Рождественский гусь

Лилия Менковская1
Дело было перед Рождеством. Кавалер одной из моих дочек, старательный парнишка, готовый при необходимости помочь даже потенциальной теще, видя мою крайнюю занятость, предложил «достать» к празднику гуся. Я обрадовалась - не надо ломать голову над меню - засуну гуся с яблоками в духовку, и праздник состоится непременно. Отдала нужную сумму зятьку, и - забыла.
 
В Сочельник работы, да простит меня Всевышний, оказалось невпроворот. Вот уже и вечереет, пора подумать о трапезе. Не зря говорят о волшебствах в этот вечер! Моя мысль материализовалась моментально.
Правда, несколько странным образом. За моей спиной раздалось дружелюбное «Га-га-га…»Это Виталька вошел тихонько с белоснежным красавцем на руках. И отнюдь не Виталька произнес эту чарующую тираду. Я тут же подумала о возмездии божьем - получай, труженица неуемная!
 
Дочки завизжали, гусь закричал, Виталька покраснел до слез, сообразив, что что-то не то вышло. Я онемела. Кулинария, правда, шагнула вперед вместе с прочим прогрессом, но что б жарили живого гуся - мне пока этого наблюдать не приходилось. Однако за окном - вечер, мороз, на травку животное не выпустишь, за стол не посадишь, детей травмировать опасно, значит?
В деревне когда-то мать решала эти вопросы безболезненно, но городская квартира как-то не приспособлена для решения вопросов выживаемости сильнейших.
Пришлось вспомнить о подвале.
Кивнула невольному соучастнику преступления (не гусю, а может - и ему), и мы отправились втроем навстречу неизвестности. По дороге я решала, кого б следовало наказать по справедливости - Витальку или гуся. О себе, конечно, мыслей не было.
 
В подвале я догадалась, почему именно гуси стали жертвой красивого праздника - у них длинные шеи, которые легко уложить на доске, с гарантией не промахнуться.
 
Не буду смаковать ужасы убийства, тем более что я этот момент смутно и помню. Настоящие хлопоты начались потом, когда нам пришлось отмывать подвал, себя, ошпаривать ни в чем неповинного гусенка, который на поверку оказался еще и тощим подростком, а главное - усмирять истерику дочек.
 
Гусь свою роль не оправдал - его не стали пробовать ни с яблоками, ни без.
 
Если б меня на суде спросили, что я думала ПЕРЕД ЭТИМ, я б сказала правду - отступать некуда, дальше подвала никого и ничего, кто ж еще, если не я.
 
Виталька после этого потерял шансы на руку моей дочки, та не вынесла жестокого испытания. Ведь если оставить все как есть, кто знает, справлюсь ли в следующий раз, скажем, с поросенком!
 
А гуся почти полностью отдала на закусь соседу. Тот потом приставал весь год с честными намерениями рассчитаться за нечаянную радость, но когда я сказала, что у меня в подвале оборудовано «топорное» место – отстал.