Мужчина откликается на ласку

Наталья Еремеева
Василий Семенович уже второе лето безвыездно жил на даче один. Нет, одинок он не был. Жена его, Валентина Федоровна, водилась в городе с внучкой. Проклятая экология причина слабого  здоровья девочки. У Ниночки  аллергия на какую-то растительность. Не может она бывать на даче. Родители ее живут по-современному, сутками в работе. Такие вот обстоятельства и развели пожилую пару по разным местам жительства.

  Целый день Василия Семеновича проходил в заботе, а к вечеру садился он на лавочку и отдавался свободному потоку нахлынувших воспоминаний. Мысли приходили непроизвольно.  Вспоминалась рыбалка с другом Колькой. Известно, рыба шума не любит. На этом она и молчун Колька сошлись. Рано, еще до рассвета уходили друзья на Томь. Бывало за весь утренний клев и словом не обмолвятся.  Василий родился весельчаком и балагуром, но это условие друга он принимал безоговорочно. Отводил душу в разговорах только дорогой. А поделиться было чем. Богата событиями жизнь подростка. Теперь Кольки нет. Вот Василия на производстве величали Семеновичем, а Колька до отчества не дорос. Ушел он рано. А  надо же, вспоминается часто. И как за черемухой ходили и в колючий боярышник лазили. Да много всего было.  До сих пор хоть раз за лето, но выбирается Василий Семенович в память о друге в черемушник. С детства знает он местечко у Томи за Форштадтом, где она особенно крупная да сладкая.

Вспоминал и Валентину еще девчонкой. Росли они на одной улице. Играли в одни игры, пели песни под гитару, сидя рядышком на поваленном дереве. Девчонка как девчонка. Ничего особенного в ней не было. А тут на день рождения родители купили Василию фотоаппарат. Впервые он взял его на речку. Все купались, загорали на любимой полянке, жгли костер и пекли картошку, а Вася снимал.  Каково же было его удивление, когда  в кювете с проявителем показалась неприметная доселе подружка. В кокетливой позе, с развивающимися на ветру волосами,  с огромными в пушистых ресницах глазами предстала она перед удивленным Василием. Тогда он врезал в дверь своей комнаты замок, а стены обклеил ее фотографиями.

После школы Валя пошла в «педагогический», а он в «СМИ». Но это не мешало им дружить и после окончания институтов пожениться. Валя устроилась в школу. Математик она была сильный. И  коллективу подошла, и дети ее полюбили. Василий стал мастером на «алюминиевом». В семье родился сын, потом дочка. Молодость и становление их личности пришлись на время  песни: «Сначала думай о Родине, а потом о себе!»  Возможно это, а может что-либо другое, повлияло на их семейную жизнь. Во главу угла встали нескончаемые заботы. Нет, в их семье не было разделений: эта работа чисто мужская, а это только женская. Василий, не стесняясь, возил зимой на санках белье, чтобы после стирки выполоскать его в теплом канале. Это ведь не корыто, где меняй, не меняй воду, а так как в речке не прополощешь. Кто посмеивался, а кто, жалея своих жен, продолжил начинания Василия. Ребятишки до сих пор вспоминают, как дружно всей семьей  кололи дрова и складывали их в поленницу, как по осени перебирали новый урожай картошки: эту на еду, эту на семена, эту поросенку на зиму.
Да жили дружно, но  как будто под лозунгом, на слове «Надо!» Понемногу, незаметно, но поселилась в душе Василия тоска. Вроде особых причин для нее нет, а какая-то неудовлетворенность не проходит. Однажды после баньки ужинали. Валентина, как водится, на стол запотевшую чекушку выставила. Василий и сам не понял, как у него это с языка сорвалось: «Мать, обними меня что ли».
- Ты, мужик, сдурел? Ведь не ребенок. Помоги лучше со стола убрать, а то уже поздно – услышал он в ответ.
Да действительно не ребенок, но почему же хочется, чтобы хотя бы иногда обняли, поцеловали или даже просто погладили по голове; услышать: «Какой же ты у меня Вася молодец».


Сидя на лавочке, Василий Семенович, курил. Сегодня с утра ему стукнуло пятьдесят семь. Жена сказала: «Не юбилей и середина недели. Приедем в выходной, тогда и посидим». «Видно автобус пришел», - подумал Василий Семенович затушивая докуренную сигарету.
- Мужчина, почему вы грустный – услышал он голос проходившей мимо женщины.
- У меня сегодня день рождения, - вырвалось у него.
- Как вас зовут?
- Василием Семеновичем.
Женщина подошла к нему, нагнулась, слегка коснувшись губами, поцеловала в щеку и сказала: «С днем рождения вас, Василий Семенович».
Какой пустяк. А Василию Семеновичу в ту ночь не спалось. Он даже несколько раз потрогал рукой место неожиданного для него поцелуя. Утро принесло свои перемены. Мужчина проснулся в другом настроении. У него появилась щемящая душу тайна.

Семеныч мужик серьезный, сроду ловеласом не был. И Валентина была единственной в его жизни женщиной. Возможно, и осталось бы у него   все по-прежнему, если бы у новой знакомой не прохудилась в бане печная труба, и не обратилась бы она с просьбой о помощи.
Так впервые пришел Василий Семенович в сад к Аннушке. Уютно в доме и цветов в огороде много. Видно хозяйка она хорошая. Но чувствовалась во всем только женская рука. Взялся Василий Семенович помочь. Работа заспорилась. Наблюдая за ловкими руками мужчины, женщина радовалась да удивлялась: «Во что вы превратили мою несуразицу? Какая же ладная печка получилась. Размером гораздо меньше, а отдача лучше. Сколько я с ней намучилась. Надо же и труба не дымит, и жар теперь в моей баньке легкий. Да чего же золотые руки у вас, Василий Семенович».

Ответив согласием опробовать баньку первым, Василий Семенович запарил березовый веник. Снял, как говорится, первый жар. После бани сел на крылечко отдышаться. Пока пил квас да выкуривал сигаретку, хозяйка и сама вымыться успела, и стол накрыла как для самого дорогого гостя.

Вот уже тринадцать лет прошло с того памятного поцелуя, а Василий Семенович говорит, встретиться бы им пораньше. Ни одной минуты не пожалел он, что в то лето кардинально изменил свою жизнь. Ведь насколько становится она счастливее, если, проснувшись, услышишь пожелание «с добрым утром, любимый», если после умывания тебе подают свежее полотенце, если… Вроде бы пустяшные житейские мелочи, а как они согревают душу. И чувствуешь себя любимым мужчиной, а не  запряженной  в упряжку семейных забот рабочей лошадью.

 Валентина же до сих пор  мужа не простила. Приняла его выбор, как предательство. От сильных переживаний и незаживающих обид стала часто болеть. Ей подруги не раз советовали простить Василия, с миром отпустить его в новую жизнь. Говорили: «Простишь, и болезни уйдут». Да видно горе  Валентины сильнее ее.