Ты разбит на части, на отдельные квадратики, которые напоминают коврик в ванной. Они, эти квадратики, соединены связками, и перекатываются…через препятствия и бугорки, словно это движется фаланга Македонского или даже отряд огромных муравьёв… охваченных импульсами спинного мозга, но отнюдь не головного. Ты ползешь по «земле жизни» фактически этими маленькими частями-отрядами.
Так ты теряешь целостность.
Медленно теряешь целостность, и она не желает возвращаться. Но редко, крайне редко ты собираешься воедино «обратно», под действием неведомой силы, столь властной и неумолимой, и непонятной, что временами отказываешься верить в то, что сам же и создал её.
Это война…
Ты подобен ржавой машине, простоявшей на дождях многие годы, в которую сейчас механик вливает масло. Он ходит с маслёнкой и смазывает узлы, сочленения, валы…Подводит ток, вливает топливо…Машина вздрагивает от прикосновения руки к главному рычагу, и по её членам пробегают искры скрытой доселе силы…
Готовность к смерти – это главное. Она должна жить с момента рождения, дремать в венах и гипофизе, в молекулах ДНК. Она даёт неслыханную храбрость, если ты готов к смерти всегда, в любое время дня и ночи, и в самый её момент прихода.
Ум освобождается от ненужного хлама, от течения внутреннего диалога, он просветляется, словно молодое белое вино, когда в него бросают желатин…. Сердце начинает биться в ровном и сильном ритме, по мышцам разливается напряжение – но напряжение не предельное, оно исполнено абсолютной гармонией. Сердце, весь его объём наполняет адреналин, до верху. И он загорается холодным огнём.
Машина, ожившая в одночасье, огромный механический монстр, замирает перед началом ВОЙНЫ. Война – это жизнь. Только тогда ты живёшь и ощущаешь мир таким, каков он есть на самом деле. Ярким, молниеносным, в беге навстречу врагу, в хрусте пальцев, сжимающих рукоять меча, в ощущении своего теперь – единого - тела.
Схватка будет очень короткой. Ты не почувствуешь боль от раны, даже если она будет смертельной.
Смерть наступает в момент окончания каждой битвы для каждого участника. Разгадка – в слове «окончания», поскольку война есть жизнь, мир есть смерть. И ты снова теряешь целостность, сознание распадается на тысячи частей, эти части начинают бессмысленное рефлекторное движение, не зная цели, не зная ничего…
Колесо проворачивается на один сектор.
Совершенство в функциональности, красота не является искусством. Талант означает неудовлетворённость, невозможность достижения и познания. Познавший же всё бесталанен, он не может произнести ни одного слова. На его устах соломонова печать. Он замолкает навсегда. Он не отражается, подобно стокеровскому графу, в зеркале саморефлексии. Остальные же, оставшиеся по другую сторону этого зеркала, заняты поиском черт в себе подобных, которые они считают дурными или злобными. Которые, в свою очередь, представляют собой отражения их же собственного поведения в прошлом, настоящем и обозримом будущем. Это ирония концепции Сатаны.
Можно посвятить этому всю жизнь. Но это чертовски дорогая штука, потому что «время – сущность безупречности. /И/ только ощущение неизбежности смерти вызывает у человека желание действовать безупречно».
Если ты всё ещё ждёшь, то чего именно?
Ведь любая война, большая или малая, всегда идёт не на жизнь, а на смерть. И тогда каждое мгновение превращается в вечность, которая определяет исход битвы. Настоящий воин умеет сжимать, или растягивать время. Но он не делит его на дискретные части, считая каждый новый день каким-то новым событием.
Время не начинается сначала.
Продолжение http://www.proza.ru/2011/01/11/1372