Семицветов глубоко и удовлетворенно вздохнул, расправил плечи и крепко сжал руль автомобиля, низкое утробное звучание которого приятно отдавалось в груди. За окном проскочили последние городские строения и машина вырвалась на загородный простор. Мягко надавив педаль акселератора, Семицветов с восторгом почувствовал, как неведомая сила вжимает его в спинку сидения.
Впрочем, - подумал Семицветов. – Это дело привычки.
Автомобиль был новый, недавно приобретенный и все связанное с ним еще будоражило кровь. И был он хорош, непривычно хорош! Все предыдущие ни для какого сравнения не годились. Сама покупка такого авто – веха в жизни любого человека. Свидетельство того, что жизнь удалась! А ведь все могло быть иначе и еще как иначе! Семицветов давно уже не представлял себе, как живет большинство людей. Для него они стали чем-то вроде инопланетян, когда-то прилетевших к нам и, по каким-то неведомым причинам, оставшихся. Чем они живут и для чего было непонятно да и не особенно интересно. Представить себя в их роли Семицветов не мог, он же не инопланетянин! Такое положение казалось прочным и справедливым. С одной стороны. А с другой, нужно было зубами держаться за свое место под солнцем.
- Я сделал правильный выбор. А зубы у меня – ого - го!
Девушка на пролетающем справа баннере подмигнула ему. Бесстыдно выставив свое бедро, она капризным пальчиком колупала крышку канистры с моторным маслом.
- Реклама, - подумал Семицветов, криво и понимающе усмехнувшись. – Традиционно действует нетрадиционными методами.
Капризная девушка с пальчиком постепенно выветрилась из сознания Семицветова, как и полагается порядочной девушке, оставив канистру с маслом. Масло! Для настоящих мужчин это слово отдает буйными просторами Крайнего Севера, непроходимой тундрой, дальними дорогами, преодолевать которые помогают мощные моторы и суровые руки, пропахшие этим самым маслом. Руки пропахшие маслом… Если хочешь быть далеким и суровым…
Дальнейший коротенький переход в сознании вернул Семицветова к его новой машине и уровню масла.
- Нужно проверить, - мелькнуло в голове.
Конечно, это было глупо! Какое масло? Машина только из сервис-центра. Но Север еще дул ему в душу ледяным ветром, не прощающим ошибок…
- Ха! – как-то особенно по-мужицки хакнул Семицветов. – Знаем мы эти сервис-центры!
Сбросив скорость, включив правый поворот, он вырулил к обочине и остановился. Открыв капот с приятным хозяйским ощущением, Семицветов заглянул внутрь.
- Где же тут щуп? Ага, ну-ка, ну-ка!
Вытянув тонкую полоску стали откуда-то из недр двигателя, он немного наклонил ее так, чтобы в свете заходящего солнца блеснула отметина. Порядок, уровень в норме. Расфокусировав взгляд, Семицветов остолбенел! Вставлять щуп было некуда… Ну, то есть буквально, некуда. Машина вот она, шоссе рядом, судя по гулу машин, но под капотом зияла непривычная, аккуратно образованная пустота.
- Еще бы, - мелькнуло в голове. – Машина-то новая!
Не отдавая себе отчета в логичности своих действий, Семицветов посмотрел почему-то налево, затем направо и, наконец, вверх. Не помогло. Когда же он опустил взгляд – не только двигателя, но и самой машины перед ним уже не было. Семицветов стоял у обочины один, со щупом в правой руке.
Кто поймет человека в такие минуты?
Глубокой ночью редкие посетители автозаправочной станции на окраине города могли бы любоваться видом шагающего в землю Обетованную пилигрима. Он шел, иногда спотыкаясь, глядя вперед, внутренний взор, по-видимому, намного опережал его самого. К груди он прижимал какой-то прутик, вероятно святыню.
Но, любоваться было некому.
Бубнуев притормозил у перехода, рассеяно глядя на мелькающих по каким-то своим, мелким делам людей.
- А ведь каждый из них на что-то надеется! – подумалось некстати.
Фигурки выглядели плоскими, двигались рывками, как в картонном театре из его детства. Зарулив на стоянку, он был неприятно удивлен обилием чужих машин. Пристроившись, как сирота между двумя Тойотами, Бубнуев неторопливо выбрался из машины. Также рассеяно, глядя под ноги, взошел на знакомое крыльцо и поднялся к себе на второй этаж.
Это была фирма, его детище и гордость. Гордость-то гордостью, но восторги давно поутихли – восемь лет срок немалый. Уже не раз и не два хотелось все бросить. Все? Нажитое? И каждый раз верх брал холодный голос рассудка, нержавеющими пальцами сжимая распоясавшуюся душу. «Мариока» - название фирмы, которую он возглавлял. Название очень личное, он никому этого не говорил. Состоит оно из двух частей: Мари, так звали девочку из его класса, в которую он был безответно влюблен (настоящее ее имя Марина, но Мари звучало таинственно и заманчиво), и Ока – его первый автомобиль.
Смешно вспоминать, через что пришлось пройти при регистрации фирмы. Оказалось, что уже есть одна «Мариока» - какой-то склад сосисок. И предлагали изменить название на «Шариока» или «Мариоша». Словно не понимая, что ни то, ни другое не рождало в душе ту особую грусть, замешанную на ностальгии. Неизвестно чем бы все кончилось, но однажды название утвердили – склад сосисок куда-то исчез, испарился. А был ли он?
Секретарша Светочка, приветствуя его, привстала с кресла и сказала:
- Вы к кому?
- …..???!
Произнося автоматически заготовленную фразу и чувствуя ее неумолимую инерцию, Бубнуев почуял неладное:
- Светочка, кофе, до девяти я занят…
- Светочка!? Там совещание!!
Заходя в кабинет, Бубнуев краем глаза уловил метнувшийся к нему наперерез запоздалый силуэт секретарши.
В кабинете действительно проходило совещание. И проводил его его же собственный кладовщик Ефимыч, но, боже мой, в каком виде – в костюме, с пижонски зачесанными назад волосами, без бороды, но с бриллиантовым перстнем на безымянном пальце правой руки. Карата полтора, подумал Бубнуев.
- В чем дело, Марина?
- Я, Павилосич, говорила, что совещание!
- Марина?? Павел Йосифович?? Ефимыч, что тут происходит?
- А вы, собственно, кто такой?
- Я? Директор…
Раздался негромкий, хорошо организованный шелест и восемь лиц повернулись к вошедшему. Господи, тут были все! С незнакомым и пугающим интересом сидящие смотрели на Бубнуева. Появись хоть на миг у кого-нибудь тень улыбки и все сошло бы за идиотский, несуразный, но спасительный розыгрыш. Никто не улыбнулся.
- Это, наверное, насчет вакансии.
- Очень приятно, но у нас тут, некоторым образом, совещание. Зайдите после обеда.
На негнущихся ногах, глупо улыбаясь, Бубнуев проследовал в предбанник за секретаршей.
- Директора как зовут?
- Ефимович Павел Иосифович.
- Он же кладовщик!
- Ну, кладовщик это его хобби.
И, отвечая его недоумевающему взгляду, пояснила:
- В прошлом году на Мальту летал, с аквалангами ныряли, да только зря – ничего не нашли.
- Это какой-то чудовищный розыгрыш…
- Так вы насчет розыгрыша? Состоится, как и обещали! У нас с этим строго.
Уже сознавая сокрушительную силу этого розыгрыша, пунцовый, со звоном в ушах вышел Бубнуев из здания. Вывеска! Ну, конечно же! Стремительно развернувшись, он поднял голову.
Да, цветовая гамма осталась прежней, но надпись гласила:
"СВЕТОГЛАЗ – поставка и монтаж оптических приборов слежения"
- Мама! – успел подумать Бубнуев.