...Работать я забрался довольно далеко. Не совсем по своей воле. Но не жалею. Якутия велика и обширна, однако, очень большая часть принадлежит Арктике, как географическому району. Сочинять отсебятину не стану, а лучше обращусь к официальному определению:
Арктика (греч. — медведь (греч). arktikos — северный., от arctos — медведь (по созвездию Б. Медведица) — единый физико-географический район Земли, примыкающий к Северному полюсу и включающий окраины материков Евразии и Северной Америки, почти весь Северный Ледовитый океан с островами (кроме прибрежных островов Норвегии), а также прилегающие части Атлантического и Тихого океанов. Южная граница Арктики совпадает с южной границей зоны тундры. Площадь около 27 млн. кв. км; иногда Арктику ограничивают с юга Северным полярным кругом (66° 33; с. ш.), в этом случае её площадь составит 21 млн. кв. км.
...Молодых и неопытных пилотов частенько подлавливали на простом примере. Если надо было пересекать 66-ю параллель, то командир юному летчику, как бы невзначай, говаривал: «Усиль визуальную ориентировку, будь повнимательнее и подскажи, дорогой, когда пролетим северный полярный круг.»... А тот и без того не отнимал пальца от карты, отслеживая наземные ориентиры, чтобы постоянно быть в курсе пролетаемого маршрута. Сопел, потел и, в конце-концов, выдавал: «А как его усечь-то? Параллель нанесена на карте с указанием номера. По специальным ориентирам, что-ли?»
Командир отвечал солидно и с большим достоинством: «Да, по специальным! Всё очень просто. Вдоль линии параллели выложены белые камни, уж никак не промахнёшься!»... Вертушка летела, время шло, палец уже продвигался заметно севернее заветной линии на карте..., а белых булыжников всё...или уже?... не было! Юнец сильно пугался и переживал, что ориентировка потеряна безвозвратно. Потом обязательно начинал сомневаться в правильности фактического места и того, где находился посиневший от напряжения палец на карте. Но признаться в обуревавшей неуверенности было, как правило, выше сил. А командир настойчиво подзуживал, интересуясь, скоро ли..., где сейчас летим..., когда же заветная гряда камушков...? Ну, дальше продолжать не буду....
Волк... Всем известен с раннего детства, как неизменный персонаж всевозможных сказок, басен, мультиков и колыбельных песенок. Как правило, в них волк – злобный, алчный, незадачливый и коварный.
Не буду «перепевать», а расскажу лишь о личных впечатлениях и ощущениях. Если вспомните шикарный фильм Дж.Карпентера с Куртом Расселом в главной роли – «The Thing» (в различных вариантах перевода «Тварь» или «Нечто»), то это – один из лучших, на мой взгляд, фильмов. Из разряда ужастиков и фантастики, где здорово переплелась реальность с вымыслом. В те годы впечатление ещё больше было усилено тем, что видеомагнитофоны только-только появлялись у простого народа, а смотрели практически все и абсолютно всё! Просто запоем. В первых кадрах фильма показывают преследование норвежским вертолётом волка. Очень похоже на то, как и выглядит на самом деле.
Ну, волк в фильме или не волк, точно не знаю. Только совершенно не такой, как в Якутии. И уж, абсолютно не похож на зачуханные и жалкого вида экземпляры, которые приходится созерцать в зоопарках... Волк на воле – машина для убийства. Мощный, с густой серой шерстью, крупный. Горящие жёлтые глаза. А зубищи! Очень умён, даже мудр, и осторожен, не знает пощады при преследовании жертвы и совершенно не ведает усталости, когда самого загоняют. На человека нападает довольно редко и только от безысходности. Или когда нет другой добычи, а голод – не тётка! Стреляный волк – не просто оборот речи... Тот, которого уже пытались подстрелить, становится во сто крат хитрее, осторожнее и мудрее того, который с вертолётом и охотниками сталкивается впервые.
Вертолёта-то любой опасается и избегает, но стреляный волк мчится опрометью куда-нибудь подальше, лишь заслышав стрёкот вертушки и невзирая на то, что волчица останется с другими самцами, которые ещё не вполне осознают, зачем летит вертолёт... Кучкуются волки стаями. По три-пять, а то и семь, волков вокруг одной волчицы. Волчица всегда заметно крупнее самцов, это можно сразу определить, когда представится возможность для сравнения.
Есть очень важное уточнение, которое принадлежит человеку, много лет проработавшему охотоведом: волчья стая - это не "сборная команда" и не "коллектив любителей сырого мяса", а настоящая семья, в которую входят родители - матёрый (отец) и матёрая (мать), прибылые (детишки младшего возраста - из последнего помёта) и молодые (подростки - молодые волки из предпоследнего помёта). В такой стае-семье существует жёсткая возрастная иерархия.
Отстрел волков – дорогое удовольствие для тех, кто вынужден давать заявку для этого вида работы. Вертолёт Ми-8 просят лишь в крайнем случае, когда становится невмоготу от набегов серых хищников, режущих скот. Как частный, так и общественный. И при этом, если есть твёрдая уверенность в местонахождении стаи, примерной численности и имеется какая-то гарантия оправдания вложенных средств.
Ми-2 – вертолёт поменьше и подешевле, и рабочий радиус полётов поуже. Его заказывают гораздо чаще. Отстрел, как отдельный вид работы, требует специального допуска пилотов. Вдаваться в детали не буду... Стреляет всегда только находящийся на борту егерь-охотник, у которого всё оформлено надлежащим образом по линии ведомства.
Есть некоторая тонкость – можно годами летать на отстрел и не иметь на личном счету ни одного убитого волка. Тут уже вопрос везения и умения пилота выследить, а потом подвести машину бортом под удачный выстрел.
За время работы на вертолётах на моём счету 28 убитых волков, если не
ошибаюсь. Не лично, конечно, но при непосредственном участии. Вообще-то, все полёты (где, когда и с кем) у меня зафиксированы. Ведь это – налёт часов, от которого в авиации практически зависит всё. И присвоение класса, и выслуга лет, и, в конечном итоге, сдельщина, за которую оплачивают, как токарю за количество деталей на заводе. За убитого волка-самца экипажу выплачивалось 100 рублей, а за волчицу – 150! Лишь на этом примере можно убедиться, какова ценность самки, которая постоянно приумножает волчье потомство.
Егерь за убиенных волков получал деньги в своём ведомстве. Соответственно, грамоты, почёт, уважение и путёвки куда-нибудь на тёплый курорт. Лётчики деньги получали по окончании сезона отстрела и делили поровну среди тех, кто участвовал в
отстреле. Но только при условии реального подтверждения, которое выражалось в доставке убитых волков на ту базу, откуда была подана заявка.
Мне, определённым образом, очень повезло. В том смысле, что экипаж мог выбирать. Поясню, но, быть может, чуточку длинновато.
Начинал трудиться и «бороздить просторы» с должности старшего штурмана авиаэскадрильи (АЭ). Сразу! А через четыре года беспорочной службы, как-то вдруг, «...показался капитану Енакиеву», то бишь, начальству. Меня произвели в должность старшего штурмана Объединенного Авиаотряда (ОАО). Выше по должности был только главный штурман якутского управления гражданской авиации.
Прав предоставлялось много, но обязанностей и ответственности, конечно же, имелось неизмеримо больше... Если не поленитесь, окиньте взглядом масштабы вверенной епархии. От Ленска до Усть-Неры по долготе (или с запада на восток), и от Алдана до Жиганска по широте (или с юга на север). Я имел право самостоятельно включаться в состав любого экипажа и летать на всей технике, которая имелась в ОАО. Конкретно – самолёты Ан-2, Л-410 и вертолёты Ми-2, Ми-8. Ну, а историю попадания именно в Якутию расскажу потом, если не слишком утомлю сейчас. Это весьма интересно и примечательно, по крайней мере, для меня.
Как уже говорилось выше, экипажи или командиры работали удачливые и не очень, как в любой профессии. Суть отстрела волков ограничивалась «волчьей принадлежностью» к какому-то конкретному району. Если волков обнаруживали в одном, то егерь соседнего района никоим образом не имел права производить отстрел на «чужой» территории... Хоть бы довелось нос к носу встретиться! А также примечательно, что если при загоне волки пересекали административную границу, обозначенную на карте, можно было смело им вдогонку передавать привет и наилучшие пожелания... Улавливаете косность совкового бытия? Егери, зачастую, грызлись и ожесточённо ругались, пытаясь уличить друг-друга в жульничестве. А скандалы разбирались на уровнях партхозактивов и в райкомах. Везде существовали пресловутые «галочки» и план-факт, дебет-кредит, отчёты и прочая заумная и нудная галиматья.
Однако хватит о неудачниках!... Работал в авиаотряде ас-мастер пилотского дела, а также ювелир охоты и загона волков. Фамилию называть не буду, ни к чему. Звали его Сергеем. На Ми-2 он получил статус охотника «всея Якутии», если так можно выразиться. То есть у него имелось официальное право летать везде, преследовать и уничтожать – тоже везде. Но только в Якутии, а это всё же немало! Причём, имел и право летать без конкретной заявки, где оговорён район, а просто в роли «свободного охотника»... Задачу Сергею частенько усложняли – не просто по конкретному вызову найти волков, а полететь, найти, выследить и уничтожить. И результат обязан быть. А результат у Сергея всегда имелся!
Все известные мне егери были из числа якутов. Однако с Сергеем летал персональный, с подобным же «широкомасштабным» статусом. Смешно вспомнить, но он носил очки! Причём с поломанными дужками. Закреплял их на голове простой резиночкой, какие обычно в трусы вдеваются... Сколько на их с Серёгой счету убитых волков – не знаю. Я перешёл летать на Ту-154, а они ещё продолжали работать. Наверное, много, очень много! Вот если приходилось летать на отстрел, я всегда старался включиться в экипаж матёрого охотника-очкарика и аса-ювелира Сергея. И предвкушал необычность полёта и азарт поисковика. Заодно хотелось отдохнуть от сидячей кабинетной рутины... На Ми-2 всего один пилот, а рядом – равноценное место для штурмана или техника... Имелись и вертолёты-спарки. Примерно, как в автошколе – машины с дублированным управлением. На спарке, порой, и я мог попилотировать. Но недолго и только в спокойной обстановке. А в пассажирском отсеке располагался егерь с приготовленным карабином. Стреляли всегда с висения, когда волк уже под вертушкой, наверняка. Для этой цели открывалось окно-блистер...
Перечитав написанное, хочу ещё раз сказать, что вовсе не претендую на исключительность. Просто вспоминаю и описываю строго личные ощущения. Кто-то может поспорить, с чем-либо не согласиться. Но я передаю только то, что воспринимал, и как описанное запомнилось. Так что критиковать и уличать в несостыковках – не надо, хорошо? Кстати, хронология повествования может быть нарушена, так как полётов и впечатлений очень много, возможна и некоторая «собирательность» событий.
...Так вот, с Серёгой работать было сплошным удовольствием и отдыхом. Якутию в районах полётов он знал великолепно, здесь вырос и никуда больше не стремился. Ему хватало этих впечатлений. Рыбак-охотник по натуре и изумительный следопыт... Моё дело - лишь посиживать рядом и любоваться работой пилота, позабыв о карте. Надобность отпадала напрочь. Серёга не мог заблудиться никогда!
В малой авиации самое страшное – это заблудиться, то есть потерять ориентировку. Не приведи, Господь, но в этом случае, начинается паника. Сначала тихая, а потом уже и громкая... Если за грибами ходили, тогда точно представляете, каким «макаром» выдерживаете направление, и всегда знаете, где оставленная машина или дорога. Ну, хотя бы самое общее направление. И куда следует выходить, если что. А коли начинаешь сомневаться хоть на миг, а потом тревожному чувству слегка поддаёшься, обеспокоенность и растерянность всё возрастают. «А если — там?... Нет, наверное, там!... Может, всё-таки — там?»
...Cтоит только дать волю неуверенности, как она завладеет всецело. Вы потеряете интерес к грибам, которые, как специально, начнут попадаться в сплошном изобилии. Мозг будет занят и поглощён лишь одной мыслью – куда идти? И даже если выбрать направление, всё равно через какое-то время вы снова засомневаетесь в выбранном пути!...
Аналогично и в авиации. Только в тайге-глухомани не то что городов-посёлков, а вообще ничего по большому счёту и нет такого, за что можно глазом зацепиться... Есть, конечно, маршруты от села до села, по которым регулярные рейсы на Ан-2 и Л-410 возят местный контингент. Там слегка проще: курс-расстояние, отработанные и запомненные ориентиры в виде речушек, озёр, ложбин, впадин и других особенностей рельефа местности. А полёты с подбором площадок с воздуха, когда пилот самостоятельно может оценить и выбрать, куда сесть на неподготовленную местность - это уже другое дело! И ориентироваться приходится «по факту»... А если «заказчик» приходит и говорит, что надо лететь сюда, ткнув в карту пальцем, на то он и «заказчик», а ты – простой извозчик-таксист. Уж изволь обеспечить!
В таких случаях берётся карта-десятикилометровка (в 1 см – 10 км) и из точки вылета проводится прямая в точку, куда ткнул заказчик. И всё... Маршрут полёта проложен! Остаётся дело за малым – пролететь по этой линии... и назад вернуться, если только в этой точке не ткнёт палец в новое место на карте... Так вот, от умения, внимательности и скрупулёзности пилота, ведущего визуальную ориентировку, зависит успех всего полёта, чтобы благополучно долететь из пункта А в пункт Б. Для этого нужен немалый опыт, который с материнским молоком не всосёшь... Ну, а про блудёжку как-нибудь отдельно расскажу...
Вот Сергей этих проблем никогда не испытывал. Вылетев на «свободную охоту» с ним, первое время удивлялся манере вести поиск. Вертушка летит себе и летит, повинуясь маршруту, известному только командиру. Высота – малая и предельно малая, что само по себе доставляет немалое удовольствие! Потом начинаются какие-то виражи, новые залёты на места, которые уже не раз пролетались. Снова и снова... Снега много, и всё сливается. Следов разного зверья тоже много. Как тут разобраться и не потеряться?
Волчьи следы я со временем тоже отличать научился. Но мастерство-то было не в том, чтобы следы найти, а в том, чтобы с воздуха определить и разузнать наверняка, какой след старый, не представляющий в данный момент никакого практического интереса, а какой из них — свежий.
Как-то раз в один из первых полётов с Сергеем спросил: «А чего мы такими странными фортелями-то летаем? Заблудились, что ли? Так я – рядом, веду ориентировку. Если надо, помогу, подскажу! И ведь пролетали уже туточки раза два-три. Всего несколько минут назад!?» - А командир совершенно без всякой бравады отвечает, что никаких проблем нет. Просто он давно уже волчьи следы РАСПУТЫВАЕТ!... Это означает, что он уже точно определил, какие следы старые, а какие именно – свежие... У меня глаза буквально лезут на лоб. От удивления и восхищения!
...В общем, рано или поздно, но волки обнаруживаются. Теперь предстоит выгнать их на открытое место. Волки, которые «стреляные», моментально удирают в сторону, стремясь уйти в любой лесок или кусты. Наплевать на волчицу, которую «нестреляные» продолжают сопровождать и охранять. По снежной целине волки прут, как вездеходы! Но не врассыпную, а след в след, периодически пропуская вперёд нового лидера, взамен уставшего тропить путь... Если стая достаточно большая, тогда возможности просто загнать до полного изнеможения, а потом перестрелять всей кучей, попросту нет. Всё равно обезумевшие от гонки звери в любой момент могут наперекор стайному чувству солидарности рвануть в сторону и «выгребать» уже поодиночке, уповая на инстинкт и звериный фарт. Тогда и начинают отстреливать, пока ещё не разбежались. Такой момент очень важно не упустить и хорошо чувствовать.
Тут уже – как повезёт охотнику и волкам. Сможет егерь прицельно и быстро убить как можно большее количество, пока стая не добралась до укрытия – его удача. Даже если из пяти-семи волков подстрелено штуки три, а остальные ушли, уже вылет оправдался!... Бывают и промахи, и неудачи. То прицел не тот выбран, то осечки..., и вертолёт ведь тоже летит и вибрирует. Даже малейший ветер не позволяет при висении сделать вертушку полностью «застывшей». Всё равно его раскачивает... Главное – убить волчицу. Тогда самцы уйдут в другие места искать новую самку. И может быть, в соседний район. А там уж пусть местные охотники разбираются.
Очень запоминающееся зрелище – погоня за одиночным волком. Его можно гнать часами... И виражами вертолёта не позволять забраться под любую корягу, куда волк инстинктивно стремится. Бывает и так, что на одном аласе зверюга разворачивается несколько раз, и снежная целина превращается в перепаханное одной волчьей силой поле. Алас – это поле или луг по-якутски... Если уж зверь забивается под поваленное дерево или пытается найти спасение в чахлых кустиках, выманить оттуда практически невозможно никаким иным, кроме меткого выстрела, способом. Волк уже не боится ничего, кроме смерти...
Если волк чувствует, что положение совершенно безвыходное, а укрытие недостижимо, и силы почти на исходе, он решительно останавливается и идёт навстречу надвигающемуся, гремящему и ревущему аппарату, несущему неизбежную гибель... Такое видел не так уж часто, но всё-таки видел. Сильный, могучий зверь, потерявший всякую надежду на жизнь... Вот тогда волк может в бессильной ярости даже броситься на зависший вертолёт. Потому что другого способа противостоять и справиться с врагом у него нет.
С первого выстрела практически никогда не удаётся убить волка из-за невозможности попасть в жизненно важные органы прицельно. Поэтому стреляют много и до полного... Сначала волк не вполне понимает, что с ним происходит. От выстрелов вздымается шерсть в местах попадания пуль. Но крови пока нет, она ещё не течёт. Волк в исступлении крутится на месте, огрызаясь и кусая себя в места, куда приходятся пули... Всё равно пытается уйти с линии огня, постоянно перемещаясь и прыгая в стороны, насколько ещё позволяет состояние...
Потом крови становится всё больше, и поражённых мест — тоже. Наконец, какая-то пуля приносит волку долгожданное избавление от муки, доставленной человеком... Хотя человека, возможно, и не видит, а лишь осознаёт, что какая-то неведомая летающая сила подвела роковой итог всей звериной жизни... Жизни хищника, который совсем не виноват, что природа создала его именно таким. А хозяин природы наказал. За его же сущность. Смертью...
Первые полёты на отстрел волков породили некоторые вопросы. К себе. А имеем ли право?... Охоту и охотников уважаю и вполне понимаю. Спорт, адреналин, увлечение, пропитание... Но убийство ради трофея животного, которое в пищу не употребишь, как-то не понимаю и не хочу понимать. Вот так и с волчьей охотой. Только ради спасения человека! Но работа есть работа, и никому нет дела до моих убеждений.
Убитых волков забирают в вертолёт, чтобы отвезти на базу. Для отчёта... Духман от волка не сравнится ни с какой самой помоечной породы псиной. То есть запах псины, почти всем знакомый, это – шанель №5!... Откидываются все форточки в вертолёте, сдвигаются блистеры, несмотря на морозный воздух. И хорошо, если лететь предстоит не так далеко. А то можно и прибалдеть от вонючести... До полной потери сознания.
Вертолётчики рассказывали, что один экипаж Ми-8 после удачного отстрела как-то раз возвращался на базу с добычей. Охотник мирно спал, удовлетворённый меткой стрельбой, а дверь в пилотскую кабину оказалась приоткрытой. Проветривалось уже, так сказать!... Но что-то заставило бортмеханика оглянуться... Говорят, что волосы на голове встали дыбом. Убитая, совершенно мёртвая волчица, в которую всадили несколько пуль, вдруг зашевелилась и попыталась подняться на лапы!!!... Что бы дальше произошло – можно додумывать и предполагать. Варианты – на ваш вкус. Только это уже были самые последние волчьи конвульсии. Рухнула волчица навсегда. Вот какой сильный организм, и какая жажда жизни!
Про волчий запах слегка добавлю. Для полного понимания и представления. В Якутии полным-полно бичей ( БИЧ – бывший интеллигентный человек), то есть бомжей по-нашему. Они берутся за любую работу, если пообещать выпивку или деньги. Но упросить или заставить бича выделывать волчью шкуру практически никакими посулами спиртного, денег или других благ не удастся никогда... Однажды из любопытства спросил, почему убитых волков иногда оставляют до утра рядом с вертолётными стоянками... Нюхнув воздух, всё понял. Не украдут!
… В Якутии много озёр. Но есть одно озеро, о котором хочу рассказать подробнее. Озеро большое и очень глубокое. Точной глубины не знаю, но она очень приличная. Водичка голубая, это – своеобразный Иссык-Куль, если кто-то бывал. В озере водится в изобилии форель, а ловят её незатейливым методом насаживания кусочка оленины на крючок. Также ловится и другая рыбёшка. Но рассказать хочу и о посёлочке, который носит одно имя с озером. Себян-Кюель или просто Себян. Посёлочек Себян-Кюель – это, по местным меркам, довольно большое поселение, но если всего домов сто есть, то и хорошо!
Население – эвены. Не эвенКи, а именно эвены. До знакомства с себянцами я тоже не знал этого нюанса и вообще считал, что Якутия – сплошь населена коренными якутами. Всякие мигранты-оккупанты, приехавшие за длинным и лёгким северным рублем – не в счёт. Но, оказывается, я сильно заблуждался...
Эвены - Россия, Russia:
Восточные тунгусы, ламуты, эвены - три названия одного и того же народа. Самым точным является последнее. В нём заложено древнее самоназвание «эвын», «эвэн» или «эвэсэл», что значит, по одним данным, «спускающиеся с гор», по другим – «местный», «здешний» или «человек», «люди».
Носители ольского говора, а также эвены Быстринского района на Камчатке называют себя «орочел» – «оленные» (от слова «орон» – олень). Оседлые эвены двух селений Ольского района – Армань и Ола – называют себя «мэнэ», «мэнэл», что буквально означает «живущие на одном месте». Существует ещё одно самоназвание, распространённое лишь в Нижне-Колымском районе, где эвены называют себя «иилкан» – «настоящий», а слово «эвын» употребляют по отношению к представителям из горной, таёжной местности.
Численность эвенов (по переписи 1989 года) - 17 199 человек. В пределах Российской Федерации проживают 17 055 человек. 15 069 человек расселены на территории Восточной Сибири: 8 668 человек проживают в Республике Саха (Якутия), в районах - Эвено-Бытантайском, Усть-Янском, Момском, Кобяйском, Томпонском, Бутунском, Верхоянском, Нижне-Колымском, Средне-Колымском, Верхне-Колымском, Аялайховском, Оймяконском, Абыйском; 2 433 - в Магаданской области, в районах - Ольском, Северо-Эвенском, Средне-Канском; 1 919 - в Хабаровском крае, в районах - Охотском, Верхне-Буреинском; 1 336 - в Чукотском автономном округе; 713 - в Быстринском районе Камчатской области и в Корякском автономном округе. Таким образом, можно видеть широкий ареал расселения народа.
По этнолингвистической классификации, эвены относятся к северной, собственно тунгусской ветви тунгусо-маньчжурской группы, которая входит в состав алтайской семьи языков.
Так подробно ввожу в курс, чтобы была понятна суть, уж потерпите!... Эвены-мужички внешне практически не отличаются от якутов. Это – как казаха сравнить с киргизом или татарина с башкиром... Хрен редьки не слаще! Не так ли?... Но только на первый взгляд. Я родился в Киргизии, а школу заканчивал в Алма-Ате. А это – Казахстан, если помните. Казаха от киргиза отличу моментально, а как – и сам не знаю!... Так и в данном конкретном случае. Примечателен факт, что якуты говаривают в доверительной беседе: «...тупой, как эвен!» А эвены в подпитии меняют местами последнее слово на «якут»... Вот, и поди-разбери!
Другое дело – девушки из эвенов... Белолицые и, на мой взгляд,
выглядят посимпатичнее якуток. Когда впервые увидел эвенок, то сразу вспомнилась знаменитая Синильга из «Угрюм-реки»... Для справки – прототипом Угрюм-реки послужила река Витим, тоже находящаяся в Якутии... С озером Себян-Кюель связана одна из многочисленных версий загадочного исчезновения самолёта под управлением экипажа Леваневского. Если об этом не знаете, советую поинтересоваться. Вся правда об этом событии пока покрыта завесой тайны. И неизвестно, раскроют ли её когда-нибудь.
…Первое время, мне было совсем не до загадочной пропажи самолёта Леваневского. Голова шла кругом и от того, что попал, как «кур в ощип», в какую-то дыру, далёкую от цивилизации и большой авиации, куда стремились все пилоты-штурманы, и от новых прав-обязанностей... К этому вообще не был готов. Не этому учили, а учили летать на красивых лайнерах. Нынче здесь, а завтра – там... Мне нужно было на лету и сходу учиться проверять задания, составлять инструкции по производству полётов, писать разномастные «Анализы проверки первичной полётной информации и документации», вести учёт и хранение секретных карт. Да всего и не перечислить, что именно я был должен. Право было одно – летать на вверенных типах ВС, а обязанность – «не покладая рук»!
И самое непонятное, как командовать и управляться с немолодыми, как казалось тогда, лётчиками. А особенно – с вертолётчиками, которые были и являются своеобразной и особой кастой... Короче говоря, голова сворачивалась набекрень, а выкручиваться и выживать в новых суровых условиях, каким-то образом, хочешь-не хочешь, а приходилось!... Тогда мне стукнул всего двадцать один годок. Ударить в грязь лицом, оконфузиться в какой-то ситуации или «потерять лицо» – этого боялся больше всего. А должность обязывала быть на высоте в любой ситуации.
...Времечко летело, я понемногу обживался и осваивался. Себян был для меня всего лишь одной из многочисленных авиаплощадок. На каждую такую вверенную площадку надо было, хоть разок, слетать самому и посмотреть «в натуре», чтобы потом и инструкции писать, и вообще – хотя бы знать, о чём идёт речь, когда подписываю экипажу полётное задание к оплате. Поэтому ничего, какого-то особенного, тем более, загадочно таинственного, для меня Себян не представлял.
Однако, весной, когда паводок на Лене закончился, а в горах начал интенсивно таять снег, однажды заметил в аэропорту постоянно дежурившие группы людей с рюкзаками, фото и киноаппаратурой, какими-то диковинными приборами. Причём, сразу можно было понять, что кто-то представлял группу, а кто-то стоял одиночкой. И у каждого в глазах читалось какое-то томительное ожидание. Нездоровый блеск ажиотажа присутствовал! Тогда и поинтересовался у пилотов-старожилов, чего же такого хитрого они с нетерпением ждут?
Ответ был таков: народ ждёт устойчивой и хорошей погоды для полётов в Себян. Ничего нового я не узнал! Погоды в Себян ожидали, порой, по семь-десять дней. Трасса и авиаплощадка находятся в горной местности, а облачность надолго перекрывает возможность долететь. Другого транспорта просто не существует. Даже по зимней дороге практически никто не рискует ехать в Себян.
Но позже, мне рассказали, причём с явным удивлением, что этого пока не знаю, историю про Леваневского... Интерес до 1988-го года к тайне пропавшего самолёта был практически всесоюзным. Прилетали и киношники, и телевизионщики, и всякие научные светила, и простые энтузиасты-одиночки. Каждый надеялся раскрыть эту загадку первым... Замечу, что экипировка и снаряжение были суперсовременными для тех времён. Всё озеро искатели приключений облазили по периметру, ныряли со всемозможными скафандрами и аквалангами, использовали металлоискатели и эхолоты. Кое-кому не везло совсем, так как капризы погоды попросту не позволяли выбраться из Сангара. Сроки отпусков и командировок истекали, а нужной погоды так и не было... Так, иногда и улетали, не добравшись до заветной цели.
...Через пару лет я вообще перестал интересоваться и обращать внимание на многочисленные экспедиции в Себян. Потому что привык, а ничего новенького никто не обнаруживал в поисках. По-моему, до сих пор ничего не изменилось. И вообще, существует версия, что самолёт Леваневского следует искать совершенно в другом направлении. Ну, это уже к фанатам-поисковикам надо обращаться. Скажу лишь, заканчивая про Леваневского, что какой-то самолёт из озера всё-таки извлекали, но оказалось, что не тот... С А. Кирсановым, который обнаружил на берегу озера заброшенную могилу и доску с остатками фамилий погибшего экипажа (предположительно, одна, командирская, заканчивалась на «...ский»), тоже общался.
Но, по-моему, у Кирсанова либо уже глюки пошли от всеобщего интереса к данному вопросу, либо стал что-то с годами досочинять про найденную доску. Потому что в разное время от него же услышал, не менее трёх различных вариантов. Причём, варианты сильно отличались и, во многом, зависели от дозы принятого на грудь. Суть всё же уяснил, что на доске была надпись, а какая точно – вопрос! И что самолёт всё-таки в озеро падал. Но какой и когда, и с кем на борту – тоже тайна, покрытая мраком... Вот, точно одно, что фамилия одна и заканчивалась на «...ский»...Короче говоря, тёмная история, каких на свете много. И которую вряд ли когда-то разгадают...
Примечательно, что в «Клубе путешествий» Юрия Сенкевича как-то раз, вышла передача, посвящённая озеру Себян и специальной экспедиции, отыскивающей самолёт Леваневского... Заранее позвонили из Москвы, что ожидается показ именно сегодня. Практически весь аэропорт парализовало. Все смотрели телевизор. И даже пару раз промелькнули знакомые лица. Радости не было предела!
Когда всё-таки появлялась погода для полётов в Себян, то туда летели ВСЕ cамолёты и вертолёты нашего ОАО! Остальные полёты на авиаплощадки решением райкома прекращались. Это – как стихийное бедствие! «Все – в Себян!!!»...И если надо было сделать выбор, куда отправить самолёт (даже при наличии относительно надолго установившейся погоды), в Себян или ещё куда-нибудь, летели всегда в Себян. На всякий случай. Завтра погода вполне могла «крякнуть» надолго...
Что очень характерно и удивительно, фамилии у якутов и эвенов – русские! Они же все были крещёные, а я раньше этого не ведал. Да и для вас, возможно, сей факт – большая новость... Так вот, все от мала до велика, в Себяне носят исконно русскую фамилию Кривошапкины! Представляете!? Триста-четыреста человек Кривошапкиных- взрослых... И сопливые – тоже Кривошапкины. Внуки, деды, тёти-дяди и т.д... Я как-то спросил у местных жителей, а как же почтальон определяет, кому из конкретных Кривошапкиных письмо или телеграмма?... Сельчане непонимающе посмотрели и ответили, что, мол, почтальон-то – сам и знает. На то и почтальон. Причём, никогда не ошибается!
...Однажды, прилетев в Себян на Ан-2, пришлось заночевать. Не помню причины. Это был один из моих первых полётов. Поселили в местном клубе, неподалёку от авиаплощадки. А далеко расположенного вообще не увидишь. Компакт. Накормили. Пожелали доброй ночи... И ночью захотелось выйти на крылечко покурить. Курю, звёздами любуюсь. Тишина... Слышу, топчется рядом кто-то. Сопит... Фигура, напоминающая Шурика-охранника из «Операции Ы». С ружьём... Ну, спасибо, охрану выделили, думаю. Хорошо здесь дело поставлено, экипажа сон оберегают... Покурил и пошел досыпать...
Наутро улетели без проблем. В полёте командиру про сторожа рассказал, а он ухмыльнулся. Говорит, что охранять-то нас охраняли, но не вполне от того, что я подумал..., а от местных «мадамов», которые, при отсутствии охраны, просто разодрали бы на тысячу маленьких пилотяг-штурманят. В сексуальном смысле... На полном серьёзе! Познакомившись поближе с местными нравами и обычаями, подтверждаю. На тысячу, и – не одну! Маленьких, очень маленьких..., практически незаметных...
(продолжение следует)