Детский сад - заказник
Когда я посещал детский сад (а отдали меня туда, точнее, в ясли в 9 месяцев), то во всем его укладе, всех мелочах быта мне виделось что-то непередаваемо убогое, враждебное моей индивидуальности. Был у этой жизни по распорядку с завтраками, обедами, обязательными занятиями и прогулками, сном в столовой, где только что ели, какой-то изначальный изъян. Конечно, в казенном государственном учреждении и должна быть дисциплина: воспитатель один, а детей – 25, и без жесткого выполнения ее требований, без утвержденного плана мероприятий, без контроля со стороны воспитателя, данные мероприятия проводящего, ему просто не управиться со всеми. Это вынужденная мера. Вынужденная детская жизнь с 8.00 до 18.00, взамен нормальной, полноценной, которой ребенок лишен, - с родительской заботой и собственным выбором игр и занятий.
Почему так стало, что дети и взрослые, проснувшись утром, должны былим, сломя голову, нестись одни – в сад (а ясли принимали тогда детей, начиная с 6 (!) месяцев), а другие – на работу? Что это за работа такая, что ради нее нужно отдавать в ясли на полный рабочий день 6-месячных детей, которые едва научились сидеть? Зачем вообще заводить детей, если родители занимаются их воспитанием лишь до 6-ти месяцев?
И что вырастет из этих детей, воспитанием которых занимаются один день в неделю, в воскресенье (позже добавили еще субботу), да 2 часа в другие дни, когда за день накопилась куча дел: надо приготовить еду, вымыть посуду, убраться, прежде чем рухнуть без ног перед новой завтрашней гонкой? Еще в эти 2 – 3 часа, оставшиеся после работы, нужно успеть потолкаться в очередях (ведь магазинов самообслуживания не было), чтобы что-то ухватить из ущербного ассортимента советских продуктовых.
Вопросы чисто риторические, ибо относились к людям, живущим в государстве, строящем коммунизм. Наши родители были лишены выбора: они не могли сидеть с детьми, потому что были все одинаково нищие, получали одинаково мизерные зарплаты 100-150 руб. в месяц. На троих этого не хватает. Они вынуждены ишачить на свое государство, объятое утопической идеей построения мирового коммунизма, забирающего у него все средства на поддержку братских компартий по всему миру, а также нищих экономик стран соцлагеря. Стоит ли поэтому удивляться, что платило оно своим гражданам жалкие гроши, позволявшие едва-едва сводить концы с концами, возводило убогое, но все-таки бесплатное жилье – и это был особый предмет советской гордости (а за границей в таких домах живут переселенцы, еще не получившие вида на жительство).
Платя гроши своим гражданам, не давая им поднять голову выше 150 рублей в месяц, КПСС держала их в черном теле. Куда ж девались ее огромные богатства, получаемые от эксплуатации недр и населения? На строительство коммуны мировой. 90% расходов бюджета СССР тратил на военные нужды, ибо один нес на себе ярмо гонки вооружений с НАТО и США (последние – лишь 10% от своего бюджета), обеспечивая оружием страны Восточной Европы. Одной братской Кубе СССР переводил 1 миллион долларов в день. Острову свободы, разместившему наши ракеты под самым носом у США, было так уютно за нашей широкой спиной, и тем более неприятным пробуждением оказался для него развал СССР. Оказалось, за 30 лет свободы Куба так ничего и не создала, тихо почивая все это время на груди «Большого брата».
Так Ленинские утопии, дробясь и измельчаясь до уровня семей, уродовали жизнь всем и каждому, спускаясь с заоблачных высот внешней политики в советские ясли и сады.
Гражданин СССР не чувствовал их зловонное дыхание только в утробе матери, с первого своего вздоха начиная вдыхать отравленный воздух тоталитарной секты, в которую превратили коммунисты в союзе с беспартийными весь бескрайний Советский Союз. Только родившись, мы уже были потенциально неполноценными будущими советскими гражданами с поврежденной коммунистической идеологией психикой, которую призваны были сломать с младенчества ясли, детский сад, школа, пионэрия и козломолия.
«Рабочий подряд», «соцсоревнование», «пятилетка в четыре года», «Ленинский университет миллионов», «товарищеский суд», «экономика должна быть экономной», «Малая земля и Возрождение», «плановая экономика», «учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин, как учит коммунистическая партия», и т. д., и т. д. – идеологическая машина начинала зомбировать человека с первых слов, которые он начинал понимать. А для этого, в свою очередь, нас нужно было, как можно раньше вырвать из родительских гнезд и заставить проводить как можно больше времени в коллективе – так мы становились вменяемее.
Не способные жить нигде, кроме родного заказника, мы чувствуем себя неуютно на чужой земле. Стараясь скрыть свой комплекс неполноценности, мы либо буяним, пускаясь в загул, давая понять, что нам все нипочем, либо, чувствуя к себе отношение, как к дикарям, называем всех иностранцев тупыми, не способными понять русскую душу. А секрет ее в том, что последние 90 лет нас заставляли рвать жилы, ложиться костьми во имя очередных неосуществимых планов эпохи, поэтому мы совершенно не способны жить обычной, размеренной жизнью, нас отучила от нее сама история нашей страны, ибо безоблачной жизни на Руси не было никогда.
Так чувствуют себя урки, вышедшие на свободу, им скучно без риска, без связанного с ним фарта, у них блатная психология, рано или поздно приводящая их на нары. В этом их сходство с русской ментальностью (недаром из русских треть сидела). Если у нас нет проблем, мы их создаем, если нет врага внешнего, воюем сами с собой. Поэтому мы всегда будем забывать своих детей (как те, в свою очередь, забудут своих) в яслях, интернатах и детдомах, ради высокой будущей цели, к которой стремимся, не желая задерживаться в настоящем. Мы все еще снедаемы жаждой удивить мир какой-нибудь очередной идиотской выходкой, даже если ради этого придется перевернуть всю страну с ног на голову.
Однажды я, уже, будучи взрослым, спросил свою матушку, не жалко ли ей было отдавать меня в 9 месяцев в ясли?
Ее ответ был изумительно прост.
- Конечно, жалко, ведь когда я оставляла тебя в группе, ты смотрел на дверь и плакал, а когда я возвращалась, то заставала тебя в том же положении. Но ведь все же так делали!
Чувство локтя вытесняет у нас даже родственные чувства.
Тогда в детстве я, конечно, не мог всего этого сформулировать, но лишь смутно чувствовал, и даже немного завидовал детям, которые искренне любили детский сад. Правда, как выяснилось позднее, любили они его поневоле, т.к. дома было еще хуже… Дружба с некоторыми из них, связывает меня до сих пор.