НА ТЕПЛОХОДЕ
Штаб по поиску Федора Артемьева собрался в каюте у Екатерины. Все были серьезны и сосредоточены. Даже Ксюха прониклась общим настроением и не пыталась шутить на тему: а куда он денется, где-нибудь у бабы завис, старый кобель.
Игнатий, как представитель власти и человек, имеющий в этих делах некоторый опыт, взял руководство на себя. Он попросил у Артемьевой ручку и лист бумаги и написал сверху: «План». Подумав, добавил: «По поиску Федора Артемьева».
– У нас два варианта поиска, – сказал Щекин. – Первый – ищем Федора.
– А второй? – удивился фермер.
– Второй, как ни прискорбно – ищем его тело.
Екатерина тихо сползла на пол.
Семенов подхватил ее и уложил на кровать.
– Ну, вы даете, Игнатий Петрович, – возмутилась Ксюха. – Как бы из-за вас два тела не оказалось.
– Начальник школы милиции товарищ Стеценко учил нас, что лучше горькая, но правда, чем обманывать себя и потерпевших. Окажется Федор живым и здоровым, будем радоваться вместе с ним. А если нет? Как говорил в таких случаях товарищ Стеценко: «Детям тоже надо где-то жить». Кстати, а у них есть дети?
– Не знаю, – пожал плечами Семенов. – Как-то речь не заходила.
– Двое у нас, – ответила лежавшая с закрытыми глазами Екатерина. – И трое внуков.
– Да, будет, кому плакать по дедушке, – прокомментировал Игнатий. – Это хорошо.
Артемьева опять глубоко вздохнула и погрузилась во тьму.
– Ну что вы за человек, Щекин? – зашипела Ксюха. – Мент с садистскими наклонностями.
– Я строго выполняю наказы товарища Стеценко. Они меня еще никогда не подводили в практической деятельности.
– Козлы вы с вашей стеценкой, – определила девушка. – Никакого чувства сострадания к людям.
– Правильно. Вас, людей, много, а нас, участковых, по пальцам можно пересчитать. На всех не хватит, если с каждым рыдать в одну тряпочку.
– Ладно, довольно спорить, – рубанул фермер. – Пора за дело приниматься. Давайте разделимся и прочешем корабль слева направо и сверху вниз. Так, Ксюха, ты проверишь верхнюю палубу, я – пройду по каютам. А ты, Игнатий…
– А я пойду на обед. Пора уже.
НА КУРОРТЕ
Депутат, сославшись на срочный запрос из Читинской области о нарушении прав человека, улетел на самом деле попить пива в Чехию. Видеоаппаратура в номере была самая современная, Вика знала, что ей нужно делать, поэтому он был спокоен за дальнейшее развитие событий. А сам собирался вернуться через неделю и лишь изъять отснятую пленку.
Виктория же не стала торопиться, просто наслаждаясь комфортабельным отдыхом. Когда еще придется. Обычно, в лучших случаях, приходилось обольщать клиентов в саунах и захудалых гостиничных номерах, а в худших – в салонах автомобилей.
А тут – номер «Люкс» в полном ее распоряжении. Только глазок видеокамеры неприятно холодил затылок, не давая полностью расслабиться. Где она выключалась, Вика не знала, поэтому решила, что, пока не дошло до дела, можно безболезненно заклеить этот глазок жевательной резинкой.
«Господи, – думала она, – какой кайф, целую неделю без секса по заказу, без этого толстого урода, якобы плачущего над тяжелой крестьянской судьбой. А Артур никуда не денется, в любой момент прыгнет в койку, стоит только пальцем поманить».
***
– Сонечка, – постучал в номер к дочери банкир Фима. – Можно к тебе?
– Заходи, папа.
Отец прошел и скромно присел на краешек кровати, на которой лежала дочь, глядя в телевизор.
– Что смотришь?
– Скрипичный концерт.
– Турецкий? – удивился банкир.
– Папа, я тебя умоляю. У меня диски с собой.
– Там Сема играет?
– Сема будет там играть, если доживет.
– А что с ним, Сонечка?
– Он сказал, что если я не выйду за него замуж, то он…, то он…
– Не плачь, пожалуйста. Что он?
– То он забросит музыку и пойдет грабить банки. Чтобы выкупить меня у родителей-банкиров.
– Что ты такое говоришь! Разве мы тебя продаем?
– А зачем тогда мне богатый и нелюбимый жених? Чтобы ваши дела пошли на поправку! И все это ценой моей личной жизни? Что это, как не удачная сделка?
– О боже, Сонечка. Я – кретин. Клянусь, что больше никогда не скажу тебе по поводу замужества ни слова. Если любишь Сему, выходи за него. Я тебя благословляю.
***
Банкир вошел в свой номер, где супруга наводила глянец на и без того лощеное лицо.
– Ну что, Фима? Ты сказал ей свое веское отцовское слово?
– Да, я пригласил к нам сюда одного парня.
– Артура Степаняна? – сразу же загорелись глазки у банкирши.
– Нет, ты не угадала.
– Ты меня интригуешь, Фима. Неужели самого Рабиновича? Точно, Ромочку. Он же недавно развелся. Ты – гений!
– Опять не угадала. К нам завтра прилетает Сема.
– Кто?
– Друг Сонечки, музыкант.
– Зачем?
– У них помолвка. И все, – стукнул кулаком по столу банкир. – Я уже решил. И даже не пробуй вмешиваться. Кстати, он богаче Степаняна и Рабиновича, вместе взятых.
– Да ты что? Фимочка, а почему я опять все узнаю последней?
– Он, в отличие от них, любит Сонечку. И она его. А это – их главное богатство.
– Ты так думаешь? – спросила банкирша и тихо добавила. – Тогда я так и осталась нищей.
НА ТЕПЛОХОДЕ
Группа поиска пообедала в надежде, что за эти полчаса все образуется, и Федор объявится сам. Екатерина никуда не выходила из номера, боясь, что муж забежит за чем-нибудь на минутку и снова исчезнет. Но ничего не происходило.
После обеда пришлось все же разделиться и пуститься на поиски. Вопрос «вы не видели такого мужчину пожилого, симпатичного, с синяком на челюсти?» им пришлось повторить в том или ином виде раз сто пятьдесят. Но в ответ они либо слышали «нет», либо видели отрицательное покачивание головой, либо слышали «заходи, милая, винца выпьем, а я тебе разве не нравлюсь?». Последнее, конечно, касалось Ксюхи.
Следопыты ближе к ужину собрались у Екатерины. Их обреченный вид не давал возможности для двойного толкования.
– Надо идти к капитану, – подвел итог поисков Игнатий. – Я беру эту миссию на себя.
– Я с вами, – сказала Артемьева и решительно поднялась.
Щекин постучал в дверь каюты Приходько. Никто не ответил. Они постояли в нерешительности.
– Перехватим его перед ужином, – сообразил Игнатий, и они двинулись в сторону ресторана.
Ожидание и здесь ничего не дало. Уже все пассажиры прошли мимо них и дружно гремели вилками. В том числе и Семенов с Ксюхой, опять оказавшиеся за одним столиком.
Игнатий обратился к одному из снующих стюардов с подносом.
– Товарищ матрос, – спросил Щекин, – где можно увидеть вашего капитана?
– Не могу знать, товарищ пассажир, – ответил служивый. – Спросите у его помощника.
– А где найти его помощника?
– Не могу знать. Спросите у кого-нибудь из наших офицеров.
– А где все офицеры, ты тоже не можешь знать.
– Так точно. А, нет. В рулевой рубке дежурный должен быть.
– Спасибо и за это, матрос.
– Идем в рубку, Екатерина. Что ты так жалобно смотришь в зал?
– Простите, Игнатий. Но я сегодня ничего не ела.
– Правильно, силы нам еще понадобятся. Пойдем, поужинаем.
– Не понял? – удивился Щекин, подойдя к своему столику. – Кто это здесь ел? Семенов с Ксюхой – за другим сидят. Эй, парень, – подозвал он давешнего стюарда. – Ты не видел, кто здесь питался?
– Как не видел. Супруг этой дамочки, – и он указал на Екатерину.
– Ой, мне плохо, – пискнула Артемьева и села на стул.
– Тихо, без драматургии, – рыкнул Игнатий. – Мы уже почти час стоим у двери ресторана. Почему не видели его?
– А он пришел и ушел через камбуз.
– Кто ж его пустил?
– Не знаю. Спросите у кухонной обслуги.
– Ты, парень, еду не убирай. Мы вернемся, поедим, – с этими словами Щекин и Екатерина быстрым шагом пошли в сторону камбуза.
НЕДЕЛЮ СПУСТЯ НА КУРОРТЕ
На следующий день должен был вернуться депутат. Вольная жизнь Вики заканчивалась. Пора было браться за дело, то есть за Артура.
А он всю неделю места себе не находил, не понимая, почему эта девчонка, так откровенно себя поведшая поначалу, избегает общения с ним. Он пару раз предлагал Виктории съездить с ним куда-нибудь на экскурсию или просто поплавать, на что она, в душе громко смеясь, холодно отвечала:
– Я с посторонними мужчинами в одном бассейне или машине находиться стесняюсь.
Пару дней тому назад, не выдержав внутрипахового давления, Артур вечером набрался нахальства и постучал к ней в номер.
Вика открыла дверь, не спрашивая, кто там. Кого бояться в элитном, тщательно охраняемом месте. Она была в прозрачном пеньюаре на голое тело, что окончательно лишило парня всякого здравого смысла. Он, стиснув зубы и замычав что-то, типа, я на минутку, попытался ворваться в номер, забыв про наказы матери.
Но, несмотря на хрупкий вес и отсутствие одежды, Вика оказалась крепкой девушкой, тем более, что воспитанной в дворовой среде.
– Ты ничего не перепутал? – спросила она. – Это мой номер.
– Я знаю, – сквозь зубы ответил Артур и, забыв про всякую осторожность и приличия, крикнул:
– Я тебя хочу!
– Продолжай, – подождав, предложила Вика.
– Что продолжать? Я тебя хочу, и все.
– Я думала, ты скажешь, что хочешь меня, к примеру, пригласить в какой-нибудь крутой клуб или в бутик, чтобы я купила себе что-нибудь дорогое. А уж потом будешь орать на весь отель про все остальное.
– Завтра, завтра, – глотая буквы, залепетал парень, – я потрачу на тебя всю кредитную карточку. Только впусти.
– Не-а, – надула губки упрямая девица. – Сначала стулья, сам знаешь, – и захлопнула перед его носом дверь в номер.
На следующий день уже с утра Артур бил у ее номера копытом. Он стучал и громко призывал Вику появиться, так как заказанный им лимузин перегородил весь проезд и проход в отель. Она же, стерва такая, выглянула с полотенцем на голове, сослалась на то, что перегрелась вчера на солнце и сегодня никуда не собирается выходить, разве что посидеть в тенечке у бассейна.
Артур собрал последние мозги в комок и понял, что над ним элементарно издеваются. Гордость предков с армянской стороны на время взяла верх над плотью тех же предков, и он перестал преследовать Вику.
Но теперь, когда до приезда работодателя оставался всего лишь день, откладывать уже было некуда. И, начиная с завтрака, Вика стала показывать Артуру, что сменила гнев на милость. Сначала она попросила его передать ей солонку, причем в то время, когда уже ела десерт. Умный, все замечающий музыкант Сема улыбнулся на это краешком рта.
После завтрака Виктория как бы случайно задела руку Артура, стоящего в углу гостиной, грудью. Тут же охнула, извинилась и задела опять.
Гордый наследник решил сделать вид, что он обижен и не намерен отвечать на явные заигрывания, но, хоть и не сразу, а постепенно, с каждым прикосновением и томным взглядом, его головной мозг начал закипать. И не просто закипать, а вариться, разбрызгивая шипящие капли разгоряченного воображения, как капли воды на блестящую поверхность утюга.
– Жду тебя после ужина у себя, – мурлыкнула тихонько Вика, и от этих слов Артур чуть не выпрыгнул из адидасовских шортиков.
Он еле дотерпел до вечера, убивая время игрой в теннис с банкиршей. Степанян-младший вкладывал в каждый удар ракеткой столько эротической энергии, что к концу игры его партнерша с удивлением почувствовала, что испытала оргазм. Чего с ней не происходило даже при посещении консерватории, а тем более, во время разного рода способах общения с мужем Фимой.
На ужин Артур вообще не пошел, простояв последние полчаса перед свиданием под душем.
Ровно в двадцать два ноль-ноль, как договаривались, он уже стоял у Викиного «люкса» с букетом цветов, который по его заказу доставили из Стамбула.
Виктория выглянула, посмотрела по сторонам и, никого не увидев, схватила наследника за рубашку и вдернула вовнутрь.
– Это лишнее, – равнодушно сказала она про цветы. – Положи на стол.
– Может, в вазочку поставить, – неуверенно предложил Степанян.
– Ты зачем сюда пришел? – деловито спросила совратительница. – Ну, так давай, чего время терять.
Артур потянулся к выключателю.
– Не надо, – резко одернула Вика. – Ты что, стесняешься меня?
– Нет, – пролепетал растерявшийся парень.
– Тогда вперед, на баррикады. Пока я не передумала.