Глаша1 Глаша и лапти

               

Глаша родилась в России, в Орловской губернии: Карачинский уезд, Бошинская волость, деревня Ивановка. В избе с земляным полом жили пятнадцать человек. У отца Глаши  было пятеро детей, и у родного дяди Василия семеро.
Дети, что поменьше, зимой часто сидели на русской печи, да только и говорили между собой: «Скоро будем обедать и наедимся досыта».  Спора и шума не было, сидели тихо, боялись родительского гнева. А по вечерам к ним приходили на посиделки деревенские мужики. Их очень смешило то, как дети с печки бежали на ужин. Отец скажет: «Один с сошкой, а пятнадцать с ложкой». Тогда такое было!
Илларион, отец Глаши был назначен ответственным старостой, поэтому он собирал подати и относил их в район. Пройдет он за деревню, сядет, разуется, лапти за спину положит и десять вёрст идёт пешком босой – лапти жалел. Обувался на подходе к волости.
В свободное время Илларион справлял гармошки. Особенно Глаше нравились «Ливенка», «Черепаха» и гармошка с колокольчиком, а посередине свисток. Бывало, по Божьим праздникам женщины прядут и упросят Иллариона, чтобы он им поиграл. Глядишь, попляшут, но только женщины с мужиками, девушки плясать стыдились.
Зимой дети на улицу выходили редко, не хватало денег на лыки, а босым на морозе не побегаешь. Другое дело летом, ссадины на потрескавшихся ногах заживали быстро, и ноги не заморозишь.
Рядом с деревней стоял помещичий лес. В этом лесу местные ребята  по просьбе родителей обламывали на дрова трухлявые пни. Подальше ходить не решались, там каждый день верхом на коне объезжал барские владения грозный староста. В руках у него была длинная плётка, никто не хотел быть наказанным за посягательство на чужую собственность. А в лесу у реки столько было много разной вкусной ягоды: малина, калина, ежевика. По ночам жутко выли волки.
-Глаша, пошто они воют?- спрашивала младшая сестрёнка Варя
-Почем я знаю… Жрать то хочут, вот и воют.
-Страшно! У меня аж волосы дыбом встают.
Вблизи у крестьянского подворья барин отвел для мужиков гектар земли. Этого было слишком мало, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. У помещика же земли было в несколько раз больше. Как только крестьяне барину выкосят луга, барин разрешал на выкошенных лугах пасти крестьянский скот.
Илларион у барина в саду строил житни для хлеба. Степанида, жена Иллариона посылала детей отнести отцу обед:
-Бегите быстрей. Тятя ваш проголодался, заодно покушаете яблочек в барском саду.
Но поесть яблок не удавалось, разве что попробовать – кругом сторожа.
Барин Иллариона любил за смекалку, добросовестность и весёлый характер. Во время обеда Илларион часто смешил народ своими сказульками.
Однажды подозвал барин Иллариона и спрашивает:
-Ты неграмотный, Ларион?
-Неграмотный, Ваше Высокоблагородие.
-Походи к моему приказчику, он тебя буквам научит.
Согласился Глашин отец и скоро уже читал по слогам.  Потом барин предложил Иллариону работу мельника. Глаша очень гордилась купальней, построенной отцом на близлежащем озере. В ней были все удобства для хорошего отдыха: деревянный пол, лавочки. Деревенские дети тоже иногда купались там, когда барских не было.
В девять лет Глаше нестерпимо захотелось учиться. Стала она просить у родителей разрешения пойти в школу. Но мама с папой были против, говорили, что лаптей нет, ходить не в чем, да и маме надо помогать по хозяйству.
-Пойду, пойду,- в слезах не унималась Глаша.
Кое-как, уговорила Глаша маменьку. Старший брат Митя, по этому случаю, сделал сестренке подарок, сплел ей добротные лапти. Мама дала онучи. В эту ночь Глаша от радости глаз не сомкнула, нюхала лапти и думала, думала о том, что её ждет завтра.
Наступило долгожданное утро. По дороге в школу Митя посмеивался над неуклюжей походкой сестры. Глаша не шла, а торопливо в развалку ковыляла короткими перебежками. И вот девочка уже стоит перед учителем под давлением любопытных взглядов учеников.
-Я буду учиться!- гордо, с достоинством сказала Глаша.
-А сколько же тебе лет, милая?- спросила учитель Валентина Ивановна.
-Девять.
-Я принимаю в школу с десяти лет. Приходи на следующий год, девочка.
-Мне десять, десять! Я буквы все знаю, меня брат Митя научил!
-Хорошо, хорошо, деточка, только не плачь. Проходи, садись за парту.
Повесив свой зипун на кухне, Глаша получила доску и грифель с тетрадкой. Как оказалось, в классе было только три девочки, а остальные мальчики. Сидит Глаша за партой радёхонька, не одного слова не пропустит мимо ушей, а тут её сзади кто-то за рубаху дернул, обернулась, а это мальчик – попов сын.
-Какая ты хорошая, чистенькая,- пригнувшись, прошептал мальчик.
«И вправду говорит, что хорошенькая. Вон у меня какие лапти новые и рубашка холстяная, и фартук спереди,- подумала Глаша».
Во время большой перемены дети обедали: бедные кушали хлеб, а те, кто побогаче белые бублики, пирожки и конфеты. Купеческая дочь Маня Фролова никогда не угощала своих подруг, потому Глаше с Паней оставалось только в рот заглядывать, да слюнки глотать. Паня тоже была из бедной семьи, но по доброте  превосходила купеческую дочь Маню, и при случае всегда угощала Глашу сахаром, даже целый кусочек не пожалеет. Глаша стеснялась и отказывалась от сладости.
-На, на. Что ты один хлеб ешь,- настаивала Паня.
Попов сын, Аня тоже иногда угощал  Глашу вкусной конфеткой, но делал это украдкой, чтобы другие ребята не видели.
За нарушение дисциплины учитель приказывал ученикам стоять столбом или отправлял раздетым в холодный коридор на десять минут. По средам каждую неделю приходил священник преподавать «Закон Божий». Глаше не нравился этот предмет, но она покорно приняла необходимость слова Божьего, сетуя лишь на то, что много молитв надо было выучить наизусть.
Каждое воскресенье всей семьёй ходили в церковь. Глаше было жаль лишний раз топтать свои лапти, но ничего не поделаешь, надо идти – таков закон. Жалко было лапти, и когда ребята на большой перемене звали Глашу поиграть с ними. У мальчишек игры подвижные, на месте не устоишь.
Прошло два месяца, мама спрятала Глашины лапти и говорит:
-Поучилась, теперь и поработать надо. Будешь прясть лён.
Поплакала Глаша, а слушаться надо. Приходила Валентина Ивановна просила маму позволить Глаше учиться дальше, хвалила девочку за её способности, но мама была непреклонна. Удалось лишь убедить маменьку отпускать Глашу в школу по пятницам, потому что в этот день не пряли по причине поверья, будто прядухи запылили льном глаза Божьей матери, от того у нее глаза такие узенькие. Так сказать, давали отдохнуть и себе и лику Божьей матери.