Толя Петренко был рослый. Лицом привлекателен. Большие синие томные глаза, густые иссиня-черные волосы. В нашем 7 «Б» он появился внезапно, в середине года. Девчонки влюбились – новенький, смазливый. Парни долго присматривались, соображая, что делать.
У Петренко были две странности. Едва заметная блудливая улыбка, и сонливость. Он то и дело засыпал на уроках. При этом ухитрялся хорошо учиться.
Но странности оказались пустяком в сравнении с тем, что мы узнали о нем в начале лета.
Как-то подходит ко мне Генка Куракин и говорит: «Вчера рыбачил на Малышевской протоке. Слышу, за кустами кто-то разговаривает. Втихоря подошел, смотрю – Петренко со своей мамашей, ну, этой Идой Семеновной, раздеваются. Голые пошли купаться. Потом на берегу она стала его целовать. Ну, и так далее… Я все до конца досмотрел. Слушай, они в этом деле – академики. Тут ничего не расскажешь. Надо смотреть».
Два дня спустя, Генка опять меня разыскал и, едва поздоровавшись, затараторил.
- Слышь, Вохан, знаешь Вику Савину из 7 «А»?
- Знаю. Очень неравнодушна к пацанам.
- Так вот, шел я вчера мимо дома этого самого Петренки, дай, думаю, в окно загляну, может чё интересное увижу. И точно! Эта Вика голая скачет на нем, как умалишенная.
Скоро стало известно, что не одна Вика побывала в гостях у Петренко. Десятка два девиц от тринадцати и старше, рвались туда снова, но Толя предпочитал новеньких.
И тут случилось нечто.
Прошел слух, что Борька Шляпников избил Петренко. Причем , основательно, Сломал челюсть. Тот – в больнице.
Борька был моим другом. В забияках не ходил. Наоборот, спокойный, уравновешенный и весьма приглядный. Я тут же разыскал его, спросил что случилось. Борька молчал, отворачивался, тоскливо смотрел куда-то вдаль.
На следующий день все-таки рассказал.
- Мы были на пляже, несколько человек. Явился этот Петренко. Говорит мне: «Я слышал, ты авиамоделями увлекаешься. У меня есть одна удачная модель с резиновым двигателем». Мне стало интересно. Разговорились. Он, оказывается, тоже сам строил модели, года два назад, и знает кое-что мне неизвестное. Мы в это время лежали на песке друг против друга, облокотившись. И вдруг он со своей идиотской улыбочкой оттянул мне плавки и заглянул.
- Так он еще и педик?!
- Да-а! Но я-то тут причем?! Я въехал ему мощно в челюсть, с правой. Потом - пинком сильно в солнечное сплетение. Он вырубился, а все, падло, улыбался. Гад! Дерьмо! Паскуда! Что теперь все про меня говорят?! – завыл Борька.
- Да успокойся. Ничего про тебя не говорят.
На следующий день еще новость – Петренко исчезли из нашего поселка. Также внезапно, как и появились полгода назад. Кто-то удивился. Кто-то вздохнул с облегчением. Девчонки были откровенно разочарованы. Даже самые тихони.
А мы, пацаны, чувствовали себя обескураженными. Петренко продемонстрировал нам воочию, что мы еще дети, а он - уже взрослый. Да еще какой…
Слегка утешало лишь то, что не вполне благополучный. И к мальчикам неравнодушный. И даже - к мамочке своей. Кто-то из нас сказал: «Больной. Переозабоченный. Имеет все, что движется».
Жизнь в поселке постепенно пришла в свое русло. Через месяца два об этой странствующей парочке стали забывать.
Но, как оказалось, не все. И не совсем...
В конце того же лета меня угораздило попасть в гости к одной молодой морячке. Мне - четырнадцать, ей – двадцать четыре. Пожалуй, она тоже была академиком в «этих» делах...
За три недели я превратился в живой скелет, и не понимал на каком свете нахожусь. Путал день с ночью. Меня стали посещать видения наяву. Еще немного, и, наверняка бы попал в больницу, с нервным истощением.
Спас ее муж, на неделю раньше вернувшийся из плаванья.
Однако,.. спасибо! Обоим. Ей - за интимное искусство. Ему, - что вовремя явился.
Пожалуй, косвенно, и Толе Петренко - тоже.
- печатаюсь и на стихи.ру