- Откройте! Впустите меня! Я всего лишь хочу поговорить с руководителем приёмной комиссии или как он там называется? Немедленно откройте, вы не смеете! Да, да я, да я заслуженная артистка цирка! - возмущённо кричала она стуча маленькими кулачками и носками новокупленных туфелек в закрытую стеклянную дверь здания.
- Я вышибу дверь, есть справедливость в этой стране? Вы НЕ ПОНИМАЕТЕ! МНЕ НУЖНО С КЕМ-ТО ПОГОВОРИТЬ! – встретившись вглядом с вахтером за закрытой дверью - ПРОИЗОШЛА ОШИБКА! ВЫ меня слышите? НЕМЕДЛЕННО ОТКРОЙТЕ ЭТУ ЧЁРТОВУ ДВЕРЬ! У нас демократия, я могу говорить и делать то, что считаю нужным… Вы СЛЫШИТЕ МЕНЯ? ВЫ НЕ СМЕЕТЕ!!! ОТКРОЙТЕ!!! Я ТОЛЬКО ПОГОВОРИТЬ!!! - продолжала она в замочную скважину.
- Девушка успокойтесь иначе я вызову милицию! – прокричал пенсионер на дополнительном заработке. Вахтер, на всякий случай, подергал дверь, проверяя надёжность замков эстрадно-циркового училища. – Нет здесь никого! Приходите в понедельник! –безучастно кинула удаляющая осунувшаяся фигура за закрытой дверью.
- Идиоты! Вся страна ИДИОТОВ! Ничего, я вас ещё достану – погрозилась она маленьким, похожим на детский, указательным пальчиком в сторону самодовольного, серого здания – ВЫ СЛЫШИТЕ? Я ВАС ВСЕХ ДОСТАНУ! СВОЛОЧИ!
Выругавшись она побрела вдоль дороги
«Ну знала б… не мёрзла б на майдане… Придурки одни кругом… Боже мой какие уроды. Третий раз проваливаю экзамен в это чёртово цирковое училище. Я не верю. Не может этого быть. Там определённо какая-то ошибка. Меня даже Степаныч на 5-ти летний контракт взял. Значит, я хороший акробат, значит я могу, а Степаныч не простой человек, как никак 30 с лишним лет в цирке директором работает. И сам он тоже из бывших воздушников. Он – то точно во мне б не ошибся. Нет, в приёмной комиссии точно, что-то перепутали. Там ведь тоже люди работают. Всем свойственно ошибаться. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Вот бы мне б подержаться за горло того, кто сейчас ошибся. Нет, ошибка – это очень серьезный проступок. Если бы я в перехватах под куполом ошибалась, то в паре не с кем было б работать. Ненавижу. Всё, осталось дожить до понедельника. Там всё станет ясно. Меня весь Киев знает, как никак 5-й сезон работаю, а в цирковом училище запаривают все мои работы. Невероятно».
- ТАКСИ…ТАКСИ..., до цирка, проспект Победы, за тридцать?!. Сделайте потише музыку пожалуйста, она меня рассредотачивает, а у меня сейчас важная встреча. – «теперь мне надо расслабиться, успокоиться у меня всё получится».
- Извините, пожалуйста - скромно, чуть дыша, боясь беспокоить распаренную пассажирку, заговорил водитель - А вы случайно… не… - пытаясь как можно лучше разглядеть девушку через зеркало заднего вида - Мне ваше лицо очень знакомо.
- Да! Я известная воздушная гимнастка Киевского цирка – от заносчивости её лицо стало ещё более строгое - Не удивительно, что моё лицо вам знакомо.
- Да?! – восхитился водитель - «Может быть, кто его знает» - а мы с сынишкой недавно, пару месяцев назад, ходили в цирк, на последнее представление, как раз закрытие сезона было. Сыну очень понравилось. Очень может быть, что я вас именно там и видел.
- Очень может быть. А сына надо водить в цирк не перед закрытием сезона, а в течении сезона, программа обновляется каждый месяц – стараясь не сильно отвлекаться от своих мыслей, произнесла она.
- Правда! А я и не знал! Но я бы чаще и не смог бы. Мы с женой развелись, а потом я пил, сильно пил, теперь она мне не доверяет ребёнка. А сын меня любит. Сын в меня верит. Ему уже десять, отличник. Вот я собственно в такси только и смог работать после чёрной полосы. Ради сынишки и вырвался из бездны. Он у меня как стимул жить. Уже пол года не пью – гордо произнёс молодой водитель, скользнув взглядом на отображение спутницы в зеркале, ища одобрения.
- Зря!
- Что зря?- возмутился водитель.
- Зря, что пить начали!
- А…. я по другому не мог, очень меня уложило, что жена ушла, я смысл жизни потерял, я то только сейчас понял, что она мне как человек и не нужна была, просто меня самого раньше как человека не было, были только обязанности, понимаете?
- А??? – она повернула голову к водителю - Что вы сказали? Простите!
- Я говорю… – было начал он, но решил не продолжать собственную тему - А долго вы в цирке работаете?
- Я да! Уже 10 лет - оживилась она.
- ОГО! Стаж! – недоверчиво отметил молодой человек - По вам и не скажешь, это ж со скольки лет вы там работаете?
- С семнадцати – заинтриговано ответила она – У меня родители в цирке всю жизнь провели, можно сказать, я там и родилась и выросла, так, что всю жизнь я там и работаю, только вот официальную зарплату получать начала с семнадцати.
- Здорово! Я артистам цирка всегда завидовал в детстве, да и сейчас тоже. Кажется не жизнь, а праздник! – ухмыльнулся.
- Да! так и есть! – ответила со всей серьёзностью.
- Всё приехали, удачи вам, несите людям радость дальше.
- Спасибо! Всего Вам хорошего.
Стоя на нижней ступеньке высокой, крутой лестницы перед цирком, она с восторгом и оцепене нием вдыхала аромат знакомый ей с детства. «Вот он - мой сон, моя жизнь, мой праздник, мой мир, моя реальность!» Оглушающий шум большого потока машин, прохожие люди, которые иногда умудрялись зацепить неподвижного человека – ей абсолютно не мешали! Всё не имело никакого значения. Только цирк – был единственно реальным.
В считаные секунды, перескакивая через ступеньки, она оказалась возле входа. Знакомая, родная до боли в сердце, деревянная дверь. Массивная ручка. В детстве дверь всегда открывала мама. Дверь была слишком тяжелой для маленькой девочки. Вход в сказку. В реальную сказку со своими волшебниками, летающими феями и миллионами огней. В дверях она столкнулась с уборщицей, пожилой милой женщиной. Её звали тётя Глаша.
-ОЙ! Наденька, я тебя не зацепила? Как я тебя давно не видела. Поди соскучилась за цирком-то. А мы как скучали – со всей искренностью щебетала старушка.
Тётя Глаша, казалось, работала в цирке целую вечность. Много поколений прошло перед её глазами. Да что там прошло, многих она сама и воспитала. Дети артистов всегда в цирке, а покормить, присмотреть, проследить некому. Много работы. Тут тётя Глаша всегда на выручке. Женщина она одинокая. Ни детей, ни мужа. По старости забывчива стала, всё время что-то да перепутает. Но уволить её, мужества ни у кого не хватало. Вся её жизнь здесь, в этих стенах. Она могла днями рассказывать истории из жизни цирка с пикантными подробностями из судеб труппы. Надежда часами просиживала в комнатушке с гордым название «уборочная». В ней пахло не так, как во всём цирке. Здешний аромат перебивали запахи различных моющих средств, преимущественно выделялся запах хлорки, но это совершенно не мешало наслаждаться очередной интригующий историей.
- Здравствуйте, тёть Глаша! Как вы тут? Как поживаете? К открытию готовитесь?
- Та, не впервой! Побежала я милая, а то Сергей Петрович по меру пустит, обещалась я ему колбаски прикупить к обеду. Он когда злой всех мордует. Так его хлопцы попросили купить ему поесть чего-то уже третий час без передыху выступление отрабатывают. Нервы ж не железные, а ум молодой, как бы ссоры не было. Побежала, я милая. Ты заходи в гости. Чайку попьём.
- Спасиб, тёть Глаш, обязательно зайду.
Сергей Петрович руководитель тяжелоатлетов. В его команде семь человек. Он заслуженный артист Украины. Сам-то он не выступает, а вот номера всё ещё готовит. Бывает и попадётся кто-то новый только выпущенный из училища, со всей искренностью уверенный, что может сам номер поставить, да пыл, как правило, пропадает после первых трёх выступлений.
В холле она встретила Ольгу Валерьевну, гардеробщицу. В штатном расписании числилось много гардеробщиц, они были и контролерами. Просто смены менялись. Ольга Валерьевна была женщиной лет пятидесяти пяти, очень организованной, ухоженной требующей к себе определённого подхода и уважения. В прочем как все гардеробщицы. С детства Надежда, поминала, как они важно говорят: - «пройдите в другой сектор». Хотя ещё достаточно большое количество вешалок было не завешено. Этот маленький парадокс перекрывался всегда другими более приятными впечатлениями от представления, поэтому быстро вытирался сознанием и всплывал, только возле циркового гардероба в следующий раз.
- Здравствуйте, Ольга Валерьевна! – с улыбкой произнесла Надежда.
- Здравствуй, Надежда! Как твои дела? Как твоё самочувствие? – вежливым тоном произнесла строгая женщина – Давно не было тебя видно!
- Да, лето уже подходит к концу. Открытие нового сезона. Много хлопот?
- Вообще цирк оживился, да, все стараются, после отдыха!
- Я очень за всеми соскучилась, хочу всех увидеть. – искренне произнесла она.
- Правда? – улыбаясь, утвердительно спросила Ольга Валерьевна. – Сегодня как раз все есть.
- И Мишка?
- Клоун? ДА! И Василий и Юра. Сегодня было собрание всех штатников, поэтому думаю, ещё многие не ушли. Пройди в зал, уверенна, найдёшь там многих. А мама знает, что ты здесь? – задумчиво спросила гардеробщица.
- Мама? Конечно, Ольга Валерьевна, я уже взрослая девочка – улыбаясь – И работаю здесь уже не первый год. А почему вы спросили? Она звонила? – растеряно спросила Надежда.
- Нет, что ты, что ты! – растеряно - Просто я помню она часто переживает где ты вот и спросила –реабилитируясь ответила Ольга Валерьевна.- проходи в зал Надечка, пока не по- расходились. - удаляюсь в администраторскую произнесла женщина.
И вот то самое последнее препятствие перед волшебной жизнью под название цирк! Большие двери в зал открылись с легкостью, а за ними настоящая жизнь. Бархатные кулисные тяжелые шторы, красная обивка входа – всё вызывало восторг. На арене цирка репетировали свои выступления жонглеры и клоуны. Она с подлинной радостью прошла в зал и села на первом ряду. Пытаясь насладиться всем, что её окружало, впитывая атмосферу каждой клеточкой себя, что бы ощущение присутствия её здесь, под этим куполом, не проходило никогда.
-О, какие люди, Надежда! Сто лет тебя не видели – выкрикнул жонглер Паша, - как ты? Как лето прошло?
- Спасиб, Пашечка, лето прошло просто замечательно – устало произнесла она.
- Видно отдохнувшая, порумянившая вся – подхватил разговор Олег, из Пашиной команды.
Вокруг арены, мимо Надежды прошел мужчина лет сорока трёх, местный дрессировщик. Употребление слова местный не случайно его манера разговора напоминала разговор военного полковника в отставке. Когда он обращался к сослуживцам, казалось, будто он и их дрессирует. К этому все уже давно привыкли, и никто не обращал внимания, хотя новичкам приходилось иметь достаточно мужества, что бы не ответить на приказной тон.
- Привет Надь! – даже не оглянувшись и не дождавшись ответа, решительно выпалил он.
- Здравствуйте, Аркадий Владимирович! – с убиенным спокойствием качнув головой, ответила она ему в догонку.
- Ну так, что завтра я выхожу на арену в три!? – обратился Аркадий Владимирович к репетирующим.
- Аркадий Владимирович, всё как по графику, пол часа туда, пол часа сюда – расстрел – ответил Михаил, молодой клоун, приставляя ко лбу указательный и средний пальцы и артистично падая на ковёр арены.
Дрессировщик, кривя недовольную гримасу показывая пятернёй «стоп клоунаде» решительно направился к выходу.
Немного повалявшись на покрытии, Михаил встал и направился к Надежде. Подходя к ней всё ближе, он спрятал правую руку за спину. Одним ловким прыжком он перепрыгнул бордюр арены, на лету протягивая её с искусственными цветами. Надежда равнодушно приняла подарок, поблагодарила кивком головы и опять отправила свои мысли прочь от происходящего. Он ловко присел рядом с ней, наклонил голову к её шее и тихо прошептал:
- Я скучал!
- Михаил! Вы срываете репетиционное время! – улыбаясь от своей же наигранной строгости, ответила она.
- ДА Ну! Я могу тратить своё время как хочу! – по детски оправдываясь выпалил он.
- У тебя даже цветы не настоящие! И скучал ты тоже не по-настоящему? –игриво провоцировала она, стараясь заглянуть ему в глаза.
- А что такое настоящее? – присаживаясь на корточки перед ней удивился он.
- Настоящее – это когда «стоящее на» – ей стало весело от каламбура.
- И на чём ты стоишь? – поддерживая игру, ответил молодой человек любуясь собеседницей.
- Как на чём? Работа на этой арене! Вот всё это и есть моё настоящее! – она улыбаясь развела руками обхватывая пространство, - А вот твои цветы, НЕТ!
На лице Миши появилось глубокое разочарование, даже нет, больше горечь, от услышанного.
- Твоя работа на арене настоящая? Да ты живёшь только своим не реальным миром! – начал
раздражаться он выпрямляя колени.
- Я настоящая, мой мир настоящий! И вообще вся моя жизнь настоящая, а твои цветы нет! – с непреклонным равнодушием продолжала она.
- Ну и что? Зато они долго стоят – грубо ответил он.
- Зато они не пахнут! - с железным спокойствием продолжала она.
- А им не обязательно пахнуть, достаточно того, что они не вянут!- решительно настаивал молодой человек озабочено потирая нахмуренный лоб.
- Глупости всё это! – по настоящему начала заводиться она, - Кому нужны цветы, которые долго стоят и при этом не пахнут! Ты бы вот хотел бы жить жизнью долгой, но бесполезной, жизнью, которая тебе совсем не интересна?
- Хм… думаю, Надечка, - со всей серьёзностью начал он, - что лучше быть тем, кто ты есть! и самое важное принимать это «кто ты есть». И не важно "пахнешь ты" или "долго стоишь в вазе". Важно, чтобы ты сам понимал кто ты: искусственный цветок со своими плюсами и минусами или настоящий с теме же плюсами и минусами. Нужно просто принять факт того, что ты такой, какой есть. И не важно пахнешь ты или долго стоишь – настаивал он.
Она ни одного слова не приняла на свой счёт.
- Чего молчишь? – кинул Миша, пытаясь продолжить тему.
- Меня опять нет в списках – грустно заметила Надежда, меняя русло разговора.
- В каких списках? – не веря своим ушам, возмутился Михаил, - Ты, что... опять была в училище? – с возмущением выпалил он, - НАДЯ! Очнись! Ты опять была в училище? – он подлетел к ней с волнением и схватил за плечи со всей силой, пытаясь до неё достучаться – Ты опять за своё? Ну, всё же хорошо было! Ты меня слышишь? ЭТО НЕВЫНОСИМО! Этого не может быть! – Миша принялся ходить, вперед-назад натирая щёки ладонями от растерянности – Я НЕ ВЕРЮ! Надя... НАДЯ!
Встретившись с ним взглядом, она даже и не пыталась найти в них поддержку. Да она в опоре и не нуждалась. Ей было абсолютно всё равно, кто и что думает – у неё есть своя мечта, и она сделает всё, что бы прийти к ней.
- Миш, ну чего ты орёшь? Ну, подумаешь, нет в списках! Ну, подумаешь, ну не поступила! Хотя я уверенна, что там ошибка, понимаешь? Я в этом уверенна! – вполне серьёзно ответила она, стараясь скрыть свою боль разочарования.
- Надя, какая ошибка? Ты замучила уже всех! ТЫ ЧТО ЭТОГО НЕ ПОНИМАЕШЬ? – с трудом не переходя на крик, ответил Михаил. Он продолжал, а она смотрела на него и не понимала, как клоун, любимец детей, несущий веселье может быть таким грубо-серьезным. По её меркам – это в принципе не возможно.
- Знаешь Миша, думаю, что этот прекрасный разговор пора закончить, - спокойно и вполне серьёзно произнесла она.
- Надя!
- Всё! – встала она - Не разочаровуй меня, пожалуйста – по её острому взгляду было понятно, что продолжать бессмысленно.
В такие минуты её лучше оставить.
Он безысходно побрел в гримёрку. А она, в свою очередь, вернулась опять к своему наслаждению всей цирковой атмосферой. Мир был прекрасен. Жизнь била ключом. «Ну и чёрт с ним, с этим поступлением. Мир на нём клином не сошелся. Ни в этом году так, в следующем, подумаешь. Зато у меня есть прекрасная, любимая работа. Я имею уважение у своих коллег. Я умею летать под куполом. Мало людей умеют летать. Да что там, даже если и умеют, то не каждому и позволят. Да, я счастлива» - подумала она, закрывая глаза и глубоко вдыхая аромат арены– «ДА! Я счастлива!» - произнесла она вслух, выдыхая с облегчением.
-НАДЕЖДА! – вернуло в реальность долетевшее с другого конца зала.
-МАМА? – удивилась Надежда – Мама, что ты тут делаешь? - девушка торопливо пошла на встречу не очень молодой, но всё ещё красивой женщине.
Женщина была невысокой, стройной, худенькой и создавала впечатление очень ранимого и хрупкого человека. Хотя за глубоким взглядом и мелкими морщинками на её лице скрывалась невероятная сила. Та самая сила хрупкой женщины, которая «и коня на скоку и в горячую избу». Маму Надежды в цирке знали все очень хорошо. Она вызывала у людей не поддельное уважение и восхищение. Истинная женщина - мать. Гармония сочетаний ума, красоты, нежности, силы. Идеальные пропорции личностных качеств очень хорошо сочетались с её гармоничной внешностью.
- Мамочка, что случилось? – волнующим тоном произнесла Надежда, заботливо всматриваясь в мамины глаза.
- Надечка, я тебя везде искала. Ты ушла из дому с утра и не появлялась, а уже четвёртый час – торопливо объясняла женщина.
Они присели на деревянные складные сидения первого ряда в зале. Женщина выглядела спокойно, но взволнованной. Она с беспокойством смотрела на дочь. Её внутреннее волнение было настолько велико, что она вызывала искреннюю жалость.
- Надечка, нам надо ехать домой – гладя руки дочери, несмотря в глаза произнесла она – Нам очень надо домой, Надечка – с трудом сдерживая слёзы продолжала.
- Мам, ну что случилось-то? Что-то с тетей Верой? Мамочка не томи, пожалуйста.
- С тетей Верой всё хорошо, просто нам нужно ехать домой Надечка, я тебя очень прошу.
- Мам, но у меня сейчас будет репетиция, я не могу. Что случилось?
Женщина не выдержала. Слёзы лились ручьем по её лицу, она горько прикрывала его ладонями. Не в силах прокомментировать происходящее с ней.
- Мамочка, ну что ты. Не плачь! Хорошо, хорошо – бережно произносила Надежда, - Идем домой. Мамочка. Я, готова прям сейчас встать и идти домой. ДА? – гладя сжатые дрожащие от слёз плечи своей матери произносила она.
- ДА! прямо сейчас. Очень тебя прошу, Надечка!
- Конечно, конечно мамочка.
***
Свет неоновой лампы очень резко бил по её сознанию. Она очень хотела открыть глаза, но яркость ослепляла. Её пушистые реснички лишь слегка притупляли световую боль. Гул в голове совершенно безнадёжно менял свои децибелы, разгуливая переливами по полушариям в голове. Она совершенно не чувствовала тела. Её язык был ватным и тяжело распухшим, казалось, что он очень большой и занимает абсолютно весь рот. Она слышала голоса за пределами её сознания, но совершенно не могла разобрать слова. Они были невнятны, искажены, похожие на прыгающие эхо неотчётливых звуков. Она понимала, что это разговор людей, но звуки были очень быстрые - не разобрать. Пытаясь повернуть голову к эху внешних звуков, она вытерла случайно вытекшую слюну притупившего тела об казённую подушку.
"Доктор говорит, что лечение необходимо обновить" – сказала хрупкая женщина, вытирая уставшие от слёз глаза.
"Полугодичное лечения в прошлом году прошли напрасно. Сергей Степанович предупреждал, а я не верила. Мишенька. Мне казалось, что ВСЁ! Всё закончилось. У меня же кроме неё больше никого нет".
На нее нахлынула очередная волна самоистязания огромным, безудержным потоком слёз. Всхлипывая, вытирая нос и щёки продолжала: "Она с детства была тихой, молчаливой девочкой, а к двенадцати изменилась, шебутной стала, всё цирком бредила. НУ КТО ЖЕ ЗНАЛ. Миша, ну кто же знал… ей обратно на манеж нельзя. Будь проклят этот цирк, то падение. Он забрал у моего ребёнка ВСЁ. Вначале здоровье, а теперь сознание. Миша, миленький мой, может ТЫ?...- облокотившись на плече молодого человека, рыдала она без слёз – Может ты что сможешь? Миша, миленький…
- Не плачьте. Ну что Вы, мы справимся – старался успокоить женщину молодой клоун – Это я во всём виноват. Не стоило её приводить в цирк. Сергей Степанович и меня предупреждал, что её деперсонализация с, как её, дереализацией,… ну её шизофрения не терпит подпитки в реальности. Но я так хотел… - сказал он. Женщина только всхлипывала.
Они ещё долго молча стояли возле окна изолированной палаты сами себя казня за случившееся. Разошлись к сумеркам, по просьбе дежурного отделения. Оставив бессознательное тело Надежды в глухой палате без окон.