Удобно усевшись в глубокое кресло, он неспешно достал из секретера пачку белоснежных листов. Давно зреющее в глубине души просилось на свет. Дать волю словам не получалось, он каждый день откладывал на потом начало, и внутри болело всё сильней.
По пятам следовали мысли: возраст, успеешь ли, ведь неведомы сроки, - тем более жизнь он ощущал как сжатое мгновение, вместившее в себя прошлое. Настоящее усиленно покушалось на будущее, как на осознанную иллюзию, видя в движении времени ускользающую из рук перспективу скоротечности бытия. Один только миг, и ты опять в объятиях вечности. Оставить след, оставить непременно след, напряжённо думалось в полузабытье. Он взглянул на окно, занавешенное плотным гардинным полотном. Пробиваясь сквозь складки драпированной ткани, тянулся к столу лунный след, словно указующий перст, словно приказ из неведомого – пиши. Ещё одно мгновение он выждал, и, нагнувшись, взял в руки стоящий у ног верным псом рыжеватый портфель. Давно была приготовлена ручка, с золотым заветным пером, давно ждала она своего часа. Что ж, пора…
Он тяжело вздохнул, разглядывая золотистый витиеватый изгиб, мерцающий упавшей звездой в немом полумраке отшельнического жилища. Написать первое слово было невыносимо, он каждой клеточкой осознавал гигантскую ответственность перед ним, отпущенным на свободу. И невыносимо было откладывать который год задуманное.
Лист плавно лёг на поверхность стола, приглашая к тайной вечере Музу. Она не заставила себя долго ждать, вновь почувствовалось присутствие, присутствие необъяснимого, такого звеняще - родного. Тишина нежно обняла за плечи.
Начало романа длиною в жизнь. Он закрыл глаза, и строки потекли в сознании плавной рекой, перемежаясь, накатывая одна на другую, вбирая в себя все оттенки звучания, и выплёскиваясь расходящимися волнами в сознание. Он спал и видел, как ручка скользила по бумаге, нанося непонятные никому иероглифы, заполняя поверхность листа замысловатым рисунком. Это язык иного, и расшифровать это таинственное послание будет по силам тому единственному, кто придёт на смену. Строки теснились, живя вихрем чередующимися картинами, рассказывали о неизбывном чуде жизни, повторяющемся из раза в раз, окрашивая ошеломительными красками серые будни повествования. Иной язык, способный захватить с первой буквы, и не отпускающий до самого конца.
Время отсчитывало ровными шагами ход иллюзии. Сколько это длилось, - сотворение словом нового мира, - опять тот же миг…
Он открыл глаза. На столе лежала стопка исписанных каллиграфическим почерком листов. Неведомая сила струилась сквозь них, разливаясь ароматом в искрящемся пространстве. Глаза пробежали по первым строкам, и он улыбнулся. Свершилось. Чудо свершилось в миг, как отражение точки сознания, вместившей в себя все века, всю историю развития человечества с сотворения. И он смутно стал вспоминать, как писал каждый день, доверяя листам сокровенное, как они светились, оживали под его рукой. Он был обычным волшебником, таким, как и все. Как и все, кто стремится в единое мгновение жизни уместить всю беспредельность мироздания, все чаяния людские, всю сущность нашего прихода, прихода за любовью на миг.
Улыбка озарила полумрак. Роман закончен. Слово сказано. Оно уже начинает прорастать невидимым горчичным зерном в сердцах. Оно имеет немыслимую силу, творя безгранично мириады пространств, наполняя их звуком, цветом, формой. На лазуревом облаке Оно спустилось с небес на землю, и, рождённое, зреет священным плодом Его ЛЮБВИ. Пора начинать жить. Кто же придёт на смену…