МАЛЬЧИК
За Антошкой я наблюдала давно. Антошка – первенец нашей дворничихи тети Клавы. Ее второй ребенок – девочка, умерла малолетней от какой-то прививки. Нелепица.
Я помню Антошку совсем маленьким. Вот карапуз подталкивает санки с холщевыми мешками. Может быть, в мешках песок. Его тетя Клава периодически сыплет на наледь у подъездов. А может быть, в мешках какая-нибудь очередная гремучая смесь для дороги. Вот мальчишка в серых рукавицах деловито подгребает граблями желто-красную листву к шипящему костру. Костер благодарно принимает очередную порцию пищи и взрывается радостными искрами. Вот он в оранжевой униформе куда-то семенит за мамой. Деловая колбаса.
Отца у Антошки почти не было. Митрофаныч крепко пил. Но слыл тихим и спокойным. Не бил домашних, и на том спасибо. Всегда небрит, неопрятен. Пахнет немытым телом и почему-то свежей краской. «Когда завяжешь, Митрофаныч?» - как-то спросила я забулдыгу. «Скоро гусеница превратится в бабочку», - отрыгнул он. Удивил, так удивил. Я когда-нибудь использую этот перл в одном из будущих произведений.
Антошка рос красавчиком и гордостью матери. Зеленоглазый, нос прямой, губы тонкие, с ободком. В меру накачан. Самостоятельный, не отвлекается на пустяки. Пока дворовые ребятишки гоняют мяч на спортивной площадке, Антошка молчаливо болеет и снисходительно улыбается.
Мы с ним как-то сдружились. Начало взаимной симпатии положил случай. Я тащила тяжелые сумки с продуктами. Антошка двигался навстречу. Москвичи обычно спешат, суетятся, толкаются и трутся. Антошка именно двигался. Степенно. С достоинством. Снисходительно. Ни дать, ни взять, новгородский купец после трапезной, а не сын дворничихи.
- Тетя Сима, Вам помочь? - спросил он, и, не дожидаясь ответа, перехватил ручки пакетов с провизией.
Взбесил. Какая я тебе тетя? Всего-то на двенадцать годиков постарше.
Антон проводил меня до лифта. Я поблагодарила маленького рыцаря и протянула ему баночку черничного йогурта. Мальчик не кочевряжился и взял подношение. Неожиданно поцеловал мне руку. Я не успела одернуть кисть и смутилась. Он лукаво улыбнулся.
С тех пор при встрече мы всегда перекидывались парой слов. Частенько я покупала юному приятелю мороженое. Он неизменно благодарил: - Спасибо, тетя Симочка.
Я пыталась приобщить мальчишку к литературе. Приносила ему книги. Из вежливости он брал. Дюма Антон прочитал от корки до корки, а Довлатова не понял. Из поэтов молча вернул мне нетронутые томики Блока и Мандельштама. Лишь Есенина скупо похвалил: - Реальный пацан.
Антона уважали. На проводы в армию собралось полдвора. Тетя Клава расстаралась. Собрала вполне достойный стол. Квашеная капуста с морковью и дольками антоновки хрустела на зубах, из глубоких тарелок с отварной картошкой валил пар, упругие грибочки с лучком просились на вилку. Столичного салата и селедки в шубе хватило всем. Пили в меру, нажрался только Митрофаныч.
Антон познакомил меня с Катей. Свитер, белый воротник, джинсы. Курносый нос, веснушки, желтая челка. Курит. Девочка сидела с ним рядом во главе стола, как невеста. Громко смеялась. Простовата.
Антошка подошел ко мне незадолго до рассвета. Посмотрел в глаза печально-печально. Нижняя губа поджата, но не подрагивает. Теленочек.
- Не грусти, Антошка, - сказала я. - Два года пролетят, не заметишь. А если совсем худо будет, напиши. В первом предложении поставь восклицательный знак. Будем решать проблемы по мере их возникновения. Жди на присягу. Приеду непременно.
- Я дедовщины не боюсь. Мать жалко, - ответил Антон. - Летом еще справится. А зимой? Ей уже лом тяжело держать. Гипертония.
- Ничего, - успокоила я, - найдут помощника.
- Хорошо бы.
Утром всей гурьбой пришли в военкомат. На небольшой площадке собралась изрядная толпа из родственников и друзей призывников. Но проститься не дали. Ни бравурных маршей, ни напутственных слов военкома. Вдруг откуда-то из подворотни вынырнул зашторенный автобус, скрипнули двери и оттуда высыпали мордовороты в пятнистом камуфляже. Никто ничего не понял, как напуганных ребятишек затолкали в салон. Автобус фыркнул облаком сизого дыма, брызнул из-под колес комками грязного снега и затарахтел в неизвестность. И тут же на крыльцо военкомата вышли два румяных подполковника. Наглые, сытые, усмехаются. Щелкнули желтыми портсигарами. С каких таких доходов? Тетя Клава завыла в голос.
Прошло дней десять. Я сидела за компьютером и искала через Интернет издательство, которое рискнуло бы напечатать мой первый роман. Бесполезное занятие прервал дверной звонок. Я поправила прическу и открыла дверь. На пороге почему-то с виноватым видом стояла тетя Клава. «Вот, - она протянула мне прямоугольный конверт с красным треугольным штампом. - Антон прислал, просил дать Вам почитать.
- Как там у него? – спросила я, забирая письмо.
- Обвыкает, помаленьку. Пока в карантине. Через две недели присяга. Поедете?
- Непременно, - заверила я.
- Так я пока пойду, - сказала тетя Клава. - Вы письмо не потеряйте. Я их беречь буду. Мне никто писем не писал. Чудно.
- Разумеется. Верну в наилучшем виде.
Я прошла на кухню и вынула из конверта два исписанных крупными корявыми, почти печатными буквами, листа, небрежно вырванных из тонкой ученической тетрадки в линейку.
Привет моя семья!!!!!!!
Да мам. Свободу ценим только тогда когда ее потеряеш. Я так соскучился по всем даже по отцу, а особенно по тебе, картошке, пирожкам с мясом. И нормальным сигаретам тут самые галимые. Сахар вижу только по телевизору или у офицеров. Сладкое мне как воздуха не хватает!
Мам а твоя еда самая вкусная на свете, я тут подумал вышли мне побыстрее сигареты любые LD, Альянс, LM, WINSTON и туалетную бумагу, нитки черные, белые и гуталин такой, чтобы сверху губка была чтобы начистить было, и пластырь. Зажигалку заодно. А вот и две иголки, а лучше пять! Наждачку нулевку и тряпочку бархатную!
Кушать хочется всегда. А сладенького еще больше.
Ну о себе. Встаю в 6 часов на зарядку мытся брится одеватся потом на завтрак. Строевая дальше. Ноги ломит. Потом проходят. Все болит все мышцы. О мазь пришли от растяжения. Короче все дни расписаны. Сержанты попались хорошие!!! Личное время после ужина, в это время подшиваем воротнички готовимся к завтрашнему дню. А везде всегда должен быть порядок, в тумбочке на кровати кантики набивать и т.д. и т.п., кароче отстой полный.
Другое. В столовую ходим всегда строем, кароче всегда ходим строем пока мы в карантине и не прошли строевую подготовку. После присяги переведут в роту. Говорят там еще веселее. Если щас говорят стебелек то после будут листочки, цветочки и ягодки.
Я так скучаю по всем. О мам конфет вышли, сосательных и жевательных.
Пожалуйста никуда не жалуйтесь а то мне еще хуже будет. Вы когда приедете на присягу я вам подробнее объясню. О и денег возьми на присягу.
Мам дай письмо тете Симе почитать.
Мне не пишите. Все равно сослуживцы прочитать не дадут. Бумагу используют для подтирки заместо газет.
Ну все. Думаю дойдет мое письмо.
ЛЮБЛЮ СКУЧАЮ !!!!!!!
Я вернула листы конверту. Видно совсем плохо моему зеленоглазику. Грамотей несчастный. Ничего, дотерпит до присяги. Приеду в часть, разгоню эту богадельню к чертовой бабушке. До военной прокуратуры дойду!
Надо бы подбодрить малыша. Напишу назло врагам! Пусть только сослуживцы рискнут, я им наждаком подотру. Я застучала острыми алыми ноготками по клавиатуре:
Привет Антошка от всей твоей семьи! И от меня, тети Симочки!
Мы рады, что у тебя все отлично. Скучаем безумно, особенно отец. Я когда-нибудь доберусь до нашего Митрофаныча!
Ладно, перейдем к делу. Шли посылку из армии. О, и гуталин. О, и бронетехнику. Будет трамбовать снег. Денежное довольствие отправь телеграфом.
Всем двором читали твое бодрое письмо. В результате вечный отказник Петька из третьего подъезда добровольно явился в военкомат, а сын дяди Володи бросил институт на пятом курсе. Рвется в действующую армию!
Мы рады, что ты попал в геройскую часть. Слушайся отцов-командиров. Бери с них пример во всем. Выполняй нормы физподготовки.
Жди на присягу.
Ну все, надеюсь, дойдет мое письмо. Пока!
Твоя тетя Сима!
На следующий день я бросила письмо в почтовый ящик. Рука не дрогнула, внутри не ёкнуло. Дура-баба.
Антошка повесился за два дня до присяги. Москвичей в России не любят. С тех пор я уповаю на то, что мое письмо не успело дойти до адресата.