Ты в пламени жизни,как Феникс сгоришь.
Восстанешь из пепла-и снова взлетишь!
Глава 1
- Ирина Георгиевна, пройдите сюда, пожалуйста, посмотрите внимательно. Знакомы ли Вам эти люди?
Молодой следователь ввел Ирину в холодный зал, неприятно освещенный мертвенно-холодным светом люминесцентных ламп. Сопровождающий их санитар откинул с двух, лежащих на столах тел, простыни, и Ирина увидела обожженные трупы мужчины и женщины средних лет. Следователь наблюдал. Неопределенного возраста санитар с испитым лицом равнодушно продолжал жевать жвачку.
Ожоги были страшные, глубокие, местами до обугливания, кое-где кожа свисала струпьями, обнажая мышцы. Как ни странно, лица пострадали меньше всего. Отечные, в красных пятнах, они все же были узнаваемы. Вглядевшись в них, Ирина узнала своего бывшего мужа Николая и его жену Леру. Ужасная смерть. Немного осевшим голосом она произнесла: «Это Николай Иванович Берестов и его жена Валерия Степановна. Как они погибли?»
Следователь ответил: «Пожар на даче. Причины сейчас выясняем». Они прошли в кабинет судмедэксперта и составили акт опознания. Ирина поинтересовалась, почему вызвали именно ее. Лейтенант пояснил, что в начале мая на дачах вокруг их домика, еще никто не ночевал. А в машине Берестовых нашли записную книжку, где ее фамилия – Арбенина, адрес и номер телефона были записаны на первой странице.»
- Кем доводились Вам погибшие? - спросил он.
- Николай Берестов был моим мужем. Он отец моей дочери. В браке я фамилию не меняла.
- А в каких отношениях Вы были с бывшим мужем и его женой? – заинтересовался следователь.
- Я бы сказала, в нормальных. Виделись редко. Дочь не хотела сближаться с отцом и его женой.
- А когда Вы их видели в последний раз?
- Николая, наверное, две недели назад, а Леру с полгода, случайно встретились на улице.
- В последнюю встречу с Берестовым, ссоры между Вами не было?
- Нет, конечно, что нам делить? Он просто зашел навестить дочь.
- Скажите, а вчера вечером, между 22:00 и 23:00, что Вы делали?
- Я была на дне рождения у знакомой. Ушла в начале двенадцатого. Можете записать ее адрес.
Следователь записал и отпустил Ирину, взяв, на всякий случай, ее визитку.
Резкий телефонный звонок разбудил ее в шесть утра. А сейчас было около восьми. До работы оставался целый час. Ирина Георгиевна решила заехать в парк и посидеть у пруда, немного прийти в себя от увиденного. Ей нужно было обдумать происходящее. Эта череда смертей среди близко знакомых ей людей вызывала беспокойство. Как она отнеслась к смерти бывшего мужа? Довольно спокойно. Не верилось даже, что когда-то это обгоревшее тело было самым любимым и дорогим для нее человеком. Что она не спала ночами, писала стихи, с дрожью в коленях и слипшимися от волнения губами, спешила к нему на первое свидание. С ним она целовалась часами. Стала женщиной. Пережила много ночей, полных чувственных наслаждений. От него родила дочь. Когда они познакомились? Точно, двадцать пять лет назад. Могли бы отметить серебряную свадьбу. Не сложилось. Но она и не жалела ни о чем. Сидя на скамейке в полупустом парке, вдыхая воздух, наполненным запахом молодых тополиных листьев, и любуясь утками, скользящими по глади пруда, Ирина погрузилась в дни своего прошлого.
*** ***
Ире повезло с родителями. Ее отец был заместителем директора НИИ оборонной промышленности, видным в своей области ученым – изобретателем. По тем временам семья жила очень обеспеченно. Полногабаритная четырехкомнатная квартира. Двухэтажная дача. Поездки летом в санатории на Черном море. Высокая зарплата отца. Машина. Но главное было даже не это, а ее потрясающий отец. Старшая сестра Света была легкомысленной особой, училась на тройки, думала только о тряпках и своей внешности, и с семи лет мечтала выйти замуж. Отец не относился к ней серьезно. Спрашивал об отметках, давал деньги на карманные расходы, возил отдыхать – и этим его воспитание ограничивалось. А Ира была его гордостью. С детства она поражала окружающих своим умом и способностями. Читать научилась в три года, наблюдая, как мать объясняла чтение слогов Светлане. Считать – когда Света мучилась над арифметическими действиями. Ира схватывала все на лету, до сути любого предмета старалась докопаться сама. По глубине понимания она превосходила порой своих школьных учителей, у одних вызывая уважение, других раздражая. Отец порой проводил с ней «детские семинары». То целый день они с ним говорили о звездах, планетах, черных дырах, а ночью смотрели в телескоп. В другой выходной они с отцом решали задачи, спорили о теории относительности, пытались доказать Теорему ферма. А в следующий выпавший отцу свободный день ехали на природу, наблюдали за жизнью бабочек и жуков, обсуждали язык пчел и социальную жизнь муравейника, определяли породы увиденных птиц, учились ориентироваться в лесу.
С отцом было захватывающе интересно говорить на любую тему, и Ира проглатывала подряд десятки познавательных книг, чтобы с ним их обсудить. Зимой они ходили на лыжах, играли в шахматы и сочиняли буриме. Летом катались на лодке и водных лыжах.
Мать, постоянно погруженная в себя и свои болезни, вела домашнее хозяйство, учила Свету шить, вязать и готовить (чем категорически не хотела заниматься Ирина). Со Светой мать о чем-то говорила по вечерам, они с ней ходили по магазинам, собирали открытки с фотографиями киноактеров. А Ира была папина дочка, и никто не мешал их дружбе. Ира занималась музыкой и английским, ходила в бассейн. Школу она закончила с золотой медалью и поступила на биофак университета.
Нет, Ира не была типичной заучкой – отличницей в очках, занимающейся до трех часов ночи дома и пропадающей в библиотеке. Училась она легко, без напряга. Научную литературу читала как беллетристику. Оставалось время и для веселой студенческой жизни. Кафе, вечеринки в квартирах у друзей, выезды с группой на природу. Знакомых парней было много. Они калейдоскопом сменяли друг друга. Два – три раза кино, ресторан или театр, поцелуи в подъезде или в общежитии во время очередного сборища группы. И потом следующий. Но никто не мог покорить сердце умной, ироничной, но немного бесшабашной девчонки.
Отец гордился ее успехами в учебе и у парней, первыми научными студенческими работами. Они продолжали по-прежнему оставаться друзьями. Света рано вышла замуж и уехала жить на Украину.
Когда Ирина училась уже на пятом курсе, готовилась поступать в аспирантуру, и в ее жизнь, наконец, вошла любовь. Даже не вошла, а ворвалась. Ире исполнилось двадцать два года, и она мечтала о любви, ей хотелось испытать огромную, всепоглощающую страсть. Мечты сбываются, особенно у сильных, позитивно настроенных людей. Как-то раз она пришла домой около восьми часов вечера, после тренировки в бассейне, где готовилась к соревнованиям по плаванию за университетскую сборную. В коридоре Ира столкнулась с новым аспирантом своего отца, который приходил к нему на консультацию. Парень завязывал свои новые, модные, до блеска вычищенные ботинки. Она открыла дверь и вошла в квартиру. Он выпрямился на все свои сто восемьдесят сантиметров роста. Стройный, высокий брюнет, с ярко – синими глазами, правильными чертами лица и белозубой улыбкой. Красавец из Голливуда. Ирина замерла от восхищения. Глаза в глаза – и стало трудно дышать. Это была любовь с первого взгляда. Сначала они встречались тайком. Гуляли вечерами по парку, разговаривали, но больше целовались на укромных скамейках в кустах. Их тянуло неудержимо друг к другу. Потом Николай раздобыл ключи от квартиры своей тетки, которая с мужем уехала отдыхать в санаторий. Первый раз Ирина настолько была переполнена любовью и радостью от свершившегося, что физически ничего не испытала, даже боли. Первый раз она не контролировала себя, а только твердила Николаю, как любит его, читала свои стихи и плакала от накала чувств. Во время следующих их встреч в этой, довольно обшарпанной однокомнатной «хрущевке» с дребезжащим холодильником и сломанным унитазом, кухней, кишащей тараканами, и грязной ванной, они оба стали испытывать острое наслаждение от близости на чужом, скрипящем диване, который, казалось, вот-вот рассыпется во время их неистового секса.
Ирине казалось, что она тщательно соблюдает конспирацию. Но однажды отец пригласил ее в свой кабинет и спросил в лоб: «Ты что, правда, любишь Николая?» Ирина так же прямо ответила: «Да, папа, больше жизни».
Отец улыбнулся: «Но нет, девочка, жизнью разбрасываться не стоит, она тебе еще пригодится. Жаль, конечно. Пустой он человек. Но сердцу не прикажешь. Потом разберешься, что к чему. Но любовью, как корью, лучше переболеть пораньше, чтобы в зрелом возрасте иммунитет уже был. Парень он физически здоровый, красивый, дети будут полноценными. Ладно, женитесь. Жить можете здесь. Я вам помогу».
Ира была в восторге. Через месяц сыграли свадьбу. Подруги завидовали. Коля играл на гитаре, ходил в турпоходы, хорошо рассказывал анекдоты. И еще он был чертовски красив и сексуален.
Сначала все шло прекрасно. Ира экстерном сдала аспирантские экзамены, ее статьи публиковались в научных журналах и сборниках. Направление выбранных исследований в генной инженерии оказалось очень перспективным и уже через полтора года после окончания университета, она защитила кандидатскую диссертацию, а еще через год родила дочь Женю.
Правда, Николай оказался тугодумом. С большим трудом, с помощью тестя, ему удалось написать свою диссертацию и получить степень кандидата технических наук. Но Коля не комплексовал по этому поводу. Привыкнув к комфорту профессорской квартиры и к тещиным пирогам, он растолстел, перестал ходить в турпоходы, а полюбил пить пиво у телевизора. Его гитара пылилась в кладовке. Было очень трудно заставить его что-то прочесть или вытащить в театр. Из их с Ирой жизни ушли в прошлое сплавы по горным рекам и скалолазание, симфонические концерты и теннис. Но Ирина на всех этих изменениях не фокусировала внимание. Она была увлечена своей научной работой, воспитанием дочери, а муж в ее жизни отошел на второй план. С отцом они оставались близки духовно, но никогда не обсуждали Николая, которого отец недолюбливал и даже презирал, хотя старался не показывать этого ради своей дочери. Зато мать Иры прекрасно ладила с зятем, он был ей более понятен и доступен, чем слишком поглощенные наукой муж и младшая дочь.
А потом начались испытания, они пришли, как лавина в горах, неожиданно и быстро, сметая все на своем пути. Скоропостижно умер от инфаркта отец. Ненадолго его пережив, тихонько ушла из жизни мать. Разрушился привычный быт. Некому стало варить сытные обеды и печь пироги. Стало хуже с деньгами. А потом, перелопачивая судьбу всей страны, началась перестройка, распад СССР, безработица и голод. В НИИ перестали платить зарплаты. Реально стало не на что жить. Каждый выкручивался, как мог. А Николай ничего не хотел предпринимать. Он только брюзжал, ругая правительство, бандитов, страну, жизнь, политиков и вообще все, что придется. Ирина продавала золото, старинные вещи, украшения. Надо было кормить семью, особенно маленькую дочь, которой требовалось для нормального развития, полноценное питание. Иногда ей удавалось подзаработать репетиторством абитуриентов. Или переводом рекламных брошюр. Но постоянного дохода не было. А тут еще пришла телеграмма от сестры: «Срочно приезжай!» И Ирина, заняв деньги, поехала на Украину, где тоже происходили трагические события.
Муж сестры погиб в автокатастрофе, а сама она умирала от лейкоза. Сказалась близость Чернобыля.
Сестра умоляла: «Ира! Забери сына! Обещай мне, что вырастишь его. Ради памяти наших родителей. Ради меня. Больше некому».
Ирина, конечно, не могла предать сестру. И она поклялась вырастить мальчика, как своего сына. Света умерла через несколько дней на ее руках… Ира похоронила сестру, и взяла Максима с собой. Маленький и испуганный мальчик казался младше своих восьми лет. Он прижимался к ней всю дорогу, когда они ехали в плацкартном вагоне домой. Вагон был старый, дребезжащий и холодный. По нему гуляли сквозняки. Бренчали в стаканах, наполненных слабо-желтоватым горячим чаем, ложечки. На полках лежало влажное сероватое белье. За окнами мелькали убогие деревеньки и деревья с облетевшей листвой. И жизнь казалась такой же серой и безрадостной. Но чувство ответственности за этого бледного мальчика и за свою дочь заставило жить и искать какие-то новые пути. Когда они выходили из вагона с маленьким чемоданом вещей Максима, он спросил дрожащим голосом: «Тетя Ира, а ты не отдашь меня в детдом?» Ирина поцеловала мальчика и сказала: «Конечно нет, сынок. Ты вырастешь у нас дома и станешь большим и сильным мужчиной».
Нелегко ей было сдержать свое обещание. Муж и дочь в штыки встретили нового жильца в доме.
Муж постоянно шипел: «Самим есть нечего, а ты еще пацана приволокла». А четырехлетняя Женя с ненавистью кричала на весь дом: «Ненавижу этого урода! Отвези его обратно, где взяла! Зачем он нам нужен?!» Ирина пыталась объяснить дочери, как плохо и одиноко ее двоюродному брату, что у него нет мамы и папы, и он погибнет один. Но на девочку это не действовало. Она не хотела делить свою маму с каким-то другим ребенком. Максим старался быть незаметным, прятался по углам, чувствую отношение к себе. Ирина старалась всячески поддерживать мальчика, она подбадривала его, пыталась подружить с сестрой, придумывая им совместные игры и занятия, незаметно от остальных давала съесть что-нибудь вкусненькое. Изредка Ирина появлялась на работе – но институт фактически уже не функционировал. Деньги не выделялись, и какие-то научные исследования проводить было не на что. Приходилось искать другие заработки. Многие знакомые Ирины, люди с высшим образованием, бросив работу, не приносящую денег, превратились в челноков. Они мотались в Китай и Турцию, закупали там одежду, и, таская на себе огромные тюки, привозили вещи, преодолевая таможенные препоны, бытовые трудности, вооруженные нападения, домой в Россию, одевая своих соотечественников в недорогие импортные шмотки. Одна из таких приятельниц, Лера, поссорившись со своим компаньоном, у которого была машина, предложила Ире с мужем помогать ей. За определенную сумму денег и вещей из привезенного товара они должны были встречать ее из поездок, помогать отвозить вещи домой, возить ее на барахолку с товаром и обратно. Николай сначала заартачился, но Ирина пригрозила отнять у него ключи от отцовской машины и заняться извозом сама. Муж слишком любил машину, чтобы пойти на такое, и согласился работать. Сначала Ирина ездила вместе с ним, но увидела, что Николай справляется один, и решила, что в это время лучше заниматься дома детьми и различными своими делами. Лера не возражала, ей давно нравился Николай. Она стала угощать после работы его вкусными обедами. Специально для него покупала деликатесы и французский коньяк, дарила галстуки, кошельки, рубашки. Николаю нравилось отдыхать в уютной чистенькой квартире Леры. Одинокая женщина была достаточно привлекательна и незакомплексована. И мужское сердце не выдержало. Он все чаще и все дольше задерживался у своей любовницы. Там он чувствовал себя любимым мужчиной, окруженным вниманием и заботой. Там не было материальных проблем и вечно ссорящихся детей. И он ушел к Лере. Ирина не удерживала мужа. Она даже почувствовала облегчение, теперь Николай был для нее чужим человеком. Договорились, что на квартиру он претендовать не будет, а машину оставит себе. Николай стал тоже ездить в Турцию и Китай, таскать баулы, торговать на барахолке. Еще больше растолстел, но был вполне доволен жизнью.
А Ирина в этот период была занята другим. Неожиданно для себя она увлеклась магией, хиромантией, астрологией, гаданием и картами Таро. Она захотела подвести под паранауку научную основу. Умение перерабатывать огромные объемы информации помогли ей понять главное, отобрать действующие методы работы, дали умение входить в информационные потоки. Она решила испытать на практике полученные результаты – и стала гадать своим приятельницам. Те были поражены. Как-то раз к ней зашла школьная подруга Галя, попросила погадать. Узнав про соперницу, заплакала: «Я так и знала. Он хочет меня бросить. А у нас уже двое детей, и я снова беременна. Как я жить буду? Растить детей? Только на ноги встали, бизнес пошел. Конечно, молодые теперь на него, раз деньги есть, вешаются. И эта тоже». Ирина пожалела подругу и сказала: «Попробую приворожить к тебе мужа, сохранить семью».
Первый раз в жизни она совершала подобное действие, только читала о нем, но все шло гладко, будто она всю жизнь занималась этим.
Через пару недель пришла сияющая подруга с полными сумками подарков для детей. Она же сунула конверт Ирине: «Бери, не отказывайся. Муж ко мне снова так относится, как в медовый месяц. Кралю свою забыл. Ты спасла нашу семью. Спасибо огромное».
В конверте лежало триста долларов. Можно было накупить еды, выплатить долг за квартиру.
А через несколько дней в квартиру позвонила незнакомая женщина. Модно и дорого одетая, благоухающая французским парфюмом, с волевым лицом, она все равно держалась как-то неуверенно. На вид ей было около сорока лет. Удивленной Ирине она сказала: «Ирина Георгиевна! Я от Галины. Помогите мне, пожалуйста!»
У нее была та же проблема, что и у Гали. Но эта женщина была директором крупной процветающей фирмы. И, когда Ирина приворожила к ней любимого мужчину, женщина тоже принесла конверт, но с такой суммой, которую Ирина не заработала бы у себя в НИИ за пять лет работы.
Вот с того времени и потянулись к Ирине клиенты. Устная молва быстро облетела город. Магические успехи Ирины Георгиевны поражали воображение. В доме появились деньги. Сначала они просто отъедались. Потом Ирина оплатила все долги, стала покупать детям и себе новые вещи. А потом стало хватать и на современную бытовую технику и на обучение детей в гимназии и разных кружках. Ирина купила компьютер, затем себе машину марки «Тойота», сделала в квартире евроремонт. По просьбе детей, в красивом престижном месте на берегу реки, недалеко от города, взяв кредит, построила загородный дом, в котором осталось провести мелкие отделочные работы.
Конечно, все это пришло не сразу. Ирина бы никогда не стала самым сильным и известным в городе экстрасенсом, если бы ограничилась гаданием и приворотами. Но она никогда не успокаивалась на достигнутом. Пришло желание глубже понять восточную философию, тайны эзотерики, методы развития экстрасенсорных способностей. Она стала запоем читать книги Вивекананды и Ошо, Рамачараки и Рериха, Гурджиева и Блаватской, Кастанеды и Безант. Стала заниматься хатха-йогой и медитациями. Ее жизнь становилась все более аскетичной. Основываясь на древних практиках, она стала разрабатывать новые методы усиления возможностей человеческого мозга. Ирина поняла, что интеллект человека является самым совершенным инструментом познания. Эйнштейну не нужны были лазерные установки и синхрофазотроны для экспериментов. Он совершал великие открытия, сидя за своим рабочим столом с листком бумаги и ручкой в руке.
Результаты пришли довольно быстро, но неожиданно для самой Ирины. Сначала она стала изредка замечать в полумраке комнаты легкое свечение вокруг головы своих клиенток. Потом виденье ауры стало постоянным и не только в полумраке, но и на освещенной солнцем улице. Аура была разноцветной, многослойной, но Ирина научилась расшифровывать ее быстро. Было интересно наблюдать какую-нибудь улыбающуюся приятельницу со сладкими речами на устах и видеть, как вокруг нее полыхают коричневато-красные сполохи неприязни, зависти и агрессии.
Но дальше стало еще интереснее. Как-то раз она сидела в кабинете с клиенткой и услышала: «Как же она мне надоела… Неужели Виктор всегда будет с ней? И ничего не поделаешь – сестра. И квартиру не разменять, слишком маленькая. И видеть их постоянно рядом, счастливых, невозможно. Неужели я ему совсем безразлична, и он ни о чем не догадывается? Что делать?» Ирина удивленно взглянула на девушку. Та пришла снять венец безбрачия, твердила, что не может ни в кого влюбиться. А теперь говорит, что любит мужа сестры. Но девушка сидела и молчала. Она ушла в свои мысли и не произнесла ни слова. И Ирина поняла, что прочла ее мысли! Поразительно!
Девушка спросила: «Вы мне поможете, Ирина Георгиевна?»
Ирина ответила: «Люда, как же я сниму тебе венец безбрачия, если ты любишь Виктора и хочешь стать его женой, а он – муж твоей сестры?»
Девушка испугалась: «Откуда Вы знаете? Об этом никто даже не догадывается. Да я специально из-за этого советоваться в другой город приехала. Не люблю, когда обо мне какие-то разговоры или сплетни ходят».
Ирина успокоила девушку: «И не узнает об этом больше никто, если сама не расскажешь. Я же на то и ясновидящая, чтобы все знать. А тебе надо уехать в другой город жить. Учиться, приобрести хорошую специальность. Чувства твои нестойкие, уедешь – пройдут. Просто тебе мешает постоянное с детства соперничество с сестрой, усилившееся после ее замужества. Надо разорвать этот замкнутый круг. Твоя любовь впереди. Через один – два года встретишь настоящую любовь, но только в другом городе, учти, выйдешь замуж за хорошего человека».
Потрясенная девушка ушла. Через год от нее пришло письмо. Она последовала совету Ирину Георгиевны, уехала в Казань, закончила курсы поваров, устроилась на хорошую работу, где познакомилась с парнем, за которого скоро выходит замуж. Приглашала на свадьбу.
Так Ирина начала читать мысли людей. Но это, оказывается, было не очень приятное занятие. Поток мыслей представлял из себя нечто невразумительно пустое: «Вот эта девчонка ничего. Попка упругая. А сиськи маленькие. Зато вон у той коровы в берете – большие. А сама – трактор в скафандре. Как наша бухгалтерша, опять она за одно дежурство ночные не проставила. Сволочуга. Пойду, обматерю завтра. Нет. Не стоит. В другой раз обсчитает. Лучше по-хорошему договориться. А дочка у бухгалтерши –девочка что надо. С ней бы на природу съездить, в траве поваляться. Или с новой кладовщицей. И грудастая и задастая. Даст или не даст?»
В других случаях это было нечто гадкое, вязко – тягучее, насыщенное злобой и завистью: «Вырядилась, мужиков заманивает. Видно сразу – шлюха. Морда, вон какая гладкая, на косметику тратит, поди, тысячи рублей. Так мужики ей платят. Говорят, проститутки некоторые за раз сто баксов берут, бесстыжие. В два раза больше, чем пенсия. Ну ничего, заболеет еще СПИДом. Или какой маньяк изобьет, ножом изрежет. Так ей и надо, шлюхе».
У подавляющей массы людей мысли были как заезженная пластинка, с простой мелодией из двух аккордов: шли по одному кругу, повторяясь, примитивные и однообразные.
Вскоре проявилась и еще одна экстрасенсорная способность. Когда Ирина начала видеть ауру, постепенно разбираться в ее структуре, то стала и определять и ее нарушения – болезни, как уже проявленные на физическом плане, так еще и таящиеся на нулевом уровне, не определяемые врачами, даже с помощью приборов и лабораторных исследований. Клинически они беспокоили пациентов неопределенными болями, недомоганиями, общей слабостью. У Ирины во много раз возросла энергетика, которую она научилась поднимать до нужного уровня с помощью йоговских асан и особого дыхания. И она начала восстанавливать своей энергией разрывы в полевых оболочках человека, его ауре. Так пришел дар целительства. От клиентов не стало отбоя. Записывались за месяц вперед. Чтобы не истощить свои ресурсы и энергетику, больше шести – семи пациентов в день она не принимала. Для уменьшения потока страждущих, Ирина организовала оздоровительные курсы, на которых учила людей восстанавливать и поддерживать здоровье своими собственными силами, чтобы не нуждаться в лекарствах и целителях.
Конечно, трудно жить в потоке чужих мыслей и видеть постоянно обнаженными души людей через их ауры. Но Ирина научилась отключаться. Она воспринимала свой мозг, как какой-то сложный прибор (компьютер или телевизор). Надо увидеть ауру – включаешь одну волну, хочется прочитать чьи-то мысли – переключаешь другую. Пора подлечить кого-то, поворачиваешь тумблер в голове – и вот уже из пальцев начинает струиться целительная энергия.
Ирина никому не рассказывала об этих особенностях своего мозга, не писала научных статей и популярных книг. Она знала, что когда начинаешь говорить о своем даре, то по эзотерическим законам, он пропадает. А этого не хотелось. Никакой мании величия, свойственной многим колдунам и целителям, у нее не развилось. Ирина понимала, что был проделан огромный труд, благодаря особым методам, учитывая опыт многих поколений экстрасенсов, ее организм настроился на определенный информационно – энергетический поток. Так появилась способность видеть ауру, читать чужие мысли, заниматься целительством. Но этот настрой мозга легко можно сбить или потерять. Разные излишества, вредные привычки, секс, эгоцентризм, грязные мысли, отрицательные эмоции – нарушают работу человеческого мозга. И тогда он (человеческий организм), как старый испорченный приемник, становится непригоден для экстрасенсорного восприятия информации. Она так же знала: раз дано - надо использовать. Еще один закон эзотерики. Ирина все дальше и дальше отдалялась от большинства своих старых друзей и знакомых. Мало кто понимал ее стремление к самосовершенствованию, постоянную работу над собой, напряжение интеллектуальных сил в поисках истины и новых возможностей человека. Видели только внешнюю сторону – успех, высокие заработки, финансовую независимость. Николай через несколько лет понял, что прогадал. Ему надоело таскать тяжелые баулы и часами стоять и в жару и в холод на барахолке, торгуя вещами. Раньше он навещал дочь два–три раза в год, а теперь зачастил. Приносил гостинцы, водил Женю в кафе–мороженое и в парк на аттракционы. Женя, милостиво приняв подарки, съев несколько порций мороженого и откатавшись на каруселях и качелях, под благовидным предлогом старалась поскорее ускользнуть от отца, чтобы не слышать его нудных речей: «Женя, я люблю тебя, доченька. Ты же хочешь, чтобы мы всегда были вместе: ты, я и мама. Семья должна жить вместе. Мы будем ездить на дачу, ходить в лес. Я буду маме помогать и тебе тоже. Ты скажи маме, что очень хочешь, чтобы я вернулся. Сделаешь это, доченька?» Женька буркала: «Да» и убегала. Потом Николай, решив, что почва достаточно подготовлена, пришел к Ирине, клялся в любви, каялся в своей роковой ошибке и просился домой. Но Ирина высмеяла его и прогнала. Николай обозлился и хотел через суд разделить профессорскую квартиру. Но знакомые адвокаты Ирины Георгиевны легко доказали необоснованность его требований. Николай обиделся, успокоился и перестал приходить. Изредка звонил дочери и на день рождения дарил подарки. Алиментов не платил. Но сейчас в его деньгах нужды не было. Но тут, буквально две – три недели назад, когда они собрались ужинать, раздался звонок. Открыли дверь, на пороге стоял Николай, полупьяный, с бутылкой вина в руке, сказал, что надо поговорить. Его позвали к столу. Ели молча, а потом, поев и выпив, он начал паясничать и говорить гадости: «Что, богатые стали. Коситесь на меня, как на таракана, даже разговаривать не хотите. Гордые. И теперь торгаш с барахолки вам ни к чему. С ним и за одним столом сидеть западло? Так, что ли? А ты, Ирка – кто сама-то? Гадалка. Да как ты можешь людям головы морочить? А еще кандидат наук. Материализм научный изучала. Ни хрена ты не видишь, говорить только умеешь, понавесишь лапши на уши, а денежки в карман. Хорошо устроилась!»
«Да пошел ты» - Ирина встала и хотела уйти к себе. Николай продолжал бухтеть: «Правда –матка глаза режет?!»
Максим вскочил: «Ну ты меня, падла, достал! Когда у нас в доме есть было нечего, ты смылся, пристроился, как альфонс, к бабенке за жирные щи и пироги, служить. А теперь, гнида вонючая, приперся!»
Он схватил Николая за шиворот, потряс, а потом, толкая и пиная, вышвырнул за дверь квартиры.
Побледневшего Максима тогда трясло от ненависти: «Прибил бы эту сволочь, прямо здесь, только руки марать не хочется». Ирина успокаивала парня: «Да брось ты, он просто слабый человек, не выдержал испытаний, которые выпали тогда на нашу семью, да и на всю страну в целом. Не все люди сильные и верные, способные защитить себя, своих детей, любовь. Ну не убивал же он, не грабил. Просто предал нас в трудные дни – вот и все, что сделал плохого».
Максим сказал: «Ненавижу слабых людей» - и пошел курить на балкон, чтобы снять напряжение. Видимо, у него тогда всплыли в памяти воспоминания, как его этот «дядя» попрекал куском хлеба.
Ирину этот визит совсем не взволновал. Все это: любовь, совместная жизнь – были далеко в прошлом. Женя, когда узнала, что без нее приходил отец и пытался скандалить, пожалела, что ее в этот момент не было дома: «Уж я бы ему высказала все, что думаю о нем!»
Да, кстати, детей-то своих у Леры не было. Получается, Женя – единственная наследница их имущества. Вот теперь у нее к двадцати одному году будет своя квартира и машина. Вот тогда пусть и отделяется. Что-то она поговаривала насчет жениха. Пусть выходит замуж за этого своего художника или дизайнера, кто у нее там сейчас. А то стала совсем неуправляемая. Ночные клубы. Гонки без правил. Толпы то лохматых, плохо пахнущих парней в квартире; то каких-то бритоголовых качков и хохочущих, продажного типа девиц на даче. Вероятнее всего, выйдет замуж – и кончатся пьянки, энергетики и разные рисковые авантюры. Ирина вздохнула. Максим рос послушным, вежливым мальчиком. Он хорошо, ровно учился. Учителя не могли на него нарадоваться. И она, Ирина, не знала никаких со своим племянником хлопот. Правда, он был угрюм и слишком застенчив, но постепенно стал более общителен. Но зато Женя всегда была трудным и упрямым ребенком. Своевольная, скандальная, драчливая – она с раннего детства с кем-то ссорилась, потом мирилась, дралась с пацанами и девчонками, орала на весь двор, обзывала старушек. Обливалась с балкона водой, лазила по деревьям и крышам. В школе пререкалась с учителями, постоянно с кем-то враждовала и выясняла отношения. Не слушала мать и делала все по-своему. С ней было трудно, а порой и невозможно найти общий язык. Ирине постоянно приходилось то вытаскивать дочь из вопящего дерущегося комка тел, то выслушивать замечания учителей или жалобы соседей. А в старших классах даже ходить к инспектору по делам несовершеннолетних (драка, мелкое хулиганство, оскорбление милиционера). Ирина обращалась к психологам, опытным педагогам и воспитателям, читала книги по детской и семейной психологии. Но никакие ее усилия к исправлению дочери не приводили. Хотя, может быть, не делай она всего этого, Женя вообще бы скатилась на самое дно.
Глава 2
Джейн проснулась от своего крика. Снова этот жуткий сон. Она услышала свое прерывистое дыхание и почувствовала отчаянно бившееся сердце в своей худенькой детской груди. Снова и снова сон врывался в ее уже пробудившееся сознание. Сначала луна освещает красивый серебристый снег. Потом ее заволакивает темная туча. Ночная темень, зловещие ветки деревьев. И тяжелые шаги настигающего преследователя. Она бежит, бежит на пределе сил, но путается в каких-то зарослях, падает. И ее догоняет крупный, буквально огромный, как ей кажется с земли, мужчина. Хватает своими железными, цепкими руками, стискивает, ломая ребра. Невыносимая боль. Ее крик в ночи. И ужас от ожидания страшного конца. Этот сон повторяется постоянно вот уже год. И каждый раз ей становится все страшнее и страшнее.
Вбегает испуганная дежурная воспитательница, обнимает, успокаивает, дает выпить какие-то капли с сильным запахом валерьянки. Джейн перестает дрожать и всхлипывать, но до утра уже не может заснуть.
Джейн не помнит своих родителей и то, как она попала в приют. Но, когда стал повторяться этот ужасный сон, она как-то раз услышала разговор двух воспитательниц. Одна сказала: «Бедная девочка. Может этот сон, от которого она кричит по ночам - ее детская память о страшной гибели родителей?» На что мадам Бэнсен ответила: «Вряд ли такое возможно. Джейн была совсем крошкой и не могла ничего запомнить». И Джейн действительно ничего не помнила о своем раннем детстве. Вся ее двенадцатилетняя жизнь прошла в небольшом приморском городке. Здесь к ним относились очень хорошо. Кормили, одевали, учили шить, вязать, готовить, танцевать, играть на фортепиано. К ним приходили преподавательницы и проводили занятия по тем же предметам, что и в соседней гимназии. Девочки чинно гуляли и играли по парку или по набережной в сопровождении дежурной воспитательницы. По воскресеньям ходили в церковь. В приюте была хорошая библиотека, и девочки много читали. Особенно большим спросом у них пользовались любовные романы Джейн Остин и Шарлотты Бронте. Мечтали. Думали о мальчиках. Как все девчонки их возраста, ссорились и мирились. И Джейн даже не представляла, как это – жить вместе с мамой и папой, а не в большой компании девочек разного возраста.
Утром Джейн неожиданно вызвала к себе директор приюта мадам Дюваль. «Какую провинность она, интересно, совершила?» -думала немного испуганная девочка, когда шла по длинному коридору в кабинет директора. Но мадам Дюваль встретила Джейн приветливо, усадила в большое удобное кожаное кресло, сама села напротив и спросила: «Как дела, Джейн?» На Джейн смотрели умные, внимательные глаза. Седые волосы на висках. Прямая спина. Строгий темно-коричневый костюм. Хотя мадам Дюваль никогда не кричала на воспитанниц и строго не наказывала их, почему-то все они уважали и побаивались ее. Даже сам кабинет, с его дубовой мебелью, огромными книжными шкафами и тяжелыми портьерами на окнах, внушал уважение.
Джейн, потупившись, ответила: «Спасибо, мадам Дюваль, все хорошо».
Но опытный педагог видела напряженный взгляд девочки, бледность, темные круги под глазами. Она знала о ночных кошмарах своей воспитанницы, поэтому продолжала: «Тебя что-нибудь тревожит, Джейн?»
Тогда, поборов робость, Джейн решилась: «Мадам Дюваль, я постоянно вижу один и тот же кошмарный сон. Мне страшно. Я все время чего-то боюсь. Боюсь ночи, темноты и даже днем боюсь гулять по парку. И еще одно. Я хочу знать, кто мои родители. Живы ли они?»
Мадам Дюваль задумчиво посмотрела на девочку: «Хорошо, Джейн. Ты достаточно взрослая девочка и должна знать правду. Я расскажу тебе то, что знаю сама. Ты была единственной дочерью очень хороших людей, моих знакомых. Их звали Мэри и Алекс. Они были учителями, преподавали в школе шахтерского поселка и жили в своем доме на его окраине. Однажды поздно вечером, когда они уже собирались ложиться спать, к ним в дверь постучал незнакомый мужчина и попросил дать ему приют. В ту холодную, ветреную очень он шел издалека, вымок под дождем и замерз. Они впустили странника, накормили, обогрели около камина, постелили ему постель. А это был беглый каторжник, очень жестокий человек. Ночью он убил твоих спящих родителей, взял их деньги, драгоценности, теплую одежду и поджег ваш дом. Проснувшиеся соседи вызвали пожарных. Тебя чудом удалось спасти». Мадам Дюваль замолчала.
- А тот каторжник, он жив? - спросила Джейн.
- Нет, Джейн, полицейские убили его во время преследования. И я думаю, моя девочка, сейчас из твоего подсознания у тебя выходят те страхи. Современные психологи считают это возможным и умеют такие состояния лечить. И у меня для тебя хорошая новость. К нам в город приехал врач – психиатр, он как раз занимается подобными проблемами. Учился у самого Фрейда. И я договорилась с ним – доктор обещал тебе помочь.
На следующий день Джейн позвали к доктору Филсу. Сначала девочка очень испугалась мужчину. Крупная фигура. Немигающие холодные глаза. Но потом доктор улыбнулся и очень мягко произнес: «Не надо меня бояться, Джейн. Я хочу избавить тебя от страхов, чтобы ты снова стала веселой и здоровой. Давай мы поможем друг другу!»
Его голос завораживал. Впервые Джейн увидела мужские глаза, пристально рассматривающие ее. Преподавателей – мужчин у них в школе не было. И гулять поодиночке по улицам города им категорически запрещалось, и теперь, видя рядом с собой сильного мужчину, Джейн даже подумала, что это, наверное, неплохо - иметь отца, чтобы чувствовать постоянно его силу и опору.
Доктор начал расспрашивать девочку об ее учебе, учителях, развлечениях, воспоминаниях детства и о мечтах. Постепенно Джейн разговорилась, иногда даже говоря то, что хотелось бы скрыть, выдавая свои маленькие девичьи тайны. Но ее раздирали противоречивые чувства. Голос доктора вводил в какое-то полусонное состояние, расслаблял и успокаивал. Хотелось что-то говорить, чтобы слышать новые вопросы и как бы качаться на волнах этого приятного голоса. Но его глаза... они тревожили, вызывали какие-то не очень приятные чувства. В них было невозможно что-то прочитать. Ни мыслей, ни сочувствия, ни каких-то других эмоций. Стена. Но постепенно необъяснимые страхи ушли, и Джейн попала полностью во власть вкрадчивого голоса. Она даже задремала. Проснулась от слов доктора: «А сейчас ты встанешь бодрой и хорошо отдохнувшей. И через два дня мы встретимся снова».
Действительно, Джейн себя почувствовала значительно лучше после сеанса психотерапии. И, когда воспитательница спросила, будет ли она продолжать дальнейшее лечение, девочка согласилась. И она стала приходить в кабинет доктора два раза в неделю. Воспитательница поджидала ее в холле, читая книжку. Только на четвертом сеансе Филс перешел непосредственно к обсуждению ее страхов (темноты, одиночества, деревьев) и к тому самому сну. Никому раньше Джейн подробно не рассказывала свой сон. На расспросы подруг и воспитательниц она только начинала дрожать и говорила прерывающимся голосом: «Меня там убивают». Но с мистером Филсом они обсуждали этот сон со всеми мельчайшими подробностями. И Джейн впервые заметила, как загорелись глаза доктора. Она даже с умилением подумала: «Как он хочет мне помочь! Я ему обязательно тоже сделаю что-нибудь хорошее». Несколько сеансов они с доктором провели, работая над страхами Джейн. И девочка стала себя чувствовать намного увереннее. Ночные кошмары уже больше не мучили ее. И она теперь засыпала в своей комнате без света и даже могла ночью пройти из комнаты в туалет по плохоосвещенному коридору, не будя, как раньше, для сопровождения свою соседку. Наконец, доктор спросил, улыбаясь: «Но и теперь, ты, моя смелая девочка, ничего не боишься?» Джейн подумала и честно ответила: «Когда просыпаюсь ночью и гляжу в окно, мне становится очень страшно. В доме уже почти не боюсь, а на улицу выйти не могу».
Доктор сказал: «А хочешь, я тебе помогу полностью избавиться и от этого страха? Чтобы ты, когда станешь взрослая, уже ничего не боялась?» Джейн, конечно, хотела. Она с ужасом представляла, что сон может вернуться, если дело не довести до конца. А погибать каждую ночь – это было уже не в ее силах. Тогда доктор изложил свой план лечения. Он объяснил, что надо идти навстречу страху, а не прятаться от него, и только тогда страх окончательно уйдет. И они должны провести эксперимент, но, чтобы никто не помешал ему, нужно его хранить втайне от всех. Джейн согласилась. И тогда он сказал, что надо делать. Ночью, когда все уснут, он предлагал Джейн одеться, открыть окно своей комнаты и вылезти в него. А он будет ждать напротив, у забора, и они вместе пойдут, погуляют по парку. Чтобы Джейн поняла: ночь такая же, как день; все такое же вокруг, только вместо солнца светит луна. Разница всего лишь в освещенности окружающих предметов. Когда Джейн убедится в этом на собственном опыте – все оставшиеся страхи исчезнут без следа, и это будет их общей победой. Джейн еще раз подтвердила свое согласие на ночной эксперимент. Ей очень нравилось то, что взрослый мужчина уделяет ей так много внимания. Она пыталась разгадать, почему. Может, у него нет детей, и он относится к ней, как к дочери? Сколько ему, интересно, лет? Тридцать пять? Сорок? А может… И тут сердце девочки сладко замирало. А может, он полюбил ее. И, когда она вырастет, они поженятся. Конечно, доктор гораздо старше. Но Джейн прочла много книг про любовь и знала, что мужчины бывают часто намного старше своих жен. И поэтому Джейн с готовностью согласилась на эту ночную прогулку по парку. Да и что с ней может случиться, если рядом такой сильный и умный мужчина?
Весь следующий день девочка с напряжением ждала вечера. Она была невнимательной на занятиях и ей даже пару раз сделали замечания учителя. Особенно долго тянулись вечерние часы. Каждая минута длилась так долго, словно самый нудный урок. Она все время смотрела на циферблат. Час тридцать ночи – как еще долго ждать!
Но, наконец, девочки стали укладываться спать. Стихли шаги в коридоре. Засопела соседка по комнате, свернувшись калачиком на левом боку.
Джейн то испытывала прилив приятного томления от предвкушения предстоящей встречи с доктором, то, наоборот, ее охватывал страх и какие-то страшные предчувствия вызывали приступ оцепенения. Но она отгоняла плохие мысли прочь. Тайком, в темноте, оделась. Тихонько отворила окно (шпингалеты она отодвинула предварительно днем, чтобы не шуметь ночью).
Время пришло. Полвторого ночи. Джейн вылезла из окна, чуть замешкавшись, спрыгнула на клумбу с высоты первого этажа. Дрожа, подбежала к забору, где в тени деревьев уже ждал доктор Филс. Он приобнял девочку: «Ну ты и молодец! Пришла все-таки. Теперь, точно, мы расправимся с твоими страхами. Пойдем!»
Они выбрались через приготовленную заранее дырку в заборе, и пошли в сторону парка. Была поздняя осень. Полнолуние. Весь день падал пушистый снег. Теперь снег покрывал землю и красиво серебрился в лунном свете. Джейн шла, вцепившись в руку доктора, тот не протестовал. При ярком свете луны не было страшно идти, узнавая знакомые дома и переулки. Тем более это было так красиво – серебристый снег и огромная луна на фоне темно – синего неба и мерцающих загадочно звезд. Волнение немного улеглось. Вот и парк. Сначала они прошли по центральной аллее. И снова Джейн поразилась красоте ночного пейзажа. «Наверное, поэтому влюбленные гуляют по ночам – все так загадочно и по-особому красиво» - подумала девочка. Потом они свернули на боковую аллею и прошли в гущу деревьев по какой-то узкой тропинке. Неожиданно все изменилось. Луну скрыла огромная туча. Стало совсем темно. Джейн посмотрела вокруг – и задрожала от страха. Это было то самое место, из ее кошмарных снов. Нависшие ветви деревьев. Пугающее безмолвие и темнота вокруг. И тут она почувствовала, что рука доктора тоже почему-то задрожала. Взглянула на него и увидела зеленые, зловеще мерцающие в темноте глаза. И ей стало по-настоящему страшно. Она сначала замерла, но тут мужчина стал ее обнимать. Оцепенение прошло, девочка вырвалась и кинулась бежать, не разбирая дороги.
«Стой! Ты куда?!» - сначала кричал доктор, а потом она начала слышать только его тяжелое дыхание, шум шагов и треск ветвей. Девочка в панике бежала на пределе сил, задыхаясь от ужаса и быстрого бега. Но тут она споткнулась о какую-то корягу, упала. И, не успев подняться, ощутила, как на нее наваливается грузное тело. Сильные руки ломали ей кости, выкручивали суставы, душили и мучили ее несчастное худенькое тело. Боль невозможно было терпеть. Но кричать она уже больше не могла. Наконец, всю истерзанную и полузадушенную, доктор Филс взвалил ее на плечо и куда-то понес. Он долго ее тащил по каким-то зарослям, а потом бросил у большого дерева. Достал из дупла веревку, затянул на шее у девочки особым узлом. Разорванными губами Джейн пыталась крикнуть: «Не надо!». Но из окровавленного рта вырвались только какие-то сиплые, неразборчивые звуки. По небольшой складной лесенке мужчина вместе с девочкой поднялся до первого большого сука, привязал веревку и сбросил тело вниз. Она даже не успела почувствовать в этот раз боли. Смерть наступила сразу. И только душа ее, поднимаясь, видела висящее на ветке дерева детское тело, а внизу мужчину со страшной улыбкой на лице и мертвыми глазами.
*** ***
Женя проснулась от своего крика. Да сколько он будет повторяться, этот дурацкий сон! Да еще в таких подробностях. Каждое ощущение, каждая мысль были такими реальными, будто это чувствует именно она и именно сейчас.
Ну кто ей эта девчонка – сирота из какой-то европейской провинции начала ХХ века? Время действия и место она определила довольно точно, по одежде персонажей сна и архитектуре зданий города. По тому, входящему в моду психоанализу по Фрейду, которым занимался с этой девочкой доктор-садист. Но легче от этого не было. Повторяющиеся сны выбивали жизнь из колеи. Башню от них сносило сразу на несколько дней. Самый тяжелый был вот этот. Как будто все это происходило с ней. Причем, если другие сны после пробуждения стирались из памяти быстро, то этот будто был выбит в мозге тесаком. И даже тело после него болело и ныло. Было еще два других сна. В одном из них добрый дяденька, похожий на психа доктора Филса, возил маленькую девочку на разных каруселях, а потом насиловал и убивал в кустах. Но его Женька видела всего три раза и то, как бы со стороны. А вот третий сон, он менялся каждый раз, нет, действие было одно и то же. Поездки куда-то за город, где начинали происходить разные события, опасные для жизни. То поезд въезжал в какую-то зараженную радиацией зону, и надо было выбраться оттуда быстрее, а кругом была натянула проволока и стояли охранники. Или в машине оказывалась парочка бандитов, от которых нужно было смываться. То у какой-то реки готовилось массовое убийство купающихся граждан, и Женя с друзьями вынуждены были бежать через лесную чащу, чтобы остаться в живых. То за Женей ночью начинали охотиться вампиры, сначала очень похожие на хороших и знакомых людей. Но, как бы не менялась обстановка, во всех снах было одно и тоже: опасность, преследование, бегство и спасение. Вариантов третьего сна было бесчисленное множество. Одно радовало, что везде она, после всех погонь, страха, гибели окружающих, оставалась жива и целехонька. Может, конечно, сны были итогом беспорядочно просмотренных в огромном количестве триллеров и боевиков, но тем не менее, эти сны сказывались на ее общем состоянии, самочувствии и даже на здоровье. Возможно, из-за них Женька так сильно не любила одиночество. Она физически не могла долго оставаться одна в квартире или где-нибудь еще, поэтому вокруг нее всегда роился народ: сомнительного качества подружки, друзья – приятели, просто знакомые. Еще Женя боялась темноты. И вообще постоянно присутствовало ощущение какой-то неопределенной опасности, таящейся рядом. Правда, знакомый психиатр после совместно выпитой бутылки коньяка, утешил девушку, он по-умному объяснил, что у каждого человека существует определенный уровень базальной тревожности. И это в порядке вещей. А вот мать Жени с этим согласна не была. Она пыталась внушить дочери, что человек – это часть Вселенной, а целое не может быть врагом какой-то своей части. Разве человек враг своему мизинцу на правой ноге? Поэтому, говорила мать, не надо ничего бояться в этом мире. Нужно просто отдаться потоку жизни, и постоянно ощущать себя частью Великого целого. И тогда придет чувство уверенности и спокойствия. Мы не просто так живем на этой Земле. Космический разум (для интеллектуалов), Бог (для верующих) – определяют наше предназначение, потому что все во Вселенной разумно и целесообразно, начиная от круговорота воды в природе и цикла развития бабочки, и кончая рождением сверхновых звезд и новых цивилизаций, и каждый рожден ради выполнения какой-то своей задачи. У кого-то это Миссия (открытия, революции, книги, создание архитектурных памятников или опер). Но не все люди рождаются Эдисонами, Мусоргскими и Пржевальскими. У большинства людей цель попроще, например, вырастить двоих детей и честно отработать свои тридцать пять лет от окончания техникума до пенсии бухгалтером в ЖЭУ №35. У каждого свой уровень жизни и задач. Мать так же говорила, что нужно стараться всю жизнь к чему-то стремиться, отрабатывать кармические уроки, самосовершенствоваться, чтобы в следующем воплощении перейти на более высокую ступень. А будешь что-то делать не по космическим законам (убивать, обманывать, распутничать, пить) – так карма шарахнет не только в этой жизни, но еще и до следующей доберется. Мать верит в реинкарнацию, существование души и ее вечную жизнь, с новыми воплощениями. Слушать ее конечно, интересно. Но порой так достает – мало не покажется. Ну почему нельзя пить энергетики? С ними хоть про свои страхи забываешь, да и весело становится. Бодрость приходит. На занятиях не заснешь. И всю ночь в клубе отрываться можно. Если мать еще в клуб отпустит. А то станет на дыбы – и ни в какую. Возвращайся не позже часа ночи. А в клубе только самое интересное в это время начинается. Еще она твердит, без сопровождающих мальчиков, одного, а еще лучше, двух, никуда поздно не ходи (позже девяти вечера – а это вообще - детское время!) А с сопровождающим мужским хвостом, как она этого не понимает, с новыми мальчиками не познакомиться. А хочется новых, интересных знакомств. И почему нельзя целоваться с девочками? Какая разница с кем? И чем плох минет? А мать утверждает, не туда, дескать, пойдут энергетические потоки. Сбой всей энергетики организма наступит, и начнутся болезни. Ей поясняешь, что это у них, в эпоху дремучего развитого социализма, такие отсталые представления о сексе были. А сейчас другое время. А она в ответ начинает исторические примеры приводить, про Нерона и других древне–римских императоров рассказывать. У них, много веков назад, садо-мазохизм и другие извращения покруче современных были, и ни до чего хорошего Рим не довели. А еще раньше мать разрешала дома ночевать Жениным друзьям, а теперь заартачилась, приходит и начинает открытым текстом намекать, чтобы уходили около двенадцати часов ночи. Когда ей говоришь, некрасиво людей выгонять, кому они мешают? Твердит –не хочу в общей толпе по утрам в очереди в туалет и душ стоять. В свою квартиру, говорит, когда будет, приводи кого хочешь. Устраивай из нее ночлежку или общежитие, если не противно. А я свою, говорит, после ремонта не собираюсь в гостиницу превращать. Раздражает ее почему-то грязный унитаз и мокрые полотенца на полу. Ну это же ерунда, легко можно убрать или отмыть. А квартира, когда она еще будет? Жмется, мымра, не хочет покупать. Женя от обиды даже всхлипнула. Ругаться она любила и умела. И обычно в ходе бурной перепалки выбивала из матери все, что хотела: новые вещи, косметику, деньги на поездки и т.д. Но в некоторых вопросах даже многочасовые скандалы не приносили ожидаемого результата. Так мать не разрешала ей переводиться на заочное отделение ВУЗа, брать академотпуск, отказалась покупать машину, категорически запретила просто жить с каким-нибудь парнем на квартире или у них дома. Говорила, что такое сожительство, без всяких обязательств, удобно только мужчине, а женщину унижает. Оно означает, что парень не готов брать на себя ответственность за девушку, с которой живет, не собирается от нее заводить детей и, значит, не особенно ее любит. Потому что вершина любви – это желание иметь детей от любимого человека. Просто мать слишком серьезно ко всему относится. А если человек просто еще не созрел для кастрюль, пеленок и всего такого, что же ему, вообще не трахаться? Или ждать любовь? А если эта любовь – вообще не придет? Или притащится лет в тридцать, когда ничего уже не надо будет? Говорят, и в сорок лет впервые влюбляются. Ну это уж извращение какое-то, считай, старческий возраст, а туда же, в амуры играть. Правда, девчонки из группы за хорошие оценки иногда с преподавателями спят и говорят, что среди них есть ничего мужички, все стоит, как надо. Но это не для нее. Приятно, когда весело, можно потусоваться, включить музыку на полную мощь, чтобы пробирала. А это старшее поколение начинает гудеть, сделай потише, голова болит, соседей разбудишь, на нервы действует. А тихо когда музыка – никакого кайфа слушать нет. А на мотоцикле без глушителя ночью по городу на полной скорости такой престарелый панк способен прокатить? Чтобы от страха чуть не писаться, зато потом такой драйв! Адреналина на неделю хватает. Нет, конечно, не сможет, от инфаркта тут же помрет. А посидеть в ресторане с бутылкой шампанского и каким-нибудь мясом с картошкой и грибами в горшочках, и медляк под древнюю мелодию оркестра Поля Мориа станцевать, ощущая спереди толстый живот папика, а сзади его потные пальцы и любуясь блестящей лысиной – нет, это уже свыше сил. Даже за деньги не хочется. Скукотища, годная только для семейных торжеств.
Нет, молодость – она не для того, чтобы киснуть с потрепанными и изъеденными молью старыми перечниками. Вот прыгать с парашютом или на тарзанке в горах, нырять с обрыва в горные реки – это другое дело!
Проснувшись окончательно, Женя в груде грязных джинсов, рваных колготок, чистых юбок, тетрадок и учебников, дисков и косметичек, сваленных в кучу у батареи, роясь и расшвыривая вещи, с трудом нашла необходимое. Нацепила на себя джинсы и толстовку, подвела глаза. Бросила в сумку пару тетрадей и ручку, в рот – жвачку. На завтрак времени уже не оставалось. Пора было идти на занятия.
Глава 3
Ирина Георгиевна принимала очередную клиентку. Она смотрела на неряшливо одетую, одутловатую, еще сравнительно молодую, женщину с небрежно наложенной косметикой на искаженном злостью лице: «Я его ненавижу! Сколько я могу терпеть его баб? За каждой юбкой бежит, кобель старый. Сделайте ему нестояк! Чтобы только на меня стоял, а на других нет. Тогда ему неповадно будет налево ходить».
Мысли у женщины тоже были нехорошие. Она ненавидела весь мир и Ирину в том числе:
«Вот сидит молодая, смазливая, тоже, поди, мужиков чужих соблазняет. Не замужем, все говорят. Мой бы точно ей под юбку полез. А она бы не отказала, по ней видно. Все, кто не замужем – такие. А что ей еще делать. Деньги лопатой гребет. Половину моей зарплаты за один прием берет. У ребятишек сопливых, как я в детсаду, носы не вытирает, горшки не выносит. Поди, на всякие фитнесы, солярии ходит, чтоб мужикам нравиться. Лярва».
Ирине стало противно читать этот грязный поток чужих мыслей. Хотелось просто послать женщину подальше, но выгонять клиентку было нельзя. И она предложила: «А теперь, Валентина Ивановна, пройдемте в другую комнату». И они прошли в помещение, специально отделанное для таких случаев. Полумрак. Иконы. Таинственные фигуры на стенах. Большой стеклянный шар на столе. Благовония восточных масел. Свечи. Женщина замерла. Накинув на себя серебристо-черную накидку, Ирина Георгиевна доброжелательно сказала: «Смелее! Присаживайтесь в это удобное кресло. Расслабьтесь!» И сама стала читать мантры. Женщина постепенно впадала в транс. Внимательно наблюдая за ней, Ирина увидела, что можно начинать и приказала: «Смотрите в шар!»
И буквально через двадцать тридцать секунд обе они увидели на какой-то проселочной дороге КамАЗ, а рядом разбитые зеленые Жигули. Из них спасатели вытаскивали Валентину Ивановну и ее мужа. Искореженная машина, искалеченные люди. Женщина испуганно вскрикнула: «Это скоро случится?» - спросила она, побледнев от страха.
Ирина Георгиевна постаралась успокоить клиентку: «Такое может и не произойти. Все зависит только от Вас. Вы своей ненавистью привлекаете в жизнь несчастья, уничтожаете ею себя и своего мужа. Простите его и примите таким, какой он есть. Тогда оба останетесь живы. Вам нужно очень много работать над собой. Впустите в свое сердце любовь. Полюбите прежде всего себя. Начните следить за своей внешностью, станьте привлекательнее для других мужчин, и тогда Ваш муж не будет никого искать на стороне. Вы должны постоянно ходить в церковь, поститься, каяться в своих злых мыслях. Дело в том, что мы убиваем себя и других людей не только оружием в руках, но и грубым словом, и злыми помыслами. Поймите это. Говорите мужу приятное. За любую мелочь, за каждый прибитый гвоздь хвалите его. Смотрите на него и на своих детей, и на детей в детском саду с любовью, восхищайтесь их играми, их непосредственностью и любопытством, их смехом и их наивностью. А мужу Вашему я никакого вреда делать не буду. Если Вас это не устраивает, можете забрать у секретаря свои деньги обратно».
Женщина взволнованно заговорила: «Нет, нет, что Вы. Я сейчас многое поняла. Мы же с Толиком в молодости так любили друг друга! Веселые были. Ездили на машине с палаткой отдыхать на природу. Рыбачили. Сидели у костра. А потом как все навалилось… Перестройка эта дурацкая. В детсад пошла работать, чтобы своих детей туда бесплатно пристроить. Толик постоянно на машине вкалывал, не отдыхал совсем. Вот и отдалились друг от друга. Перестали просто разговаривать, только ругаемся. Но я все, все поняла. Постараюсь, если можно что-то исправить в нашей жизни. Ведь он иногда с лаской подойдет, а я его пилю и пилю. Но теперь все будет по-другому. Спасибо Вам большое».
*** ***
Женщина ушла, а Ирина опустошенно откинулась на спинку кресла. Почему ей так тяжело стало работать? И какая-то постоянная усталость. И в голову лезут ненужные мысли, прет негатив, тина: «К чему все это? Вся моя жизнь. Зачем и кому это нужно по большому счету? Впереди ничего, кроме работы, забот по дому, финансовых проблем и скандалов с дочерью, не предвидится. Ничего, вызывающего интерес. Так стоит ли вообще жить?» Ирина умела контролировать свой поток мыслей, переводя его в позитивное русло, но сейчас произошел какой-то сбой. Эти неприятные, зачастую, суицидные, мысли приходили в самый неподходящий момент, и с ними было трудно справиться. И еще появились разные неприятные ощущения в теле. То колющая боль в сердце, то тяжесть в животе, то судороги в мышцах. Сковывало суставы и позвоночник. Все это не было симптомами какого-то органического заболевания, определенно, это были наводки какого-то глазливого и гадливого экстрасенса. Чьи же, интересно, это происки? Ирина стала вспоминать самых значительных целителей, магов и колдунов города и, настроясь на их волну, определять, откуда что идет. Особо добрых мыслей по отношению к себе она ни у одного не обнаружила, но и целенаправленно вредить ей, вроде, никто не собирался, кроме одной дамы, которая недавно училась у нее на курсах. Дама была очень самоуверенная, молодая, лет двадцати восьми – тридцати, с претензиями на лидерство. И она почему-то приревновала Ирину к Константину, видимо, имея на него какие-то виды. Костя тогда тоже посещал курсы, хотел освоить кое-какие методики, хотя сам был уже очень способным целителем с хорошей практикой. С ним было интересно общаться. Умный, неординарно мыслящий, со своими взглядами на эзотерику, психологию, целительство. После занятий он оставался, и они разговаривали на самые разные темы. Их отношения были чисто платоническими. Ну, кроме одного раза. Ладно, тот раз не считается.
Костя пригласил отметить его тридцатилетие. Дата круглая, отказаться неудобно, тем более, окончание курсов. В назначенный час Ирина приехала с подарком по написанному адресу. Костя радостно встретил ее. Жил он в съемной двухкомнатной квартире, довольно уютной, хотя и скромно обставленной. Один. Но разбросанных вещей, сваленных в беспорядке книг, не было. Даже пол был вымыт, а в ванной комнате царил порядок. Других гостей почему-то не оказалось, видимо и не ожидалось, т.к. стол был сервирован на двоих. Но им не было скучно. Много говорили, пили отличное французское вино, расслабились. Приятный вечер, естественно, завершился в постели. Хотя для нее. Ирины, это как раз неестественно. Секс она могла себе позволить редко. Энергия уходила вниз, потом трудно было восстанавливать ее до уровня, необходимого для проведения магических обрядов, целительства и духовного роста. Кроме того, человек, с которым она вступала в сексуальный контакт, становился потом недоступным для чтения его мыслей. Видимо, срабатывал инстинкт самосохранения. Читать мысли близких людей – слишком большое и опасное испытание. Так Ирина не могла прочесть мысли дочери и племянника, сексуальных партнеров. Вот и Костя стал ей недоступен. Но неужели он мог навести на нее порчу? Не верилось. Слишком светлым и немного наивным человеком для этого был Константин. Скорее, это мог бы сделать один очень сильный и коварный экстрасенс, популярный в городе маг Аллан.
Ирина вспомнила историю их знакомства. Когда у нее стали открываться все новые и новые эзотерические способности, она решила пойти на курсы к самому тогда известному колдуну и целителю, магу Аллану. Он был легендой города. Высокий, худощавый, сорокалетний мужчина, брюнет с черными глазами и тонким хищным носом, в темном спортивном костюме, гибкий, как пантера, он чем-то напоминал ей Мефистофеля их оперы «Фауст», которая потрясла ее в детстве. Одним своим видом Аллан вводил в экстаз женщин разного возраста. Учеников в группе было много, больше тридцати, причем, одни женщины. Они беспрекословно выполняли его команды, делали пассы руками, читали мантры, медитировали, сосредоточенно глядя не непонятные картины. Ира ожидала большего. Но на нее маг обратил особое внимание. Она постоянно чувствовала на себе его цепкий взгляд, особенно, когда хотела пропустить то или иное упражнение. Два занятия он приглядывался к ней, и после третьего предложил остаться поговорить.
Аллан сказал, что видит в Ирине особую, очень сильную энергетику и большие способности. Она знала это и без него. Еще он предложил для развития ее сил и возможностей индивидуальное занятие тантрическим сексом. Других партнеров в городе для этого дела отыскать было нереально, а попробовать хотелось, поэтому Ирина согласилась. После нескольких дней особой подготовки они встретились на квартире Аллана. Были все положенные атрибуты: свечи, ароматы, предварительные йоговские упражнения. И длительный, многочасовой секс. Впечатление, конечно, от этого действия осталось потрясающим. Эротические ощущения постепенно захватывали все существо, каждую клеточку организма. Было необычно ощущать все тело огромным эрогенным полем. Возбуждение нарастало, но потом перешло в особое состояние нирваны, когда не было никаких мыслей, тело растворилось в пространстве, а душа путешествовала в особых сферах бытия. А потом снова возникло нарастающее, бесконечно продолжающееся предоргазмическое наслаждение. Не существовало ни прошлого, ни будущего. Ни пространства, ни времени. И в конце был взрыв, опустошающий, после которого не было ни сил, ни желания двигаться и думать.
А после третьей встречи, Ирина почувствовала, что начинает терять свои приобретенные экстрасенсорные возможности, энергию. Она ходила, еле передвигая ноги. Она была не способна не то, чтобы принимать клиентов, а даже делать что-то элементарное по дому: стирать, мыть посуду. Аллан же, как она заметила, наоборот ходил бодро, буквально излучая энергию, еще больше к себе привлекая женщин и девушек. И Ирина поняла, что он просто использует ее, перекачивая с помощью секса к себе ее энергию и даже способности. Дальнейшее было ясно – она потеряет свой дар, возможно, вскоре начнутся проблемы со здоровьем и психикой. А у мага в городе станет одной сильной конкуренткой меньше.
Ирина резко оборвала отношения. Она перестала ходить на курсы, отвечать на его телефонные звонки. Уехала на неделю на дачу, где с трудом восстановила свои силы и энергию. После этого они изредка встречались на эзотерических тусовках, вежливо здоровались, но Аллан, чувствовалось, был озлоблен на отвергнувшую его женщину. К сожалению, прочесть его мысли она тоже не могла, хотя с момента их близости прошло больше десяти лет. Аллана злила возрастающая популярность Ирины и ее успехи. Он знал, что ее экстрасенсорные возможности выше, чем у всех других эзотериков и его самого в этом городе. А зависть колдуна страшна.
На всякий случай Ирина поставила мощную зеркальную защиту: и против ревнивой дамы и против опасного мага. Но все-таки не зря звенят эти звоночки, подумала она. При полноценной ауре и чистых помыслах трудно кого-то сглазить. Значит, у нее не все чисто. После каждого приема клиентов она проводит очищение себя от чужих эманаций, кармических хвостов. Конечно, это не чужое, а, скорее всего, она сама переступила какую-то запретную грань. Когда же это случилось? Может быть, во время лечения Макса?
*** ***
Раздался стук в дверь. «Можно?» - услышала Ирина, узнала голос и подумала: «Ну вот и он, легок на помине». В кабинет вошел Максим. Ирина Георгиевна невольно залюбовалась парнем – красивый, с обаятельной улыбкой и спортивной фигурой. Глаза только стали жесткими. Но и не удивительно, столько ему пришлось пережить.
- Как дела, Ирэн?
После катастрофы Макс перестал называть ее тетя Ира, а перешел почему-то на фамильярное Ирэн, как ее называли некоторые приятельницы.
- Нормально, Макс.
- А почему такая усталая?
Наблюдательный стал, отметила Ирина, и решила немного пооткровенничать:
- По-моему, на меня пара человек какие-то астральные пакости наводят. Неприятно это. Вот сейчас я от них защиту ставила.
Макс заинтересовался:
- И кто же эти добрые люди?
Ирина нехотя ответила:
- Мой старый друг Аллан. И новая дамочка, Эльза, как она себя называет. Недавно открыла кабинет на улице Ленина. Клиентов пока не имеет, а заняться магией охота, вот и упражняется, повышает, так сказать, квалификацию.
Максим предложил:
- Нападение – лучший способ защиты. Давай и мы по ним шарахнем!
- Да ну их, - отмахнулась Ирина – позабавляются, надоест, сами прекратят.
Макс усмехнулся:
- Ну ты и наивная, Ирэн. Злоба и зависть со временем только возрастают и крепнут, и стремление к разрушению вызвавшего их объекта становится все сильнее. Никакой добротой и любовью их не переделаешь, не сотрешь, не смягчишь. Они еще больше от этого звереют.
Ирина, подумав, сказала:
- Возможно, ты и прав. Но я всегда стараюсь в людях затронуть их лучшие струны, дать окрепнуть в их душах зачаткам добра. Объясняю, что зло разрушает все вокруг себя, в том числе и самого человека. Не надо думать, что везде одни подлецы и мерзавцы. В этом жестоком мире выживают как-то добрые и честные люди. Я думаю, есть высшие силы, которые поддерживают их, а они сами переделывают и улучшают наш мир. Даже в лагерях выживали и сохраняли себя, как личность, люди, верящие в Бога.
Макс перебил:
Да, да. Улучшение мира налицо. О том говорят концлагеря и газовые камеры, которых не было до ХХ века. И оружие массового поражения. Ядерные бомбы. Лазерные установки, выжигающие все живое. Человечество совершенствуется, конечно.
Ирина возразила:
- А куда ты денешь Чайковского и Рахманинова, Микеланджело и Босха? Как там у Омара Хайяма: «Ты и ничтожен, ты и велик, исчадье ада и чистый родник». И все это про разные грани человека. Разрушение и создание. Одно невозможно без другого. В индийской философии это триединство божеств: Шива – разрушитель, Брахма – созидатель и Вишну – сохранитель.
Максим с усмешкой ответил:
- Но сейчас другое время. Людей – потребителей становится все больше. А гениев - созидателей все меньше и меньше. Зато разрушителей не сосчитать. Редкие плодоносящие растения заглушаются миллиардами сорняков, высасывающих все соки из Земли. Наверное, пора хорошенько проредить человечество, избавить хоть от части пырея и крапивы, не правда ли, Ирэн?
Их беседу прервал звонок мобильника. Макс взял трубку, обменялся с собеседником парой коротких фраз, потом сказал Ирине:
- Извини, мне надо бежать по делам. Дома доспорим.
Поцеловал тетю в щеку и ушел.
Ирина подумала: «А зачем он приходил? Наверное, просто был рядом, поэтому и зашел на пару минут». И она снова стала вспоминать то страшное время, когда Максим попал в автоаварию. Его привезли без сознания в реанимацию с проломленным черепом и размозженными мозгами. И все нейрохирурги города считали, что жить парню осталось один – два дня, не больше.
Ирине было тогда так больно, что она не смогла, не сохранила единственного ребенка своей сестры, хотя за два дня до ее смерти обещала это. И она стала бороться за его жизнь, как могла. Ирина начала молиться, совершать магические обряды. Она приложила все свои силы, все свои целительские способности для его спасения. А потом начались странные вещи. Другие, рядом лежащие больные в реанимации, среднетяжелые, положенные на один-два дня после операции просто для наблюдения, вдруг начали умирать. А Максим жил и жил. Больные вокруг умирали неожиданно, казалось, без причины. Врачи–реаниматоры и медсестры стали бояться ходить на дежурства, потому что теряли стабильных, перспективных больных. А Максим жил и жил. И в конце концов открыл глаза. И попытался выдрать интубационную трубку из горла. Сбежалась вся больница. Макс быстро шел на поправку. Через две недели он был уже дома. Через месяц – стал читать книги и ходить. Брал конспекты у одногруппников, занимался. И сумел сдать зимнюю сессию со всеми. И ему даже не пришлось брать академический отпуск. У него полностью восстановилась речь, интеллект, движения, что казалось немыслимым после такой тяжелой черепно-мозговой травмы. Может быть, именно тогда она переступила невидимую грань – и теперь расплачивается за это?
Глава 4
Как определял сам Максим, его жизнь четко делилась на три части. Первая – это раннее детство, с родителями, которые вечно ссорились, мирились, целовались и слушали громкую музыку. Мать то обнимала его, гладила, а то была сердитой и строгой, и ругалась. Отец дарил ему пистолеты, подкидывал до самого потолка на руках и хохотал вместе с ним. Его закармливали конфетами. В пять лет он гонял на новеньком двухколесном велосипеде, барахтался с отцом в мелкой речушке, пускал с балкона с матерью мыльные пузыри. А потом все это оборвалось, и началась вторая часть жизни. После гибели отца в доме стало пусто, грустно и страшно. Мать почти не разговаривала с ним и постоянно плакала. А потом она начала болеть, почти не вставала с кровати, и он тихонько играл где-нибудь в углу своими старыми игрушками. Новых ему уже не покупали. Приехала тетя Ира. Два или три дня он жил у маминой подруги, смотрел картинки в каких-то старых, пыльных книгах, вытащенных из кладовки. И какая-то старушка кормила его оладьями с вареньем и почему-то плакала. А потом тетя Ира увезла его с собой. Он знал, что мама умерла. Она ему говорила, что так случится и еще боялась, как он будет жить дальше, вдруг попадет в детский дом, и его станут там обижать. Но тетя Ира пообещала, что этого не произойдет, она его никуда не отдаст. Второй этап жизни протекал сначала тяжело. В памяти осталось ощущение одиночества, страха и какой-то бесприютности. Он чувствовал себя лишним в этом мире. На новом месте он так же старался играть где-нибудь в углу, никому не мешая, чтобы не попадаться на глаза злому дяде Коле, который говорил ему неприятные вещи. Упрекал каждым съеденным куском. А еще была противная девчонка, его двоюродная сестра, скандальная и драчливая. С Женей он старался не связываться, но она постоянно лезла к нему, пакостила. То порвет его тетрадку, то разрисует глупыми картинками дневник, то намажет брюки клеем или сбросит свитер с балкона. Сначала Макс терпел, а потом тоже начал бить маленькую забияку.
Стало намного приятнее жить, когда ушел дядя Коля. К тете Ире потом стали приходить разные тетки. Они платили ей деньги за гадание и лечение, и в доме появилось много вкусной еды, красивые вещи. Максим привык к новой семье и уже не чувствовал себя одиноким и несчастным.
Однажды, когда ему было около двенадцати лет, они дрались с Женькой. И он, схватив визжащую, старающуюся его укусить или лягнуть, девчонку, почувствовал приятную тяжесть в паху. Нарастало ощущение тепла и какой-то истомы, его затрясло, а потом в трусах стало мокро. С того дня Максим старался прижаться к Женьке, чтобы снова испытать эти новые ощущения, такие необычные и приятные. Но она начала обзываться и убегать от него. Еще так же приятно ему было, когда тетя Ира садилась к нему на кровать вечером, перед сном, спрашивала, как прошел день, гладила по голове и целовала на прощанье в щеку.
Максим учился хорошо, увлекался техникой, ходил в самолетостроительный кружок, паял, строгал, моделировал. Как только тетя Ира купила компьютер – освоил программирование. А в шестнадцать лет пришло новое увлечение – мотоцикл. Сначала ездил с друзьями, копался в моторе, мог починить любую поломку. Потом несколько месяцев подряд выпрашивал мотоцикл у тети. Первый раз в жизни он что-то просил. И, наконец, она сдалась и купила ему настоящий новый мотоцикл на восемнадцатилетие, в честь успешного окончания первого курса технического университета. Он гонял на нем все лето. И это было прекрасное время, наполненное скоростью, обдувающими потоками воздуха, риском и разными приключениями. Все шло прекрасно, пока не произошло то трагическое событие. Прошел дождь. Он не справился с управлением и врезался в КамАЗ. Он не успел даже испугаться. Его отшвырнуло в одну сторону, искореженный мотоцикл – в другую. Кувыркающиеся деревья, земля. Сильный удар. Боль. И темнота. Много дней он провел с тяжелой черепно-мозговой травмой, без сознания в реанимации. Хотя не совсем без сознания. Это был какой-то черный мир, с чудовищными тенями и страшными уродливыми головами, надвигающимися на него из этой тьмы. Скрежещущие звуки. Такая боль в голове, будто ее то долбили молотом, то разрывали на части. И эти постоянно монстры вокруг. Тело распадалось на квадратики, и он эти квадратики мучительно долго собирал, словно объемные пазлы, а они снова рассыпались, и он их снова собирал – и так до бесконечности, и еще было ощущение, что его из этого мрака кто-то пытается вытянуть, но нечто вязкое обволакивает и не пускает его. Но ему удалось, наконец, вырваться. Очнулся Максим совсем другим человеком.
Наступил третий период его жизни. В нем как будто стали жить два, а, может быть, даже три человека. И каждый хотел что-то свое. Появился интерес к экстрасенсорике и магии. Он начал читать литературу по этим вопросам, которой у тетки скопилось уже два шкафа. Усилился интерес к технике, он стал проводить различные эксперименты. Пришла идея создать некий прибор, усиливающий психическую энергию человека. Ирина пыталась отговорить племянника от подобной затеи, но он продолжал свои разработки. Максим стал фанатично упорен.
Но иногда что-то накатывало на него. И тогда Максим уходил в загул. Пьянка, наркотики, женщины – на два-три дня он погружался в эту пропасть. И не мог противостоять силе, затягивающей его туда. А потом снова была работа ученого – изобретателя: расчеты, чертежи, эксперименты.
Еще самого Максима удивляло, что он перестал воспринимать, чувствовать так, как раньше: не осталось в его душе любви, привязанности к друзьям, родственникам, девушкам, с которыми был близок. Слова «жалость», «любовь» - стали для него пустым звуком, абстракцией. Зато он теперь ощущал часто злобу и раздражение ко всем, особенно к тем, кто хоть чем-то мешал ему, стоял на его пути. И еще у него появилось желание власти. Раньше он был обыкновенным парнем. Ему хотелось побольше денег, красивых девушек, пива, развлечений. А сейчас появилось желание управлять поведением других людей, их мыслями и чувствами. И это желание подавляло все остальные. Он с брезгливой снисходительностью наблюдал, как какой-нибудь приятель влюблен, суетится, мечется, пытаясь добиться расположения объекта своей страсти, совершает опрометчивые поступки и выглядит просто глупым в ее глазах. И тогда Максим, просто ради развлечения, знакомился с этой девушкой, с профессиональной холодностью определял ее слабости, круг интересов. Внимательно слушал, подыгрывал. Если надо – был мачо с одной; с другой – наоборот, скромным, стесняющимся своего чувства; с третьей – простым рубахой-парнем, веселым и нахальным. Так, играя на слабостях девушки и ее скрытых фантазиях, он увлекал ее и буквально через несколько дней уже был в ее постели. А потом, два-три раза переспав с девушкой, бросал ее. А другу говорил: «Такая же шлюха, как все», предъявляя доказательства своей победы.
Взгляд его стал злым и цепким, движения - уверенными. И даже незнакомые крепкие парни старались теперь обходить Макса стороной. Куда девался тот худенький, боязливый мальчик, прячущийся по углам. Максим даже не верил, что он мог быть когда-то таким.
Женька по-прежнему возбуждала его больше других девушек. Она уже теперь сама начала встречаться с парнями, что еще больше заводило Макса. Как-то раз он даже пытался признаться в своих чувствах, но получил презрительный отпор. С трудом скрыв свое бешенство, Максим больше не добивался расположения кузины, а разговаривал с ней со снисходительной доброжелательностью, что вызывало у той порой вспышки гнева.
Облом у Макса произошел и с Ириной. Однажды он стал заигрывать с ней, тем более, опыт общения с женщинами гораздо старше себя, у него уже был немалый. Но привычные приемы не сработали. Ирина так была удивлена, что Максим все перевел в шутку и ретировался. Второй раз парень попытался заинтересовать тетку своими разработками. Но она сказала, что принимать участие в создании психотропного оружия не собирается. И денег на исследования не даст. И тогда Макс возненавидел и тетку, и двоюродную сестру. Видимо, травма деформировала структуру его памяти. Вспоминались только детские обиды, Женькины насмешки, самоуверенность тетки, так коробящие его самолюбие и установки доминирующего самца. Светлых воспоминаний прошлого, а так же чувства благодарности для Макса не существовало. Он мечтал доказать женщинам свое превосходство.
Глава 5
Женя торопилась, ей надо было успеть сегодня хотя бы ко второй паре. Уже шла зачетная неделя: рефераты, зачеты. Преподаватели зверели. Как назло, нужный автобус не приходил. Не тащиться же на троллейбусе с двумя пересадками. Она решила пройти остановку пешком, а там в нужную сторону идут уже два автобуса и маршрутка. Хоть что-то, да придет. Какая же у нее мать все-таки скупердяйка. Сама на Мерсе разъезжает, а ей старенький Жигуленок подарить не хочет. Бензин, говорит, гараж – за все плати, слишком ты мне дорого встанешь. А вдруг еще в кого врежешься – тогда столько денег тебе и другим за ремонт пойдет.
А что деньги, солить их что ли? А то опять всякие дефолты да инфляции начнутся, и они пропадут. Женя возмущенно фыркнула, и стала перебегать дорогу, но, уже почти вскочив на противоположный тротуар, споткнулась, некрасиво плюхнулась в грязь, и чуть не попала под серебристую Тойоту. Испуганный парень выбежал из машины: «Девушка! Я Вас не задел? Вам сильно больно? Давайте я Вам помогу!»
Женя старательно морщилась и охала, хотя на самом деле, больно ей совсем не было. Парень легко поднял девушку, посадил к себе в машину. И радостно сообщил: «Сейчас я Вас в травмпункт отвезу! А потом домой. Снимок сделают. Может, гипс придется накладывать. Я сам в прошлом году три недели в гипсе проскакал, когда лодыжку ломал».
Тут Женя не выдержала: «Ты что, обалдел?! У меня зачет сегодня, срочно в институт надо. Какой травмпункт?! Буду я там в очереди с алкашами разными сидеть. Если надо, меня мать к своим друзьям в областную больницу отвезет».
Парень растерянно захлопал глазами: «Ну я же хотел, как лучше. Надо в институт – отвезу, хорошо. А после занятий домой. Можно?» И он восторженно посмотрел на красивую девушку, сидящую рядом. Накачанный, хорошо сложенный, сильный – он все равно казался большим ребенком. И Женя засмеялась: « Поехали, что ли. И давай знакомиться. Меня Женя зовут, а тебя?»
Парень представился: «Володя. Учусь на тренера. Кандидат в мастера спорта по боксу. Был чемпионом города среди юниоров. А ты чем занимаешься?»
- Тоже учусь. На журналиста.
- Прикольно. Уже статьи в газеты пишешь?
- Да. В «Молодежку», «Студенческий меридиан» и «Скандалы недели».
- А как материалы собираешь?
- Хожу на тусовки, по клубам, на разные концерты. Приятелей много по всему городу. Да и просто гуляю по улицам. Где что увижу, где что услышу. Знакомлюсь с людьми. Ну и все такое.
- Молодец. А я думал на первенство России поехать. А тут травму получил. А потом грипп на ногах перенес, и осложнения разные были. Пока запретили усиленные тренировки. Понемножку восстанавливаюсь. Но обидно.
- Да какие твои годы. Поправишься, не только в Москву морды бить поедешь, а по всему миру. Как эти братья Кличко. Только, поди, самому тоже достается? Сильно больно бьют на ринге?
- Ну сначала, мальчишкой когда был, даже плакал после тренировок. То губа разодрана, то нос перебит. А то так по солнечному сплетению саданут, что разогнуться не можешь. Ну а потом привык. И к боли, и к тренировкам. Да и бить стали реже. Научился отбиваться.
- А как ты к женскому боксу относишься?
- Терпеть не могу. Девушки, мне кажется, должны быть все-таки женственными, нежными. А тут лупят друг друга, морды злые, сами потные. Мне таких даже целовать неприятно.
- А пробовал?
- Когда сами вешались. Они же, спортсменки, особенно боксерши, такие нахрапистые. Вот ты – другое дело.
- А, может, я тоже наглая и приставучая.
- Нет, что ты. Я же вижу – ты очень красивая и обаятельная, скромная. Просто у тебя работа такая, что надо бойкой быть. А на самом деле ты, как маленькая девочка, которую нужно защищать.
Первый раз в жизни Женя слышала про себя такие слова. Она-то - скромная и стеснительная?
Да, Женя обладала привлекательной внешностью. Контактная, веселая, она нравилась парням и вовсю этим пользовалась. Рано начала встречаться с мальчиками. Целоваться – с двенадцати лет. Первый сексуальный опыт приобрела с одноклассником в шестнадцать, на его диване, когда родители Димы были на работе, а его младшая сестра в школе. Однако, после этого Женя не хотела больше с ним встречаться. И он до сих пор был на нее обижен. Отношение к своим сексуальным партнерам у нее вообще было странным, каким-то не девичьим, а, скорее, мужским. После близости у нее, чаще всего, сразу же терялся к парню интерес. Да и сам секс, нельзя сказать, чтобы был ей сильно нужен. Женю больше всего привлекала сама интрига отношений. Первые встречи, тайные свидания, пьянки, поездки, экстремальные приключения. А еще ей нравилось встречаться параллельно с двумя или даже с тремя парнями, на грани фола, разоблачения, купаясь в их ревности, ссорах и бурных примирениях. А парни ей попадались, наоборот, привязчивые, которые ходили за ней следом, обсуждали планы семейной жизни и количество будущих детей. А Женьке хотелось просто развлекаться.
Мать постоянно предостерегала дочь о вреде подобного образа жизни. Растеряешь, говорила, по пьянкам – гулянкам, бессонным ночам и чужим кроватям свою молодость, красоту и здоровье и силы. И карьеру толком не сделаешь, башка не тем занята. И кому будешь нужна к тридцати годам? Да и самой что останется? Ни семьи, ни детей, ни мужа, ни приличной работы, только одно потасканное тело, вредный характер, транжирство, заносчивость и самомнение. Жене очень не нравились подобные высказывания, она злилась и начинала психовать. Хотя в свои двадцать лет Женя уже вышла из подросткового возраста, но желание самоутверждаться и настоять на своем у нее были, как у тринадцатилетнего дворового пацана из неблагополучной семьи. Она любила быть в гуще событий, в центре внимания и, если оказывалась вне игры, то чувствовала сильный дискомфорт. Поэтому слова Володи о беззащитной девочке удивили ее. Володя еще не представлял, какую девушку он встретил тем утром. Взбалмошная, кокетливая, склонная к интригам и необдуманному риску, красивая и ветреная – такой была Женька. И этот «подарок судьбы» достался Володе Кравцову, парню прямому и бесхитростному, сильному и верному.
Но, самое главное, он не подозревал, к каким трагическим последствиям приведет его это знакомство. А в то утро он уверенно вел машину, с удовольствием разговаривал с новой знакомой о спорте и музыке, о фильмах и путешествиях. Володя подвез Женю до института, а в три часа там же встретил на машине, и они поехали кататься по городу. И с того дня стали видеться практически каждый день.
Глава 6
Ирина Георгиевна вела занятие с оздоровительной группой. Это был новый набор. На нее внимательно смотрели двадцать пар глаз. После нескольких вводных фраз о значении физических упражнений, правильного питания и дыхания – стали заниматься. Ирина считала, что вопросы будут возникать постепенно. Надо сделать сначала первый шаг на длительном пути к здоровью. Слушать, читать, мечтать – это хорошо, но практика важнее. В потоках слов можно утопить любое полезное дело. Сначала – нужны простые упражнения на все суставы, легкая разминка. Несколько асан. Дыхательная практика. Растяжки. Немного бега и силовых упражнений. Снова дыхание. И тут раздался нетерпеливый мужской голос: «А когда мы начнем раскрывать чакры и учиться видеть ауру?» Ирина посмотрела на худого, желчного мужчину, лет сорока, с лысиной и желтоватыми глазами. Просканировала мысли других. Как всегда. Несколько человек явно пришли в группу, чтобы стать экстрасенсами. Как из детского стишка: «В экстрасенсы я б пошел, пусть меня научат!» Не ведают, к чему стремятся. Ирина видела последствия смелых экспериментов некоторых «гуру» и псевдо – учителей. Раскрывая чакры, поднимая Кундалина энергию и обучая входить в контакты с другими мирами, они порой вызывали у доверившихся им учеников смертельно опасные изменения – в биополе, энергетике организма. Лавиной потом на них обрушивались болезни, различные неприятности, потери. Некоторые становились физическими инвалидами, другие попадали на годы в психиатрические больницы. Не говоря уже о тех, кто просто терял себя, свое место в жизни, ничего не приобретая взамен. Люди не понимают, какой нужен огромный труд, самоограничения, самосовершенствование не одной даже, а нескольких жизней, чтобы получить реальный результат. В свое время Ирина заинтересовалась истоками врожденных способностей и поняла, что они – итог наработок предыдущих воплощений. Сама она сумела с помощью медитаций, трансперсональной психология по Грофу, а так же используя холотронное дыхание, увидеть кое-что из своих прошлых жизней. Информация повторялась, дублировалась, но была, в общем-то, одной и той же при использовании разных методов. Она была выдана как бы порционно, и большего получить, экспериментируя потом, уже не удалось. Из пяти жизней, три были связаны с работой на тонких планах, т.е. с экстрасенсорикой. В одной жизни- это был египетский жрец, проводивший таинственные мистерии и какие-то заклинания в помещениях пирамид в Фиве. В другой жизни – шаман, изгонявший своим бубном, пением и танцами злых духов болезни. В третьей – молодая испанская колдунья, скрывающаяся от преследования инквизиции. Была еще девочка пяти лет, принесенная в жертву кровавому божеству Молоху. И капитан какой-то пиратской шхуны, хладнокровный и бесстрашный. Попадая во время транса в те жизни, Ирина чувствовала с этими людьми неразрывную, сокровенную связь. Она переживала их страсть и боль, их победы и поражения. Ей передавалась их воля к жизни. После путешествий в свои прошлые воплощения, Ирина Георгиевна по-другому стала смотреть на мир и свое место в нем. Но об этом не расскажешь ожидающим чуда ученикам.
Ирина Георгиевна начала говорить:
- Мы не будем с Вами раскрывать чакры и учиться видеть ауру. То, что должно прийти, придет в свой черед. Когда на пятимесячного ребенка надевают ходунки – и он ходит, удовлетворяя тщеславие родителей, то у него развивается от этого искривление ног, плохая осанка и в дальнейшем могут быть проблемы с позвоночником. Придет время, и ребенок сам, в одиннадцать или четырнадцать месяцев, но обязательно начнет ходить. Никогда не надо форсировать события. Буквально у всех вас я вижу в группе проблемы со здоровьем.
- А какие? – перебил все тот же неугомонный мужчина.
- У кого-то остеохондроз, у кого-то гипертония, холецистит и другие заболевания. Я с каждым проведу в течение цикла занятий одно индивидуальное консультативное, и расскажу подробно о его состоянии здоровья, - ответила Ирина.
- А если болезни разные, почему мы занимаемся по одной программе? – удивился нескладный парень и покраснел.
- Хороший вопрос. Болезни разные. А принципы восстановления здоровья одни. Более подробно мы будем изучать эти принципы постепенно, на каждом занятии. Ну а сейчас вкратце расскажу. Вот мы делаем вроде бы простые упражнения, но при этом прорабатываем буквально все суставы, чтобы не образовалось отложение солей в них, и на долгие годы сохранялась гибкость тела. С этой же целью даю и растяжки. Нагрузки и бег – нужны для сердца. Сердце – это такая же мышца, и ее нужно тренировать, чтобы не было проблем потом. Большинство как проводит время? День в офисе за столом, вечер на диване. И одышка при подъеме на второй этаж. А затем – стенокардия, инфаркты. Для повышения энергии организма мы делаем дыхательные упражнения. Правильное питание и дыхание – важные составные здоровья.- И все так просто? – раздался чей-то женский голос.
- Конечно, нет. Кроме работы с телом, самое главное – это научиться контролировать свои мысли и эмоции. Каждая дурная мысль, каждый всплеск отрицательных эмоций отражаются на нашем здоровье. Упрощая, скажу, когда злишься – то выделяются гормоны, суживающие сосуды – и формируется гипертония, ишемическая болезнь сердца.
- Но эмоции и мысли не поддаются контролю, - возразила полная женщина в очках.
Поддаются. Для этого нужно научиться расслабляться. Чем мы тоже вскоре начнем заниматься. Расслабляясь, мы включим в организме процессы самовосстановления, начинается выброс уже совсем других гормонов, снимаются блоки в мышцах, сосудах, меняется эмоциональное состояние.
- Ну а мысли как, они же сами лезут в голову? – спросила та же женщина.
- Мысли человек тоже может направлять в нужное ему русло. Надо, во-первых, расширить круг своих интересов, чтобы не зацикливаться на чем-то одном. Во-вторых, нужно во всем научиться видеть что-то хорошее. Не смотреть на вещи и явления критикующим презрительным взглядом, а замечать скрытую красоту во всем, ростки прекрасного.
- Это как? - не поняла пожилая женщина у окна.
- Например, идет молодая девушка в короткой юбке, кофточке с вызывающим рисунком. Постарайтесь не начинать плеваться и талдычить о нравах нынешней молодежи. Лучше полюбуйтесь, какая у нее стройная фигура, красивые глаза.
- Но это же правда, срам, как сейчас одеваются. Все наружу торчит, - возмутилась тетка в старом вытянутом трико с седыми, нечесаными волосами.
- Вот. Вы возмутились. Голое тело. А что в этом плохого? В некоторых районах Африки женщины ходят на улицах с обнаженной грудью – и никого это не шокирует. Нас сбивают с толку шаблоны поведения, стереотипы мышления. Непривычное – раздражает. Появляются плохие мысли. А они ухудшают Ваше эмоциональное состояние и, соответственно, здоровье. Как выявили американские психологи, именно позитивное мышление делает людей счастливыми и здоровыми. Ну об этом мы еще много будем говорить. А сейчас продолжим занятие. Начнем учиться снимать мышечные блоки, из-за которых возникают остеохондроз, боли в разных органах, нарушается циркуляция жизненной энергии по организму. Из-за чего возникают мышечные блоки? Вот рассердились на кого-то, хотели, но не смогли ударить, сдержались. А напряжение в мышцах руки, спины – остались. При повторяющихся ситуациях – спазм мышц становится привычным – и вот этот блок является преградой на пути энергетическим потокам, становится причиной развития многих заболеваний, уменьшается жизненный тонус. А сейчас приступим к упражнениям.
Занятие продолжилось. Когда оно закончилось, Ирина Георгиевна ответила на возникшие вопросы. Ученики ее разошлись. И тут в тренировочный зал вошла секретарша и взволнованно сказала:
- Аллан погиб!
Ирина была поражена. Секретарша продолжила:
- Подробностей не знаю. Похороны, как мне сообщили, завтра, в двенадцать часов из прощального зала.
*** ***
В областной больнице, рядом с моргом, несколько лет назад был открыт прощальный зал, и большинство панихид совершалось именно там. Народа было очень много. Многочисленные ученики, плачущие женщины-поклонницы, экстрасенсы, колдуны, ведуньи и целители города. Конечно, большинство этих людей, очень честолюбивых и завистливых, не обладало никакими особыми способностями. Просто они очень хотели их иметь, начитались соответствующей литературы и пытались рассуждать на заданную тему и старались из себя изображать продвинутых, пряча в тумане цветастых фраз свою некомпетентность. Они создавали вокруг себя ореол таинственности и уникальности. Кто-то слышал откровения голубой дивы из созвездия ;-центавра, кто-то общался с пришельцами постоянно и летал на НЛО, некоторые периодически пугали народ предвидениями катаклизмов и аварий, один писал новую Библию. Самые опасные наводили порчу, и, порой, неплохо. Разрушать – большого ума не надо. Соблюдай магический обряд, да дай туда побольше своей черной энергии и грязи из потемков души.
Первое время, когда она только начинала практиковаться в магии, Ирина пробовала ходить на сборища этих людей, «эзотерическую тусовку», как она их называла. В зале небольшого клуба выступали экстрасенсы и астрологи, ведуны и кришнаиты, последователи Маты-Хари и Ауробиндо. Но знаний на этих собраниях приобреталось мало, т.к. огромное количество литературы Ириной уже было прочитано, а слушать невнятный пересказ известных книг было неинтересно. Ну а самочувствие после сборищ было отвратительным. Мощный удар неудовлетворенного тщеславия, попытки экстрасенсорного воздействия на других, явный энергетический вампиризм у части присутствующих – все это смешивалось и потенцировалось в толпе, превращаясь в неудобоваримую, отрицательно действующую энергию, от которой не помогала поставленная защита. И Ирина прекратила ходить на еженедельные собрания в этот клуб.
Сейчас она, прислушиваясь к разговорам, узнала, что Аллан включил дома какой-то неисправный электроприбор, и его убило током. Нелепая и глупая смерть. Но колдуны так просто не умирают, тем более имея в пятьдесят четыре года прекрасное здоровье. Значит, перешел грань. Не могла же на него так подействовать поставленная ею защита.
Какой надо было послать астральный удар, чтобы зеркально получить ответ такой силы! Тут что-то другое. Неужели в городе появился новый, очень сильный колдун – некромант? Ирина просканировала толпу. Ауры обычные. А тот, кто сделал, пришел бы. Обязательно. Кстати, где Эльза? Та самая дамочка, что попыталась на нее навести порчу. Подошла к молодой женщине, что училась у нее одновременно с Эльзой на курсах. И та, торопясь первой сообщить неприятную новость, начала возбужденно рассказывать: «Как? Вы не знаете, Ирина Георгиевна? С ней же прямо на приеме это случилось. Аллергия, наверное, пищевая. Какими нас сейчас продуктами кормят, химия сплошная. Так вот, у ней, когда она с клиенткой работала, присушку делала, в кабинете, сразу все суставы распухли, особенно на руках, красные стали, боль острая. Не ходить, ни пошевелиться. «Скорую» вызвали – и ее на носилках несли, сама идти не могла. В больницу увезли, полиартрит, говорят. Гормоны колют. А дальше неизвестно, что будет».
Ирина переваривала полученную информацию. Но Эльзе, понятно, от нее отлетело. Но не до такой же степени! Что, у нее настолько возросла разрушительная энергия? Так теперь ни о ком тогда даже плохо подумать мельком нельзя. Но она-то этого не чувствует. Нет, что-то ту не так. Какой уникум появился в городе? Из их рядов вырос или новенький? Но интуиция подсказывала, что это кто-то здесь, рядом. Неужели Костя? Где, кстати, он? Не видно. Но зато откуда-то вынырнул Максим и шепнул: «Ты довольна?»
Ирина отпрянула: «О чем ты говоришь, Макс? Я никогда ему зла не желала, тем более – смерти». Максим пробурчал: «Ну да, ты у нас святая. Только почему-то после твоей самозащиты один умер, а вторая чуть не окочурилась». Ирина не стала с ним спорить, а подумала о том, как изменился племянник. Жаль, она не может читать его мысли. Общаться они тоже стали реже. После окончания института он стал хорошо зарабатывать, снял квартиру недалеко от их дома. Понятно, надо же куда-то девушек приводить, взросленький уже. Иногда он заходил к ним, обедал или ужинал, и даже ночевал в своей комнате, которую никто не трогал. Но чем занимался Максим, о чем думал, мечтал, Ирина не знала. Он всегда легко поддерживал беседу, был вежлив и предупредителен. Но какое-то отчуждение чувствовалось. Может быть, оно возникло тогда, когда Ирина не дала денег на его исследование, которое ей показалось слишком опасным и для него самого и для других людей. А, может быть, просто вырос. Но все равно Ирина Георгиевна гордилась тем, что смогла вырастить в трудное время и вырвать из когтей смерти этого видного и сильного парня, смогла сдержать клятву, данную сестре.
Но череда неприятностей и трагических событий не давала покоя. Все началось после Нового года. Сначала, в конце января, ее верную секретаршу убил пьяный любовник. Пришлось брать на работу другую женщину. Но Верочку трудно было заменить. Она понимала Ирину с полуслова, всегда была под рукой, знала всех, ко всем умела найти подход. Брала на себя неприятные разговоры, и даже хозяйственные проблемы.
Потом, буквально через месяц, умерла ее лучшая подруга. Поставили диагноз: острая сердечная недостаточность. И ничего не нашли при вскрытии. А Оксане было всего сорок лет. Веселая, бесшабашная, любящая гульнуть и выпить, она была необходима Ирине, чтобы хоть изредка выходить из своего мира жесткой целеустремленности, расслабляться и видеть: что есть другая жизнь, без постоянного напряга интеллекта и воли. Оксана не завидовала Ирине и ничего е требовала от нее. Они просто весело проводили время вместе, отдыхая от работы и семейных забот. Но как ее не хватает… И вот теперь – Аллан и эта глупенькая Эльза. Совпадения и случайности исключены. Есть враг. Ирина впервые подумала так прямо – враг. Но кто? Человек, очищающий себе рынок магических услуг? Но причем тут Оксана и Верочка? Маньяк? Или тот, кому она сделала когда-то плохо. Приворожила к одной – а ушел от другой. И та, другая, мстит. Нет, глупо. Да и вообще, что это за самомнение. Кому я вообще нужна, чтобы, как из миномета, выбивать всех вокруг. Спецслужбы? Они, конечно, опекают экстрасенсов. Но, сначала, наверное, подошли бы, предложили сотрудничество. Но этого же не было. Шпионские игры. Смешно. Напридумывала. Люди болеют, умирают, погибают сами по себе, как им на роду написано. Один уснул, поди, с сигаретой во рту. Вторая была неразборчива в половых связях. Ну а третья слишком любила последнее время выпить. Могла и паленой водки хлебнуть. У каждого своя карма. Ну а Эльза себе заболела и заболела. Она, Ирина, ни причем тут. Так Ирина Георгиевна пыталась успокоить себя. Но знала, что это все – самообман, и нужно быть готовой к худшему. Круг сужался. И тем более продолжало у нее самой нарастать упадок сил и депрессия, непонятные боли, общее физическое недомогание и мысли о самоубийстве. Надо было во всем разобраться. А для начала – немного отдохнуть.
Глава 7
Женя собиралась в театр. Она хотела сегодня выглядеть особенно эффектно. Все-таки Большой театр на гастроли в их город приехал. Событие! Мать даже, в честь этого, купила билеты и решила сводить их с Максимом, совсем, как в детстве, на представление. Тогда они втроем ходили на детские спектакли, сидели рядом с Максимом и незаметно щипались, а мать радовалась, что приобщила их к искусству. А в антракте Женя обычно требовала в буфете купить все выставленные бутерброды и пирожные, и очень злилась, что мать отказывалась все подряд покупать, потому, что то, что оставалось непопробованным, казалось особенно вкусным. А этот тихоня Макс стоял молча и ждал, пока мать что-то сама ему купит, он вообще ничего никогда не просил, а все равно ему доставалось столько же всего, как и Жене. Хотя это несправедливо. Подумаешь, племянничек, не родной же сын. А как он ее порой больно бил, когда матери не было дома! Чаще всего за дело, но все равно нечестно, она все-таки девочка. Недавно, придурок, пытался пристать, а какой-никакой брат. Зачем ей инцест? Ей и так парней хватает. У него тоже девчонок и женщин много было, но он ни с одной больше двух недель не встречался. Конечно, квартиру снимает. Свобода. Есть где разгуляться. А им с Володей негде любовью заняться. Кстати, он сегодня ее приглашал в клуб на рок-концерт. Успеет ли она после театра? Женя полтора часа понежилась в теплой воде, накладывая маску на лицо, истребляя малейшие волоски на нежной молодой коже, тщательно моя волосы шампунем и втирая средство для ухода за волосами. Вся ванная комната была заставлена сотнями разных красивых бутылочек, тюбиков и флаконов. Любимое место в доме, не считая кухни.
Потом Женя расчесывала и сушила волосы, втирала ароматные кремы – для тела, для рук, для ног, для лица, для шеи, для век. На это ушло еще полтора часа. Дальше пошло – ресницы, тени, подводка, тушь.
К двадцати годам она научилась подчеркивать достоинства своей внешности. Прошел еще один час. Дальше – выбор одежды. Была перерыта обычная куча вещей на полу, вышвырнуты вещи из шифоньера и комода. Часы пробили уже шесть часов. Нужно было торопиться. Выбрав новые брюки и новый комплект белья, Женя стала стаскивать с вешалок и откидывать в разные стороны кофточки. Наконец, одна, со страшной летучей мышью на спине, какой-то таинственной тенью на груди и надписью «Memento more!» - ей показалась самой подходящей. Надев черную кожаную полоску с шипами на шею, напоминающую ошейник для бойцовской собаки, и, побрызгавшись духами с феромонами, Женя почувствовала себя окончательно собранной, чистой, привлекательной. Она надела на ноги огромные ботинки, больше подходящие для негра – добровольца армии США, и гордо вышла на улицу. Как всегда, она опаздывала. До театра добралась на такси. У входа ее уже ждали Ирина и Максим. Мать, увидев Женю, даже отшатнулась: «Боже, зачем ты так в театр вырядилась? А вдруг не пустят?»
Максим засмеялся: «Ну ты в своем репертуаре, сестренка. Правда, сейчас в любом виде пускают. Мельпомена стала неразборчивой женщиной».
Они вошли в здание. Народ был одет по-разному. Кто-то по-простому, в джинсах и свитере. Мужчины постарше в темных костюмах, женщины в длинных красивых платьях и туфлях-лодочках на высоких каблуках. Но Женя такая была одна. Люди оборачивались, но это ее абсолютно не смущало. Прозвенел третий звонок, и они заняли места в зале. У матери был билет на второй ряд, а им с Максом достались места рядом, на седьмом. Погас свет. И тут Женя поняла, что она попала на оперу «Аида», которую возненавидела еще с девятого класса, когда она оказалась блокирована завучем и классной с двух сторон. Они ее не выпускали из зала и даже на антракте обсуждали выпуск праздничного номера школьной газеты, где Женя была редактором. И она не сумела убежать с оперы на свидание к мальчику – первокурснику из политехнического института у кинотеатра «Орион». И у Степы, так, кажется, его звали, тогда пропали билеты на «Основной инстинкт». Женя вообще больше любила балет. Язык танца ей был близок и понятен, она сама ходила в танцевальную студию, а в одиннадцатом классе занималась брейк–дансом. А вот слушать оперные арии, когда слов не разберешь, а поют артисты бесстрастно и нудно, ей не нравилось. Не задевало струны души, если говорить красиво. Максим сидел рядом неподвижно, и делал вид, что ему нравится. Другие тоже слушали внимательно. Женя начала ворочаться, не находя себе удобного места. Закрыла глаза, но уснуть не удалось. Тогда она, прикрыв мобильник рукой, и отключив звук, начала тайком переписываться с тремя друзьями sms-ками. Володин телефон был недоступен. Максим недовольно поглядывал на нее. Во время антракта они втроем гуляли в фойе театра. Мать взяла их обоих под руки. Отцепиться и сбежать было невозможно. Началось второе действие. Наконец, пришла sms-ка от Володи: «С дачи вернулся. Куда за тобой заехать?» - «В театр» - радостно написала Женя, и дальше посыпались Володины sms-ки: «Я на улице Кузьмина. Очень соскучился». «Еду по Заводской. Целую во все места». «Стою в пробке. Люблю.»
Женя так увлеклась перепиской, что не заметила, как Максим, скосившись, читает ее переписку. Прочитав: «Я жду у театра. Давай быстрее, чтоб не опоздать на концерт», Женя вскочила и, топая по ногам соседей своими огромными ботинками, направилась к выходу. Даже не простившись с Максимом. Он был в ярости.
Рок-концерт понравился Жене гораздо больше, чем опера. Выступали лучшие группы города. Большинство музыкантов Женя хорошо знала, но несколько групп слышала впервые. Одна из них ей особенно понравилась, захотелось познакомиться с ребятами, написать об их творчестве. Бармен, Володин друг, провел их в комнату к ребятам, где те расслаблялись после концерта. Познакомились, разговорились. Стали пить пиво, водку, какие-то коктейли. Оторвались по-полной. Напившись, ударник поспорил с Женей, что исполнит танец живота лучше, чем любая женщина, разделся до пояса и, спустив немного брюки, стал трясти своим формирующимся пивным брюшком. Гитарист, подыгрывавший ему, потом начал, как у шеста, танцевать эротический танец вокруг своей гитары, а клавишник стал выяснять со всеми отношения, но упал, и его щедро полили с ног до головы пивом. Было весело.
После знакомства с Женей, Володя все чаще нарушал спортивный режим. Так и на этот раз, он напился, еле дошел до машины. Женя решила, что Володя врежется в какой-нибудь столб, и решила помочь ему управлять. Так и ехали до ее дома, оба вцепившись в руль. Хорошо, что в два часа ночи на улицах не было ни прохожих, ни инспекторов. Машину поставили в укромном месте Жениного двора. Володя так и уснул в ней, не в силах больше передвигаться. Женя оказалась крепче. Качаясь, спотыкаясь о какие-то кирпичи и ветки, она добралась до подъезда и мужественно поднялась по лестнице на третий этаж. С трудом попав в замочную скважину ключом, открыла дверь и попала в руки своей дорогой мамочки. И тут она получила по полной программе. И за театр. И за пьянку. И за позднее возвращение домой. И за отношение к учебе. Но слова пролетали мимо, не задевали, лопались, как мыльные пузыри. Думать вообще не хотелось. Голова кружилась. Ноги не слушались. Главная цель была – добраться до своей комнаты, ничего не уронив и самой не упав. И ей удалось это сделать! Обернувшись к матери, Женя сказала заплетающимся языком:
- Сегодня уже поздно. Давай завтра поговорим. И я тебе все объясню.
Мать поняла, что говорить с ней бесполезно, и ушла в свою комнату. А дочь, не дойдя до постели, не раздевшись, легла на ковер и крепко уснула. А утром ей предстояло сдавать зачет по философии.
Глава 8
Ирина Георгиевна все-таки решила немного отдохнуть, привести свои мысли в порядок. Для этого больше всего подходила ее старая, еще родительская, дача. В дачном поселке царило запустение. Большинство участков было давно заброшено. Хозяева их, пенсионеры из НИИ, где работал отец, уже не могли на них трудиться, а их дети разъехались по городам и весям России и зарубежья искать себе работу и счастье. А та молодая поросль, что сумела успешно устроиться в новой жизни у себя в городе, предпочитала покупать участки и строить дома в более людных и престижных местах, поближе к городу. А Ирине здесь нравилось. Дом ее, еще довольно крепкий и внушительный, был окружен березами. У забора по периметру участка росли заросли малины. Несколько кустов смородины и крыжовника составляли основное достояние участка. Была еще клумба с непонятными цветами и большая площадка для отдыха, где загорали, жарили шашлыки и, выставив на улицу стол, обедали на свежем воздухе. Раньше, правда, были еще грядки и даже парник. Но потом некому стало заниматься земледелием.
Ирина третий день наслаждалась близостью к природе и одиночеством. Вот и сейчас она лежала на прогретом от земли и солнца ватном одеяле. Лучи солнца нежно ласкали обнаженное тело женщины, напитывая его энергией, расслабляя и успокаивая. Взгляд тонул в бездонье голубого неба. Слабый ветерок едва шевелил молодые листья на деревьях и обдувал приятной прохладой. Негативные мысли исчезли. Снова хотелось жить. Все неприятные ощущения в теле прошли, словно их и не было. Медленно тянулся долгий июньский день. Женя, сдававшая сессию и увлеченная новым приятелем, ехать с ней на дачу не захотела. Кричала, что ей нужно особое питание и внимание во время экзаменов, и мать должна быть рядом. Но, получив определенную сумму денег на карманные расходы, успокоилась и клятвенно пообещала во время сессии вообще не брать в рот спиртное, даже пиво.
Занятия с группой Ирина перенесла на следующую неделю. Клиентов тоже распределила на другие дни. Только здесь она поняла, как устала за этот год. Но сейчас купание в озере, пробежки по лесу по утрам, йога на свежем воздухе, да и просто вот такое валянье на солнце – совершали чудо. Ирина снова себя чувствовала молодой и полной сил. Организм настраивался на естественные ритмы Земли, леса, воды. Слух радовало пение птиц, зелень листвы успокаивала глаза. И зачем надо жить в шумном, загазованном городе, среди гула машин, агрессии толпы, духоты клетушек-квартир., безжизненного асфальта, вместо зеленой травы? Так лениво думала Ирина. Она начинала понимать отшельников, избегающих благ цивилизации.
Но тут ее вдруг как будто что-то подкинуло, она не могла больше лежать, вскочила и пошла в дом. Достала мобильник из сумки. Первые два дня он был отключен, а тут потянуло его срочно включить. Зачем? Наверное, что-то случилось в городе. Мобильник сразу же тревожно зазвенел. Костя. Что ему, интересно, надо? Ирина сказала: «Да, Костя» - и услышала измененный до неузнаваемости Костин баритон:
- Ира! Спаси меня!
- Что случилось, Костя?
- Я в областной больнице, в кардиологии и, кажется, умираю. Приезжай скорее!
- Костя. Я на даче. Буду через полтора часа. Не волнуйся. Все будет хорошо, я знаю.
Ира быстро собралась, оделась, вскочила в машину и рванула в город. К счастью, пробок на дорогах не было. Будний день. И она уже через час въезжала в ворота областной больницы. Быстро дошла до терапевтического корпуса. Узнала номер Костиной палаты, и через несколько минут в нее вошла.
Костя сидел на деревянной кровати бледный, в холодном поту, глаза его были испуганны. Он держался руками за грудную клетку и стонал.
- Костя, тебе врача вызвать? – спросила Ира, подходя к другу.
- Нет, не надо, - прошептал он, - Меня начинают укладывать, ставить капельницы, а мне от этого только хуже становится. Помоги мне, Ира. Это не предынфарктное состояние, как они думают, я знаю. Он распахнул больничную пижаму, и Ирина увидела две черные втянутые точки под соском в области сердца. Осмотрев ауру, она была поражена огромными разрывами в энергетической оболочке.
- Да, Костя, ты прав, это не инфаркт. Срочно уезжаем отсюда.
Костя испуганно спросил:
- Как? Куда? А вдруг я умру в дороге?
Ирина успокоила парня:
- Надо уехать подальше от источника воздействия. Туда, где я спокойно восстановлю твои полевые структуры. А если оставаться здесь, ты действительно умрешь.
Она помогла пошатывающемуся другу выйти из корпуса и пройти к машине, и повезла его к себе на дачу. По дороге Костя рассказал, как он заболел:
- Понимаешь, Ира, несколько дней назад начались какие-то странные недомогания, колющие боли. Я думал, грипп подхватил. Решил отлежаться. Дальше – хуже. А сегодня ночью несколько раз пронзила острая, кинжальная боль в сердце. Я даже потерял сознание. Пришел в себя, дополз до телефона и вызвал «скорую». Ну она ЭКГ, уколы внутривенно. А мне все хуже. Почувствовал, что уходит жизненная сила. Из больницы позвонил тебе. Хорошо, что ты сразу взяла трубку.
Костя никак не мог успокоиться. Его тонкое, одухотворенное лицо было искажено страхом, голос дрожал. Ирина поняла, что Костя по природе своей не боец, его необходимо поддержать, чтобы не сломался окончательно. Требовалась дополнительная информация.
- А как ты думаешь, Костя, кто это сделал? Тут не просто сглаз или порча, а конкретная, профессиональная работа.
- Понятия не имею.
- Может девушку какую обидел, она к черному магу обратилась?
- Да нет, вроде проблем с девушками последнее время не было. Я же, считай, целибат соблюдаю.
- А как дела с наследством? Или тайны какие государственные знаешь?
- Нет, Ира. В шпионские игры не играю. Миллионеров в роду нет. А родительская двушка в хрущевке им самим еще нужна.
Они доехали до дачи. И там Ирина, используя все известные ей методы, начала выводить Костю из состояния, близкого к полной потере энергии, и смерти. Сначала надо было восстановить полевые структуры ауры, чтобы из пробоин в ауре не вытекала жизненная энергия. Это она сделала с помощью метода Рэйки, используя напрямую космическую энергию. Потом поставила мощную зеркальную защиту. Поработала с дыханием. Завершила лечение молитвами перед семестрельной иконой Божьей матери. Косте стало легче. Ирина накормила его. Они сходили, выкупались в озере, посидели у камина и легли спать. И, хотя Костя захотел спать вместе на одном диване, оба были настолько утомлены, что сил на секс уже не было.
За три следующих дня Косте удалось практически восстановить свои силы и здоровье. Ире тоже. Кроме выполнения разных оздоровительных программ, они гуляли по лесу, купались, загорали, по вечерам у камина пили красные болгарские вина, разговаривали, занимались любовью.
На третий день, вечером, Ирина предложила Косте посмотреть будущее. Они налили в таз специально подготовленную обрядом воду, зажгли благовония. Мантрами войдя в транс, стали в полумраке комнаты, освещенной мерцающими свечами, вглядываться в рябь воды и одновременно увидели страшную картину.
Открытое окно на седьмом этаже, где Костя снимал квартиру и его безжизненное тело внизу, распластанное на асфальте. Костю затрясло. Ира обняла парня: «Послушай, Костя. Ты не должен заниматься целительством и вообще всякой эзотерикой, развитием экстрасенсорных способностей. Это не для тебя. То, что мы видим, случится, если не бросишь эти занятия. Тебе нужно, прежде всего, уехать из нашего города, лучше за границу. Ты же прекрасный программист. Но тебя по достоинству оценят в России лет через десять, не раньше. Поэтому уезжай. Живи в спокойной стране, спокойно себе работай, получай хорошие деньги. Путешествуй, женись, роди детей. Но не играй никогда в эти игры.»
Костя поверил. Помолчал. Спросил:
- А ты? Ты же сама рассказывала, что у тебя происходят разные страшные события в жизни, появились проблемы со здоровьем. Почему ты не уезжаешь?
Ира ответила:
- Костя. Я еще должна во многом разобраться, и кое-что сделать именно здесь. Я не готова уехать. Но обязательно, если захочешь, приеду к тебе в гости.
Это была их последняя ночь вместе. Костя был очень нежен. Но Ирина знала, что ей нужен другой мужчина. На следующий день она увезла парня в город. Костя заскочил к себе на квартиру, взял вещи, документы, деньги, и они поехали в аэропорт. И парень улетел к своим родителям в небольшой городок на Урале.
Глава 9
После краткого отдыха на даче, Ирина снова начала работать, Женя сдала сессию, перешла на последний курс и уехала с группой знакомых ребят сплавляться по горным рекам. Возражать было бесполезно. Максим улетел отдыхать с друзьями в Турцию.
К Ирине вернулась прежняя трудоспособность и хорошее настроение. Кроме работы, она вплотную занялась домашними хозяйственными делами. Закончила благоустройство загородного дома и участка (не сама, конечно, а с группой ландшафтных дизайнеров), выплатила все кредиты, разобрала отцовский архив. Убрала, наконец, в квартире.
Хотя евроремонт был сделан всего два года назад, квартира была уже изрядно захламлена. Особенно, комната Жени. И, разбирая завалы в этом медвежьем лежбище, Ирина обнаружила в шифоньере, за грязным бельем и пустыми банками из-под пива неприятный сюрприз. В темном пакете лежали свечи, зеркала, сушеные листья, клоки волос, острые предметы и исколотая кукла Вуду. Весь набор для проведения смертельно-опасных обрядов черной магии. Да, Женя одно время заинтересовалась эзотерикой. Но, как и все ее увлечения, это длилось недолго. И больше они на эту тему не разговаривали. Ирину даже удивляло равнодушие дочери к ее работе. А тут такое… Может, действительно, Женя пытается убить ее подобным способом? Сначала убила всех близких людей для Ирины из ревности и желания причинить ей боль. А теперь хочет избавиться и от нее. Но зачем? Да, действительно, они часто ругаются. Женька постоянно что-то требует, вымогает, считает себя обделенной и обиженной, уверена, что ее свобода ограничена матерью. Но пойти на такое… Чтобы жить одной в квартире как ей вздумается и гонять на ее машине? Хотя в судебных хрониках и пострашнее вещи описывают. Значит, она плохо знает свою дочь. К сожалению, в данном случае никакая защита невозможна.
Пару раз во время совершенно диких ссор, когда Женя, придя в неистовство из-за какого-то пустяка, орала и говорила отвратительные вещи – Ирина автоматически ставила защиту, но Женька после этого, сраженная своей же агрессией, начинала сильно болеть, и Ирине приходилось заниматься восстановлением ее здоровья. Но а если поставишь защиту не просто во время ссоры, а при магическом нападении, то убьешь свою дочь. Не ставить – погибнешь сама. Пока денег – купить Жене машину и квартиру, чтобы она, получив свое, успокоилась – нет. Главное, чуть-чуть подождать. Скоро пройдет полгода с гибели Николая и Леры, и Женя получит квартиру и машину погибшего отца. Надо ей это растолковать. И все-таки, она, видимо, ничего не понимает в воспитании. Как такое возможно - вкладывать все свои силы, способности, деньги в родную кровиночку – и в результате получать, вместо благодарности, постоянные скандалы, безобразное, можно сказать, асоциальное поведение, нежелание понимать интересы и чувства другого человека? Неужели она, Ирина, взрастила сама этот эгоцентризм, грубость, неряшливость, лень и все ее пороки. Или ей достался кармически такой подарок, который переделать, или обтесать, невозможно? Помогая другим людям своим лечением, советами, Ирина Георгиевна исцеляла им не только тело, но и душу, часто изменяла к лучшему даже их семейную жизнь и социальную адаптацию. Но повлиять на свою дочь она не могла, постоянно чувствуя не только ее внутренний отпор и внешнюю агрессию, но и сопротивление каких-то других, неведомых, темных сил. Ирина старалась развивать Женю и Макса гармонично. Она водила их по театрам и музеям, дома включала постоянно легкую классическую музыку. Занималась с ними спортом (плавание, лыжи, игры с мячом). Старалась совместными занятиями как-то сдружить детей. Но они были совершенно разные. Как отец, Ирина стала проводить с ними семинары. Но Жене было скучно по вечерам заниматься физикой и математикой, смотреть в телескоп. А, когда они на даче стали разглядывать в траве жуков, и мать начала рассказывать про их цикл развития, то семилетняя Женя перебила:
- Нет. Они не так живут. Вот эти два черных жука сражались только что травинками, как копьями за любовь божьей коровки. Она здесь главная принцесса. Но потом жуки показались ей грубыми и страшными, и она улетела искать себе жениха среди красивых стрекоз. Сейчас они устроят полеты над озером. И кто лучше пролетит – станет ее мужем.
После этого Ирина поняла, что у Жени богатая фантазия и способность к литературе. Тогда она стала сочинять с дочерью сказки, разыгрывать кукольные спектакли. Потом Женя начала писать стихи. Ее сочинения были лучшими в школе. А с седьмого класса, несмотря на свое отвратительное поведение, она стала редактором школьной стенгазеты. Женя легко поступила на факультет журналистики, ее заметки охотно печатает молодежная газета. Но разгульная жизнь дочери была ужасна.
Максим, наоборот, с радостью решал разные задачи, проводил физические опыты. Но ему мало было того, что давала Ирина, он требовал еще и еще. Тогда она отвела его в дом технического творчества детей и подростков, где Максим с удовольствием занимался в разных кружках. Лет с тринадцати он уже твердо знал, что станет инженером – изобретателем. Поступил на самый сложный факультет в техническом университете и закончил его с красным дипломом.
Да, она помогла своим детям найти призвание. Да. Они выросли оба красивыми, умными, привлекательными людьми, довольно эрудированными, по сравнению со своими сверстниками. Но что-то важное, не передаваемое словами, она им не смогла дать. Сострадание? Кормить синичек зимой семечками – видимо, этого мало. Но, может, духовность придет с годами? Интересно, откуда у Жени этот колдовской набор? И как она могла подействовать на других людей? Силенок таких нет. Может, кто-то из ее дружков помогал? И даже не магическим способом, а элементарно спалив дачу. Ирина усмехнулась. Ну это уж слишком, убивать по очереди своих родителей. Триллер разгоряченными мозгами насочиняла. Но все факты пока вписывались в эту версию. Другой не было. Отрицать очевидное нельзя. Но, как принято у ученых, для проверки любой теории проводится эксперимент. Ладно, время еще есть, что-нибудь придумаем. И Ирина продолжила уборку квартиры. А потом чистота окон, кухни с ванной – привели ее в отличное расположение духа. Точно по фэн-шуй. Чистота вокруг – чистота помыслов. Порядок в вещах – порядок в голове. Можно правильно конструировать модели будущего. Она приняла ванну, села в кресло, включила музыку Рахманинова и, не торопясь, стала грызть орешки, запивая их вкусным чешским пивом. Пока можно предаться простым житейским радостям, а проблемы решать по мере их поступления. Порой жизнь кажется тупиком без выхода. Но не надо паниковать. Любая проблема решится в нужное время. Высшие силы помогут, она надеялась, найти правильный выход в лабиринте судьбы.
Глава 10
Промелькнули жаркие июльские дни. Прошел дождливый август. Лето закончилось без особых происшествий. Из Турции вернулся довольный загорелый Максим. А еще ему удалось внедрить какое-то свое изобретение, усовершенствовать автоматическую линию по производству быстрого питания. Он получил хорошие премиальные и купил себе машину. Права у него уже были. Весь конец лета забавлялся со своей новой игрушкой. В сентябре начались занятия в институте. Женя училась, продолжала встречаться с Володей, который других парней к ней просто не подпускал, постоянно стараясь быть рядом. Еще она начала вести программу для молодежи по местному радио один раз в неделю. Интервью с неформалами и уличными гитаристами, рассказы о фриках и готах, встречи с представителями сексуальных меньшинств, клубная музыка и песни непризнанных гениев. Споры о сексе и политике. Викторины и конкурсы анекдотов. Вся эта трехчасовая программа напоминала неудобоваримую солянку, но пользовалась успехом у молодежи города.
Позвонил из Австралии в конце августа Константин, сказал, что подписал контракт с фирмой на пять лет. Снял хорошую квартиру. Работой и жизнью доволен. Только скучает. И потом надоедает постоянно говорить на английском. Приглашал в гости.
Ирина удивилась, как ему удалось так быстро оформить все документы и найти работу. Оказалось, что его дальняя родственница работала в московской фирме по подбору персонала за границу. Костя наплел ей какую-то историю про то, что за ним охотится уральская мафия. Родственница испугалась и быстро подобрала ему теплое местечко подальше от России. Она была довольна, что Костя жив, здоров и хорошо устроился. Сама Арбенина много работала. Жизнь шла размеренно. И, казалось, все тревоги и страхи остались далеко позади.
Однажды вечером позвонил незнакомый мужчина и взволнованно стал просить приехать Ирину Георгиевну в соседний небольшой городок N. Как он утверждал, вопрос шел о жизни и смерти его дочери. Из сбивчивого рассказа Ирина поняла, что девочку похитили и теперь требуют выкуп в размере трехсот тысяч долларов. Но отец не был уверен в том, что дочь останется жива. Если он выплатит эту крупную сумму денег.
Ира спросила: «А почему Вы решили обратиться именно ко мне? Для поиска пропавших людей существует милиция, разные спецподразделения».
Мужчина ответил: «Я слишком хорошо знаю милицию нашего города, они работают топорно. А о Вас легенды дошли даже до нашего города. Я умоляю Вас приехать. Все расходы я, конечно, оплачу. И гонорар Ваш будет очень высоким, несмотря на результат».
Ирина не любила заниматься поиском пропавших людей. Она всего пару раз делала это. Но информация с фотографий и вещей пропавших шла очень скудная. Буквально на какое-то мгновение показывалась неразборчивая картинка и тут же исчезала. И надо было расшифровать эту картинку с предельным напряжением мозга, от чего потом долго болела голова. Правда, ей удалось найти обоих пропавших. Труп сорокалетней женщины извлекли из заводи, недалеко от деревни, куда она поехала в гости к родственникам, но так и не доехала. Виноват был конюх из соседней деревни, встретивший женщину на дороге. Он изнасиловал и убил ее. Оказалось, конюх жил в деревне два года, по поддельным документам, а на самом деле уже дважды был судим за нанесение телесных повреждений и разбой. А мальчишку – наркомана родители с помощью милиции выволокли из подвала заброшенного дома в отдаленном микрорайоне, где он уже месяц жил с такими же подростками, сидящими на игле. Они только изредка по ночам выбирались из своей норы, нападали на прохожих, отбирая деньги, мобильники, золото, чтобы купить себе очередную партию опасного зелья. Всех их отвезли в наркологическую клинику.
Ирина хотела отказаться от предложения собеседника. А вдруг она ничем не сможет помочь и только затянет время поиска девочки? Но интуиция тут же подсказала, что она должна поехать и именно она спасет дочь этого мужчины. И тогда Ирина согласилась. Быстро собралась. Сообщила родственникам, что ей срочно нужно уехать на неделю. И отправилась на поезде в соседний город.
Утром на вокзале ее встретило трое мужчин: отец девочки, его брат и охранник. В машине Ирина Георгиевна попросила рассказать подробнее о происшедшем. Отец пояснил, что Кате пятнадцать лет. Она учится в школе недалеко от дома. Не пьет, не курит, наркотики не употребляет. Два дня назад вечером ушла к подружке и домой не вернулась. У подружки не была. На следующий день позвонил незнакомый мужчина и потребовал выкуп выплатить в течение одного дня. Но отцу удалось объяснить, что такую сумму он может собрать только за пять – шесть дней. Если на шестой день денег не будет – девочку убьют, пригрозил тот, и положил трубку. Конечно, определить номер, с которого звонили, не удалось. Ирине нужно было поближе познакомиться со всеми родственниками и друзьями Кати, посмотреть ее фотографии. Приехали в двухуровневую, шикарно обставленную квартиру. Но любоваться чужими хоромами было некогда. Ирина начала работать.
Расспрашивая подробности, стала сканировать ауру и мысли родственников. Мать, сорока лет, Нина Александровна, располневшая домохозяйка, страшно взволнованна. Даже думать ни о чем не может. Одни эмоции. Страх, отчаяние.
Отец, пятидесяти лет, Борис Сергеевич. Крепкий мужик. Жесткое лицо. Имеет криминальное прошлое. Не доверяет милиции, напряжен. Чувствует свою вину. Мало занимался, разговаривал с девочкой, не приставил охранника.
Брат девочки, Стас, двадцати лет. Студент. Подозревает всех и все. Основная мысль: найду – убью уродов. Действительно может.
Брат отца (дядя девочки) – Григорий Сергеевич, сорока пяти лет. Тоже взволнован, хочет отомстить. Но инфантилен, не сможет. Из «ботаников», не знает, что предпринять. Растерян.
Охранник. Равнодушно спокоен. Думает: ясно, родители девку, ослы, распустили, все позволяли, денег немерено. Вот по пьяни и залетела. Интересно, по какому разу ее там приходуют?
С фирмы приехали два заместителя Бориса Сергеевича.
Первый зам. Леонид. Доволен ситуацией. Направление мыслей: пока Борис этой выдергой занят, отправлю-ка я состав с рудой транзитом, минуя наш город, в Мурманск. Не меньше лимона баксов получится. А потом нигде не найдешь, ничего не докажешь. Подольше бы искали.
Второй зам. Евгений. Переживает: жаль Бориса. Вряд ли девчонку найдут. В какое время, бля, живем.
Потом Ирина попросила фотографии девочки. Сосредоточилась. Посмотрела. Пошла информация: девочка жива, но в опасности.
По ее просьбе начали приводить Катиных друзей и подруг. Сначала три девчонки – одноклассницы. Любопытство. Страх. Ноль информации.
Потом в комнату вошел Катин друг. Миша. Шестнадцать лет. Одноклассник. По виду совсем ребенок. Испуган. Трахаются уже полгода. Она ему сильно нравится. Ход мыслей: хоть бы не погибла, хоть бы не изнасиловали, хоть бы не погибла.
Мальчика отпустили. Ввели Веру, девочку, к которой собиралась Катя в тот вечер зайти в гости. Вера пояснила, что Катя у нее в тот день вообще дома не была и заходить не собиралась, виделись только в школе. Не врет. Правда не знает. Но по поводу пропажи подружки не переживает. Даже злорадствует. Что там в ее головке: кому-то все, а кому-то ничего, пусть теперь эта самодовольная дура помучается.
А теперь поищем в воспоминаниях. Начала задавать вопросы. Вера отвечала одно: «никогда не пили, даже пиво», «курить, ну что вы! Мы же будущие матери» и т.д. А вспоминала совсем другое. И образ Кати, представленный ее отцом, несколько отличался от действительности. Судя по воспоминаниям, Катя не была пай-девочкой. Много курила. Часто выпивала. Не только пиво, но и крепкие напитки. Любила знакомиться с разными мальчиками. Могла пойти, только познакомившись, с парнем в бар. Кроме Миши, была близка еще с двумя парнями, постарше. Но больше ничего, интересующего Ирину, она не выяснила.
Позвали следующую подружку. Наташа, шестнадцать лет. Проколоты нос, бровь, губы. Вся в черном. Пытается держаться уверенно, даже с вызовом. А в глазах и ауре – страх. Говорит, что в этот день вообще с Катей не виделась. Врет. Глаза бегают, руки напряжены. Почитаем мысли. «Нет, не узнают. Никто не видел. А что это за тетка такая? Так и зырит своими глазищами. Из ментовки что ли? Надо позвонить, предупредить».
Ага. Горячо. Ирина спросила: «Расскажи, Наташа, поподробнее, как ты провела тот день, когда пропала Катя».
Паника. Пытается держаться: «Ну я же уже рассказывала Борису Сергеевичу. Как обычно провела. Школа. Дом. Слушала музыку. Делала уроки. Никуда не ходила. Катю вообще не видела, даже в школе. Мы же в разных классах учимся. Я на год старше. Перемены короткие. Вот и не встретились».
А в голове совсем другое. Пошли картинки (воспоминания) того дня. Вот она сидит дома, красит ногти. Входит Катя. Что-то обсуждают. Подводят глаза. Выходят из подъезда. На улице уже темнеет. Никого нет. В отдалении, прикрытая тенью деревьев, стоит машина. Садятся в нее. Посмотрим машину поближе, приблизим изображение.
Тойота, номерной знак в131рр. Парень, которому лет двадцать семь - двадцать восемь, белозубо улыбается.
Следующая картинка. Машина едет на окраину города. Улица Бобруйская, шестнадцать. Поднимаются в квартиру. Там еще два парня.
Следующая. Пьют водку. Закусывают колбасой и шпротами. Гогочут. О чем-то говорят. Имена парней? Пришло – Руслан, Алексей, Виктор. Рустам –белозубый, Алексей – бритоголовый., в наколках. Виктор – чернявый, юркий. Начинают танцевать. Катя с белозубым. Медленный танец, целуются. Виктор подходит сзади и делает Кате укол. Та ойкает и падает. Алексей с Виктором затаскивают Катю в машину, увозят. Куда? За город. Заброшенная деревня. Покосившийся указатель «Зюзино». Дом на окраине. Девочка привязана к железной кровати. Чтобы не шумела, делают ей уколы с какой-то гадостью. Лица от нее не скрывают, значит, оставлять в живых не собираются.
Поток информации кончился. Ирина провела по разгоряченному лбу рукой и позвала мужчин, которые сидели в приоткрытой соседней комнате.
Она увидела их напряженные лица и сказала: «Пусть эта девушка расскажет всю правду».
Наташа задергалась: «Я ничего не знаю, ничего!» Ирина спросила: «А как Алексей и Виктор увозили подругу - тоже не видела?»
Наташа закричала: «Нет! Нет! Ничего не видела!»
Ирина продолжала: «И на улице Бобруйской не была? И в Тойоте с Русланом не ездила?»
Девчонка продолжала в истерике твердить: «Нет, нет, ничего не знаю, ничего не видела, ничего».
Борис Сергеевич подошел и наотмашь ударил Наташу по лицу, один, потом второй раз, позвал охранника и с угрозой произнес: «Сначала я тебя буду бить. Пока не изуродую твое лицо. А потом тобой займутся мои люди, пока все не вспомнишь, сука, все кости переломают!»
Девчонка, захлебываясь в слезах, начала рассказывать: «Я ничего не знала, плохого не хотела. Недавно познакомились с парнем, Русланом звать. Он в гости позвал, просил с подругой прийти, сказал, что весело будет, у него друзья прикольные. А там, на квартире, ничего не видела, куда делась Катя, я не знаю. Молчала, потому что Руслан сказал, что убьет, если кому что скажу».
Ирина сказала: «Тоже врет. Она в сговоре была. Сама навела на Катю. И все видела – и как ее кололи, и как увозили. А сейчас Катя в деревне Зюзино. Надо срочно ехать, ей там какую-то гадость вводят».
Борис Сергеевич приказал: «Едем! Народа побольше надо взять. И эту сучку возьмем!» - он кивнул на Наташу.
Они вышли на улицу. Откуда-то появилось несколько, с десяток, крепких парней. На пяти машинах, с бешеной скоростью, помчались в заброшенную деревню. Ирина любила быструю езду, но не до такой степени. Ее аж вжало в сиденье. Доехали молча и быстро. Спрятали машины в лесу, чуть не доезжая до деревни. Ирину и связанную Наташу оставили в машине с каким-то мрачным неразговорчивым мужчиной. Остальные побежали к дому.
Через полчаса было все кончено. Без шума и выстрелов. Притащили трех до полусмерти избитых парней, окровавленных, связанных, в разорванной одежде. Не церемонясь, их швырнули в микроавтобус. Туда же полетела и Наташка. За толпой подошел Борис Сергеевич, который бережно нес на руках свою дочь.
Она была без сознания, но жива. Ирина Георгиевна осмотрела девушку и сказала, что ее надо везти в больницу, поставить капельницу, чтобы вывести из организма большую дозу снотворных и наркотиков. Похитителей Борис Сергеевич приказал брату с сопровождающими отвезти в милицию: «Теперь можно. Не навредят. Они сейчас дадут чистосердечные признания». Дочь сам повез в больницу. Ирина страшно устала. Ее доставили в лучшую гостиницу города, где был забронирован номер люкс. Приняв душ, она легла на шикарную кровать и сразу же провалилась в глубокий сон.
На следующий день Григорий Сергеевич возил ее по городу, показывая достопримечательности, они сходили даже в местный музей. Обедали в лучшем ресторане города. Он много говорил, рассказывал о себе, фирме брата, где он работает уже несколько лет, о рыбалке и поездках за границу. Ирина больше молчала и слушала собеседника. Она еще чувствовала усталость и опустошенность после вчерашнего. Вечером Григорий привез Ирину домой к Борису Сергеевичу, там уже был накрыт стол. Ее ждали. Мать Кати не знала, как отблагодарить спасительницу, и все время то смеялась, то плакала. Девочка уже была дома. Ослабевшая и напуганная, она лежала у себя в комнате. Когда Ирина вошла к ней, Катя слабо улыбнулась и сказала: «Спасибо!»
Во время ужина обсудили события вчерашнего дня. Борис Сергеевич все допытывался, как Ирине удалось расколоть Наташу, как она узнала имена преступников и место, куда спрятали дочь. Ирина отшучивалась. Потом Борис Сергеевич предложил остаться Ирине Георгиевне у них в городе, на должности его заместителя по связям с общественностью (читай – чтобы отслеживать происки конкурентов по бизнесу).
Григорий Сергеевич начал намекать, что он одинок и давно мечтал о такой жене, как Ирина. Все это было приятно слушать. Она обещала обдумать оба предложения и через некоторое время дать ответ, а пока ей нужно возвращаться домой. Борис Сергеевич вручил ей конверт с тридцатью тысячами долларов. Григорий отвез Ирину в гостиницу.
Она прекрасно выспалась и на следующий день уже чувствовала себя отдохнувшей. Григорий Сергеевич отвез ее на вокзал, посадил в отдельное купе и втащил еще какие-то коробки.
- Что это? - удивилась Ира.
- Подарки от Нины Александровны. Она от чистого сердца. Не отказывайтесь, берите.
- Хорошо, спасибо. И Вам большое спасибо. За экскурсию. За внимание.
- Со мной Вы всегда будете окружены вниманием и заботой, почувствуете себя любимой женщиной. Решайтесь! – сказал Григорий.
- Хорошо, я подумаю, - улыбнулась Ирина.
Проводница попросила провожающих покинуть вагоны. Они расцеловались. Григорий выпрыгнул на перрон, помахал рукой. Поезд тронулся.
За окошком пробегали дома и деревья, полустанки, леса и поля. И жизнь казалась такой же длинной, еще не познанной дорогой.
Поезд прибывал поздно вечером. Как она потащит эти коробки, подумала Ирина и стала звонить домой. Никто не брал трубку. Женин мобильник был недоступен. Куда она могла деться в воскресенье? Не дозвонившись, Ирина позвонила Максиму и попросила встретить на вокзале.
В половине первого ночи поезд прибыл в родной город. Максим стоял на перроне и улыбался: «Ну как, Ирэн, поездка?»
- Отлично, Макс, даже не ожидала, что мне удастся такое сделать.
Максим подхватил коробки, и они пошли к его машине. Катясь по знакомым улицам, Ирина вкратце рассказала про поиски похищенной девушки. Макс был в восторге, он донес коробки до квартиры. Но, чувствовалось, торопится домой. «Наверное, его ждет какая-то подружка» - подумала Ира и отпустила парня.
Глава 11
Ирина открыла дверь и вошла в квартиру. Громкая музыка. Запах сигарет и перегара. Значит, у Женьки очередная пьнка. Вошла в туалет. На полу, уткнувшись головой в унитаз, спала какая-то девушка с длинными распущенными волосами. Рядом стоял, покачиваясь, пьяный парень в расстегнутой белой рубашке и пытался разбудить подругу. Пол вокруг был испачкан блевотиной. Парочка не заметила женщину. Ирина прошла на кухню. Стол, заставленный грязной посудой. На полу – пустые бутылки, из раздавленного пакета с майонезом растеклись белые пятна, кафель на стенах перемазан кетчупом. На плите сковорода с чем-то подгоревшим. Из засоренной, так же переполненной грязной посудой, раковины, на ламинат вылилась лужа грязной воды. Из крана капало. Ирина завернула кран. Вытерла ламинат, чтобы не вспучился, и все больше закипая от злости, прошла в гостиную. На столе стояли тарелка с объедками, недопитые бутылки. На персидском нежно-бежевом ковре были огромные красные пятна от пролитого вина, пепел, окурки. Кругом валялись пустые банки, бутылки, осколки от разбитых французских фужеров. На диване, раскинув руки, открыв рот и сипло дыша, спал, прямо в грязных джинсах и кроссовках, незнакомый парень, рядом с ним лежал шприц.
Стоило столько работать, вкладывать силы и деньги в евроремонт, чтобы все это за несколько часов изгадил весь этот пьяный сброд? Ирина прошла дальше. Из комнаты Макса раздавался скрип кровати и стоны. Она сделала еще несколько шагов и вошла в свою комнату, включила свет и обнаружила на любимом диване парочку в недвусмысленной позе. Девушка завизжала. Парень возмущенно обернулся:
- Какая падла мешает?!
Ирина заорала:
- Вон из моей комнаты! Вон из моего дома!
Парочка испуганно вскочила, схватила одежду и выскочила за дверь. Ирина вышвырнула им остальные шмотки. Она открыла сейф, проверила деньги и драгоценности. Положила заработанные доллары, ввела новый код и закрыла сейф. Выгнала парочку из комнаты Макса. Выплеснула ведро воды на парня с девушкой в туалете. Дала им по стакану воды с нашатырем. Немного придя в себя, они тоже ушли. С парнем в гостиной было труднее разобраться, но его тоже удалось привести в чувство и выставить. Дошло до главного. Ирина вырубила музыку и вошла в комнату дочери. Та лежала и целовалась с парнем, которого, кажется, звали Володя. Ирина закричала:
- Вон из моего дома! Подонки! Изгадили все, что можно!
Володя вскочил и, прикрываясь одеялом, путаясь в джинсах, начал судорожно одеваться.
Ирина сказала дочери:
- Что ж ты делаешь, тварь?! Пьянки, наркотики, вся эта грязь, изгаженная квартира… В моей кровати – и то трахаются какие-то уроды. Да как ты можешь?! Все, мое терпение лопнуло.
Но Женю трудно было смутить или выбить из колеи. Она накинула халат и вскочила. Сузив глаза, с ненавистью закричала:
- Что ты орешь на меня! Кто дал тебе право выгонять моих гостей? Это не только твоя квартира, но и моя! И я, как хочу – так и живу! Это мои гости! Подумаешь, квартиру запачкали. Все бы убрали. А ты чего домой так рано приперлась? Сама сказала, что через неделю вернешься. Поди, никуда и не ездила. Просто решила меня проверить. На целомудренность. А я вот такая и меняться не собираюсь по твоей прихоти.
Ирина не выдержала:
- Молчи, дрянь! Ты хоть копейку вложила в этот дом, в этот ремонт? Только гадишь и рушишь все вокруг себя. Что ты вообще сделала хорошего в этой жизни?
- А ты что сделала хорошего? Компостируешь мозги гаданием и целительством полуграмотным дурам! А они тебе денежки несут в клювике.
- Да ты на эти деньги живешь, ешь, пьешь и учишься! Просто так люди деньги не принесут. Они пользу получают от этого.
- Сколько меня можно попрекать деньгами?! Да подавись ты ими, засунь себе в жопу. Ты обязана меня кормить и учить, раз родила. Я тебя об этом не просила!
- Никто тебе ничего не должен. Тебе скоро двадцать один год. А ты ни то, чтобы деньги зарабатывать, кровать за собой убрать не можешь, чашку не помоешь. Что за рентные установки?!
- Ах, какие мы умные слова знаем! – произнесла Женя с издевкой.
- А ты что, совсем решила скурвиться и спиться?
- Я просто хочу жить, как все люди, а не превращаться в сушеную воблу, как ты. Из-за тебя я безотцовщиной росла, ты даже мужа не смогла удержать. И сейчас без мужика живешь, даже плохонького не можешь завести. Вот от зависти и бесишься.
- Все. Надоело. Убирайся из моего дома, тварь неблагодарная, - устало сказала Ирина.
- Что, заело? Молодость ушла. Теперь способна только молодых выгонять. Чужую любовь, конечно, затоптать легко.
- Да о какой любви ты говоришь? Трахаетесь, как кролики. Через каждую неделю с новым кобелем спариваетесь. Триппер у вас сплошной, а не любовь.
- Еще неизвестно, ты чем в юности болела.
В ответ на это, не сдержавшись, Ирина дала дочери пощечину. Та закричала:
- Ты мне только жизнь портишь! Ненавижу тебя!
И в этот момент Ирина почувствовала кинжальный удар в сердце, потом еще и еще один. Она схватилась за грудь, застонала и стала оседать. А Женька продолжала орать:
- Не притворяйся! Знаю я твои штучки. Изображаешь тут смертельную больную!
Но Ирина уже не могла ей ответить, она лежала на полу и постепенно теряла сознание. Последней ее мыслью было: «А стоит ли цепляться за жизнь, если меня ненавидит собственная дочь?»
Женя продолжала что-то орать, когда в комнату вошел Володя. Он забыл барсетку с ключами от дома и машины, кошельком и мобильником. Хотя и не хотелось встречаться с матерью Жени, но пришлось вернуться. Дверь в квартиру была открыта. В комнате, на полу, он увидел лежащую без сознания Ирину Георгиевну. Она синела на глазах. Парень испугался, но не растерялся и набрал «03», закричал в трубку: «Скорая! Женщина умирает! Сердечный приступ!»
До Жени не сразу дошли Володины слова, а, когда она посмотрела на мать, то поняла, что случилось нечто страшное. Кинулась к ней, начала трясти: «Вставай! Вставай! Ну что ты лежишь?!»
Им повезло. Диспетчер передала вызов проезжавшей недалеко от их дома кардиобригаде. Буквально через несколько минут в квартиру входили два врача: женщина в годах и молодой парень, чуть постарше Жени.
Освобожденная душа пыталась улететь в иные сферы бытия, но что-то ее не отпускало с Земли. Сверху было видно, вокруг женского тела четверых обеспокоенных людей. Мужчина в белом халате сказал: «Пульса нет – тоны сердца не прослушиваются», и начал делать непрямой массаж сердца. Женщина вводила в вену, а потом внутрисердечно какие-то лекарства. Чья-то команда: «Дефибриллятор, быстро. Разряд!» По сердцу прошел удар током. И еще раз. Мужчина обрадовался: «Завелось!» Появился пульс, дыхание. Сознание не возвращалось. В голове только появилась вялая мысль: «И зачем они суетятся? Не хочу возвращаться» - и снова наступила темнота.
«Скорая» с сиреной помчалась в областную больницу. Душе тоже пришлось тащиться следом. Пролетая над ближайшими домами, душа увидела в единственном освещенном окне сидевшего за компьютерным столом Максима. Около него стоял какой-то прибор. А рядом лежала восковая кукла, в которую он втыкал и втыкал огромную иглу, хотя она уже вся раскрошилась. Душе стало все ясно, но уже было поздно что-то менять.
А Женя ехала в машине скорой рядом с матерью, вцепившись, как в детстве, в ее руку, и твердила одну фразу: «Мамочка, не умирай! Ну, пожалуйста, не умирай!»
Глава 12
Женя проснулась в слезах. Ощущение какой-то безысходности пронизывало все ее существо. Почему? Она не сразу вошла в реальность. Сначала почувствовала неприятный вкус во рту и головную боль. Это с похмелья. Но дело не в нем. И вот оно вернулось, восприятие действительности, и она все вспомнила.
Мать. Беспомощная, под капельницами, в реанимации областной больницы. Ни на что не реагирующая. Можно кричать сколько угодно, и она не услышит. Можно делать что угодно, и она не увидит. Ей теперь все равно, что происходит вокруг и каково живется сейчас ее дочери. Женя привыкла к тому, что постоянно рядом есть человек, контролирующий, определяющий ее жизнь, иногда даже слишком, но зато всегда готовый прийти на помощь советом, делом, деньгами, да и просто ободряющим взглядом. А сейчас она оказалась как бы в безвоздушном пространстве. Пустота и безысходность вокруг, тем более, вчера врачи сказали, что три недели без сознания – это очень плохо. Фактически, мать уже умерла, умер ее мозг. И даже, если она очнется, никогда не будет полноценным человеком. Растительное существование на всю оставшуюся жизнь. В это не верилось. Как это она, такая сильная и уверенная в себе женщина, не будет читать свои умные книги, принимать пациентов, командовать?
Вовка храпел рядом на диване. Женя брезгливо перелезла через него. Во сне лицо его, с полуоткрытым ртом, казалось отечным и некрасивым, а запах перегара был вообще невыносим. И Женя поняла, что не любит парня и никогда не выйдет за него замуж.
Пошла на кухню. Неожиданно захотелось есть. Открыла холодильник, но в его белом, урчащем чреве было пусто.
Только хотела закричать гневно:
- В этом доме жрать нечего! Неужели трудно купить еды! – и осеклась…
Винить-то было некого. Мать, наверное, уже никогда больше не привезет полную машину продуктов. А она не будет перебирать их и недовольно бухтеть: «А я хотела мангового сока. Ты же знаешь, что томатный и апельсиновый я не люблю. Думаешь только о себе, и т.д.»
Включила кофеварку. На запах кофе из спальни приперся помятый Володя. Одной рукой он почесывал свои лохматые кудри, а второй протирал заспанное лицо, и громко зевал.
Женька неожиданно зло спросила:
- Ну что, выдрыхся? На занятия сегодня пойдешь?
- Нет, не пойду. Не охота.
Голосом Шевчука у него заорал мобильник. Вова приложил трубку к уху, слушал собеседника, но долго не мог понять, что от него хотят. Потом сказал: «Мы посоветуемся. И я перезвоню».
Женя заинтересовалась: «Кто там в такую рань?» Часы, как бы в ответ, ехидно пробили одиннадцать часов.
Вова ответил: «Да мужик вчерашний, в ресторане познакомились, куда мы после бара зашли. Приглашает у него на коттедже пару дней отдохнуть. Говорит, хотя осень, а у него красота там. Рыбалка. Сауна. Шашлык. И все такое… Давай, поедем. Развеешься хоть немного».
Женя вздохнула. Ей, действительно, захотелось куда-нибудь уехать от этой безысходности, из дома, где все напоминало об умирающей матери.
Володя продолжал настаивать: «Жека, все равно Ирине Георгиевне ты ничем помочь не можешь. Ты же не врач. Да они тебя сами в реанимацию на пять минут в день только пускают. Давай, поедем. Когда еще такая возможность представится? И учиться скоро надо будет серьезно. Тренировочные сборы начнутся. У тебя – радио, диплом. Некогда развлекаться».
И Женя решилась.
Она смутно припоминала какого-то здорового, видного мужика, чуть старше тридцати, с которым они познакомились, будучи уже изрядно навеселе. Сначала мужик вызвал у нее смутную неприязнь, кого-то он ей немного напоминал. Но потом это ощущение прошло. Его зовут, кажется, Валерий. Он угощал их коктейлями, стал рассказывать анекдоты и неприличные байки. И показался им компанейским парнем. Потом они пили на брудершафт и расстались друзьями, обменялись даже телефонами.
Она спросила: «А все-таки, чего ему нужно от нас? Едва знакомы, и в гости зовет?»
Володя хихикнул: «Может, ночью, тайком, в спальне нас хочет заснять, чтобы пополнить свою коллекцию порнушек. Или попытается присоединиться третьим. Но ничего, нас же двое, отобьемся от его грязных домогательств» - и он гордо раздвинул свои могучие плечи и сжал огромные кулаки боксера-профессионала. Володя был достаточно уверен в себе. И Женя с удовольствием поглядела на его обнаженный торс. Ей нравились крепкие сексуальные мальчики. Не проверять же, в самом деле, на свиданиях у парня коэффициент интеллекта, там есть, чем другим заняться. А разговоров о высоких материях хватает и в институте.
Женя согласилась на поездку, и Володя позвонил их новому другу. Они договорились встретиться в ним через три часа. Необходимо было привести себя в порядок, принять душ, заехать к матери в больницу
В палате реанимации никаких изменений не было. Бледное, безжизненное лицо матери. Трубка у нее в горле. Аппарат, закачивающий воздух в легкие, этим поддерживающий ее жизнь. Капельницы вокруг. Снова от жалости и отчаяния оборвалось сердце. И Женя выбежала из палаты.
Новый друг, его звали, точно, Валерий, уже ожидал их у ворот больницы. Володя оставил свою машину на платной автостоянке, они сели в Мерседес Валеры и поехали отдыхать. Он лихо вел машину, и они буквально летели по новой трассе со скоростью ста шестидесяти километров в час. Из саббуфера долбила громкая музыка, так что даже слов друг друга не было слышно. Да разговаривать и не хотелось. Женя наслаждалась быстрой ездой и музыкой. Настроение постепенно улучшалось. Они свернули на проселочную дорогу, проехали еще пару километров. Машина остановилась.
Валерий выключил музыку и сказал:
- Вот мы и приехали.
Ребята вышли из машины, и увидели двухэтажный коттедж, окруженный забором, на берегу пруда. Женя еще не бывала в этих местах и удивилась, что вокруг нет других дач. Валерий пояснил, что это место – заказник, и строительство здесь запрещено, а ему удалось здесь построить свой «домик» по великому блату.
Мужчина предложил ребятам погулять полчаса, пока он загонит машину в гараж и немного приберется в доме.
Володя с Женей стали бродить по лесу, обошли пруд. Места, действительно, были красивыми. В городе, поглощенная своими переживаниями, Женя и не заметила, как закончилось лето, и наступила осень. И сейчас березы в разноцветном убранстве, шуршащая листва под ногами, гладь пруда, свежий воздух, приятной прохладой наполнявший грудь – все это вызывало какой-то тихий восторг и одновременно с этим щемящую грусть.
Потом они подошли к дому. Мужчины стали жарить шашлыки, Женя нарезала овощи, хлеб. Открыли красное вино. Постепенно проходила неловкость нового знакомства. Пошли тосты, анекдоты. Шашлык оказался мягким и сочным, вино терпким и ароматным. Они все раскраснелись от прогулки на свежем воздухе, от вина, разговоров. Валерий много ездил по стране, попадал в разные забавные ситуации и умел об этом интересно рассказывать, смачно украшая свою речь матерками. А потом он вынес гитару, спел несколько красивых блатных песен. Женя тоже, подыгрывая себе, исполнила пару любимых песен. И даже Володя, зная всего два аккорда, попытался что-то исполнить.
Потом Володя с Женей снова гуляли, плавали по пруду на весельной лодке, гребли поочереди. День проходил чудесно. Валерий занимался хозяйственными делами, от помощи ребят он отказался. Никаких приставаний или грязных намеков с его стороны не было. Когда стемнело, хозяин позвал их ужинать. Они сидели на первом этаже в гостиной комнате у камина. На низком столике стояли легкие закуски. Удобные мягкие кресла, шкуры под ногами. Все казалось созданным для отдыха, расслабляло. Жене даже захотелось остаться здесь, в этом удобном доме, уютной гостиной. Она подумала, интересно, насколько сексуален Валерий? Может, он их позвал, потому, что влюбился в нее? Она искоса поглядела на хозяина дома- и ее поразили его холодные, как-то странно оценивающе оглядывающие их с Володей, глаза. Ощущение непонятного беспокойства пронзило вдруг все тело, сфокусировавшись потом сосущей тревогой в области солнечного сплетения. Но хозяин с улыбкой поднес ребятам стаканы с глинтвейном и Женя отогнала прочь свои неприятные чувства. Чего ей бояться? Рядом – сильный защитник. Она пару раз видела, как Володя дерется. От его ударов противники улетали в противоположный угол комнаты, падали кверху ногами на столы, разбивая посуду, поскуливая, выплевывали выбитые зубы. Правда, потом, опасаясь милиции, им приходилось очень быстро бежать по пересеченной местности, Но бегали они оба хорошо. Страх прошел. Они сидели, потягивая глинтвейн, любовались огнем в камине и лениво перебрасывались фразами.
Через некоторое время на Женю стала наваливаться усталость и сонливость. И она провалилась в глубокий, очень глубокий сон. Володя встал, подошел к девушке и попытался ее разбудить: «Женя, ну ты че, проснись, еще рано совсем». Но неожиданно сам упал без сознания.
Глава 13
Их пробуждение было кошмаром. Боль во всем теле. Озноб. С трудом открыв глаза, Женя увидела нечто страшное. Они с Володей были оба крепко привязаны к каким-то толстым металлическим столбам, похоже, трубам, в противоположных углах комнаты без окон, напоминающую операционную. Кафельные столы и пол. Круглые лампы, ярко освещающие помещение. Посредине комнаты стол из темного мрамора. А второй стол еще в одном углу комнаты, и на нем разложен набор разных колюще-режущих инструментов. Пилы. Ножи. Кусачки. Нет, это был не какой-то ужасный триллер. Типа «Пилы» или «Хостела». Это была реальность. Хуже, чем в ее кошмарных снах. Там она убегала, пряталась и могла спастись. А здесь, голая, привязанная, как какая-нибудь букашка к холодной трубе с заломанными руками и вывернутыми ногами, она была беспомощна и обречена. Так же, как и Володя.
В комнату зашел Валерий. И она поняла, кого он ей напоминал в начале знакомства. Доктора Филса, маньяка–убийцу сиротки Джейн. Он был обнажен по пояс, в кожаных штанах с фартуком мясника. Улыбаясь, спросил: «Ну что, проснулись, друзья?»
Володя открыл глаза, в ужасе обвел помещение взглядом и прохрипел: «Валера, кончай, друг, ну, поразвлекался, попугал нас – и хватит. Давай лучше сексом втроем займемся! Или хочешь выкуп? У меня родители достаточно богаты. Уплатят – тебе на коттедж в Испании хватит».
Валера ухмыльнулся: «Есть вещи гораздо приятнее денег и секса. А я не привык отказывать себе в удовольствиях».
Он подошел к столу и, взяв тонкий острый стилет, направился к Володе.
- Нет! Нет! Нет! – закричала Женя.
- Заткнись, сучка. До тебя очередь еще дойдет, – обернулся Валерий к ней.
Женю от страха начал бить озноб. А Валерий начал спокойно и методично колоть Володю в разные участки тела: руки, ноги, живот. Под непрекращающиеся крики парня он потом стал острием тупого ножа писать на его теле буквы. Нож разрывал кожу. Сочилась кровь. Кровавые буквы слагались в кощунственные слова. На некоторое время садист прекратил мучения. Он выкурил сигарету, любуясь сделанным.
Женя кричала, пыталась уговорить бандита отпустить их, угрожала ему. Но Валерий подошел к ней со стилетом, и угрожающе рявкнул:
- Еще одно слово и я выколю тебе глаза.
И Женя замолчала. А маньяк взял со стола кусачки и начал по очереди откусывать ими пальцы на ногах у парня. Звериные крики несчастного еще больше возбуждали мужчину. Большими ножницами он отрезал половые органы своей жертвы, стал ими играть, обмазывая себя стекающей кровью, облизывал их и стонал от удовольствия. Володя истекал кровью. Он уже не кричал, а покрылся холодным потом и постепенно терял сознание. И тогда Валерий взял тесак и вспорол им снизу вверх живот юноши. Из огромной раны вывалились розовые петли тонкого кишечника.
Женю начало рвать.
Володя издал последний вздох – и голова его бессильно повисла. Убийца рассек ему грудную клетку и вырезал его сердце. Глаза его горели ярким пламенем безумия. Он стал, урча, есть вырванное из груди сердце юноши. Весь в крови, урчащий, как дикое животное, с безумными глазами – он казался Жене воплощением ада на Земле. И действительно, был им.
Девушка потеряла сознание.
*** ***
Очнулась она от потоков холодной воды, льющихся на ее обнаженное тело. Женя открыла глаза – и не поверила себе. Напротив стоял Максим – и поливал ее из шланга. Он насмешливо улыбался. Женя была поражена: «Максим? Ты здесь? Ты приехал меня спасти?»
Максим отключил воду: «Да, детка, я здесь, ты права. А вот насчет спасти – это еще очень большой вопрос».
Открылась дверь – и вошел Валерий, Женя с ненавистью посмотрела на убийцу:
- Вы знакомы?
- Конечно, детка. А кто, ты думаешь, так удачно срежиссировал весь этот спектакль?
- И ты называешь это спектаклем? Пытки и убийство моего жениха? – дернулась Женя.
Окровавленный труп продолжал висеть на соседнем столбе.
Максим с угрозой произнес:
- Не серди моего друга, иначе все это произойдет сейчас и с тобой!
Женя была ошеломлена: «Максим, Макс, неужели ты способен убить свою сестру? Мы же близкие люди. Моя мать вырастила тебя. Как ты можешь сделать это?»
Макс зло оборвал девушку:
- Ты всю жизнь презирала меня, ненавидела за то, что твоя мать уделяет мне много внимания. Ты отвергла мою любовь, а предпочитала других, безмозглых парней с накачанными мышцами. Так за что я должен тебя щадить?
И Женя заметила в его глазах такой же огонек безумия, как и у Валерия. Ей пришлось срочно менять тактику поведения. Она начала со страстью в голосе говорить:
- Макс! Неужели ты ничего не понял? Я же всю жизнь, с самого раннего детства, любила только тебя. Но я скрывала свои чувства грубыми выходками, усмешками, флиртом с другими. Как ты думаешь, почему я постоянно меняла пацанов? Просто никто не мог заглушить мою любовь к тебе. А я старалась как-то забыться, но не могла. Я же знала – мы брат с сестрой, и это – противоестественно, любить друг друга. Да и мать бы нам не позволила. А теперь, я думаю, это все неважно. Я читала – Дарвин был женат на своей двоюродной сестре и Эйнштейн тоже. И мать нам теперь не помешает.
И она вполне натурально заплакала.
Максим сначала недоверчиво слушал сестру, потом черты лица его смягчились, и в глазах появилась надежда. Слегка заикаясь, он произнес: «Неужели это правда?»
- Да, да, конечно, Максим. И я докажу тебе это. Только развяжи меня. Руки и ноги уже онемели.
Максим крикнул Валерию: «Развяжи ее!» Но тот сначала заартачился: «Зачем? Ты же мне ее обещал».
Но Максим настаивал: «Надо! Иначе как она подпишет бумаги? А через несколько часов я ее отдам тебе».
Валерий угрюмо согласился: «Хорошо. Но смотри, друг, не поддавайся на ее лживые чары. Все равно надо замочить. Слишком много знает».
Максим усмехнулся:
- Не беспокойся, друг. Я только возьму свое.
Женю развязали. Из-за острой боли в онемевших ногах, она сначала не могла идти, чуть не упала, но Максим ее поддержал, помог подняться из подвала в гостиную. Они сели за стол. Не верилось, что всего несколько часов назад они сидели здесь с Володей, ели ветчину, пили пиво, смеялись над анекдотами Валерия. А потом был отравленный глинтвейн.
- Сначала займемся бумагами, - сказал Максим, открывая дипломат.
- Какими еще бумагами? – удивилась Женя.
- Ты напишешь отказ от всего имущества матери в мою пользу. А потом еще письма друзьям, что уезжаешь в Турцию. К жениху, с которым познакомилась на отдыхе в прошлом году. Милиция начнет расследование. В жениха, конечно, не поверит, но уж всех сутенеров, продающих наших девушек в заграничные бордели, потрясут.
- А нотариус?
- У меня он прикормлен.
- А если мама умрет, а меня не будет на похоронах?
- Зная твое взбалмошное и, мягко говоря, неадекватное поведение, никто не удивится.
- Но Володю-то будут искать, и меня вместе с ним.
- Его машину я уже угнал и продал на детали. А с его мобильника придет родителям sms: «Уехал с другом на неделю в горы. Если позвонит Женя, скажите ей, что между нами все кончено». Пусть следователи башку свою сломают, пытаясь что-то понять.
- Ну ладно, следы ты свои замел. А мне-то как быть? Как только я напишу бумаги, вы меня все равно убьете. Зачем же я буду их подписывать? – подумав, сказала Женя.
Макс нахмурился:
- Умереть можно по-разному. Быстро, без боли или в ужасных мучениях. И есть шанс, если будешь умницей, вообще останешься в живых.
Женя усмехнулась: «А где гарантия приятной смерти? Да, кстати, Максим, зачем тебе деньги?»
- Для моих разработок.
- Каких? – удивилась Женя.
- Для усовершенствования этого прибора, - Максим вытащил из кармана какую-то маленькую коробочку, - он произведет переворот в мировой технике, вообще в истории человечества. Твоя мать не поняла этого, не помогла мне. И она за это поплатилась. Да, у нее очень сильная энергетика, гораздо сильнее моей. Но я могу усилить энергию своей воли в десятки, сотни раз. Я могу управлять любым человеком в радиусе пятнадцати километров. И даже твоей матерью. Это потенциатор эмоционально-психической энергии. Я его зову Пэпэшка. Моя Пэпэшка – и он ласково погладил коробочку.
- Неужели он действует? – удивилась Женя.
- Посмотри! – Макс отошел на несколько шагов, включил прибор, навел на Валерия и ущипнул себя за руку. Женя увидела, как едва заметный голубоватый пучок, идущий от прибора к Валерию – тот вдруг вскрикнул от боли, схватился за руку и заорал: «Кончай свои дурацкие шутки, Кулибин!»
Но Максим продолжал: « А теперь смех». Он засмеялся и перевел луч на Женю. И та, неожиданно для себя, начала хохотать, пыталась удерживаться и не могла. Максим выключил прибор и самодовольно спросил:
- Ну как?
- Потрясающе, - сказала Женя, и помолчав, спросила – Это ты убил мою мать?
- Ну не совсем убил. Раньше это называлось порча. А у меня средневековая порча, с использованием куклы Вуду, помноженная на технические достижения ХХI века и на гений творца, ноу-хау. Новая технология воздействия на жертву.
Откуда-то всплыло, и Женя задумчиво произнесла: «А разве гений и злодейство – вещи совместимые?»
Глаза Максима сузились: «Ты как твоя мать. Та тоже разводила баланду об этике, каких-то нравственных устоях. Прилепила Хиросиму зачем-то и талдычила об ответственности ученого перед другими людьми. А мне насрать на все человечество! Я это сделал! Я! И я не остановлюсь ни перед чем! Я смогу управлять вообще всем миром!»
И в глазах его снова зажглись огни безумия. И Женя поняла, что фанатизм – это то же безумство. И ей стало страшно теперь не только за себя. Надо было срочно что-то придумывать, оттягивая время собственного конца.
- Максим! Ты просто поразил меня. А давай отметим твой грандиозный успех. Первый раз встречаю в жизни гения. У твоего изобретения, действительно, великое будущее. Только я боюсь снова очутиться в подвале, и глинтвейн пить не буду.
Максим подошел к бару, достал нераспечатанную бутылку Мартини, чистые фужеры, разлил.
Валерий сказал: «Ты, правда, Макс, башковитый. За тебя!»
Чокнулись. Выпили.
Потом сказала Женя: «Я горжусь иметь такого брата. Максим, за тебя». Она призывно поглядела Максиму в глаза, облизнула губы и прошептала: «Макс, а когда мы с тобой останемся вдвоем?» Валера заметил это, и его лицо передернулось гримасой. Максим обнял девушку и сказал: «Валера, мы с твоего разрешения поднимемся в спальню, отдохнем немного». Тот согласился, с трудом сдерживая свой гнев.
Глава 14
Светящаяся, парящая душа проносилась в пространстве, только тончайшей невидимой нитью соединенная с тем полуживым телом, что было еще совсем недавно красивой, состоявшейся женщиной.
Душе было легко и приятно, оставив земные тяготы, пролетать над землей и знать, что скоро состоится ее полет в неведомые сферы и миры, полные совершенно новых впечатлений, покоя и освобождения.
Но вот нить натянулась, как струна. Прозвучал приказ: «Вернись!» И беззаботный полет был прерван. Душе пришлось подчиниться – возвращение стало неизбежным.
Острая боль пронзила тело лежавшей в реанимации женщины. Она с трудом открыла глаза и не смогла сразу вспомнить, кто она, где она и почему находится здесь. Чувство огромной нависшей опасности заставляло ее действовать, подчиняясь своему подсознанию, сначала автоматически, на уровне рефлексов. Надо подняться и идти, освободиться от шлангов, трубок, капельниц. Сначала руки не слушались. Сжать-разжать кулаки, и так несколько раз. Вытащить иголки капельниц из вен. Сделано. Выдернуть из горла мешающую интубационную трубку. Первый момент после этого стало невозможно дышать, потом прошло. Теперь ноги. Не хотят подчиняться. При движении боль. Но надо идти. Согнуть – разогнуть ноги, согнуть – разогнуть. Еще и еще раз. Стопы на себя – от себя. И еще. Теперь можно встать. Слабость. Кружится голова. Руки вверх – вниз. Повороты шеи. Присела – встала. Наклоны. Сколько раз она показывала и проделывала подобные упражнения. И теперь это помогло. Мышцы, суставы, сосуды – вспоминали то, что требуется от них и быстро включались в привычный ритм жизни. Координация движений восстановилась, постепенно прояснялся ум. Итак. Где я? Капельницы. Аппаратура. Рядом койка с какой-то больной, лежащей без сознания в бинтах. Больница. За окном темно. Значит, ночь. Медсестры за стеклянной перегородкой нет, это хорошо. Можно уйти. Рядом на стуле висел чей-то халат. Ирина одела его сверху на ночную рубашку, сунула ноги в чьи-то шлепанцы и, крадучись, вышла из палаты. В коридоре было пусто, только в самом конце его, какой-то больной прошел в туалет. Больше никого не было. Ирина спустилась по лестнице вниз, прошла вестибюль и приемный покой. На нее никто не обратил внимание. В халате она нащупала ключи от машины и уже знала, куда ей идти. Она еще не осознавала себя, ничего не могла вспомнить, но ее вело какое-то шестое чувство. Видимо, так же птицы летят на юг, а лосось идет на нерест из моря в северные реки. Серенькая Тойота поджидала ее на стоянке машин для персонала. Сторож спал. Ирина открыла дверцу машины, села, завела мотор и поехала. Руки делали привычное дело. Глаза следили за дорогой. Она ни о чем не думала, и действовала чисто интуитивно, чуя, что нельзя терять ни минуты. Проехав город, выехала на новую автостраду и погнала машину в ночь, неведомо куда. Постепенно стала возвращаться память. Кто я? Ирина Георгиевна Арбенина – возник ответ в голове, напечатанный, как запись в паспорте. Что со мной случилось? Я была в больнице, значит, что-то со здоровьем. Автокатастрофа? Инфаркт? На инсульт не похоже: руки-ноги двигаются. Повязок, гипсов нет – если травма, только черепно-мозговая, с потерей сознания. Если инфаркт – то почему я ничего не могу вспомнить?
А где мои родные? Родители? – Умерли. Помню. Дети есть? Да, дочь. Чувство тревоги резко усилилось. Ее зовут Женя. Вспомнила. Значит, что-то случилось с дочерью, пока я лежала в больнице. А сын есть? Максим. Не сын, племянник. Почему он не помог Жене, если что-то случилось? Вспомнила. Они недолюбливают друг друга, даже общих друзей у них нет. Значит, Женя попала в беду. Опять залезла в какое-то очередное приключение, на этот раз с плохими последствиями. А куда я еду? Куда-то за город, где Женя или ранена или похищена или заблудилась. Надо спасать. Яркой картинкой перед глазами возник незнакомый коттедж, а потом – полные ужаса глаза Жени. Видение быстро исчезло, но подсказка была ясна. И Ирина продолжала гнать машину по незнакомому ночному шоссе. Во рту пересохло, но в бардачке нашлась маленькая бутылочка минералки, Ирина выпила воду – стало легче. Она очень бы удивилась сейчас, узнав, что провела в тяжелой коме, без сознания, три недели, потому что все движения, рефлексы и быстрота реакции восстановились поразительно быстро, буквально за считанные минуты. А обычно период реабилитации занимает несколько дней, а то и недель. Но, видимо, ощущение смертельной опасности подстегнуло все жизненные силы, все ресурсы организма, и оно же не давало ни на секунду расслабиться.
Глава 15
Женя с Максимом поднялись на второй этаж в спальню. Девушка понимала, что она останется жива только до тех пор, пока не разозлит своего безумного кузена, поэтому снова стала восторгаться его талантом изобретателя. Но парню нужно было теперь другое. Он схватил Женю и прижал к себе с такой силой, что она даже застонала от боли. Своими губами он впился в губы девушки и стал их кусать. Одна его рука шарила по ее груди, вторая по спине. Женя тоже стала гладить Максима и прижимать к себе. Руки ее скользили по его спине, ниже, и неожиданно она почувствовала твердый железный предмет в кармане брюк. Пистолет! Но тут Макс сделал ей подсечку ногой под колено, и она свалилась на шкуру медведя около дивана. На девушке не было ничего, кроме халатика, который она надела на себя в гостиной. Макс задрал халат, расстегнул ширинку и сразу же грубо вошел в нее. Буквально через несколько фрикций он кончил, но продолжал, лежать на ней.
- Хочу, что бы ты вся пропиталась моей спермой, - сказал он, не давая Жене вывернуться.
Немного погодя, они перебрались на диван. Макс разделся и заставил Женю ласкать себя, целовать от мочек ушей и до кончиков пальцев ног. Содрогаясь от отвращения, она лизала и целовала вспотевшее тело кузена.
- Может, примем душ? – предложила девушка.
- А что, брезгуешь? Или хочешь сбежать? – усмехнулся парень.
Жене пришлось подчиниться и выполнять все прихоти Максима. Потом она сосала и гладила кончиками пальцев его член, пока тот не напрягся. Тогда Макс поставил девушку на колени, выгнул ей спину и стал вводить свой пенис по очереди в каждое отверстие. Говорить, о том, что это негигиенично, было бесполезно. Кроме боли и предельного унижения, Женя ничего не чувствовала, а Макс все больше возбуждался и, захлебываясь, твердил: «Ну как, тебе хорошо со мной? Я лучше всех этих твоих безмозглых придурков! Правда?!»
- Да, да, конечно. Ты – самый лучший. У меня еще не было такого мужчины! Как мне хорошо с тобой! – подыгрывала ему Женя, спасая себе жизнь и не веря, что когда-то кончится эта грязная пытка. Она даже сымитировала оргазм. Макс, довольный, вытащил свой член, и кончил девушке в рот. С трудом ей удалось сдержать рвоту и не расплакаться.
Потом они легли на диван под пуховое одеяло. Макс обнял сестру и сказал: «Вот видишь, какой ты глупенькой была, детка. Мы так много времени потеряли зря с тобой. Но теперь я удовлетворен. Может быть, мы тебя завтра и не убьем, и еще позабавляемся». Утомленный длительным вторым половым актом, он заснул, уткнувшись Жене в плечо. И сразу стал казаться ей беззащитным подростком, каким был раньше. И Жене даже стало жаль своего брата, несмотря на все пережитое. Кто же все-таки он, фанатичный убийца, или несчастный душевнобольной человек? Но анализировать психологический портрет кузена не было времени. Нужно было думать о своем спасении. Дождавшись, когда Максим крепко уснет, а он всегда спал очень крепко, девушка потихоньку выбралась из-под одеяла. При слабой подсветке ночника она открыла шифоньер, нашла в нем себе чистое белье, майку, спортивный костюм и даже кроссовки. Оделась. Вытащила пистолет из кармана брюк Макса. Проверила патроны. Не зря один из ее друзей профессионально занимался стрельбой и брал ее с собой в тир, где они стреляли из разного оружия. Она выключила бра. И подошла к окну, выбирая, как лучше незаметно вылезти и спрыгнуть со второго этажа. Или, может, спуститься по трубе на улицу? Но тут Женя услышала крадущиеся по лестнице шаги.
Глава 16
Валерий родился в семье алкоголика. Отец его, к сожалению, обладал диким нравом. Напившись, он начинал бить жену и старших дочек. Те визжали и разбегались по квартире. Младший брат прятался в углу темной кладовки и затыкал себе уши, чтобы не видеть и не слышать происходящего. Он боялся этих ужасных сцен. Валере же, наоборот, они нравились. С детства ловкий и крепкий, он забирался на шкаф и, дрожа от возбуждения, наблюдал, как отец его измывается над матерью и сестрами, их крики доставляли ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Став старше, Валера, лет с восьми, на чердаке поджигал крылья голубям, вешал кошек, забивал камнями собак. Потом он водил первоклассников за гаражи, мучил их там, вымогая деньги, пока отец одного из них не расправился с мальчиком, жестоко избив и пригрозив убить, если тот снова будет приставать к детям. К восьмому классу он, самый сильный и жестокий пацан во дворе, стал предводителем местных ребят. По ночам они нападали на прохожих, отбирали у них деньги и вещи. Придравшись к чему-нибудь, начинали избивать, валили на землю и пинали ногами. Им было все равно, кого бить – мужчин, женщин, один раз они забили до полусмерти даже какую-то старуху. В конце концов, малолеток выловили, дали им разные сроки. Так Валера первый раз оказался в тюрьме. Там его взял под покровительство один из авторитетов. И он освоил азы воровской науки. И дальше пошло-поехало. Рэкет. Грабежи. Разбои. Насилие.
В настоящее время он занимался тем, что у похищенных братками бизнесменов выбивал сведения о тайниках, шифры в сейфах банков, дарственные на машины, выкуп. Но никто еще из них, сообщив нужные бандитам сведения, не спас себе этим жизнь. А последние часы перед смертью жертва проводила только в обществе Валерия. Даже бандиты – отморозки побаивались его и старались реже посещать коттедж, хотя там были прекрасные условия для отдыха. Пара из них, как-то обидно подшутившая над изувером, куда-то сгинула. И никто не мог найти следов этих парней.
Валерий уже больше не мог жить без стонов и мучений жертв, получая при этом, только ему ведомое наслаждение. Убивая, чувствовал прилив огромной энергии. А последнее время он стал вдобавок пить свежую кровь и даже есть мясо убиваемых им людей.
*** ***
Валерий снял тело со столба и положил его на разделочный стол. Легко и привычно он расчленил его по суставам. Отделил мышцы, отрезал лучшие куски для себя. Мелкие кости, мясо похуже и ливер отложил в полиэтиленовые мешки, собакам. Часть мяса отнес в морозильную камеру. Накормил собак. Шлангом отмыл кафель комнаты и стол. Отдельно отрезанную голову поставил в поджарочный шкаф. Когда она засушится, то станет еще одним экземпляром его коллекции. Еще в детстве он прочел, что индейцы приносили с собой или скальпы или отрубленные головы врагов, чтобы подтвердить боевые подвиги перед своим племенем. И турки нанизывали головы на пики во время празднования побед. Эта идея запала ему в голову и, поселившись на коттедже, он начал ее воплощать в жизнь. В одной комнате у него стояли два гроба, наполненные засушенными головами убитых им людей и начатый третий.
Он навел порядок, но почему-то приятная работа не успокаивала, а, наоборот, вызывала возбуждение и злобу. Все из-за этой красивой сучки, которую Макс не дал ему убить. Но он не позволит так издеваться над собой! Макс вообще ведет себя последнее время очень высокомерно. Интеллигент сраный. Знаем мы таких Кулибиных. На зоне сразу бы опустили из-за его гонора. И Валерий начал вспоминать все обидные случаи в их совместной работе с Максимом. Злоба нарастала. И наступил предел, после которого он уже был не в силах остановиться. Все более возбуждаясь, мужчина стал обдумывать план убийства. Сначала он убьет Макса. Хитрый, сильный, да еще со своим приборчиком, он мог быть опасен. Убьет одним ударом топора. Девчонка, конечно, завизжит. Тогда он ее завалит и начнет одновременно душить и насиловать прямо в луже крови этого заносчивого подонка. А потом он вскроет ей живот и вытащит матку. Жаль, что она не беременная. Всего интересней рассматривать, как сучит ручонками маленький плод в рассеченной матке.
Валерий взял топор и стал подниматься по лестнице наверх. Он так был возбужден предвкушением предстоящего кровавого удовольствия, что восставшая плоть даже немного мешала ему идти. Он знал, что Максим всегда крепко спит, да и девчонка после адской смеси снотворного и клофелина, подмешанных в глинтвейн, должна опять вырубиться, но все же боялся, что она может проснуться, поднять визг и разбудить Макса, поэтому шел крадучись. Входя в комнату, прошептал: «Ну тебе, Кулибин, и твоей сучке не дожить до утра. Бросить меня захотел, козел!»
Глава 17
Услышав шаги, Женя вжалась в угол комнаты, дрожа от страха. Глаза ее уже привыкли к темноте. Дверь приоткрылась, и в комнату вошел Валерий. В его руке был топор. Он подошел к дивану и замахнулся. И тут Женя выстрелила. Сначала из угла комнаты, где стояла. Потом подошла поближе – и снова, остальные пули из обоймы она выпустила, стреляя в упор. Сначала душегуб только дергался, но потом упал и затих.
Макс вскочил: «Что случилось?!»
- Этот гад хотел нас замочить. Максим включил свет и увидел лежавшего в луже крови Валерия, который продолжал сжимать в руке топор. Тот был мертв.
- Ну и подонок! – выдохнул парень.
Но потом его внимание переключилось на Женю:
- А ты, сука, хотела сбежать! Взяла мой ствол и чуть меня не убила. Пуль только на нас двоих не хватило? Да?!
Женя пыталась оправдаться, но Максим с яростью набросился на девушку и начал ее бить, сначала кулаками по туловищу, животу, лицу. Потом он схватил ее за волосы и бил головой о шкаф, затем свалил на пол и пинал ногами. От боли Женя потеряла сознание.
*** ***
Очнулась она снова в подвале, в той же самой ужасной комнате, выложенной кафелем. Правда, тела Володи здесь уже не было, и кафель был отмыт от крови. Видимо, Валерий все убрал, но снова возбудился, видя растерзанного, им убитого парня, и решил удовлетворить свою жажду смерти снова, зарубив их топором. Женя как бы со стороны отметила это. Да, она убила садиста из своих снов. Но легче ей от этого не было. Другой маньяк, ее брат, сидел напротив в кожаном кресле и довольно улыбался:
- Ну что, детка, проведем испытание моего Пэпэшечки?
- А на ком раньше ты его испытывал? – спросила Женя, превозмогая головную боль.
- А мы с Валерой работали в тандеме. Заманивали лохов сюда. Потом я испытывал прибор, а покойный дружочек завершал начатое.
- Миленький Максик, отпусти меня, пожалуйста. Мы же любим друг друга. И я спасла тебе жизнь, - начала хныкать Женя.
- Нет, детка. Ты меня предала. Хотела сбежать. И я уверен, даже убить. Так что у меня жалости к тебе нет. Да и вообще теперь, когда я поимел тебя, то ты мне уже неинтересна. Обыкновенная девка, как все. А девок и баб у меня было уже больше сотни. А родственные чувства – это пережитки прошлых веков. Так что просить бесполезно, - и Максим достал свой приборчик, проверил его и произнес, - Сейчас проведем испытание электротоком. Из батарейки ток пойдет по моей ноге, будет немного щипать. Посмотрим, что испытаешь ты. Он включил прибор, направил на Женю, а батарейку приставил к своей ноге. По бедру девушки конвульсией пробежало болезненное сокращение. Она закричала. После этого Макс стал проводить эксперименты с иголками, током, свечой. Сначала он проводил импульсы как бы через себя, потом достал восковую куклу и начал все то же проделывать на ней, пытаясь не своим ощущением, а усиленным мысленным воздействием повлиять на подопытную. Женю он заставлял описывать то, что она чувствует. Если она не отвечала, то Макс подходил и бил ее по лицу или начинал больно щипать, выворачивая кожу на животе и молочных железах. Этим мучениям, казалось, не будет конца.
Глава 18
Ирина гнала машину по ночному шоссе. Свет фар выхватывал в темноте тени деревьев и редкие, проезжающие навстречу машины. Вокруг был сплошной лес. Где же этот коттедж? От главной колеи отходила грунтовая узкая дорога направо. И она свернула, не раздумывая, на нее. Еще три километра езды – и впереди показался коттедж из той картинки. Ирина затормозила. Она нашла в багажнике грязные джинсы и кофту, вместо больничного халата одела их, закрыла машину и пошла вперед. Коттедж был окружен высоким забором. Ворота, конечно, закрыты. Одно освещенное окно на первом этаже. Она стала перелазить через забор, что было нелегко, тем более, после длительной болезни. Наконец, ей удалось преодолеть препятствие. Но внизу ее поджидали две лающие овчарки. Правда, лаяли они вяло, видимо, были сыты. Ирина властно подняла руку и сказала несколько отрывистых слов на незнакомом языке. Собаки успокоились и улеглись у ее ног. Она погладила псов и пошла дальше.
Дверь в коттедж легко открылась поворотом ручки. Ирина вошла, прислушалась. Свернула налево и увидела освещенную лестницу, ведущую вниз, в подвал. Стараясь не шуметь, она спустилась по этой лестнице, прошла несколько шагов по коридору и заглянула в приоткрытую дверь. Там она увидела висящую на трубе, окровавленную, всю в кровоподтеках и ссадинах, свою дочь. Ирина хотела уже рвануться к ней, но заставила себя остановиться. Присмотрелась. Операционная лампа освещала комнату, обложенную кафелем. В противоположном углу, развалясь в кресле, сидел ее племянник и держал в руках какой-то прибор. На лице его застыло выражение злорадства и торжества. Таким его Ирина никогда не видела. Еще она разглядела стол, где лежали, поблескивая, страшные инструменты Валерия.
Тут она услышала, как Максим с издевкой сказал: «А теперь, детка, давай попробуем еще раз все это. Что ты хочешь в первую очередь: боль, ток или огонь?»
- А давай лучше попробуй на мне, Максим! – Ирина быстро вошла в комнату и встала около стола с инструментами, чтобы у нее были предметы для самообороны, если он надумает напасть.
Парень онемел: «Ты?! Ты жива?! Не может этого быть!»
Ирина спокойно проговорила:
- Да, Макс, я жива, хотя ты и пытался меня, как я поняла, убить. И делал это с помощью прибора, о котором мне когда-то рассказывал. Ну так что, добивай. Я же после больницы. Силы еще не восстановлены. Проведем эксперимент. Ты – против меня со своим прибором. Рискни!
Макс пришел в себя. Красивое лицо его исказилось гримасой ненависти. Ему захотелось, наконец, добиться превосходства и подавить эту уверенную, так раздражающую его, женщину. И он представил, как постепенно доведет ее до полного упадка сил с помощью прибора. И она будет корчиться от боли и страха. А он тогда изнасилует ее на глазах у дочери. И это станет полным его триумфом. А потом он их обеих убьет. И Максим согласился на эксперимент. Парень приставил батарейку к грудной клетке, у сердца, включил прибор и направил его на Ирину.
Женя, не отрываясь, следила за едва заметным голубым лучиком. Вот он коснулся груди матери, она вздрогнула, покачнулась, но устояла, а потом, неожиданно, в месте энергетического удара появилась яркая точка, она стала раскручиваться, увеличиваться в размерах, и превратилась в большой, светлый, искрящийся шар. На какое-то мгновение он завис в пространстве. А потом преобразовался в широкий пучок яркого желтовато-огненного света и устремился потомком обратно, в сторону Максима, достиг его груди, пронзил ее. Тело парня стало биться в конвульсиях. Казалось, по нему проходят тысячи киловольт электроэнергии. Потом Макс упал и затих. Когда Ирина подошла к нему, парень был мертв. Она освободила Женю от пут. Девушка спустилась на пол и кинулась к матери:
- Мамочка! Как я тебя люблю!
С самого раннего детства Ирина не слышала от дочери этих слов. Они обнялись и заплакали. Женя вкратце рассказала о трагедии, произошедшей в этом доме с ней и Володей. Потом мать, положив обессиленную дочь в гостиной комнате на диван, обошла весь дом, обдумывая, что делать дальше. В подвале она обнаружила печь с обугленными костями, а так же комнату с гробами, где находилась ужасная коллекция Валерия. На втором этаже, в секретере, нашла кипу документов разных людей, видимо убитых здесь. Там же, в кабинете, в потайном месте лежала пачка долларов, Ирина взяла их на расходы. В спальне она стерла с пистолета женины отпечатки пальцев. Надо было быстрее покидать это жуткое место. Женщины вышли из дома, прошли мимо равнодушно смотревших на них собак, сели в машину и поехали. Уже на окраине города Ирина Георгиевна, изменив голос, позвонила в милицию, и сказала
- Я вот убираюсь в доме у богатых новых русских. Сегодня пришла пораньше, а там страх – трупы в крови и в комнате и в подвале. Дом этот недалеко от нашей деревни, в заказнике у озера.
Дежурный попытался выяснить, кто звонит, но она уже положила трубку. Заправив бак бензином, проехала мимо своего дома, там высадила Женю с долларами, а сама помчалась к областной больнице, где поставила машину на стоянку и тайком пробралась в корпус.
Ирина Георгиевна заглянула в палату реанимации. К ее радости, медсестры снова не было на месте. Тогда она повесила халат туда, где он висел, легла на свою функциональную кровать и задремала. Ей повезло. Медсестре Нине в ту ночь было не до своих функциональных обязанностей.
Когда она вечером пришла на дежурство, то по смене ей передали, что в палате всего двое больных, обе женщины бесперспективные. Одна - с политравмой, несовместимой с жизнью, а вторая - уже третью неделю в коме, агонирующая. И героических усилий для их спасения предпринимать не стоит. Все, что можно было сделать, уже сделано. Надо только подключить назначенные капельницы, а потом их отключить, следить за приборами, поддерживающими пациенткам жизнь и вести дневник наблюдения. Нина капельницы поставила, смерила давление, пульс, температуру, записала данные. А потом она встретилась в курилке со студентом – практикантом Эдиком, от которого недавно залетела, и они стали выяснять отношения. Врач – анестезиолог всю ночь давал наркозы в срочной операционной, и контролировать ее было некому. Они проговорили с Эдиком больше часа.
Расстроенная, в слезах, Нина вернулась на рабочее место. Она отключила капельницы и сделала уколы подкожно и внутримышечно больной Егоровой. А ее соседки Арбениной, как все говорили, известной колдуньи, на месте не было. Нина решила, что ту забрали для проведения какой-то операции или перевели в общую палату. Сначала она испугалась, что ее начнут ругать, раз она оставила палату без присмотра. Но никто из врачей ругаться не приходил, видимо, пациентку отвезли медсестры, а те не настучали докторам. А в четыре часа утра к ней пришел Эдик и позвал в курилку. В этот раз они уже не ругались. Эдик даже обещал все уладить, обнял Нину. Они начали целоваться, а потом прошли в комнату санитарок, где им никто не мог помешать. И там, среди швабр и веников, гремя ведрами и чертыхаясь, в вычурной позе, на старом, продавленном, засаленном от времени кресле, они предались великому таинству любви. Процесс весь занял, правда, не больше пяти минут, но обе стороны были удовлетворены.
Растрепанная, но счастливая, Нина вернулась к себе. Увидела, что больная Арбенина снова лежит на своей койке, но не удивилась. Видимо, врачи сделали все, что нужно, и вернули пациентку на место. Медсестра подошла, смерила притворившейся спящей Ирине давление, пульс, записала результаты. С аппарата больную кто-то снял, но кто именно, Нина выяснять не стала. Спросишь – привлечешь к себе внимание. Тогда, точно попадет.
Утром, на сестринской пятиминутке, Нина доложила, что обе пациентки живы, состояние их стабильное, происшествий не было. Дежурный анестезиолог, давший за ночь семь наркозов, валился с ног от усталости, его синий операционный костюм был мокрым от пота, а самочувствие отвратительным, потому что последний больной, двадцатилетний парень с огнестрельным ранением в живот, несмотря на все усилия операционной бригады, погиб на операционном столе. Кровотечение из крупных поврежденных сосудов остановить не удалось. Вдобавок, были раны кишечника, печени, позвоночника. Травма, не совместимая с жизнью. Но все равно, доктор Марков всегда переживал гибель своих больных. Он мельком взглянул на женщин в палате реанимации и заторопился на утреннюю врачебную конференцию. Но зато на обходе был поражен заведующий терапевтическим отделением, курирующий Ирину Арбенину. Он вошел, обдумывая, стоит ли продлевать ее мучения, потому что, даже если Ирина Георгиевна выживет, то останется на всю жизнь инвалидом, не способным мыслить и лишенным навыков самообслуживания. Слишком долго мозг был отключен, а при этом происходят необратимые изменения.
И тут на него взглянули ясные, умные глаза ожившей каким-то чудом женщины, и приятный голос с легкой хрипотцой (после длительной интубации гортань была, конечно, повреждена трубкой) спросил:
- Доктор! А можно меня перевести в платную люксовую палату? Надоело лежать в реанимации.
Алексей Владимирович начал суетиться. Расспрашивать Ирину, как она себя чувствует, проверять рефлексы. Но женщина сказала, что хочет отдохнуть. Через полчаса Ирина уже находилась в двухместной люксовой палате. Туда же она попросила положить свою дочь, чтобы им быть вместе. Медики подумали, что Ирина нуждается в уходе, поэтому на второй койке разместилась Женя. Арбениной было спокойнее видеть после такой психологической травмы дочь рядом, чтобы та не наделала каких-либо глупостей.
А по городу гуляли тревожные слухи. Одни рассказывали о маньяке, пожирающем мясо младенцев. Другие говорили, что в лесу появился снежный человек, насилующий женщин. А третьи утверждали, что в области свирепствует целая банда садистов – вампиров. Но достоверной информации не было. Власти, учитывая характер преступлений, обнаруженных в страшном доме заказника, запретили проводить разные журналистские расследования, афишировать ход следствия в местной прессе. Появились только две небольшие заметки в местной прессе. И выступил начальник следственного управления в «Криминальной хронике города», он сообщил народу, что, благодаря проведенной, тщательно спланированной операции, была задержана группа преступников, которая занималась рэкетом, разбоем и похищением людей с целью выкупа. На их счету было несколько убийств. Подробности не сообщались из-за тайны следствия. Милиция и ФСБ по сантиметру исследовали коттедж. Были обнаружены в гараже оружие и наркотики. По документам и головам из гробов идентифицировали погибших. Сообщили родственникам об их трагической смерти. Те хоронили останки любимых людей. Родители Володи тоже похоронили своего сына. Но Женя в это время находилась с матерью в больнице. Правда, Ирина долго задерживаться в отделении не стала. Пролежав несколько дней из приличия и, чтобы не вызывать каких-то подозрений, они выписались домой.
Следствие устанавливало связи Валерия. Бандиты, работавшие с ним, разбегались по стране, но трех из них задержали, а двух убили в перестрелке. Выяснились эпизоды, подробности преступлений. Шли допросы задержанных, протесты адвокатов. Длительная кропотливая работа следствия. Суд, растянувшийся на несколько месяцев. А интерес толпы к любому событию, человеку – недолговечен. Арбенина была удивлена, что ей сотрудники милиции не сообщили о смерти племянника. Может, у него не было с собой документов, и он прошел, как неизвестный? Немного выждав, она подала заявление о пропаже человека. Усталый лейтенант заявление принял, но сказал, что начнут искать через месяца два-три, не раньше, потому, что очень часто молодые парни уезжают в другие города: кто на заработки, кто в поиске приключений, не ставя об этом в известность не только теток, но и матерей. А, может, просто запил или загулял. Дело молодое, неженатое. Но больше всего Ирину беспокоило состояние дочери. Женя не могла отойти от пережитого. Целыми днями она лежала на диване, уставившись в потолок, или смотрела дурацкие сериалы, которые раньше терпеть не могла, называя «жвачкой для тупых мозгов». Девушка стала совсем другой. Она не хотела выходить из дома, видеть друзей. На звонки не отвечала. Ирина сходила на прием к ректору и, объяснив ему, что Женя в депрессии из-за смерти жениха, получила разрешение для дочери на сдачу экзаменов экстерном. Ирина буквально насильно подталкивала дочь к компьютеру и заставляла печатать рефераты, водила ее на зачеты и экзамены. Через два месяца институт был закончен, и Женя получила диплом.
Ирина восстановила свою физическую форму и экстрасенсорные способности. Но она совершенно не хотела работать. Не хотела заниматься ни целительством, ни магией. Она устала от людей, от их проблем, от их глупости и озлобленности. Психологи называют такое состояние «выгоранием личности», когда человек по роду своей деятельности (психолог, журналист, врач и т.д.) слишком много отдает своих психических сил другим людям, то он теряет до предела, порой необратимо, свою жизненную силу, энергию, и впадает в депрессию. Душевная усталость. Тем более, после такой тяжелой болезни. А пациенты, узнав, что она выписалась из больницы, начали атаковать не только ее офис, но и квартиру. Ирине с Женей пришлось переехать в загородный дом. Элитный поселок хорошо охранялся, и посторонних туда не пускали. Там было спокойно. Но требовались радикальные перемены в жизни, хотя бы ладе ради восстановления здоровья дочери. С ее согласия, Ирина Георгиевна удачно продала родительскую квартиру, где все напоминало о Максиме, потом старую дачу, наследство от Николая (квартиру, машину, участок с пепелищем дачи, но в хорошем месте) и свой офис (пристройку к детскому саду обанкротившегося предприятия). Получилась весьма приличная сумма. Они решили спокойно пожить где-нибудь за границей, может быть, даже купить небольшую виллу где-нибудь в Испании или на Кипре. Надо было только выбрать место. И тут позвонил Костя. Он поздравил их с праздником восьмого марта, и снова пригласил в гости. Ирина согласилась приехать. Через фирму оформили визы, и они с Женей полетели в Австралию.
Глава 19
Костя встретил их в аэропорту. Он был обрадован. Хотелось поговорить по-русски. И не просто о погоде, а на самые разные темы. Ни друзей, ни любовниц у него в чужой стране не было. И одиночество заставляло его напиваться по вечерам и даже курить травку. Времени свободного у парня было много. Костя не любил работать в одной комнате еще с кем-то, его производительность труда при этом резко падала. Встав в шесть утра (он был «жаворонок»), Костя с азартом за три-четыре часа выполнял такие объемы работ, с которыми другие программисты не справились бы и за пару недель. Хозяин фирмы был рад такому трудоспособному подарку из России, и разрешал работать парню, где и как ему хочется. И все были довольны. Квартира у Кости была четырехкомнатная, удобная и просторная, с видом на парк. Ирина удивилась, зачем ему такие хоромы.
- Ты же сама советовала мне жениться, нарожать детей, вот я и снял квартиру с расчетом на будущее.
- А где же невеста?
- В Австралии достойную девушку не нашел. Менталитеты разные. В Россию поеду в отпуске невесту искать.
Костя удивлен был изменениями в Жене. Раньше она его раздражала своими огромными ботинками, многочисленными острыми сережками в ушах, носу и в брови, вызывающим поведением и грубостью. А сейчас девушка казалась ему худеньким испуганным ребенком, которому нужна защита, помощь и теплота. Ирина заметила это и решила усилить зарождающееся чувство. Почему не приворожить хорошего парня к своей дочери? И она старалась оставлять их одних чаще вместе. Костя начинал работать с шести часов утра. Ирина уезжала в восемь часов на дикий пляж позагорать и выкупаться. А Женя спала до одиннадцати часов. Она просыпалась, когда парень заканчивал делать свое задание на день. Они вместе завтракали (Костя второй раз, Женя первый) дома или в кафе, гуляли. Костя возил девушку на машине, показывал разные достопримечательности. Потом, во второй половине дня, они ехали тоже на пляж. Купались. Пробовали заниматься серфингом. Катались на яхтах. Постепенно Женя начала воспринимать жизнь снова во всех ее красках. На другом конце земли пережитое казалось нереальным. Здесь была совсем другая жизнь, спокойная и легкая. Ей нравился интеллигентный, уверенный Костя. Молодые люди сближались. Их все больше тянуло друг к другу. Костя не знал только, как Ирина воспримет его увлечение Женей, и стеснялся говорить об этом. Но та сама вызвала парня на откровенный разговор и благословила их союз. Теперь молодые люди постоянно были вместе. А Ирина, оставляя их наедине, сама ездила то на экскурсии, то на море. Больше всего ей нравился дикий пляж. Мало людей, никто не наступает на руку, не чавкает рядом и не орет на расшалившегося ребенка, как у нас в Крыму или Сочи. Ирина долго нежилась на солнце, а потом заплывала так далеко, что берег казался просто черточкой на горизонте, медитировала, чувствовала себя частью водной стихии и думала о будущем. Ей исполнилось сорок пять лет. Физически она чувствовала себя прекрасно. Могла плавать и бегать, как в двадцать лет, выполнять сложные йоговские асаны. Но психически и душевно была истощена и опустошена. И она понимала, что сначала у человека нарастает усталость от жизни, а потом уже на это реагирует тело, и начинается процесс саморазрушения. Конечно, пятнадцать лет она занималась магией и целительством – а это огромная нагрузка, огромная потеря сил. Да и в личной жизни пришлось много пережить. И все это время она работала с таким напряжением воли. Ставила цель - и упорно шла к ней.
А сейчас у нее не было цели. Она не знала, чего бы ей хотелось еще в этой жизни. Дочь, к счастью, ей удалось пристроить. Костя очень хороший парень, умный, ласковый, добрый. Самой Жене лучше не найти. Главная кармическая задача - родить и вырастить ребенка - выполнена. Вторая, социальная, кажется – тоже. Пятнадцать лет служения людям. Она старалась, по мере сил, помочь каждому, лечить человека физически и духовно, подсказать в трудную минуту верное решение. И сотням пациентов после встреч с нею стало легче. В плане собственного роста так же много сделано: сначала институт, Диссертация, потом трудный путь духовного самосовершенствования. Результаты налицо. Всю жизнь как будто кто-то подстегивал сверху: давай, быстрее, еще, вот это надо сделать, вот то прочитать, это купить, там провести занятие и т.д. А сейчас – ничего. Никаких приказов сверху. Она может строить жизнь по-своему желанию. Значит, все кармические задачи выполнены. Что делать дальше? Лечить? – Не хочет. Дочь? – В ней больше не нуждается. Добывать деньги? На пять лет жизни хватит. А пока работать она не хочет. Просто существовать?- Магазины, телевизор – это не для нее. И она вспомнила забавный стишок:
«Я стою у ресторана,
Замуж поздно. Сдохнуть - рано».
Усмехнулась. Ну и что ей делать дальше? Может, все уже, хватит, весь жизненный цикл пройден? И она, случайно оставшись в живых, будет никому не нужным, даже самой себе, человеком на обочине современной высокоскоростной напряженной трассе жизни. Но она чувствовала в себе огромный потенциал каких-то новых, нереализованных возможностей и, несмотря на острую тоску, не хотела умирать.
Так она, раздумывая, лежала, раскинув руки на воде и прикрыв глаза, приятно покачиваясь на волнах. И тут почувствовала, что волны стали гораздо больше, вода начала попадать в рот и нос, заливая лицо. Поднялся ветер. Похоже, начинался шторм. Ирина быстро поплыла к берегу. Сначала ей это удавалось. Но потом волны стали еще выше и начали поднимать ее и оттаскивать от заветной кромки земли. Тогда Ирина попыталась плыть на гребне волны, рассчитывая, что она ее вынесет на берег. Но другая волна, более высокая, смыла, захватила с собой, унося в просторы океана. Подумав, Арбенина начала нырять, чтобы плыть в глубине воды, независимо от ветра, играющего волнами, но почувствовала, что остается на одном месте, ничуть не приближаясь к берегу, даже, наоборот, отдаляясь от него. Она делала новые и новые попытки и уже начинала уставать. И подумала, что ее судьба чем-то напоминает Мартена Идена, героя Джека Лондона. Но Ирина не собиралась просто так покоряться стихии воды. Передохнув какое-то время, помолившись, она всплыла на какую-то особо громадную волну, несущуюся к берегу, и та понесла ее на высоте более трех метров, как какую-то щепку от разбившегося рифа корабля, и вышвырнула на отмель, сама откатившись назад. Чтобы другие волны ее не унесли обратно, пошатываясь, Ирина поднялась и побрела по воде. Идти было очень тяжело. Ноги и руки дрожали от напряжения. Сначала вода, а потом мокрый песок казались непреодолимым препятствием. Ирина прошла еще несколько метров, подальше от воды и упала без сил. Она не знала, сколько пролежала так, не в состоянии пошевельнуть ни ногой, ни рукой. Волны набегали и обмывали ее тело. Становилось прохладно. Пошел дождь. Неожиданно она услышала фразу на английском:
- Вам помочь?
Стройный моложавый мужчина в шортах, майке и кроссовках, с сединой в черных волосах и карими глазами, присел рядом и смотрел на нее.
- Вы не могли бы мне принести мои вещи, если не затруднит? – попросила Ирина.
- Попробую найти, - мужчина легко пробежался по пляжу и вскоре принес яркую пляжную сумку и босоножки.
- Ваше? - спросил он.
-Да. Спасибо.
Под проливным дождем вытираться было бесполезно. Ирина встала. Хотела переодеться, но покачнулась и чуть не упала. Сил идти не было. Мужчина взял ее на руки и легко понес.
- Зачем? Я сама дойду, - вяло сопротивлялась Ирина.
- Не беспокойтесь. Мне не трудно.
Насквозь промокнув, мужчина донес ее до своей машины. На его руках, впервые за много лет, Ирина почувствовала энергию мужчины, превосходящую ее собственную. Ей было приятно ощущать его крепкие, надежные руки, тепло тела и свежее дыхание.
В машине женщину начало трясти о холода и пережитого напряжения.
- Сейчас согреемся, - сказал незнакомец и представился, - Курт Вернер.
- Ирина Арбенина.
- О, русская?! – удивился Курт, -Хорошее произношение.
И Ирина с благодарностью вспомнила своего отца, в свое время нанявшего ей лучшего в городе репетитора по английскому языку.
- А зачем, извините за нескромный вопрос, Вы стали купаться в шторм?
Это что, изысканный способ самоубийства?
- Нет. Просто далеко заплыла, задумалась о своем и не заметила, что надвигается шторм.
- Понимаю. Заплыть далеко и оказаться в зубах у часто плавающих там акул – еще более оригинальная попытка суицида. Шторм помешал.
- И в мыслях не было ничего подобного.
- Было. У Вас в глазах затаившаяся боль и усталость от жизни.
- Вы что, психолог?
- Психология тоже входит в часть моих профессиональных интересов.
- Что у Вас за специальность?
- А давайте вместе пообедаем, и я тогда подробно расскажу о себе.
- Хорошо.
- Только сначала надо отогреться, чтобы не заболеть завтра.
- Простите, а что Вы делали в шторм на пляже?
- Знаете, когда я ездил по городу и увидел приближающийся шторм, то поехал к океану, потому что вид разбушевавшейся стихии всегда возбуждает меня, рождает новые мысли, чувства.
Они приехали в гостиницу, поднялись в номер, который снимал Курт. Пока он наполнял для Ирины ванну горячей водой, она осмотрелась. Гостиная с диваном и плазменным телевизором. Стопки книг. Психология, история, эзотерика. Тематика разнообразная. В спальной огромная кровать, ковры. Хороший номер.
В ванне с горячей водой, в ароматной пене, Ирина, наконец, отогрелась и расслабилась. Обтерлась пушистым белым полотенцем. Одела чистые, заботливо приготовленные вещи – мужскую рубашку и шорты. Свои вещи повесила сушиться. Причесалась и вернулась в комнату. Курт приготовил виски с содовой. И заказал обед в номер.
Ирина включила сканер. Сильный, добрый, но одинокий человек. Не может найти женщину, соответствующую его интеллектуальному и духовному уровню. Ищет не длинноногую красавицу, девятнадцатилетнюю блондинку для престижа, а женщину – друга, единомышленника.
Официант в ослепительно белом смокинге прикатил им столик с едой и красным вином из Кипра. Разговорились. Оказалось, Курт Вернер - писатель из Канады, пишет книги о тайнах истории и Вселенной, о загадках психики и уникальных возможностях человека. Два высших образования. Профессор. Читает лекции, ведет семинары. Много путешествует. Участвовал в научно-поисковых экспедициях. Бывал и в Тибете, и на Бермудском треугольнике, и в африканских племенах каннибалов. Был женат, но три года жизни с девушкой, в которую вначале был влюблен, отпугнули его на долгие годы от серьезных отношений с женщинами. Разведен. Детей нет. В Австралию приехал заключить договор на издание здесь нескольких своих книг. Потом Курт начал расспрашивать Ирину, как она попала в Австралию, замужем или нет, кто по профессии.
Пришлось ей тоже рассказать о себе. Начала она говорить нехотя, но потом, чувствуя на себе внимательно-сочувственный взгляд Курта, разговорилась и, как ей казалось, рассказала много лишнего. Но он не был разочарован, наоборот, необычная судьба этой привлекательной умной женщины еще больше разожгла его интерес к ней.
Ирина позвонила Косте, убедилась, что ребята дома, у них все в порядке, и они с Куртом возобновили свою беседу.
*** ***
Курт Вернер нравился женщинам. Он был обаятелен, богат, популярен. После развода, конечно, имел любовниц. Молодые, красивые женщины: журналистки, актрисы, топ-модели, поклонницы. Все они чередой проскальзывали через его жизнь. Какой-то промежуток времени с очередной девушкой они приятно общались, потом Курт уезжал в экспедицию на два-три месяца, и отношения больше не возобновлял. Ощущение оперетты – отыграл свою легкую роль и ушел со сцены. А здесь Вернер испытывал незнакомые чувства. Еще когда нес Ирину под дождем, по мокрому песку, ее тело казалось ему знакомым и родным, как будто они вместе прожили уже много лет. И теперь, слушая звуки ее голоса, разглядывая ее лицо, он узнавал забытое, но близкое, ощущая неведомую связь с этой женщиной.
Та, его первая любовь, была совсем другой. Это было постоянное желание секса. И они занимались любовью по нескольку раз в день, порой в самых неподходящих местах. А через несколько минут после полового акта они снова желали друг друга. Через год семейной жизни Курт понял, что кроме постели их ничего не связывает.
Она не понимала и половины того, что он говорил. Приходилось специально адаптировать для нее свои мысли и речь. А она болтала много, и в этом беспорядочном потоке слов, он пытался отыскать какой-то смысл, но не мог. Она говорила о каких-то бантиках и оттенках губной помады, о платьях своих подружек, о многочисленных любовниках сестры, о ссорах своих родителей, о модной бижутерии, о героях сериалов «мыльных опер». Слушать все это было невыносимо. А еще она начала закатывать истерики, когда он уезжал в командировки или задерживался на работе. Курт садился писать, сосредотачивался, шли потоком интересные мысли, которые он едва успевал записывать, но тут в кабинет входила Жаклин, садилась ему на колени, начинала гладить спину, бедра, стараясь возбудить, и шепча:
- Пупсик, миленький, ну сколько можно заниматься этой дурацкой наукой? Давай пойдем лучше в постельку. И твоя кошечка сделает тебе много приятных вещей.
Курт пытался объяснить жене, что ему нужно сейчас работать, а для любви будет целая ночь если не сегодня, то в другой день. Но Жаклин обижалась, кричала, что он ее разлюбил. Начинался скандал, после которого уже писать было что-то невозможно. Тогда Курт стал оставаться в своем кабинете на работе допоздна – писал. Или ходил в библиотеку. Соглашался на любые командировки. Идти домой просто не хотелось. Жаклин, не выдержавшая длительных, по ее мнению, разлук, влюбилась в тренера по фитнесу. У них начался бурный роман. Курт, узнав об этом, подал на развод.
Жаклин вышла замуж за тренера, но через год развелась с ним, еще раз вышла замуж, за архитектора и уехала с ним жить на его историческую родину, в Испанию. Курт после развода почувствовал свободу. Он с увлечением писал книги, читал лекции, ездил в экспедиции. Женщины занимали в его жизни небольшую нишу. Они почему-то пытались поразить его своей красотой и сексуальностью, но ему это быстро надоедало. При том количестве коротких связей, которые он прошел, удивить его было трудно. Попадались еще страхообразные эмансипированные женщины из научных кругов. Но они отпугивали Курта своей внешностью и назойливой агрессивностью.
Впервые с Ириной, этой загадочной женщиной из заснеженной России, его ровесницей, симпатичной, но с усталым лицом и затаившейся болью в глазах, далеко не голливудской красавицей - впервые в жизни, именно с ней, он не чувствовал полового возбуждения, но хотел, чтобы она была все время с ним рядом «и в горе и в радости». Он не знал, что это. Любовь? Влечение? Судьба? Но чувствовал одно – это его женщина, единственная в мире, которая ему нужна. И его как будто что-то подкинуло с кресла, он встал, подошел к Ирине и сказал:
- Я хочу, чтобы Вы стали моей женой. Мне через три дня надо возвращаться в Канаду, читать курс лекций в университете. Мы должны лететь вместе.
Ирина удивленно подняла на мужчину глаза и поняла, что ей послан свыше шанс, возможно, единственный, начать новую жизнь. И этот сложный, умный, талантливый мужчина – ее судьба. И, неожиданно для себя, она согласилась.
*** ***
Костя с Женей поженились тоже. Через год у них родилась двойня. Мальчик и девочка. Женя стала образцовой матерью и хозяйкой. Как-то раз, слушая сказки, которые Женя сама сочиняла и рассказывала детям, Костя поразился богатой фантазии жены. На основе этих сказок он создал программы новых компьютерных игр для детей разного возраста и удачно стал продавать их солидным фирмам. Их доходы возросли в несколько раз. Они построили себе красивый большой дом на берегу океана, и даже купили вертолет. Летая на нем, Женя, как в юности, ощущает всю полноту жизни. Правда, она немного обижается на мать, что та так быстро нашла себе мужа и уехала на другой конец Земли, вместо того, чтобы жить с ними и нянчить внуков.
Эпилог
- Мама! Папа! Идите сюда! Скорее! Посмотрите! Они меня слушаются!
Родители перестали играть в теннис, и подошли к сыну. Красивый пятилетний мальчик с темными волнистыми волосами и огромными голубыми глазами напряженно смотрел на трех бабочек. Бабочки то слетались вместе, то разлетались в разные стороны, то начинали летать по кругу одна за другой. Зрелище завораживало. Родители с трудом пришли в себя. Курт ласково спросил мальчика:
- А что ты еще умеешь делать, сынок?
Мальчик вытащил из банки гусеницу и положил на дощечку.
- Вот, смотри, папа. Я говорю «налево» - и она ползет налево. Я говорю ей «направо» - и она ползет направо. Здорово! А ты так можешь?
- Нет, сынок, я так не могу.
- А, давай, я тебя научу!
Ирина с тревогой глядела на мальчика. Ей предстояло решить сложный вопрос, что делать дальше с открывшимся уникальным даром сына. Как трудно не перейти заветную грань. И как часто экстрасенсорный талант роковым образом может сказаться на судьбе. Но и вырывать ростки того, что дано свыше, нельзя. И она, подумав, сказала:
- Замечательно! А меня научить, сынок, сможешь?
А Курт не чувствовал тревоги жены. Он просто восхищался своим сыном. А еще он радовался теплому майскому дню и тому, что, наконец, приобрел дом своей мечты: просторный, удобный, с парком вокруг, кортом для тенниса и бассейном. Тут он сможет спокойно писать свои книги. А главное, жене и сыну здесь тоже нравится жить. Счастье – это когда любимым людям хорошо рядом с тобой.