Где-то в середине июня, спустя недели полторы после их знакомства, Галя предложила Сергею на ближайшие выходные съездить на дачу к ее отцу. Выбраться на природу Сергею хотелось давно, но, чего-то все не получалось. С неожиданным знакомством выпала прогулка по предзакатному Серебряному бору. Московские соловьи вовсе не желающие ждать ночи для начала концерта, и подвигли к разговорам о поездке за город. Сергею идея понравилась, и в пятницу около 10 они уже сворачивали с Ярославки, подъезжая к известному в Подмосковье дачному поселку, где с пятидесятых годов были дачи военных чинов. Сергей уже знал, что дача сначала была положена деду, закончившего отечественную войну генералом, а после него здесь постоянно живет Галин отец, оставивший им с матерью после развода квартиру в Москве. Как Галя сказала, ей уже было 15 лет, развод после демобилизации отца из армии проходил интеллигентно, к новым семьям родителей она отнеслась спокойно, ее любили и отчим и мачеха, и она зиму жила с мамой, а все каникулы с отцом на даче.
Сейчас отец живет один, поначалу Галя не стала уточнять почему, сказав только, что отца обожает, но редко к нему выбирается. Потом, все-таки для Сергея стало понятным, что супруга Галиного отца страдает психическим расстройством, и давно находится в лечебнице, куда отец ее был вынужден поместить после какого-то вопиющего случая.
Галя рассказала, что ее отец был кадровым офицером, служил в Североморске, и стал военным пенсионером очень рано, как он говорил, уравнен с балеринами. Потом, конечно, работал в разных местах, но уже лет пять, с началом болезни жены работать перестал, и страстно увлекся землей. Несколько соток под сад из полугектарного лесистого участка он выкроил сразу, как только обосновался на даче, и яблони, посаженные тогда на месте нескольких старых елей, сейчас уже большие.
«Но за садом начинается настоящий лес, где полным-полно бывает грибов, а сейчас там такие соловьи, заслушаешься. Я папе звонила и спросила заодно про соловьев. Сказал, что свищут, как всегда, а воздух, чувствуешь, какой» - говорила Галя перед самыми воротами.
И, выйдя первой из машины, достаточно громко крикнула «Дик, зови папу, мы приехали». Раздался лай собаки, и вскоре послышалось: «иду, иду, открываю».
...Да, Сергею та поездка запомнилась.
И сейчас в глазах стоит удивительный сад, соседствующий с настоящим лесом, диковинные тюльпаны, еще множество других цветов, теплица с буйными к тому уже времени кустами ранних огурцов, яблоневая аллея. А с Галей, все-таки не сложилось, и Галиного отца он больше никогда не видел.
Но его высказывания в россыпь – пока водил утром по любимому саду, или вечером в разговорах с чаепитием на террасе, Сергей вспоминает чаще всего. И оказалось, что жизнь подбрасывает своего рода поводы, чтобы всплывали в памяти, так поразившие когда-то исповедальные слова этого очень непростого человека.
Культура – благоприобретение, олимпийский огонь, передаваемый из рук в руки. Косточка культурного растения дает дичок, только привив дичок побегом ранее окультуренного растения, мы возвращаем материнские свойства детенышу. Даже для простого сохранения ранее выведенного сорта необходимо встроенное звено с участием человека.
Сортность – над поверхностью, в землю не спускается.
Привить, и следить за тем, чтобы прижилось, и прививать нужно умело. Можно к стволу приложить самый хороший побег, но садовник неумелый – отвалился побег, хотя было и показалось, что зазеленеет. Окультуривание – от живого к живому, а на свет - дичок рождается.
Живой человек на протяжении своей сознательной жизни себе сам, вроде как, прививки делает, но вот, чтобы побеги приживались, следить должно постоянно, а дело это утомительное ... Очень хотелось «следовать», быть таким как некто - образ привлекает несомненным моральным совершенством. В собственной голове варится: «надо делать добро людям, я буду!» Истово помогает, заботится, получает похвалу. «Я и дальше буду так делать».
И все сходит на нет – не привилась благородная истовость, хватило лишь на разовую прокрутку роли благородного человека. Также и испытать себя в роли того-то и того-то, деятельность коего требует погружения в дело полнейшего. Истово взялся, добился первого результата, но результат не очень соответствует мере затраченных сил, и... «все, больше не хочу».
Так что христианское самоусовершенствование – процесс энергозатратный, нудный даже, и сторонней похвалы не допускает. ... А так дичок может вымахать хоть куда, и не отличишь по буйности от садового дерева.