Часть первая
Войны за
«Пуперлюкс»
Каждый, отправившийся из Челябинска прямо на юг и затратив около получаса времени, через двадцать семь километров от поста ГИБДД по Троицкой трассе, мог бы въехать в небольшой шахтерский городок со смешным названием – Коркино.
К середине восьмидесятых, город насчитывал, что-то около – шестидесяти тысяч жителей и был известен угольным разрезом, второй в мире по глубине искусственной ямой. Полоской город был вытянут по краю этой грязной расщелины, и начинался пожилыми домиками станицы Тимофеевка. В мае являл собою довольно сносное зрелище утонувших в зелени яблонь и тополей частных секторов, и состоял из цепочки районов – Национальный, Старое, Центр, Шанхай, в конце – Роза, и совсем в конце – Второго участка, где по слухам, люди не верили в телевидение и с подозрением смотрели на тех, кто утверждал, что земля круглой формы.
В «Центре», где находились здания милиции, муниципалитета и было набросано около двух десятков чумазых пятиэтажек, не только верили, но и твердо знали правильное строение земного шара, в школе учились старательно, чтобы, получив свидетельство о среднем образовании покинуть любимый город и не возвращаться в него никогда.
Железнодорожная линия, от вокзала, вонзалась стрелкой в западные закаты, и на станции Дубровка – вливала угольные эшелоны в континентальную магистраль Челябинск – Кустанай. Но еще задолго до Дубровки, раздваивалась и левой веткой уходила на юг, где через восемь километров окончательно терялась в раскаленных цехах кирпичного завода.
Ветка эта, служила некой пограничной константой, разделяющей между собой Тимофеевку и Национальный. Случайный прохожий, остановившийся на тротуаре возле железнодорожного переезда улицы 30 лет ВЛКСМ, рядом с кучами мусора, наваленного под бетонным забором Рыбохолодильника, мог наблюдать на этом заборе надпись, сделанную метровыми буквами – «НАШ ГОРОД – НАША ЗАБОТА!». В двухстах шагах от лозунга, дамбу паровозной ветки прогрызала цементная труба двух метров в диаметре, по которой флегматично тащила тину и камушки местная речка Каменка.
Начиналась Каменка в дремучих лесах на запад от города возле деревни Томино. Извиваясь, как червяк, ползла через Шумаковские березняки, осторожно огибала щебеночный карьер, за Троицким трактом всасывалась в Тимофеевский пруд и далее, петляя по балкам и огородам, текла через весь город, бесследно теряясь в.… По одним версиям - забиралась Каменка далеко на север, и впадала аж в саму Пышму! По другим - тонула в безбрежных Селезянских болотах. А по мне.… А мне, – «Хай впадае вона у Пышму! Ну, ее к бису!».
Постепенно подбираемся к сути. Так вот, сразу за ж\д дамбой, речка делала завиток в виде буквы «R», и дальше уходила под стены ЗШК (завода шахтной крепи). Самого родного завода всех пацанов поселка Национальный. Законный, дармовой склад «всего чего угодно», и предмет вероломных посягательств Тимофеевских конкурентов из-за линии.
Место «R» - служило передовым форпостом «национальной» ребятни. Наличие речки и небольшой березовой рощицы на берегу – вносило романтический колорит и притягивало как магнитом постоянные сборища.
Несмотря на довольно высокий и обрывистый берег, была Каменка здесь, как говорится – «курице по колено». Тимофеевским было лучше, у тех – пруд!
Но воображению трех пацанов сидевших на берегу, в этот майский вечер 1989 года, ничто не мешало построить плот, на котором отправиться бы до Пышмы, а там, по Иртышу и Оби – до самого Северного – Ледовитого океана!..
Крайний слева, был загорелым, сухопарым крепышом в зеленой футболке. Натянутой на выпирающих скулах кожей и сабельным разрезом темных, удлиненных глаз, прочно соответствовал своей кличке – Монгол, хотя имя и фамилию имел самые что ни есть славянские – Леха Семенов.
Семенов брал из лежащей на коленях россыпи небольшие камушки, и тщательно прицеливаясь, метал их в тонкую камышинку, торчащую в десяти метрах из воды. Его друзей ничуть не удивляло, что почти каждый камень попадал в цель, несмотря на то, что Леха, бросал не только правой, но и левой рукой. Монгол вообще ни когда, ни сидел просто так. Или он ломал что-то, или отжимался. В заднем кармане шорт, у него лежал складной ножик «Белка», который он всегда волшебным образом находил, как бы тщательно его не прятала мать. «Белкой» Леха на спор, дырявил листья и спичечные коробки с пятнадцати, и даже двадцати шагов.
Справа от него, зажав узкие ладони между колен, сидел Максим Бекетов – «Головастик». Довольно правильные и даже красивые черты лица Максима, несколько портили несоразмерно высокий, выпуклый лоб и бледная, как от долгого пребывания под землей кожа.
Большие, синие глаза смотрели на мир и наводняющие его вещи, с любопытством человека впервые попавшего в зоопарк. Бекетов учился на круглые пятерки и болел сахарным диабетом. Все школьные предметы, кроме физики, химии и математики, Максим учил автоматически, чтобы не расстраивать родителей. Упомянутые три, знал лучше преподавателей. Драться не мог и ужасно стеснялся своей болезненной хрупкости и постоянно чистых, выглаженных рубашек.
Замыкал троицу, высокий, загорелый - Панкратов Серега. Серега лежал на правом боку, на краю обрыва, вытянув длинные ноги в порванных по моде джинсах, подперев голову согнутой в локте рукой. Он грыз соломину и смотрел на плывущие по небу кучевые облака. Был Панкратов – душой и лидером описываемой компании. Не мог он как Монгол подтянуться шестьдесят раз, или рассматривать длинную химическую формулу как Головастик, с таким интересом, будто это – не черте что, а сгущенное молоко на булке с изюмом. Зато обладал Серега - врожденным чувством справедливости, ни когда не смеялся над чужими слабостями, точно знал, чего хочет от жизни, и ничего на свете не боялся, кроме зеленых глаз Савельевой Надьки из седьмого – «Б».
Серега был прекрасным организатором. Умел так увлечь пацанов, что в любой игре, каждый максимально мог показать свои преимущества, и непременно с пользой для общего дела. А если начинал мечтать или фантазировать – слушали его раскрыв рты и развесив уши. В обиходе, звали Серегу незатейливо по фамилии – Панкратом.
Все трое были великолепные, тринадцатилетние оболтусы, и вместо того чтобы помогать родителям на огородах, болтались неизвестно где.
В воздухе носились стрекозы и дизельный запах креазота нагретой за день железной дороги.
Через забор ЗШК перелез мужик в усыпанной опилками спецовке, споткнулся, и глухо матюгнувшись, заковылял в сторону Тимофеевки, сгибаясь под тяжестью солидного мотка медной проволоки.
Где-то вдалеке жалобно и неясно играл «Ласковый май».
Монгол щелкнул по камышине последнем камнем, стряхнул с коленей щебеночную пыль и полез в карман за «белкой». Бекетов опасливо отодвинулся и с надеждой посмотрел на Панкрата:
- Чёта скучно Серый.… Погнали на вышку, позырим?
Панкратов пожал плечом и сплюнул на воду:
- Ты как Монгол?
- Я за любой шухер, лишь бы без палева. – Леха нешироко раздвинул на земле правую пятерню и быстро втыкал лезвие между пальцами, по принципу – «первый-третий, четвертый-второй»…. Ему было уютно везде. Среди друзей он никогда ни от чего не отказывался, считая, что Панкрат с Голованом лучше знают – что лучше.
Панкрат поднялся с травы и сбил с брючины прилипшие былинки:
- Ну её, эту вышку. Скоро дрезина на кирзавод пойдет.… Смотрите, -
он достал из кармана джинсов медный пятак и показал пацанам, - Положим на рельсы и расплющим. В середине дырку просверлить, свинцовую блямбу приклепать, а края заточить. Прикиньте – щелчком втыкать! Как звездочки у ниндзей….
- Уу-а! – Семенов умудрился за секунду сложить и убрать в шорты «белку», вскочить и выхватить у друга пятак. – Кле-оово!.. Вааще!.. Сам придумал!?
- А то!
- Супер!.. Блин, где эта дрезина?
Бекетов присоединился к друзьям и тоже с интересом разглядывал пятак. Про поход на вышку забыли. Стали ждать дрезину. Хватали друг у друга монету и жарко обсуждали технические характеристики изобретенного оружия. Через полчаса, когда хотели уже идти на завод за кувалдой и плющить пятак вручную – наконец показалась дрезина. Монгол молнией метнулся к рельсам и положил монету.
Дрезина ползла как гусеница. Перед собой толкала платформу со стоящими на ней в наклон бетонными плитами. За несколько метров до речки, на стыке рельс с незамеченной ремонтниками просевшей шпалой, платформа на сантиметр подпрыгнула. Крайняя плита качнулась, встала вертикально, потом тихо, как в замедленной съемке отделилась от платформы и полетела под откос. Пропахала кусты насыпи, и, скользя вниз, углом, воткнулась точно в речку, подняв в воздух целую тучу брызг, тины и лягушек.
Падение плиты произошло в относительной тишине, под стук колес и аккомпанемент «небоскребов» Вили Токарева, что хрипел из магнитофона в кабине дрезины. Машинисты с суровыми лицами, сидя спиной к платформе, держали в руках стаканы, и, судя по широко раскрытым ртам - обсуждали перестройку.
Состав расплющил Панкратовский пятак, и, не снижая скорости - укатился.
Пацаны глубокими глазами несколько минут смотрели на плиту и удаляющуюся дрезину.
- Это… – Начал Бекетов.
- Опа. – Закончил Монгол.
Серега ни чего не сказал, побежал к рельсам и нашел расплющенный пятак. Леха с Максом оглядываясь на плиту, побежали следом. Желтая лепешка монеты переходила из рук в руки, но интерес к метательному диску явно охладел. Воткнутая в речку плита притягивала взгляды. Монгол сунул в карман, равнодушно переданный Серегой пятак. Столпились у места происшествия.
- Я фигею!.. Даже не заметили!..
- Прикиньте их рожи, когда увидят что плиты нет!..
- Полтергейст!..
- Кража с вертолетов!..
- Злобное НЛО щемит плиты по ходу в пути!!!
Дружный гогот пошел плясать по берегу, эхом отдаваясь в наполовину теперь перекрытой трубе под насыпью.
Головастик со стоном держащийся за живот, через смех, изобразил такую морду обалдевшего машиниста – что пацаны еще долго катались по траве и били в землю ногами.
Большой смех наконец отплескался, но еще долго - то здесь, то там, вспыхивали его маленькие, кудрявые барашки.
Панкрат улыбаясь, переводил взгляды с друзей на плиту. Вдруг перестал улыбаться и тихо присвистнул:
- Мама мия!.. Голован, смотри… - Панкратов показал рукой на плиту и речку, - Догоняете, чё получилось?
Леха с Максом уставились на воду. Монгол пожал плечами:
- И чё?..
- В плечо!.. Макс, втыкаешь ситуацию?
Головастик умными глазами внимательно посмотрел на плиту:
- Ты хочешь сказать – запруда?.. Плотина да?
- Да естественно!.. Смотри как плита встала. Почти вся труба перекрыта! Вон там и там чуть-чуть засыпать и уровень воды метра на полтора поднимется!
- Точняк! Ты думаешь не размоет?
- Да ну на фиг! Щебня на насыпи полно, цемент притащим, замесим и зальем. Вон в тех кустах арматура валяется… Получится чики-чики! Как настоящая!..
Монгол следил за друзьями раскосыми глазами:
- Хорош парить, а! Может объясните?
Головастик хлопнул Монгола по плечу:
- Плотину сделаем! Поднимем воду, пруд будет не хуже чем у Тимофеевских! Командуй Панкрат.