьевым.  По   числу сюжетов,   вариантов, записанных в  разных  русских губерниях,  равных его собранию нет. Многие  сказки,  отличающиеся  особым сатирическим социальным зарядом, или  буйной   фантазией, а  то  издевкой или эротической вольностью,  в России опубликовать не удалось. Вот где разудалый  мир народной смеховой культуры! Они  были изданы за границей под названием «Заветные сказки». Но  Прохоровского заинтересовали совсем  другие  сюжеты. Он переложил на стихи те сказки,  которые   легко усваиваются детьми, имеют педагогический  заряд. И принцип, которому он следовал, вызывает уважение.
   - Представьте,  в переложениях  я  постарался  не допускать отсебятины. В чем  это сказалось?  Прежде всего, в том, что я  скрупулезно сохранил все лексическое богатство текстов, записанных Афанасьевым. Наследие это огромное, но  что мы наблюдаем  в  нынешней жизни?  Лексикон   беднеет,  вымывается,   речь засоряют иностранные слова – всякие  так  консенсусы да франчайзеры. На Украине и того пуще -  засилье  суржика, который   уродует и украинский, и русский язык.  А ведь в  слове – душа  народа!  Оригинальный  склад русского  ума рождается только на основе  богатства  родной  речи.
- Да, - соглашаюсь я. – За оригинальным словом   скрывается оригинальная  мысль. Это заметил еще  Александр Исаевич Солженицын. Мы знаем, что он специально  штудировал   «Словарь великорусского языка», изданный Владимиром Ивановичем Далем. Искал у  Даля  незатертые слова,  чтобы  придать речи исконно-русскую оригинальность. Частенько это отдавало  некоторой нарочитостью, что ли. Он даже свои маленькие рассказы назвал «крохотками». У вас этого незаметно.
    Русским сказочным эпосом  Прохоровский не ограничился.  Он положил на стихи  40 сказок  народов мира – в  руках   словесных дел мастера  они заиграли всеми гранями  национальной самобытности.
    Текущая жизнь, случается,  остается за   рамками  сознания    пожилого человека. Прохоровский,  однако, заострен на  все злободневное. Вот,  народы  России и Украины готовились отметить  великую Победу – ей  исполнилось  уже   65 лет… Ялтинские литераторы к  этой дате приготовили   специальный  детский сборник, в который вошли и  патриотические стихи, и  бывальщины,   воспоминания   о  страшной войне, которая безжалостно  корежила  детские души.
-   А что – немцы  были в  Тамбове?
-  До Тамбова не дошли  чуть менее ста  километров. Но до сих пор помню ужас перед бомбежкой  - как-то ночью  бомбили   товарную станцию – до нее он нашего дома и двух километров не было. Грохот, сполохи пламени в полнеба… Мы, несчастные детишки, прятались в каморке   у соседних старушек, которые молились и плакали. И  вздрагивали каждый раз, когда  на крышу падали осколки…
-  Военные впечатления отлились в  стихи?
-  Этого не забудешь. Но, как ни странно,  помнились не столько лишения, сколько  боевой дух, который   горел в  душах даже  у малолеток. 

Войска ушли в морозный дым,
чтоб враг к Москве не мог прорваться,
и мы завидовали им, 
жалели мы, что нам двенадцать…
                ……
Под звук сирены мы росли
И не по возрасту взрослели…

  Эти стихи, кстати, и  вошли в   сборник  ялтинских литераторов.
Оригинально откликнулся на славную дату Владимир Прохоровский и в современном своем творчестве. Он принес  замечательные стихи, в которых   синтезировалась и русская  поэтическая  традиция, и  факты  военной истории. Кто не помнит прекрасных стихов  Некрасова о Морозе – Красном носе? Прохоровский  вспомнил, как  русский мороз помог  советским солдатам   одолеть  фашистов  в  битве под Москвой. И родилось стихотворение, в котором   Мороз приобрел высокое  воинское звание – генерал… Генерал Мороз!

Бьются храбро воины, и звучат слова:
Не пропустим  немцев, позади Москва!
Силы на исходе, а напор все рос.
Тут пришел на помощь Генерал Мороз.
                ……
А  когда  фашисты  от Москвы бежали,
Отморозив уши, отморозив нос,
Пули и осколки их к  земле прижали,
И поддал  им жару  Генерал Мороз.

    Ах, как красиво, как дерзко,  как чисто по-русски это сказано:  мороз «поддает жару», будто в парной!  Вот таков у  нас  язык: если красив – то «ужасно», если  мороз -  то  «в  жар бросает»!
    Всякий, кто внимательно  читал историю отечества, не раз задумывался  о  причинах, об истоках особенной судьбы России и ее народа. Словно сказочно-игрушечный Ванька-встанька,  возрождался  наш народ после  ужасающих  социальных и природных катаклизмов. Нашествие за нашествием:  то  татары, то  французы, то немцы, то собственные большевики да перестройщики... Все мы превозмогли, все осилили. И невольно закрадывается в  душу мысль: не Бог ли  ведет Россию сквозь  ужасы и лишения?  Многие  слышали о том, что в самые тяжелые дни войны  Сталин  вынужден был  прекратить гонения на церковь. И мощь нашего оружия  многократно взросла…
    Как, почему это произошло?  Существует легенда – или быль? – о том, как некий  христианский деятель, чуть ли не  патриарх,  в далеком Ливане  услышал голос Пресвятой Богородицы. Она поведала, что открытие  церквей в  России, освобождение   священников из тюрем  принесет  стране победу. Монах якобы послал телеграмму Сталину, и вождь внял гласу Богородицы…Вот как об этом пишет Владимир Прохоровский  в  «Балладе  о спасении русской земли»:

Последовал Сталин  святому совету,
И храмы открылись на многие лета.
Разбили войска в пух и прах сатану.
Не раз наша церковь спасала страну.
И будет всегда защищать о врагов
И ныне, и присно, во веки веков!

     Отдельного разговора требует   обращение Прохоровского к  жанру  поэмы. Этот лиро-эпический жанр  тесно связан с исторической  и мифологической тематикой. Сначала  его увлекли античные сюжеты -  о титане Прометее, который подарил людям огонь, о  трагической судьбе   баснописца  Эзопа, о мудреце-философе  Сократе… Но, как представляется, здесь автор оказался ограничен в  палитре:  волей-неволей приходится обходиться передачей голого сюжета, потому что нет возможности понюхать  воздуху  античного полиса, пощупать ткань потного хитона  на плечах  баснописца,  ощутить на языке  вкус  вина,  приготовленного две тысячи лет назад… Со страстью неофита Прохоровский углубился  в историю родного  отечества. Возник цикл поэм «Русь богатырская», «Крещение Руси, «Шапка Мономаха» и другие. Как актуально звучат они сегодня, когда  единое  наше отечество раздроблено на  национальные уделы!
  - Поэма – дело многотрудное, - говорю я. - Тут наскоком не возьмешь. Может, у вас есть какие –то секреты мастерства?
-  Какие секреты!  Много мне помог  Владимир Владимирович Маяковский, которого я  уважаю как  великого  мастера  русского стиха. Он как-то рассказывал  о технике быстрого писания. Вот, родились у него важные, значимые в смысловом отношении строчки. Он  ставит их в конец  строфы, быстро подбирая  верхнюю пару – она  имеет как бы служебный смысл. Тут может быть и  пейзажная  вставка, и портретная, историческая, и сюжетная. Так и  я  стал писать. А, бывало,  на поэмы уходила тьма времени. Поэму про  Сократа  писал три года!   
  - А почему  вы не стали профессиональным  поэтом-песенником?  Кажется,  все условия  для этого были?
-   Конечно, мечтал  «прорваться» в Москву. Несколько песен  прозвучали на радио. Но какая  же это канитель!  Чтобы попасть в эфир,  песня  чуть ли не год кочует по  коридорам радиокомитетов,  пока ее не утвердит худсовет… Да и гонорары – не  разъешься. За песню, которая прозвучала в  эфире, платили  35 рублей. Если попадала в  сборник – 60 рублей.
  - Ну, а  если обратиться  к композиторам?
 - Обращался к  Пахмутовой, посылал тексты. Но она ответила, что работает с  Добронравовым…
-    Воровали ли ваши произведения?  Как с  этим бороться?
-  Бог миловал. Но попытки были. Пришлось принять  меры. Моя дочь Ирина -  она, кстати,  пишет прекрасные стихи,  я  ей в подметки не гожусь, - моя дочь  патентовед. Она послала  мои сборники сказок в Киев, и мы получили   авторские права. Может, когда-нибудь и пригодятся…
  Я припоминаю, что  во времена  Чехова русская словесность  чем-то походила на нынешнее ее состояние. Лишь один из сотни людей, одержимых творчеством,  мог существовать на  литературные заработки. Чехов, как известно, начинал с пяти копеек за строку… Называл медицину  законной женой, а  литературу – ветреной любовницей... Большинство его современников-литераторов работало  в конторах, в больницах, в земстве, на приисках,  служило в  армии, - а  то и просто бродяжничало, как молодой Горький. На  непрофессионализм обречено и нынешнее поколение  литературно-одаренных людей: гонорар -  несбыточная  мечта. И  тем большее уважение вызывает  литературный подвиг неприметных подвижников пера. Ими движет не  корысть – движет  любовь к  родному слову.
    В  2002 году в  Донецке  вышел сборник  сказок В.Прохоровского под названием  «Жар-птица». Здесь собраны  его  опыты по  стиховому переложению сказочного эпоса – не только   волшебного и животного, очень любимого детьми, но и   так называемых бытовых сказок. Пожалуй, именно в  бытовых сказках  наибольше сказался   тот  здравый  смысл, та  насмешка над  глупостью, жадностью,  высокомерием,  которым издревле так славится наш народ. Сама стилистика бытовой сказки максимально подходит к   стиховой манере  Прохоровского. Волшебная сказка – или, к примеру,  сказка о животных -  кумулятивного типа -  построена на  повторах,  использовании троекратных формул,  составляющих важную часть сказовой обрядности, за которой  кроется  древняя магия, вера в   оборотничество  и колдовство. Бытовая  сказка родилась  значительно позже,  когда  вера в чудеса   потихоньку  растаяла, зато  смекалистый  народ  живо смекнул, кто и что на самом деле определяет жизнь людскую…. В бытовой сказке  нет  той поэзии, которая наделяла   Царевну-лягушку  необыкновенной красотой, а  Василису  Премудрую – необыкновенным умом.  Зато  хитрый и смекалистый  мужик  всегда  одерживает верх над  жадным  и недалеким  купчиной,  помещиком, а  то и самим царем. Имущественное расслоение  захватило и развело   даже самых близких людей -  братьев…
    Вот  характерная  на сей счет сказочная новелла под названием «Еловые шишки».  Она повествует о двух  братьях. Богатый  брат   торговал свининой, наживал большие  деньги.  Однажды торг не удался – свинина оказалась, по его словам, «дешевле шишек». Простодушный младший  брат-бедняк, услышав про шишки, решил  поправить свои дела: набрал в лесу  воз этого добра и повез на  базар. Понятное дело, никто  за такой товар  и гроша медного не предложил. Проходил по базару царь и узнал, с какой это радости   бедняк  торгует таким странным товаром.  «Смутил меня брат. Сказал,  шишки дороже свинины». - честно признался  бедняк. Царь решил помочь незадачливому  мужичку. Велел  объявить, чтобы  на следующий день  все, кто  придет во дворец на прием к  царю,  несли с собой  шишки. Бояре и купцы вмиг расхватали  еловый  товар – по рублю за шишку! Так в  одночасье  бедняк  вылез из нужды. А что же   торговец  свининой?
   Вот что  пишет Прохоровский:

Прослышал об этом завистливый  брат,
Удвоить богатство свое он был рад,    
Он ехал, как будто с водой на пожар,
И шишек три воза привез на базар.

    Царь, видя такое дело, велел   нещадно колотить батогами всякого, кто  тащит на рынок   бесполезные шишки. Старший братец вернулся  домой  весь в синяках. Так в  нехитром  сюжете  реализована мысль о том, что жадность  и изворотливость  всегда наказуемы. И неважно, кто   становится  карающим орудием   судьбы -  царь ли,  судья ли,  случай ли. Это – закон жизни…
Я расспрашиваю  Прохоровского о тех писателях, которые   оказали на него  самое сильное влияние. Он назвал три имени: Пушкин, Лермонтов, Есенин. Ну, Пушкин, это понятно. А почему Лермонтов?
-  Читаешь Лермонтова -  будто купаешься в лучах гения.  Он пишет так, как я  никогда не напишу. Удивительное дело: мальчик -  а написал «Маскарад», написал «Героя нашего времени»… Негодяи  как будто специально убивали поэтов. Есенин же настолько трогает душу, что невозможно удержать слезу. А про Пушкина что сказать?  Специально изучал  его  творческую манеру, учился… Белинский как-то похвалил его стихи о Греции – дескать, в Греции Александр Сергеевич не бывал, а как верно передал дух  народа Эллады! Ну, и мне  слова Белинского как  бы в похвалу – я  ведь  написал о Греции несколько поэм…
- Поэмы, сказки… Все эпические жанры. А  ведь поэты  всегда   считались прежде всего лириками… Писали о любви, о  прекрасных дамах, о весенних   чувствованиях…
- Конечно, и  я  был молодым, у  меня есть такие  стихи.  Если откроете  мой сборник  «Прикосновение к вечности», там есть целый  раздел  лирической поэзии. Писал   и о  свиданиях «под звонкими ливнями», и о  горьком   запахе  черемухи, и о карих  глазах любимой…

Про девичью  думку сокровенную
Прошептал мне месяц  золотой.
Я  тебя сравнил бы, несравненную,
С дорогой манящею мечтой.

Или:

Мы с тобой повстречались в апреле,
Я смотрел на тебя не дыша.
Ты – как первая  песня капели,
Как весенний рассвет, хороша.

Но все-таки  я  ощущаю себя   поэтом эпического склада. Да и странно это –  на девятом десятке жизни писать про  любовь…Мне важно писать о Родине, о ее необыкновенной истории, о ее героических людях. Может,  военное детство так на меня повлияло? Тогда  мы  ведь и жили только думой  о победе, о Родине…И сейчас  патриотическая тема для меня – самая  главная. Может,   повлиял и характер ума: я  ведь человека  скорее  «мозговой», чем  «сердечный»:   разрабатывал  научные идеи, делал изобретения…
   Так, слово за слово, и тянулись наши с Владимиром  Александровичем  наши беседы. В них  раскрывался  человек  сложной и богатой судьбы, который  нашел себя в   творчестве, не затерялся   в    далеко не  сказочном современном мире.  Мне подумалось, что в   придуманной   Прохоровским  сказкотерапии  есть   глубокий смысл.  И надо же! Недавно  открываю Интернет и читаю, что в  Петербурге открыли  Институт сказкотерапии! Сказку признали  целебным лекарством! Очень полезной оказалась идея   выправлять детские  души  сказочным словом!  Вот, думаю, в   далеком  Петербурге  создали институт. А у  нас  в  Ялте   живет человек,  который сам себе  сказочная  академия!  Как  бы  хорошо было использовать его талант и опыт для   детской педагогики!

                Ялта, ноябрь 2010.