Основное внимание философии Древного Китая сосредоточено на человеке, проблемах его врожденной природы и благоприобретенных качеств, поведения в обществе, взаимоотношений с другими людьми, что изложено Конфуцием в учении об идеале личности, то есть «благородном муже».
Под «благородным мужем» понимается человек, обладающий «пятью добродетелями: гуманностью, благопристойностью, справедливостью, мудростью и верностью.
Смысл названных добродетелей не соответствует переводам на русский язык.
Например, «гуманность», «человеколюбие» определяет способность человека относиться ко всем окружающим его живым существам и предметам как связанным с ним кровным родством.
Благопристойность - это обрядовые акции, а также принципы взаимоотношений между людьми и поведения каждого отдельного индивида как члена социума, включая детали его внешнего вида, что совпадает с понятиями «этикет».
Справедливость передает способность человека подчинять свои субъективные потребности объективным требованиям окружающего мира.
Мудрость определяет умственную деятельность человека: уровень его ментальных способностей, степень эрудированности и образованности, а также такие качества, как проницательность, умение разбираться в людях, обладание аналитическими способностями.
Верность- понятие от преданности стране, отцу до верности собственным убеждениям и данному тобою слову.
Неразвитость любого из пяти «благих качеств» у народонаселения, начиная с монарха и лиц его ближайшего окружения, неумолимо влекут за собой изъяны государственного правления, деградацию нравственности и духовности страны и, как следствие, гибель правящего режима.
Принципиально важно, что морально-этические регламентации распространялись в конфуцианстве и на государя, который полагался здесь не более как первым лицом из общности «благородных мужей». Тем самым конфуцианство сводит на нет идею сакральной сущности правителя.
Обосновав идеал личности, конфуцианские мыслители оказались перед вопросом о том, являются ли «благие качества» врожденными или благоприобретенными, а шире – перед проблемой природы добра и зла в человеческом существе. Полагая, что изначальная природа человека либо нейтральна к добру и злу (Конфуций), либо исходно добра (Мэн-цзы), либо содержит в себе зачатки доброго и злого начал (Дун Чжуншу),
они сходятся во мнении о возможности искусственного воспитания первого из них и нейтрализации второго путем воздействия на личность человека внешнего и внутреннего факторов.
Внешний фактор – это воздействие на человека окружающей его социальной среды, в первую очередь семьи и непосредственно родителей. Неустанное Духовное пестование родителями ребенка – самая надежная гарантия его будущих высоконравственного и общественного преуспеяния. Поэтому воспитание детей есть первоочередный долг родителей.
Но и дети имеют собственные обязательства перед отцом и матерью: они должны оказывать им всяческое почтение, послушание, заботиться о них в старости.
По такой же модели – государь есть отец, а подданные его дети – должны строиться, по мысли конфуцианцев, взаимоотношения по социальной вертикали. Такова кратко суть конфуцианской концепции «сыновней почтительности».
Семейное воспитание непременно должно дополняться, а может, и восполняться образованием. При этом первоочередное значение в конфуцианстве придавалось изучению истории, т. к. именно на материале конкретных исторических прецедентов и их последствий легче всего научить человека распознавать добро и зло, привить ему стремление к добродетелям.
Особое значение в конфуцианстве придавалось художественной словесности, прежде всего поэтическому творчеству. Одновременно архаико-религиозное (отражение магической силы государя и способ реализации его сакральных функций) и натурфилософское (воплощение и способ поддержания природного «космического узора») осмысление поэтического текста было переведено в этическую плоскость и трансформировалось в дидактико-прагматический подход к поэзии.
С позиций этого подхода поэтический текст наделялся способностью и предназначался для поучения верховных властей, исправления изъянов правления, упрочнения социального порядка, распространения конфуцианских этических идеалов, а также для отражения нравов народонаселения страны, моральных качеств конкретного автора и его потенциальных возможностей как члена социума.
На первых порах конфуцианские поэтологические воззрения распространялись преимущественно на народное песенное творчество, вызвав к жизни практику сбора народных песен, дабы по ним центральная администрация могла судить о нравах и настроениях подданных и об их реакции на проводимую ею политику. Будучи затем перенесенными на авторскую поэзию, эти воззрения окончательно способствовали превращению стихотворства в нормативное для членов высших привилегированных сословий занятие: в традиционном Китае в государственный экзамен на чиновничий чин входило написание сочинения в форме поэтического (прозопоэтического) произведения.
В результате за поэтическим творчеством закрепилось его главенствующее положение в родовой иерархии художественной национальной словесности. А занятия стихотворством стали самым распространенным видом творческой деятельности китайцев – видом, пользующимся наивысшим общественным признанием.
Существенно, что конфуцианские образовательные идеи не являлись только теоретической декларацией. Китайское общество не относилось к числу замкнутых (по типу, например, варновой структуры Индии), и ему была свойственна социальная мобильность, допускавшая переход человека из одного сословия в другое.
Обладание соответствующими образованностью и литературными способностями (или даже навыками) действительно делало возможным для выходца подняться в верхние слои социальной иерархии. Такой путь, если верить их жизнеописаниям, прошли многие известные исторические деятели Китая. И если в европейской культуре широкое хождение имел « сюжет о Золушке », то в Китае аналогичное ему место занимал «сюжет о бедном сироте», герой которого – мальчик, оказавшийся по воле судьбы (сирота, сын бедняков или государственного преступника) в крайне неблагоприятной для него жизненной ситуации. Однако он сумел, благодаря исключительно собственным стараниям, получить необходимое образование и впоследствии добиться общественного признания и материального благополучия.
Под внутренним фактором, определяющим соотношение в человеке доброго и злого начал, в конфуцианстве понимается психико-эмоциональное состояние индивида или, в оригинальной терминологии, его чувства/эмоции. Хотя конфуцианские теоретики строго подразделяли эмоции на положительные, с точки зрения их соответствия этическим императивам, каковыми считались приязнь, радость, печаль/скорбь (например, радость от встречи с другом или чтения книг, скорбь по усопшим родителям), и отрицательные – ненависть, алчность, вожделение, страх, – все они рассматриваются здесь в качестве вторичных по отношению к изначальной природе человека, идущих от его низменных, животных инстинктов.
Кроме того, эмоции, по мнению конфуцианцев, искажают восприятие человеком окружающей действительности и, будучи в принципе неподконтрольными разуму, активизируют в нем дурные наклонности и побуждения, толкают его на опрометчивые или намеренно дурные поступки.
Поэтому, начиная с теоретических построений самого Конфуция, конфуцианством вменялось «благородному мужу» в обязанность умение управлять своим эмоциональным состоянием. В конфуцианстве была разработана целостная система психического воспитания (ПСИХОГОГИКИ), заключающаяся в целенаправленной, интенсивной и систематической «культуризации» человеком собственного внутреннего облика в соответствии с предписаниями, выдвигаемыми морально-этической доктриной и ориентированными на формирование строго определенного типа личности.
В отличие от подавляющего большинства известных древних учений и вероучений, конфуцианство не освящало выдвигаемые предписания авторитетом каких-либо божественных персонажей и не обещало своим последователям достижения сотериологических (от греческого "спасение") идеалов.
Культ Неба и культ предков в русле конфуцианской традиции утратили свое религиозное содержание, превратившись в этические категории, коррелирующие с натурфилософскими представлениями: небо как олицетворение небесной стихии, социокосмического порядка и мужского начала мира, культ предков как форма почитания памяти усопших.
Хотя конфуцианство не было лишено зачатков фаталистических представлений (вера в предопределенность судьбы человека внешними по отношению к нему и к миру людей обстоятельствами). Под «волей Неба» в нем понимались в первую очередь все те же естественные космические закономерности.
Поэтому идея «воздаяния» как высшей награды или кары за совершаемые человеком благие или дурные поступки здесь отсутствует. Следуя знаменитому высказыванию Учителя: «Не зная, что такое жизнь, можно ли знать смерть?», конфуцианские мыслители самоабстрагировались от рассмотрения онтолого-сотериологической проблематики. Ими лишь констатировался факт неизбежности смерти, и выдвигалась идея «СЛАВНОГО ИМЕНИ», предполагавшая вечность памяти о человеке в случае совершения им достойных такой памяти деяний.
Чем объясняется авторитет и популярность конфуцианства в Китае? Дело в том, что сотериологические идеи все же присутствовали в этом учении, правда, в более чем своеобразном виде.
«Кара» за дурные деяния проистекает, по мысли конфуцианцев, из самой природы зла, которой свойственна необратимая тенденция к саморазрушению. Находясь во власти эмоций, следуя дурным побуждениям и совершая порочные поступки, человек неизбежно начинает морально деградировать, и этот процесс деградации постепенно и неуклонно охватывает все его окружение, распространяясь по горизонтали (семья, ближайшее окружение) и вертикали (дети, подчиненные, подданные).
В результате рано или поздно, но обязательно наступит момент, когда все обретенное этим человеком – накопленные им материальные ценности, достигнутый им социальный статус, возглавляемая им политическая фракция или правящий режим – погибнет, увлекая за собой все новые жертвы и вызывая новые разрушения.
Тогда как «благородный муж» своими качествами и деяниями создавал благую ауру вокруг себя, которая приводила к процветанию его семьи, рода и страны.