Мы сидели в темной комнате, среди подушек на диване, с бокалами красного вина на стеклянном столе, с тонкими сигаретами в длинных мундштуках. Мы оба были молодыми, красивыми, сильными и иногда счастливыми. Но только иногда. Она молчала почти весь вечер, уже который час мы просто курили и пили вино, не говоря ни слова. Я знал, что она хочет что-то рассказать, но что для этого должно придти время. Она редко что рассказывала кому-либо, даже мне она доверяла лишь немногое. Все рассказать она могла лишь равнодушным белым листам бумаги. Эти ее «заметки одиноких на полях» знали все о ней, они были ей, целиком, до последней неаккуратной завитушки. Она писала о многом, все больше старалась выразить мораль, но даже если ей это удавалось, она никогда ей не следовала.
Она отпила глоток , после чего затянувшись сигаретой, запрокинула голову назад, выпуская дым. Так полулежа на подушках, она начала говорить:
- Мы не должны летать и играть в чужие игры...
- Ты права. Чужие игры, как правило, заканчиваются для нас поражением. Но почему нельзя летать?
- Ты, кажется, был всегда умнее меня. Полетев, мы можем либо упасть, либо налететь на стену.
Она снова глубоко затянулась.
- Я сделала слишком много ошибок, думаю, серьезных из них было две, и еще десяток остальных. Как обычно, я попала в ситуацию, из которой нет выхода...
- Не обманывай себя. У тебя еще остался вход. Кроме того, ты можешь опять все рассказать своему блокноту. Может в этот раз тебе повезет, и он подскажет тебе выход.
- Нет. Ты не понимаешь. Если я не могу увидеть этот выход, значит, блокнот увидит не больше моего. Я совершенно не представляю, как быть?. Да, выход есть, и ты опять знаешь, что этот выход не для меня.
- Расскажи мне, если сможешь, - я предложил ей это совершенно случайно, не надеясь на ее откровенность.
- И ты опять все всем расскажешь. Опять напишешь в свой журнал очередную «сладкую историю», чтобы пользователи женского пола пустили «сахарную слезку», или как ты все это называешь?
- Я еще ни разу не писал о тебе. Ты будешь особенной.
- Ни разу… тебе никогда не хотелось написать обо мне?, - в ее голосе, как не странно, появилось что-то вроде кокетства, которого не было целый вечер.
- Ты знаешь, что в моей жизни и без того достаточно женщин, чтобы было о чем писать несколько раз в неделю.
Она нехотя потянулась за бокалом вина.
- Хорошо. Я расскажу. Думаю, ты сможешь написать об этом.
Начало было спонтанным, она говорила о многом и несерьезно. Лишь спустя несколько попыток начать, она произнесла:
- Я совершенно не хотела догадываться, что эту игру затеяла вовсе не я... В моей голове всегда крутилась эта его нежная, интригующая, возбуждающая фраза «Если бы я захотел, она была бы со мной». Я так легко, так наивно, почти летая, думала, что это могут быть чувства, которые мне так нужны. И так больно, так неприятно я поняла, что это лишь «мне ничего не стоит заполучить ее». Я полетела и наткнулась на кирпичную стену…
Я не верю. До сих пор я не верю. Эти его взгляды, наполненные грустью, этой завораживающей печалью; его прикосновения, такие долгие, такие нежные. Я так не хотела сопротивляться. Мне хотелось таять, терять голову, взлетать и падать. Я «умирала и рождалась вновь» в морской пене, красивой и юной, каждое мгновение рядом с ним. Это тяжел….
Она не договорила. Я мог лишь почувствовать, как дрожит ее дыхание.
- Я не удержалась. То есть, я не хотела удерживаться. Я точно осознавала, что это должно было случиться. Я все-таки поцеловала его. Поцеловала. Поцеловала. И получала его поцелуи в ответ, чувствовала его прикосновения, дыхание, его желание. А потом пришло время остановиться. Пришло время разума…
О, как это было некстати. Я думала, что сама расставила сети, а на самом деле попалась в чужие. Несколько дней я думала о нем, я рисовала в своих мыслях новые образы, я писала новые стихи, я пела песни, но все зря.
Он видел, как я смотрю на него, он знал, что я чувствую, но он не сделал ничего, он лишь хорошо обо всем подумал…
Да, я не одна, да, я счастлива, да, я желанна, но только лишь была.
Я стала пройденным этапом. Да! Да...
Тихо она произнесла:
- Всего лишь будничное самоутверждение…
Он прекрасен, он великолепен, он единственен. Он сломал то, что казалось прочным. Он смог, а дальше все оказалось простым и глупым…
- Ты же знала, что у него кто-то есть. Ты знала, что ты не одна…
- А теперь я знаю, что многое можно потерять, если полететь вслед за журавлем…
- Что же… смотри, ты сделала почти правильный вывод. А почему «почти правильный»? Потому что сейчас ты еще хочешь исправить ошибки. А на самом деле, тебе нужно перешагнуть через это. И не рассказывай это своим тетрадкам. Просто перешагни, попробуй пойти дальше, тем более, тебе все еще есть с кем идти.
Наконец-то повернувшись ко мне, она улыбнулась. Несмотря на то, что было темно, я понял мысль, мелькнувшую в ее глазах. У нее всегда будет другой выход, и даже другая дорога, которая в нужном месте сможет резко повернуть в так необходимую для нее сторону.
- Мне не понять тебя, красавица.
- Мне тоже…
Мы еще долго курили, а потом забылись сном. И в этом сне я видел ее поцелуи, а она своего журавля.