Nach Hause домой

               
   И вот Севастополь осмотрен, программа дня выполнена и мы усаживаемся в автобус. Я договариваюсь с шофёром о пункте высадки и он останавливается сразу за городом, недалеко от Сапун горы,  на первом же кольце.  Получаю из багажника свой рюкзак, обнимаю Гену и, дождавшись пока автобус тронется, и брат исчезнет из виду, надеваю свою форменную майку и в путь…. Пеший путь составил всего полкилометра – только за кольцо. А там меня поджидала «шестёрка» с парочкой молодых людей, едущих домой, после дикого отдыха в Крыму, в Харькив. Я было заикнулся насчёт доехать с ними до их города на предмет его осмотра, но они оба, хором, отсоветовали. Нечего, мол, там делать и осматривать нечего! Вот ведь антипатриоты. Так же было со мной и на подъезде к Чернигову – таксист очень нелестно отозвался о своём городе и я миновал его, не приглядевшись, а зря. Дома заглянул в Сеть и обнаружил о Чернигове несколько интересных рассказиков с фотографиями. Пожалел даже, что не побывал.
  И вот мы едем, и мне обещано около двухсот километров до Джанкоя. Дальше им ехать на Запорожье, а мне на Херсон. Но движемся мы с трудом. Только миновали Симферополь, как водитель заволновался – а туда ли мы едем? Штурманка уверенно глядя в карты  уверила его, что обстановку контролирует. И так, мы проехали около сорока  километров и увидели указатель – Севастополь!  Дела…  Это мы в Симферополе не там повернули и теперь едем назад.  Сделали остановку и расспросили проезжающих. Эти проезжающие оказались не местными и сами ехали неизвестно куда. Наша девушка по-прежнему убеждала ехать прямо.  Однако водитель,  вспомнив  древнюю заповедь, выслушав подругу, сделал наоборот.  Развернулся и мы поехали назад в Симферополь. Но чтобы не заблудиться в городе он решил сократить путь и выехать на нужную дорогу степными просёлками.   Часа два мы ехали безводными, нищими землями центрального Крыма. Мне показалось, что я попал в детство.  Когда мы жили в Казахстане , так же, ночами, я путешествовал за спиной отца на заднем сиденье «ИЖа», когда он брал меня на охоту из-под  фар. Та же степь и та же ночь, и безлюдье.  Изредка попадались  нам небольшие  совхозики  и мы расспрашивали бродящих в темноте людей о пути на большак.  Люди из тьмы отмахивали нам  направление  и мы опять плутали, тыкались в тупики и, наконец, выехали на большую дорогу. Но опять поехали не туда и ехали до первого указателя, после чего развернулись и увидели надпись – «Джанкой».  Слава Богу! Но рано радовались – указатель топлива показывал почти ноль. А едем на газе. Даже не попросить пару литров. Я уже настраивался на ночлег в палатке как, по щучьему велению, перед нами возникла заправка и именно газовая! И даже был на ней газ, и была заправщица-кассирша,  и был мужичок в комбинезоне. Он нам  помог и даже что-то такое продал подешевле  нашему водителю. Уж и не знаю что, но оба остались довольны. В Джамбуле, я слышал, бензин ослиной мочой разбавляют, а вот чем газ бодяжат под Джанкоем для меня осталось тайной.
   Не прошло и часа, как мы въехали в Джанкой. Городишко тёмный, пыльный и какой-то неуютный. Конечно, ночью все кошки серы, но в Джанкое  напрочь отсутствует уличное освещение, оттого там мне было жутковато. Я попросился на высадку возле перекрёстка, показавшегося  мне годным для путешествия на Херсон. Мы распрощались и я занял свой пост сразу за перекрёстком. Надел подаренный мне перед  дорогой налобник и … прождал полчаса. Ни одной поклёвки. И вообще нет достойного движения. Нет фур. Пошёл на разведку  на недалёкую заправку.- Где дорога на Джанкой? Махнули туда откуда я и пришёл. Но почему машин нет? Одни такси. Побрёл по шоссе. Наехавший мотоциклист подтвердил – верной дорогой иду, только, добавил, лучше бы не ходить…. Там Армянск и вообще…. Ну что ж, думаю, Армянск не Чеченск , надо идти. И продолжил путь до танка. Танк стоял за перекрёстком, а недалеко светилось окошко и стояло несколько такси. Из окошка таксисты чем-то закусывали. Я уловил запах жаренного и попросил тоже шашлык.  Нету, ждать надо. Но дорогу расспросил и ушёл, не поевши, в сторону Армянска. Налобник и майка плюс катафоты на рюкзаке и ноге вселяют уверенность и я не боюсь наезда сзади. Голосовать перестал – понял, ночью в Джанкое и его окрестностях ездят только таксисты. Причём в невероятных количествах. Туристов они не берут. А кого возят, не разглядел. Думаю воздух. Отдыхают мужики от домашних дел.
   Прошёл два железнодорожных моста и один многоэтажный микрорайон, стоящий немного в стороне за хвойной лесопосадкой. Хотел улечься на хвою, но, еще на что-то надеясь, передумал и потащил рюкзак дальше. Через километр-два обнаружился свет слева- небольшой дачный посёлок и при нём забегаловка. Решил перекусить, но не нашёл входа, а на лай собаки никто не вышел. Тогда я ушёл в степь налево и там поставил палатку. 
     Только смежил, после короткого ужина, веки, как услышал хруст. Притих и прислушался. Опять – хрусь. Так и хрустело, пока не уснул. Наверное, армяне ходили вокруг палатки. Но я к ним не вышел.
   Темнеет на юге рано,… и светает рано. На рассвете  я позавтракал и сгорбатился под рюкзаком. Путь лежал на север. Я не понял, прошёл страшный Армянск или нет.  Дойдя до следующего посёлка спросил взлохмаченного встречного – как называется деревня? А х… его знает – был ответ. Я даже остановился – живёте тут и не знаете! Он тоже стал и, подумав, – та я тока встал, сплю ишшо. Извини, братан, это город!  И правда город – стало видно признаки индустриализации – дым, трубы, большие ворота завода и кольцо. На кольце я повернул увидев слово «Херсон».  Мой плохой сон прошедшей ночью оказался в руку. Мне туда. В Херсон. В нём я давно мечтаю побывать – наслышан от много путешествовавшего зятя, что в этом городе Херсоне живут девушки с самыми толстыми, а значит красивыми ногами. Ему виднее – все ткацкие фабрики Союза объехал. Много ног и ножек видал, а теперь моя очередь.
   Постоял с полчаса и поехал на иностранной легковушке с Андреем Ивановичем Морозом. Крепкий, ещё не старый, мужик. Живёт под Житомиром, а сюда приезжал в гости к дочери, да и первая жена тут же живёт. Вначале Андрей Иванович был насторожен, видно редко попутчиков возил, а потом, видя мой интерес, разговорился. Вот попробую пересказать его историю:
   Сам  он местный, крымчак, закончил техникум, и работал на местном же заводике – ремонтировал и строил прицепы к тракторам. Уже и мастером, и начальником цеха стал, да всё не мог машину купить. А хотелось – сороковник на пороге.  И соблазнили вербовщики ехать на Север – копать золото. А нужны были там бульдозеристы. Отродясь не сиживал Мороз на тракторе и даже не интересовался и, более того, морговал эту профессию. Вечно трактористы в грязи и мазуте. Но пошёл на курсы трактористов и там купил себе документы.
   Директор, когда увидел заявление своего начальника цеха, порвал бумагу, но потом успокоился и расспросил по-человечески – что, да как. И предложил выход и решение – хочешь машину, буду тебя на яблоки посылать. Там заработаешь. «На яблоки» в Крыму, это как в Сибири «на картошку». Уборка урожая, одним словом. Посчитал Мороз, что два-три года нужно работать на «жигулёнка», и вторично подал заявление об уходе. Но уже зарегистрировал. Отработал положенное, и двинул в Магадан. Прибыл на прииск. Начальник трактора не дал – какой ты тракторист, если в трудовой написано что ты всё, но только не тракторист. Послал на промывку. Это значит принимать грунт с драги и дробить крупные камни, чтоб пролезали они в жерло дробилки. Застрянет «камушек» на кило двести в проходе и задача в том, чтобы его вынуть или пропихнуть. А приспособлений только два – лом, да кувалда. Кувалда, за три-четыре месяца работы, превращалась в шар. Сварщики наваривали, и она служили ещё пару месяцев, а там и отпуск. После отпуска выдавали новую, опять на полгода. Здоровья Андрей крепкого и занятия гирями, в крымском прошлом, помогли выжить, и пришёл «светлый» день, когда заболел один из трактористов и начальник пробурчал – посмотрим, что ты за тракторист. Выходи завтра на подачу.
   Ночью плохо спалось – всё вспоминал Андрей, как заводить, как трогаться, какой рычаг для чего нужен…. Втихомолку он уже присматривался, как и что делают бульдозеристы, но в кабине ни разу не побывал. Утром заводить не пришлось – механизмы не глушат в тех местах, а подача тоже в тот день застопорилась. Послали дорогу чистить, а с этим, вдали от посторонних глаз, он кое-как справился! В первый день пронесло. И даже удалось повысить свой авторитет в коллективе – у одного трактора появилась непонятная вибрация и «спецы» охрипли, споря о её причинах. Все считали, что причина «у нутре» - хохлы потому что, а Андрей не мудрствовал лукаво, а поискал там, где видно. И обнаружил кусок породы, застрявший между кабиной и двигателем. Выбил его оттуда и вибрация исчезла.
   И пошла работа своим чередом. А там и отпуск, и машина появилась. Только с женой дела стали расстраиваться – по полгода и более не бывал он дома. Пришёл день, когда оставил он Крым и в очередной отпуск поехал уже на Житомирщину. А жена с детьми осталась куковать в Крыму. Так и по сей день живут врозь. Мороз мужик видный и нашёл себе новую, а экс жена перебивается одна, возле дочки.
   Двадцать лет отдубасил Андрей Иванович «на северах» и заработал кучу денег, но пришла перестройка, и пришёл дефолт. И не стало той кучи. И здоровья того могучего поубавилось…. А как стало приятно работать в новые времена на приисках! Не стало и в помине С-100, а появились красавцы «Катерпиллеры» и «Камацу». За один проход  делают они то, что убогие «ЧТЗ» скоблили целый день! И в кабине тепло и чисто, и не воняет гарью. Приходилось работать по двенадцать часов, а иногда и две смены подряд, и ловил себя на мысли – не устал ведь! И душа пела от такой производительности. Сил было невпроворот! И однажды от избытка сил, не подумав, принял вызов начальника.
   Начальник на прииске – Царь! И ведёт себя он соответственно. Спит, сколько хочет и может всем «тыкать». Чем не жизнь? Выходной за все месяцы у людей только один – Его Императорского Величества тезоименитство. И можно пить и гулять рванине. Но не забывать себя. А Андрей забыл – вызвал начальник на борьбу Сокола, друга Морозова. И поборол. Обидно стало за друга, да и захотелось-раззуделось сунуть рылом в снег этого захребетника-председателя. И сунул. Не подозревал тот силы такой в мужике на вид не шибком. (Тут я про себя подумал – а каков же был тот председатель, если Андрей Иванович и сейчас имеет рост под метр восемьдесят?)
   А тут и домой пора разъезжаться. Конец сезона. Поехал домой, отдохнул, как всегда в Сочи, в Болгарию съездил, в Италии полежал на песочке. Хорошо с пачкой тугриков отдыхается, но пора и за работу. А вызова  нет и нет. Что делать? Поехал на свой страх. Приезжает, а начальничек заявляет – я тебя не вызывал. Бунтовать не заведено, жаловаться некому. И идти некуда – никто, ни один председатель кооператива не примет изгоя. Но повезло Андрею – покалечили друг друга люди в недалёком прииске и взяли его на замену. Кооператив,  судя по количеству «Катерпиллеров» – под двести штук, был на ногах!  и ещё пару лет вкалывал Андрей, чтоб подзаработать на новую жизнь. Планировал дом, дело торговое завести.
   Удалось купить дом, и в дело его взяла деловая женщина. Как потом выяснилось, за рост и вид презентабельный. Стал разъезжать  по Украйне, и вести переговоры торговые. Дама то из дочек райкомовских. Папа её успел прихватизировать  кое-что из народного хозяйства, и она правила прихваченым успешно. Лучшие рестораны и отели Андрею Ивановичу были не внове – и раньше бывал, поэтому вёл себя уверенно. Это ей понравилось, и стал он работать за хорошую зарплату. И даже был допущен к телу. А там и разговоры о женитьбе начались. То есть о замужестве. Она стелила мягко, но Мороз мужик тёртый, и видел, что и в замужестве останется она хозяйкой. Поэтому сыграл ретираду. Она, услышав, что Андрей уходит, слегла с сердечным приступом! Вот это любовь, подумалось. Но в больнице порасспросил, с дядей и тётей, мало встревожившимися, поговорил, и выяснил – игра. И, за отсутствием, со своей стороны, любви, счёл возможным уйти на вольные хлеба. Сейчас живёт мирно, не торгует. Простой пенсионер. Пенсия, говорит, достойная. Правда рука, та, что кувалдой размахивала, с трудом стала ложку поднимать. Зато внуки радуют – сын сыграл когда-то на гобое так хорошо, что его позвали играть в заграничной опере. Там и женился на полячке, и сын его, маленький Мороз, уже в Париже победил на конкурсе пианистов. Дед рад – улыбнулся, рассказывая о внуке. Впервые за дорогу.
                Житомир – Ровно
   Андрей Иванович дал крюка километров под двадцать пять, чтобы высадить меня на выезде из Житомира. А мог бы ещё на подъезде к городу повернуть домой, тем более что жена уже звонила и торопила – стол накрыт! Но вот его доброта меня выручила, и я начал голосовать. Проголосовал с полчаса и поехал на автобусе до конечной. Тут увидел необыкновенный колодец. Очень продумано здесь их, колодцы, делают.   Не копают, а бурят скважину диаметром ведра, а ведро с клапаном. Здорово придумано!  Неподалеку есть лес, и поскольку уже темнело, я приготовился уже в нём заночевать, но был подобран фурой. То есть её водителем, конечно. Мужик лет пятидесяти, спешит домой. Даже не домой, а на охоту. Ведь сегодня открытие охоты на качку! Праздник души!  Всю дорогу ему идут звонки – спрашивают, где он, когда приедет? Уже рыбы друзья наварили, и будет юшка! Он рассказал, что человек  шесть с его малой Родины – маленькой, заброшенной деревни, живут уже в разных местах, но в этот день встречаются.
   И сегодня, он поставит свой грузовик, его встретят земляки на легковушке, увезут на стан, и будет юшка и будет костер, выпить немного. Много нельзя – на заре нужно уже в засидке сидеть. Потом суп из утки и к вечеру продолжать рейс. Тут же пригласил меня на это мероприятие. У меня началось обильное слюноотделение, представил себе костёр, уху, выпивку, зарю…. Но уж очень устал я отдыхать в этом году – полтора месяца дома не был, и отказался. Высадить себя попросил возле придорожного терема – отеля.
   В тереме ещё работал ресторан, но еду не давали, а кофе налили бы, но я его не пью. Пришлось за бешеную цену взять чай. Без, хотя бы чая, со мной не хотели разговаривать. А пока варили чай, да пока я его пил, меня расспрашивали, и я ими интересовался. Получилась дружба и мне не отказали в месте для палатки – в отеле жуткие цены на переночевать! Удалось умыться, а душа нет. Только в номерах. Вывел меня управляющий на выстеленный бетонными плитами паркплац и понаблюдал, как  я ставлю палатку. Буфетчик мне светил. Им было странно видеть палатку на дугах и поначалу они не могли понять, почему я пренебрегаю травой и землёй – ведь в бетон не вбить кола для палатки. Расспросили сколько и что стоит, и оставили меня в покое. Уснул, но вскоре проснулся уже в луже. Оказалось, пошел дождь, и моя хвалёная палатка потекла по всем швам! Два года ей и уже нужно выбрасывать.  Передвинул коврик на середину и только приготовился уснуть, как был разбужен метрдотелем.   Он приглашал меня под крышу маленького бунгало – там есть диван, чего Вам тут мокнуть. Я поупирался, а потом всё-таки сдался. Взял палатку за макушку и рюкзак на плечо и втиснулся в это бунгало. Хороша палатка на дугах – в собранном виде можно переносить. Этим я ещё раз удивил своих гостеприимных хозяев. И уж коли гулять, так гулять – заказал себе завтрак на шесть утра. В ресторане.  А пока выпил братовой самогонки, чтоб согреться, и закусил луковкой и салом. В очередной раз, пожалев о забытом в машине Мороза  круге конской колбасы. Теперь не скоро попробую любимую – только в следующем году, в России.
   Пока ночевал, палатка, да и я сам, обсохли – обыгали, и будильник поднял меня готовым к новым подвигам.  Собрав манатки, подался в ресторан, но было закрыто. Будить не стал, а написал благодарность на пяти гривневой бумажке и вышел на дорогу. Тут меня провожали вороны – несколько тысяч.   Я не успел всех счесть, только приблизительно прикинул, как меня подхватили «Жигули». В абсолютном молчании доставили до въезда в Ровно – километров восемьдесят. Такого со мной ещё не бывало – четыре человека за полчаса не вымолвили ни слова. Как с трупами ехал. Жуть! Но, тем не менее, остался живым. Вышел на въезде и пошёл туда, где полтора месяца назад голосовал по дороге из Германии. Потоптался, не снимая рюкзак – сыро, грязно.   Нарвал травы и отдохнул сам и дал полежать своему мешку на мягком. Принюхался и понял – рюкзак  лежит на полыни. Часть её увёз с собой. Буду самогон облагораживать. Хорошая штука – самогон на полыни!  Абсент называется. Что –то я завис. Решил ехать в Ровно. Посмотреть город. Пока ждал автобуса «полюбовался» трудами турков – строителей мостов и дорог, нанятых хохлами. Сомневаюсь, что прошел потоп, просто, скорее всего, нормальный дождь, но какие промоины оставил!  Многие кубометры грунта  смыло. Всё оттого, что не сделаны были укрепления откосов и не отведены ливневые воды.
   И вот я в Ровно на автовокзале. Первым делом, конечно же, совершаю утреннее омовение и бритьё в вокзальном сортире. По-другому это заведение и не назовёшь. И иду в кафе типа ветерка. Утро прохладное и я заказываю горячий суп. Харчо. Люблю общепитовские супы! И не только супы. Пока жду, наблюдаю нравы аборигенов. Точнее их подруг. Через столик от меня расположились три девушки почтенного возраста, слегка за сорок.   Заказали себе шашлык, один на троих, и бутылку коньяка. И тут же её опустошили. В три глотка! Вскоре к ним присоединилась их товарка и принесла литр водки. Официантка как не   заметила. Но вот и моё харчо принесли, и я его съел и закусил беляшиком. И пока  допивал свой утренний кофе, мои соседки добили свой литр! А на часах девять утра. Вот они -  настоящие русские женщины!  Проходя к выходу, я поприветствовал подруг и выразил восхищение их здоровьем и уменьем. Отказался от их приглашения и был таков. Пока не догнали.
   Погулял по городу с полчаса в поисках автомагазина, жене хотел грелку купить на сиденье в машину. Не нашёл и влез в автобус идущий за город, в направлении границы. Там простоял около часа и поехал на фуре с симпатичным парнем. В пути мы увидели стаю лебедей.  Они шли низко, и мой хозяин вспомнил историю, как его друг подобрал убившегося  о провода лебедя. Одиннадцать литров тушёнки получилось! Мясо вкусное и имеет вкус ветра. Вот так он выразился – пахнет ветром. И вот мы подъезжаем к границе и мне нужно выходить, а не хочется.   Идёт дождь.  До границы идти восемнадцать километров.   Именно на столько растянулась очередь грузовиков. Стоять моему водителю не одни сутки. Ну, а я нарядился в плащ и пошёл не спеша, надеясь на попутную легковушку. Через три километра меня подобрал «москвич» и доставил к границе. Я купил себе и водителю кофе в автомате и, выпив, пошел искать себе место  в машинах в начале очереди.
   Нашел не скоро. Почему то никто не хотел брать, как потом оказалось, потому, что все машины везут в Польшу сигареты и поэтому дрожат, и им не до меня. Тот, кто меня взял, долго расспрашивал, не везу ли я…, да кто я такой, но потом сжалился. Проходил досмотр часа четыре. Ужасная нервотрёпка. Особенно неприятно наблюдать мздоимцев в погонах и тех, кто их «одаривает» - бедных водил и небедных хозяев крутых джипов.  Все дают, потому что везут что-то. И все берут и делают вид что осматривают. Много машин отправляют «на яму», то есть на осмотр снизу. Это тех туда направляют, кто ранее попадался…. Взятки небольшие  - пять, десять евро в руку вкладывают свернутой в трубочку. Но раза четыре, пять. Вот и посчитайте за день, за месяц…. Но, наконец, мы вырвались из цепких рук хохлов и подъехали к полякам. Здесь всё по-честному, но тоже долго.
   От границы дорога уставлена какими-то проволочными кругами на подставках. Оказалось, эти круги для держания полиэтиленовых мешков для мусора. А вдоль дороги, оттого, что тут собираются в очереди на таможню машины, и чтоб не сорили, им местные жители – поляки расставляют такие урны. Вы не поверите – километров на тридцать вытягивалась очередь. Бедные, бедные водители - как же труден их хлеб! Зато придорожным жителям приработок. Пацаны работают «будильниками». Это значит, будят водителей, когда видят, что впереди очередь продвинулась. Иначе коллеги водители могут запросто объехать и не разбудить. Такие нравы – я тебя сегодня, а ты меня завтра. Не стало того шоферского братства. Срабатывает солидарность только на расстоянии – по радио водители предупреждают друг друга о «машинке» впереди. «Машинкой» называют стоящих в засаде полицейских-милицейских. Иногда о плохой дороге. А в основном радио нужно чтоб самовыразиться. Матом. На расстояние до 15 километров. Это же так прикольно! Тебя слышат и тебе за это ничего. А между тем, за всё время, что я езжу, как говорят немцы,  «per Daume» – посредством большого пальца, я, практически не припомню водителей матерщинников. А в эфире – пожалуйста.
   Доехал я до Варшавы и пересел к поляку, развозящему продукты по магазинам. Взял меня он, чтоб не спать, и всю дорогу, около часа, кормил меня солёными палочками. Разговаривали по-польски. Как ни странно, можно понимать, только непонятно, как в слова можно столько шипящих вставлять. Даже в слове «колбаса», оказывается, есть буква «Щ.».
   Высадил он меня уже среди ночи, посреди городка, и я хотел уйти за город и прикорнуть, но решил испытать сынов подарок – налобник. И включил в нём режим мигания красного света. Тут же клюнул легковик. Полячок, пожарник в отпуске, едущий на заработки под Гамбург. Я предложил ему себя в качестве шофёра, но он отложил мою помощь до въезда в Германию. А по Польше он и сам справится. И поехали. У него есть навигатор, но дороги в Польше, в связи с её вступлением в Евросоюз, жуткие, и мы постоянно блудили. Сплошное строительство не оставило дорог хорошего качества протяжённее пятидесяти километров. Только разгонишься, как нужно тормозить и съезжать на объездную тропу. И тащиться десяток кэмэ ползучей скоростью. Долго ли, коротко, но въехали мы в благословенную Германию. Тут же попили кофе и решили сориентироваться. Я уговаривал его ехать до Ганновера – мне туда надо, а там уже просёлком номер семь на Гамбург. Ему блазнилось, что в прошлый раз он ехал до Берлина, и там поворачивал на Гамбург. Полез в навигатор и расстроил настройки. Сам очень расстроился и меня расстроил. Получилось, что это я его сбил с панталыку. Стал он звонить своему шефу под Гамбург, а тот его обложил по-польски  - ещё ночь на дворе! Пацан совсем сник – до Гамбурга то доехать просто, а вот поле, где стараются гастарбайтеры из восточной Европы, как найти? И начали мы ехать и руля левой, правой он стал тыкать свой навигатор, пытаясь его вразумить. Хотел, было, я помочь, есть у меня кой-какой опыт, но пригляделся к шрифту – польский. И не стал встревать – раз уже вмешался….
   Полячок встал на очередном растхофе и опять полез в настройки, а я пошёл ловить попутку, предварительно извинившись и распрощавшись с ним. А что я ещё мог сделать? Долго не брали меня, а один русак, не только отказал, но и посоветовал ездить на поезде. Чем меня обидел и стимулировал. Я перестал толкаться на заправке и пошёл на выезд, а там нашел себе фуру, водитель которой умывался. Значит, выспался, значит скоро поедет. Так и вышло – он меня взял и довёз до почти Ганновера. Здесь он по графику должен опять спать. А мне то - осталось всего сто двадцать километров.  И я, имея в виду его трех часовую паузу, на всякий случай, начал ловлю «собаки». Как та блоха-автостопщица, что передвигалась с помощью попутных собак. Так и я. Но водители на этой грандиозной парковке были все во сне, а те, что двигались, проезжали мимо. Тут я вспомнил о своей светоотражающей жилетке, и надел её. Эффект не замедлил сказаться: через одну машины стали тормозить, но, что удивительно, у всех находились уважительные причины. То ему налево, то ему направо, но никак не прямо! А мне-то прямо нужно. А самая распространенная причина оказалась, это женщина за рулём. Женщин за рулями полно, наверное, половина рулей в Германии занята ими. А они осторожны и трусливы. Ни одна даже не остановилась спросить какого рожна нужно этому типу в майке и с рюкзаком на обочине. Уж если б, хоть одна остановилась, я бы нашёл что сказать….
   И вот вижу я, как мой предыдущий водила заворочался и отдёрнул шторки в кабине. Ну, думаю, щас тронется и поеду. Ни шиша подобного – перевернулся на другой бок и опять заснул. Уже четыре часа как я завис тут. Что делать? Хочется спать, но дом рядом, и я знаю, что не усну. Поэтому упрямо голосую, хожу на заправку  и там цыганю. Безрезультатно! Тут вижу бредущих в мою сторону двух девушек с рюкзаками. Автостопщицы, блин. Конкурентки. Ясно-понятно, что пока они не уедут, мне не светит. Судорожно достаю свой хендюк, и листаю телефонную книгу, решая кому из друзей позвонить, чтоб меня забрали отсюда, к чёртовой матери! Надоел этот автостоп! Телефон в моей руке оживает, как по щучьему велению. Нина – ты где? - Где, где? В Караганде! Прошу её найти кого нибудь, кто заберёт меня отсюда,  а то у меня батарейка садится и деньги кончаются. Сама она по автобанам не ездуниха….
   Тут замечаю, что сразу с двух направлений ко мне приближаются машины. Выбираю фуру и бросаюсь к ней под колёса. Фунт презрения со стороны водителя и я вижу, что вторая машина стоит и ждёт чего-то. Неужели меня? Да! Ждёт. Рысью приближаюсь и называю водителю микроавтобусика пункт своего назначения – Билефельд. Он, молча, кивает. Я стою и не верю. Мне объясняют по-польски, и я слышу слово Дортмунд. Ё-моё. Моё направление! Водитель говорит – прОшу, зак. Не понимаю. Он кивает вперёд, а там, на обочине стоит мой мужичок, мой рюкзачок, мой спутник, кормилец и поилец. То есть – зак. Беру его с собой, и мы опять вместе едем домой. Мой водитель поляк, и это уже третий подряд поляк. Сколько отзывов я слышал и читал о них, и все, мягко говоря, были нелестными. Особенно автостопщицы недовольны – якобы все поляки приставучие.  А я вот не сказал бы. Ко мне не приставали, а до сего дня даже игнорировали.  Оказывается, это он привёз тех девушек с рюкзаками, и представьте, тут же подобрал меня! Кто после этого кинет камень в поляка? В пути мило беседуем сразу на трёх языках – он знает мову, язык и шпрахи.  Звоню жене – пусть подаёт авто к растхофу. А  через час уже ищу её в условленном месте, и не найдя, бреду домой слегка обсердившись на её топографический кретинизм. Созваниваемся. Так и есть. Она ждёт меня там, где посадила, а нужно бы на другой стороне автобана. Но этого нам не избыть – надо мириться с женскими недостатками. Тем более что она, со всеми её достоинствами, уже рулит ко мне, подмигивая фарами. Финиш!
 26 11 2010