Такой вакханалии воспоминаний
Не пожелать и врагу.
Борис Гребенщиков - Электрический пёс
Ох! Друзья мои, прошу простить меня за столь неуместное лирическое отступление, но, поймите же, описывать душистый кофе без чашки оного в руках – мучение для меня. Несколько отвлекусь и приготовлю себе этот ароматный нектар. Впрочем, что это я, вы ведь и не заметите этого.
Напиток в моих руках медленно пульсирует жизнью, жизнью вкуса, аромата, утончённости. Запах, что исходит от него – дыхание, тепло – жизнь, вкус – философия маленькой жизни. Пожалуй, включу ещё и музыку. Я прокрутил несколько станций и остановился на «вечном блюзе» Гарри Мурра.
Под ненавязчивый аккомпанемент Гарри я задремал. И, когда просыпался, смахнул несколько листов со стола. Они, задержавшись на несколько секунд в воздухе и, кажется, уже успев поверить, что умеют летать, бережно опустились на пол, который принял их в крепкие объятия пыли. Вместе с листами упала старая, покомканная фотография. А ведь там все такие счастливые, беззаботные, улыбающиеся. А ведь не так давно было, двадцать лет, всего – то, протяни руку, коснись воспоминаний, стань ими! Но, нет, события тех дней незримо далеко и мы уже не можем так искренне улыбаться.
Знаете, друзья мои, это навевает ностальгию. Пожалуй, позволю себе небольшое отступление и углублюсь в ещё более древнее прошлое. Товарищ следователь, а я уверен, что эта тетрадка попадёт к вам, с уверенностью можете перелистать эти несколько страниц – вам будет не интересно. С вашего позволения( если и будет кто, кроме вас, товарищ) я начинаю.
Третий день весны N-го года. Никогда его не забуду. Представим картину, братцы мои: на дворе ярко светит солнце, якобы намекая на новый день, будто крича: «Всё будет хорошо! Только верь, я и завтра взойду, слово небожителя!». Снег тает, уступая место пучкам травы, маленькие ручейки стекают по тротуарам, природа знает – пришла весна, наступает новый цикл жизни. И вот, среди всей этой красоты стоит белый, прибранный частный дом. Он не одинок, не подумайте, - окружен своими собратьями. Но всё – же, какой – то особенный, нечто в нём будоражит сознание любого, кто пройдёт мимо. Быть может, это тишина во дворе, в такой-то ясный день или скорбные всхлипывания, доносящиеся изнутри, или, если заглянуть, в окно - несколько тёмных фигурок, что склонились над одной, меньшей фигурой, лежащей на кровати? Кажется, будь тут маг или колдун, тот бы сразу заметил нависшую над домишком тёмную ауру скорби.
Перенесёмся в сам дом. Прихожая встречает нас дивной тишиной и обыденностью. Кажется, все домашние, устав после рабочего дня, попросту легли отдохнуть. Всё как обычно: и потрёпанное пальто на крючке, и, слегка загрязнённые, сапоги за порогом, и греющийся на плите чайник. Но, что то ведь не так, не так вы чувствуете, ощущаете Её всем своим естеством. Она тут. Она везде, Ею пропитано всё в доме. Смерть уже переступила порог.
Ведь не всё как обычно – сегодня в доме есть гости. Тучный лысый мужчина, щегольски одетый, с наигранной грустью и игривым взглядом. Седая старушка на стуле, с иссохшими от слёз глазами. Женщина, с неподдельной печалью на лице, держащая за руку мальчишку лет восьми, который и не понимал толком происходящего. Их взгляды были устремлены на лежащего, на диване, чахнущего на глазах, деда. Его взор поминутно угасал, слова становились неразборчивыми, а руки беспорядочно комкали грязную простыню. Она стоит рядом и смеется, нет, Она не махнёт косой так быстро, ведь слыхано же, девяносто лет избегать встречи, нет!, теперь он должен помучиться, а Она подождёт, ведь это Её удел – ждать. Но вот, старик, всхлипнув последний раз, закрыл глаза, и измученная грудь перестала судорожно вздыматься.
- Ну что же, господа, пора обсудить завещание? – Заметил, потирая руки, толстяк.
И начался взрослый разговор, который ребёнку было не понять. Он стоял и наблюдал за Ней, за Её величием, властью, могуществом и беспристрастным правосудием. Он впервые увидел равность людей пред Ней. Малыш задрожал всем тельцем и, жалобно всхлипнув, потерял сознание.
Что было потом? Жизнь закружила его в безумном танце. Однако, скоро Смерть снова напомнила о своей непосредственной близости. Но об этом позже. Сейчас я собираюсь вернуться к истории моего ближайшего прошлого, к воспоминаниям о кафетерии, горячему кофе, официантке и разложенным листам с фотографиями, вырезками из газет и полицейскими выписками, что бесформенной грудой лежали предо мной.