* * *
- «Бух-галтер, милый мой… бюст… бух-галтер…» - напевала Алина Величко, как бы недоуменно разглядывая собственный лифчик, готовясь одеть. Она сидела на невзрачной кровати-одиночке, отбросив одеяло, слегка наморщив носик, вероятно, памятую о недавнем. «Б…,, куда только не занырнешь в погоне за приколом. Просто приколом от скуки…».
Девушка отреагировала белозубой улыбкой на взвизгнувшую дверь, вся прямо распахнудась навстречу входящему…
Входящей.
Благообразной пожилой даме, с трудом несущей свою тяжелую «нижнюю часть». У женщины бросалась в глаза мелко-завитая, «взбитая» полуседая шевелюра и очкив розово-малиновой оправе, а также суетные движения – поправить на полочке в беспорядке лежащие предметы (книги-не-книги), поднять с пола какой-то листок-обрывок бумаги…
- Дамочка! Вы, по-моему, тут задержались!!! - не глядя на Лиину, прошипела женщина,
Лииа Джулай равнодушно, медленно вылезла из гостеприимной койки, в прыжке подтянула тонкую полоску белья, вздрогнув пирсингом на пупочке .
- Колобок-колобок, закатился за лобок… - вполголоса протянула она.
-Что-что?? – внезапно оживилась пожилая дама, - Вы что-то сказали???
Вроде как она готова была оставить напускное презрение и выйти на прямой конфликт.
- Не-не, ничего, - - Алина не торопясь примеряла раскиданные одежды, - извините… Собираюсь…
- Мамуль, зачем ты!!! Ма-ам, ну я ж просил!... – в комнату ворвался Иван Коробов с размазанной по лицу пеной для бритья.
«Ну, Барс! Какое ж ты все-же, сво…» - досадно пережевывала вчерашний день журналистка. Ее мучил легкий бодун после суточных бдений в компании рокеров, придавая внутреннему антуражу легкую дурашливость восприятий. «Ничё, крошка, ничё, подтянись, ща покатит веселуха!»
…Тут вдруг она, полуодетая еще, вздрогнула и в движении, близком к паническому, схватила ноутбук. «Ч-ч-черттт-тв-варь!» - прошипела вслух, ненавидя мобильный интернет за долгое включение. Как удалось – быстро заелозила пальчиком по «мышечной» площадке, затарабанила клавиатурой, преодолевая всевозможные барьеры-логины-пароли-коды. «Как же я забыла, блин…»
- Ува-жа-аемая! Вы, вроде, собираетесь? – напомнила благообразная женщина, твердо встав в уверенную позу и сложив руки «лодочкой»
- Да погоди ты, е… …. – забыв про театральный пафос, махнула ладошкой и пятиэтажным всплеском московская «желтушница». – сдохни, сук, на время!
- Сапсан, сапсан. Выжидать, отбой всех действий. Новое инфо!...- неприметного вида мужчина отложил прибор…
- Але, але!... Барсик, котик, с тобой все в порядке, але-е-е:!... – шепеляво зашелестела Джулай в мобильную трубку, - Ну, слава, слава…
- Ты чего, Линка? Откель ты там мурлычешь?
- Да так, ладно, проехали, - она тяжело-облегченно вздохнула, нажимая отбой, - М…да шелудивая, чуть не забыла
- Убирайся!! – пожилая дама также выходила из себя. Лицо покраснело, глаза налились праведным возмущением и ненавистью. Рядом топтался оторопевший сын ее, крайне удрученный спешным звонком «возлюбленной». – Вань, где ты подобрал эту… эту…
- Вань, ты не со мной? – Алина уже стояла у выхода с закинутыми на плечо чехлом ноута и дорожной сумкой, - ладно, увидимся. До скорого, мамуль!
За нею хлопнула входная дверь. Буквально через полминуты взвизгнул во дворе привычный к дурному обращению красный «Хундайчик». «В сауну, сука, быро в сауну… Отмываться…»
- Сергей Васильич! Я как чувствовал, надо было эту проститутку СРАЗУ! Сразу - шпок! Как только заметили ее с Барсом этим!
- Мила-ай! Эх, люблю я молодежь, такие горячие головы. Красивых женщин нельзя «СРАЗУ», сынок! Неужто жизнь еще не научила? Знаешь анекдот «Мы пойдем мэдленно-мэ-эдленно…» - приземистый мужчина на вид лет шестидесяти с натянутой, как видно вымученной уже «бодрой» улыбкой глянул на молодого сотрудника. Затем перевел взгляд на монитор. – Ухты, ух-ты! «Золотое перо»! Талантише!! Напишешь ли сам – ТАК? А то - «СРАЗУ!» Да если б «сразу»…
- Да слышал я, слышал, Сергей Васильич… Пол-рублевки между ног и все такое… Да все бы прошло-проехало.
- А потом эта статья ее во всех изданиях, ДА??? И на Брайтоне тож! И… где там еще эта шваль тусуется!... – Васильич вдруг резко потерял свой наставнически-уравновешенный настрой «в работе с молодежью», - как-же-ты-мало-соображаешь! Просто мишень ходячая тут, кровожадная при том…
Молодой вспыхнул и вспрянулся, недобро сверкнув на «сомнительно-любимого» начальника.
- Спасибо ей скажи, что оповестила-хоть, не забыла, - с тяжелым вздохом добавил Сергей Васильевич.
* * *
- Мухин-Мухин… Сергей… Васильевич… Му-ухин, - Афганец задумчиво прихлопывал на лице внезапно налетевшую орду мошкИ. – Как то не вовремя они, вроде, не сезон еще, а? – последний вопрос был обращен к Степану, аборигену этих мест.
- Да вообще в середине августа это начинается! – подтвердил Степка, нещадно также отбиваясь от гнуса, - чей-то они правда, сейчас?
- Сейчас все не так что-то… - протянул Барков.
«Мухин Сергей Васильевич, «серый кардинал», замполит… Особые интересы – потустороннее в реальной жизни, скрытые возможности и их применение. Сознательное и бессознательное….» - да именно тот, кто приложил немало усилий для стремительного продвижения Григория Белова по всевозможным передовым, кто сразу определил фатальный потенциал парня. А затем - точно он – и спалил напалмом всю неудавшуюся операцию, со всеми подранками. Не сам, конечно, он же замполит. РЕКОМЕНДОВАЛ настойчиво, с пристрастием… Но это уже логика и зверская интуиция Афганца диктует.
«Мухин. Родом он – из Котельнича, кировской области.»
Все похоже, а главное - чутье, чутье. Как один наделенный «накачанным» мозгом зверь чувствует другого, в чем-то отдаленном – конкурентного себе.
- Степан! – продолжил вслух предполагать Марат Барков, - ты ментов местных ведь хорошо знаешь?
- Хм… Да уж не понаслышке.
- Какие новые появлялись у вас в округе за последнее время?
- УЙ! – вдруг подскочил на месте Степка, -Я ж на учете!! Мне отмечаться надо… А то… бабулька, черт!...
- Спокуха. – остановил его Афганец движением ладони, - сходим, отметимся. Так что с новыми-то?
- Вот участковый-то новый и есть…
- Фамилия???
- Сложная такая. Корсунский… Как его там – Павел Андреевич. Интеллигентный такой, на мента аж непохожий.
Афганец взвел взгляд наверх, как бы вызывая активную память к действию.
- Пошли, братишка, ОТ-МЕТИМСЯ… - наконец изрек он, как-то уж очень пристрастно затолкав оружие в потайной чехол на поясе.
* * *
Красная дамская иномарочка, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, катит по прямоугольным кварталам Санкт-Петербурга. Нерадивая хозяйка машины продолжает пребывать в некоем шизоидном возбуждении, не особо понимая, ЧТО это ей сейчас так хочется сотворить (именно СОТВОРИТЬ, а не «провернуть», как обычно) и, главное, зачем.
« Далеко-о,… там, где ветер-конокрад
Гонит туч табун на север, - ты живешь.
Успокой! Позабыть тебя по-ра,
Только ночь меня зовет и белый дым костра…»
Из динамиков тягуче стонет в своей манере Розенбаум.
Как она его любит – этого брутального «джудаса». Все детство, вся юность, все цели и душевные порывы – его Имени… Да, кажись, вчера ей удалось «развести» Димулю исполнить для нее эту песню. Уй, Барс-Барсик, какая ж ты сво! Под кого подложил, подонок, чего хоть нового прознать там намерился!!
Прознать-не-прознать, а вторая половина дня прошла успешно. Вот те и сюрпризик, вот и обещанные тугрики плюс к спокойному выступлению
Делай, Димусь, с ними, что хочешь. Хоть своей суровой девочке возвращай… если, конечно, жива будет.
Потом, потом вспомнишь, откуда они пришли…
«Над реко-ой…встала радуга шатром,
Там под ним, степною птицей, ты живешь…
И ревут два медведя – Кай, Барон,
От разлуки с названной своей сестрой…
Зря… Зря березкой ты дрожала,
Говорила разговоры…
От кинжала до кинжала-а-а-А-А-а
Путь дорога…»
Черт! Че-е-ерт!! Тело сладко заныло, требуя сладенького. Волнения, как и полагается ему, потянулось от пресловутой «ложечки», предполагаемо - души, но не остановилось на тонком. Пошло на захват плоти до болезненно-голодных реакций.
Как оно все близко, в человеческом сгустке!
Алина не могла, не умела и не пыталась осознать, что есть цель ее действий и намерений. Что за чушь? Просто вот хочется некой цыганской страсти, хочется того тягучего, о чем поет Розенбаум вот уже буквально всю ее жизнь. Зачем-то с особым неистовством… Страсти – С КЕМ? Это уже сложнее. Неведомо, скрыто, «всех моль поела».
…Водительница поймала собственный анфас в зеркале и привычно изумилась. Божеш-мой! Тридцать пять лет, куда ж такой грузило-то нацепить, а все та же обезьянка «шалопопая». Вот уж дочь-балбеска где-то тусит, правда, в КиЁве-граде, не потянулась в Рашу вслед за мамашкой. Но тоже деваха амбициозная, какая-то слишком уж «вумная», продвинутая, националистически настроенная – нет, не Львов, не бандеровцы, куда выше взлетела в своем осознании южных славян, протискивается в универ киевский со своими идеями. И маму стесняется, стерва.
Да, «дочь-балбеска», это, понятное дело, некая шалая мечта, что ли, распутное желание так определить ее, чтоб ближе к себе почувствовать… Может, и была «балбеской» в четырнадцать, сейчас-то совсем не-не.
Нет, Линочка, реалия совсем не такова. И тут «засада». Что-то много засад вдруг раскрылись, движение заскакало от одной к другой, от одной к другой. Как требуя… взлета с привычной плоскости, что ли.
Выходка из днепропетровского рабочего квартала, как в знаменитом шлягере «зачатая за три рубля на чердаке» - почти впрямую по тексту. Или еще «…сыну вдовой кондукторши от… то ли духа святого, то ль поднятой пыли дворовой…». Ух! Тексты, стихи с рождения, казалось, возбуждали – это и есть ее, Алинин, конек – фабриковать и перетасовывать в своем нутре миллиарды слов и фраз, рождая новые обороты. Недаром кругом удивлялись, как это такая «неблагополучная» девочка так рьяно тянется к книгам, будто планирует «сожрать» все напечатанное за долгую. историю земли.
А слов и фраз – не миллиарды, их бесконечность. И они возбуждают почище всевозможных перепробованных «кайфов» - именно потому, что там – бесчисленность, а тут – БЕСКОНЕЧНОСТЬ. Одни устаревают – рождаются новые, находящие себя в определенном НАДчеловеческом пространстве. И… не дающие стареть или костенеть изнутри, им только дай поток и выхлопную волю.
Именно эти слова, новые и провернуто-перевернутые через современность «хорошо забытые» старые, Величко и рождала, начиная совсем с щенячьего возраста. Даже еще до своего выхода на прямые дамские заработки, еще в те лохматые восьмидесятые.
Не склеилось у нее стать «элитной путаной», хоть и мечталось в детстве. Та самая потребность выражать ощущения в текстах, наверное, и не позволяла. Любой контакт, любой конфликт, приключение или странная реакция тела требовала немедленной переработки и, главное, достойного написания. Так и рождались знаменитые «записки», впоследствии выкинувшие девушку в самый центр круга всеобщей вакханалии.
В девяностые годы она занырнула рыбкой с высокого постамента, в сверкающем мизерном купальничке. Крутанув в полете красивейшее сальто, заставив окружающее (постсоветское) пространство замереть в восхищении. Как говорится – «оказывается, за это еще и деньги платят!» Да нет, не «за это», за то – так всегда, твари, платят. ЗА СЛОВО!!! И оно – нужно, и оно – востребовано. Как раз ТАКОЕ слово, что ей в кайф рождать – глумливое, злобное, острое – ПРАВДИВОЕ. Это по отношению к конкретике – ложь, а по отношению к сути всего, что движется «разумом»– великая правда!
И – без разницы, кто они такие, заказчики этого слова, главное – ПЛАТЯТ за то, что ей хочется и можется говорить и писать, что возбуждает. Никакой проституции, прощай, альковы, былое ее сладкое оружие.
А уж сколько знания! Трудно поверить, что иной раз гар-р-р-раздо дороже стОит, чтоб наоборот - «не сказать». Но знать-то кто ж запретит! И тут украинская девочка мигом сориентировалась – на ум пришло создать и сохранить в надежном месте некий архив записей и текстов и в «тяжелые финансовые случаи» намекать разным фигурам о его существовании. КАЙФ! Опосля эти фигуры уходят (улетают, кувыркаясь) со сцены, а от Лииы Джулай пред очи восторженной «новой» публики приходит очередной памятный шедевр.
Она ж как пчела, неистово бросается на все яркое, заметное, там, где музыка гремит агрессией на всю округу и одежды, кукольные, шутовские наряды пестрят брендами «значимых» имен.
Плевать, что «значимо» все это один день - она сама бабочка-однодневка и рвется к пламени, как «глупый мотылек». Вот только, почему то, донельзя оправдан всегда выходит этот треверс на горящую свечу. НАТЕ, раз вам это надо! Как в далекие восьмидесятые – тоненькую девочку с рабочего квартала – НАТЕ (только платите, платите).
«Вновь весною из полета возвратятся утки…
Стосковавшись по озерам с голубой водой…»
Спел меж тем «брутальный джудас»
Да, он реально, родной. Тоже творец Своего Слова.
Редчайший случай, когда мастер не только блатного, а тягуче-душевного жанра, щемящего и трогательного, вот так вот – БАЦ - и на вершине этого дутого Олимпа временщизма. «А будет время – будут и другие». В отличии от новоиспеченных шансонье, он пишет и поет то, что хочет, к чему душа лежит… И вона как оно оборачивается.
Прямо, как она…
Эта утка, потрепанная и побитая (но не окольцованная), все никак не возвратится «к озерам с голубой водой». Во- первых – потому что их нет у нее. Как нет и Родины, и «надежды, и погоды и тепла друзей». Но все это можно придумать. А, во-вторых, эта утка все не может успокоиться и увериться, не ведает слов «хватит», «достаточно», чтобы впрямую начать «изобретать» свою Родину и свой теплый душевный уголок. Все одно слово – МАЛО. Как котенок, взятый добрыми людьми с улицы – не нажрется до самой смерти. Сколько трэба гривен, шоб не париться? А, ответьте??? Дык хто ж скажет, вот и надо их грести, зашибать, складывать, копить, «пока грудь высока», много их, как горилки, не бывает. Азарт от всего этого – как в глобальном мировом казино.
Хотя натуральное «казино», в прямом смысле слова, порой откидывает ее на несколько лет назад – восстановление утерянного. Сколько раз твердили миру, еще милейший Пушкин предостерегал – «Карты и спиртное несовместимы». А, все дурынде как с гуся вода, никак не утолит разогретые страсти к халяве.
«А, может, моя «Родина» - это цыганская степь и «ветер-конокрад»?
С тем же самым азартом, с каким она зарабатывала свои шальные рубли-доллары-гривны цепким умом и острым языком, она вдруг возжелала вывести на воздух что-нибудь в новом стиле. И тем азартнее было, что здесь-то инфошка банально СКРЫТА от ее всевидящего ока.
Правда, волна требуемой писанины на благо плоского времени прет и прет, гривны растут и растут…
Хах! Она ж даже НЕ ЗНАЕТ, сколько их у нее! Верно-верно, хохол – не бюргер, а уж хохлуша-то и подавно… Да ладно, «на похороны хватит». Бабочке-однодневке-то точно хватит.
А вот «сменить стиль», учуять и вывести то, от чего таких, как она, блокируют за тыщу верст, что сложно, что неведомо – вот это была б «веселуха». Мож, и «дочь-балбеска» перестанет стесняться матери, она ж тоже такая вся «сло-ожная» выдалась, с глубокой при…..ю в семнадцать-то девчачьих..
.
Елы-палы, а у нее не только нет «Родины», ей же и стесняться-то некого. Да и нечего, вот она и есть такая – вечно молодая обезьянка. Черт, слово омерзительное какое, а уж суть его…
Вполне вероятно, если посчитать, сколько уже отложила нектара в закрома с «ярких цветников» времени эта пчелка, пора и переходить на вечерние туалеты, колонны с пилястрами и тяжелые шторы. И вереницы карет у входа. Только вот – чьих это карет, каких?
Время возносит и уничтожает со стремительной быстротой всех кормильцев, спонсоров, меценатов и «добрых друзей», только пчелка (с жалом дикого шершня) и успевает ВОВРЕМЯ взлететь с очередного цветка с полной корзинкой нектара.
«Постарей» тут, напяль вечернее платье вместо «боевой» мини-юбки, тут тебя и накроет. С потрохами. СТАРЕТЬ, матереть – запрещено временем, еще далеко не завершившем свой ход… к какому-то грандиозному «тарараму».
Ответ на вопрос о чижовской «такой, блин, вечной молодости».
Вот и бегает красный «Хундайчик» по ниве лихого времени, вот и сменяются хата-за-хатой вместо дворянского, многогектарного имения. Вот и она, пчелка – вся в пирсингах, пафосном бесвкусном рыжье и вечном заголении резким движением дамских секретов и таинств. Если ж ты в вечернем платье… Вот жахнет новая смена пажеского караула – и запутаешься ты в тканевых складках, и рухнешь… не-не, уже не на паркет дворянского «хорошего дома», а на колючий бетон «времени перемен». Как есть – в вечернем платье своем, рыхлой нерасторопной бочкой. Уязвимость!
Вот и «рухают» они, болезные, в вечерних платьях, запутавшись в многослойности – многосложности – нижних юбок, подвешиваются на строгих галстуках приличья и респектабельности – прям на пиратских реях, прям в каменных мешках карцеров по всему миру. И ныне и присно, во веки веков-аминь…
А мини-юбочка моментально спрыгивает с натруженного тельца, как хвостик у ящерицы. И – с головкою в очередное «новое время».
И трудяга «Хундай» эконом-класса проскользнет в любую щель, вырвется из любой пробки. Чай, не карета, не цугом ковылять по этому постсоветскому пространству.
«Что там за небылицы в столице витают?» Ну ты, Димуся и спросил. Откуда ж нам знать. Стоп. Позор ПА-А-АЗООООР на седую «девочку», откуда ж?? ей?? знать?! Ей, которая обязана знать ВСЕ – в этом ее и работа и достаток.
Самой до зуда интересно, чем могла скромная питерская турфирма так взбудоражить каких-то… ЧЕРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ!!! – не-зна-ко-мых ей силовиков… Гэбэ-не-гэбэ, аллах их разберет…
Как ей мечталось порой застолбить масть среди воров в законе, там, где «реальные понятия по жизни». Хрена лысого! Кто она для них? «Шмара», «Манюня», не более. Таких не берут… А для этого, нового, о чем Барс интересовался? То же, откуда в попе алмазы…
Две закадычные подружки на прицеле таинственного спецподразделения чего-то-там. Какое-то СВЕРХ чего-то. Ну, если «на прицеле», следовательно, что-то весьма интересненькое.
Давно хотела взять интервью у Бьяночки этой, забавная деваха, ясен-пень. Ох, непроста-неоднозначна! Черт, не решилась. Сфабриковала самой себе оправдание, что «времени нет», что «прибыли не даст, не прибавит»…. Что там – скромная музыкантша, актриса, не рвется в свет, не стремится на телеэкраны…
На самом деле – НЕ РЕШИЛАСЬ.
Полное чувство, что – НИЧЕГО не получит, не только прибыли. Только фунт опущения.
Если у ворОв она – Шмара и Манюня, то в этой Барсовой среде – «обезьяна гламурная», «подкладка рублевская». Да, разные слои человечества всегда находят слова для обозначения себе подобных…
Хотя явно – и тут ее чутье вело к действиям, в этом «казино» куда азартнее, чем в том, телеэкраном, рублевском, кремлевском. Вот бы поучаствовать, вот бы потешить пером своим… куда более привлекательную публику. Интересно же!
Давай, крошка, жми на газ, все еще будет…
И чё этот рокер еще придумал? Бухгалтер знает, наверное, побольше, айда к нему… Да лох-лохом, что ему знать то дадут?? Пыхтел над ней, старался… А как «харылки жахнул», так давай нюнить, как свою Елену Станиславовну любит… И такая она и сякая, и чистая, и светлая.
Не много ли слишком любят ее, эту «суровую барышню»? Ее то, Линку, кто бы вообщелюбил?… Смотри, соколица варяжская, не залюбили б тебя до смерти! Вон какую «Кровавую Мэри» тебе намешали уже.
Хотя… хороша, конечно, деваха. Прямо через телеэкран возбуждает с фото. Ну вот – кажись, хоть бабки ее сохранила через постельные нашептывания, «Черному ангелу» перевела… Ты ж как вроде «фанатка» его? Тут сохраннее будут, чем в руках у «Колобка» этого, а то мало ли кто еще к нему подкатит…
Ну, Барс, ты и сволочь, так подкладывать… Лана-лана, проехали, из любви к искусству – все, даже Ваня Коробов, переживется…
«Хундай» торопился к тому самому клубешнику, где сейчас вот-вот должен начаться концерт «Черного ангела». «Концерт имени Лины Джулай», только хоть бы одна сволочь это оценила… Все потом, все на будущее. Всего вам, ребята, бескорыстно…
На очередном светофоре как-то очень резко включился красный. Без желтого, без «морганющего» . Удар по педали – «мальчик-Хундайчик» встал, выкатившись, правда, на перекресток. Трошки, не сильно. По перпендикулярной дороге летит самосвал-КамАЗ, именно летит, а не едет, ревет предельной скоростью. И… - что-то стопудово подсказывает, что объезжать иномарку он и не намерен вовсе, летит по прямой, как бешеный огромный пес…
Алина, наверное, никогда не была столь решительна в намерении, водила из нее – аховая, да и хрен с ним.
Сейчас как будто подсказали сверху – задняя не сработает, запутаешься.
И как будто кто-то за рулем вместо нее сделал рывок вперед, прямо через перекресток с довольно «стремным» движением. КамАЗ пролетел сзади, и сзади же раздалось «плям-трах-бах» - понеслась волна соударов друг в дружку сбитых этим внезапным прыжком «Хундая» с толку-движения невинных легковух.
Проехала, остановилась. Отлег первичный шок. «Ни хера себе за хлебом сходила…» И – следом: «Уй, девица, кому ж ты тут так мешаешь-то…»
Обернулась. К иномарке свирепо торопятся из побитых легковушек. Не, все, все, парни, нет претензий, кому должна, прощаю всем. Господь поможет. И – на газ, с визгом в проулок.
Вот и веселуха обещанная началась! Как раз та самая пора «выпрыгивать из юбочки». Нет, тут уж не из нее, родимой, а из «Хундайчика». А то вот-вот очереди запоют энергичную песнь свою. Прощай, малыш!
«Нет, это не гэбня. Те так грубо не причесывают. Ну кто же это?? И что…»
…На площадке перед скромным клубом начиналось оживление, подтягивались разноколичественные компании молодежи и более зрелого контингента. Народ сбивался в стихийные стайки, обменивался рукопожатиями, поцелуйчиками и слегка-более-чем-дружескими «разнополыми» объятиями, образуя кружковидные курилки и «клубы по общей юности». Автомобили были уже вынуждены замедлять перед клубом ход из-за внезапных, непредвиденных движений нетерпеливого народа, всегда являющегося на подобные тусовки заранее, «своих увидеть», «размяться красненьким» и прочая.
«Черный ангел» и Дмитрий Кудрявцев» - значится на афише клуба.
Буквально накануне Кудрявцеву, предварительно вызвонив, набился на стрелу странный незнакомый чел, представившийся «от Ивана Коробова», что сунул ему в руку бумажку с шестнадцатизначным номером и пояснил:
- Не удивляйся, «Черный ангел» разбогател. Это – спонсорские взносы фанатов с разных городов и весей.
- Ну и… Какие ваучеры со скромного меня требуются? – в своей мрачно-философичной манере вопросил Димон, - …типа «большая страна помнит о маленьких музыкантах… Откат кому и скока за эту благо…»
- Не в теме! – перебил человек, - пока просто не удивляйся. Удач творческих! – и растворился в толпе возле станции метро.
Другой «черный ангел» уже занял прочную позицию напротив «своей» афиши – микроавтобус «Киа», с неразличимо-слитным корпусом и стеклами. Никто оттуда не выходит, просто припарковали и ждут. «Боже, каков примитив!!» – не мог не подумать Дмитрий, глядя из окна, - «Ну хоть бы желтую «Газель» поставили, цельнометаллическую, было б не так видно!... Ну и что дальше-то?»
Конечно, основное веселье не приходит до концерта.
Что-то-там будет либо во время, либо после. Если, правда, будет вообще. Вообще, молодца эта Линка, достойный, вроде, перс оказалась.
…Над собравшейся в зале публикой вскоре после гудения инструментальных нот и аккордов от разных инструментов, «раз…раз… проверка звука…» наконец, разнесся завораживающий бас солиста:
- Любимые наши, уважаемые слушатели, как всегда – первая нота общей радости – вам, выбравшим провести свое время с нами, коллективом «Черного ангела»… Мы сделали для вас самое лучшее, что могли – это то, что КОНЦЕРТ СОСТОЯЛСЯ!!! В первую очередь, благодаря вам, друзья! СПАСИБО ВАМ!!!
Привычный свист, аплодисменты, крики… Народ, мой народ, УРА!
- Далее хочу проорать с этой прекрасной сцены огромное спасибо спонсорам – во всех смыслах СПОНСОРАМ, в огромном значении этого слова, вы поняли. Яркой, реально ЯРКОЙ нашей звездочке, мастеру слова, талантливой журналистке и просто очаровательной девушке Лине Джулай, она здесь, среди нас. АПЛОДИСМЕНТЫ!!! Спасибо, Линка!!!
Зал взрывается в овации, народ не стесняется своих чувств и эйфории общего кайфа рок-н-ролла. И где-то из середины «танцующего партера» прорывается, до хрипоты стремится перебороть общую овацию, чтоб быть услышанным, девичий голос «Тебе спасибо, Димка!!!». Алина разом привлекает к себе внимание соседей в партере, обрастает кружком заинтересовавшегося народа…
-…Уверен, друзья мои, тут собрались люди, мало читающие госиздания и невнимательно смотрящие теленовости…
Зал как будто подтвердил верность сказанного радостным ревом «Да, да, мы такие вот у тебя, такие и есть!»
- Выразим тогда свое СПАСИБО также петербуржским организациям – охранной фирме «Байк» и лично Володе Мамину…
…Зал неистовствует…
- …и, несомненно, безусловно, всем известному нынче белому кречету варяжскому - турагенству «Северянка» во главе с бес-подобной, безупречной, невозможной и неотразимой Аленой Шокальской, СПАСИБО, ВАМ, наши друзья!!!!
Море вспыхивающих огней, рев ошарашенной общим братством толпы, что-то уже прорывается скандироваться… Взорвавшиеся рок-н-рольные аккорды со сцены заставляют обратить внимание на Дмитрия, поднявшего руку для дальнейшего слова.
- Друзья, у всех налито?!!
Радостный смех, пробивается «Да, да-а-а… нет… не-е-е-т…»
- Поделитесь с соседями, у кого ДА! Друзья, хочу сказать – эти люди сейчас в пути, им, вполне вероятно, не всегда легко…
Зал замер.
-…поэтому хочу предложить третий по-правилам тост в первую очередь, ведь половина до третьего не доживет…
Партер взорвался хохотом, радостно подтверждающим вышесказанное – да, да, нелегко бывает дожить до третьего тоста, ясен-пень. Пробивались сквозь рев женские голоса «Барс… Димуля!!! Обожаю!!!»
- …вслед за славным парнем Джеком, жившем всего – подумайте – ВСЕГО ВЕК назад. За тех, кто в пути! Чтоб собачки их не подвели! Чтоб спички не отсырели! Чтоб стрелка компаса всегда указывала на север! И!! Продолжайте, ну!!!
-А королевской конной полиции – позор и посрамление! – проскандировал зал.
- Им очень, ОЧЕНЬ нужна сейчас наша поддержка! Аплодисменты партеру, УРРРРААААА! За тех, кто в пути-и-и-и-и!!!
Продолжительный рев, говорящий о том, что теперь все свои навсегда, во веки веков… Любая поддержка – и эта, и та, и иная…
- НАРОД! Благодаря не только Богу нашему, но и вашей, друзья, любви, а также активной – слышите – активной деятельности тех самых наших спонсоров..
..Аплодисменты…
- … я имею огромное счастье, великую - слышите - РАДОСТЬ говорить с вами и чувствовать всю вашу – НАШУ - силу с этой прекрасной сцены. Начинаем концерт. Да здравствует ЛЮБОВЬ!!! Мы – россияне, славяне, люди всевозможных иных наций, собрались тут, чтоб проорать на весь мир – да здравствует любовь!!! Еще раз поддержим НАШИХ, тех, кто в пути, в далеком пути, не с нами сейчас. УРА! Начать концерт предлагаю песней «Калинова моста»! Делаем первый шаг на Калинов мост, да здравствует мой дорогой тезка Дмитрий Ревякин «Сан-са-ра»!!!
Взорвались первые отточенные аккорды..
- Песня ПРО ЛЮБОВЬ! – торопливо проговаривал Кудрявцев – весь рок-н-ролл – ПРО ЛЮБОВЬ, ПРО НАС СВАМИ! НАЧИНАЕМ!!!
«Я вышел из подъезда// Я посмотрел на небо!....»
Концерт разгорался, как лесной пожар.
Энергетика понеслась над давно уже возбужденной страной далеко-далеко за пределы клубного зала, Санкт-Петербурга… И дальше, дальше…
Продолжение
http://www.proza.ru/2011/02/17/133