Я стояла перед зеркалом и подводила губы, когда почувствовала чьи-то руки на своей талии. От неожиданности я дернулась, и помада прочертила на моей щеке ярко-красную полосу. Черт, сколько времени прошло, а я все никак не могу привыкнуть. А привыкать есть к чему. Во-первых, мой парень не отражается в зеркалах, во-вторых, он активен только ночью, когда все нормальные люди спят. И, наконец, в-третьих, мой парень – вампир. Есть чему удивляться. Хотя, в наше время это стало не такой уж и редкостью, но все равно я до сих пор не могу к этому приноровиться. Я была воспитана в чопорной семье, члены которой умерли бы от разрыва сердца, если бы узнали об этом. Но, к их счастью, эта новость до них еще не дошла. И я всячески препятствую ее распространению.
Его губы нежно прошлись по моей шее, но должного эффекта не произвели.
– Что-то не так? – Арманд отстранился. – Тебе не нравится?
Я бросила помаду на трюмо и принялась салфеткой стирать ее следы с щеки. Черт, стойкая. Затем обернулась к нему, сверкая глазами.
– Да, не так, - мой голос был жестче, чем полагалось.
– И? – поинтересовался он. – В чем же дело?
– В тебе, в нас, - я ожесточенно жестикулировала руками, пытаясь объяснить ему то, что сама еще не до конца поняла.
Мне надоели такие отношения. Я хотела жить нормальной, человеческой жизнью. День и ночь в моем расписании поменялись местами, но больше это продолжаться не может. Я слишком долго живу в диком ритме: днем – работа, ночью – Арманд. Мне необходим отдых. Мама ужаснулась бы, если б увидела темные круги под глазами и небольшие отметины на шее, которые я боюсь нечаянно показать даже сослуживцам.
Он любит меня. По крайней мере, мне так кажется. И, я надеюсь, не как бифштекс для поддержания в нем жизни.
Мне тяжело смотреть в его глубокие, как синее море, глаза, в которых можно увидеть частичку его души, существование которой еще не доказано.
Испытываю ли я тоже самое? Люблю ли его? Не знаю, раньше я считала, что да. Тогда мне это казалось необычным и таким волнительным.
Но я всю жизнь мечтала о доме с белым штакетником и живущей в нем большой семье минимум из четырех человек. А с ним все мои мечты рушились, как карточный домик. Я никогда не надену свадебное платье, не поведу своих детей в детский сад, потому что никаких детей не будет.
Но и это еще не все.
Я буду стариться с каждым годом, а на его прекрасном лице за это время не появится ни одна морщинка. Будет ли он тогда меня любить также сильно, как сейчас? Сомневаюсь.
– Не плачь, - Арманд приблизился и стер с моей щеки соленую слезинку. – Что я сделал не так? Почему ты плачешь?
Я отвернулась к зеркалу, не в силах выдержать его взгляда, требующего от меня ответа.
– Мел, - позвал он и его руки вновь оказались на моей талии, а подбородок уткнулся в ямочку на моем плече.
Не видя его отражения на зеркальной поверхности, но чувствуя его трепещущее тело, слезы потекли пуще прежнего. Ничего сказать я не могла - в горле будто комок застрял.
– Скажи мне в чем дело, - попросил Арманд. – Может, я могу тебе помочь?
– Ты ничем не можешь мне помочь, - я вывернулась из его рук и чуть ли не пулей полетела в ванную. Закрыла за собой дверь на щеколду и разрыдалась. Я оплакивала себя и свои мечты, с каждым днем тающие на глазах.
– Мел, - раздалось с той стороны двери. – Мел, открой.
Я продолжала плакать, усевшись на край ванны и зажав руками голову.
– Мелинда, открой. Или я вышибу эту дверь к чертовой матери.
Я знала, что он без проблем сделает это.
– Оставь меня, - попросила я.
– Я же вижу, что тебе плохо. Открой.
Вытерев быстро рукавом слезы, я отодвинула щеколду и впустила Арманда. Слезы перестали бежать, но покрасневшие глаза говорили обо всем.
– Ответь, почему ты плачешь, - он присел передо мной на корточки и взял мои руки в свои.
– Я не могу так больше жить, - вырвалось у меня. – Я - человек, Арманд, и не могу жить как ты. Посмотри на меня. На мне же лица нет: щеки впали, под глазами круги. Я истощена.
– Это поправимо.
– Нет, Арманд. Так будет и дальше продолжаться, пока мы вместе.
Его брови сдвинулись, взгляд стал жестче.
– Ты предлагаешь нам расстаться? – Я кивнула. Он резко поднялся.
– Ты больше меня не любишь?
– Дело не в этом. Просто это не может дальше продолжаться. Мы разные, Арманд, пойми это. Я мечтаю совсем о другой жизни.
– Значит, жизнь с любимым в шалаше перестала казаться раем?
– Не говори так, - я кинула в него полотенцем, он увернулся. – Дети, Арманд, я мечтаю о детях. О двоих: мальчике и девочке. Их бы звали Генриетта и Стивен, в честь моих бабушки и дедушки.
– У нас могут быть дети, - возразил Арманд. – В газете писали…
– Они солгали, - перебила его я. – Я звонила этим «счастливчикам». Это не более чем вымысел.
Арманд резко отвернулся, будто получил пощечину. Может, именно это для него значили сказанные мною слова.
– А, представь, что будет, когда я состарюсь? – продолжала я. – Ты будешь по-прежнему молод и красив, а я буду беззубой каргой. Скажи, ты будешь меня любить?
Молчание.
– Вот про это я и говорю. Я умру, а ты все будешь наслаждаться жизнью и уж явно не будешь одинок. К тому времени я уже не смогу тебя кормить, а тебе нужна будет кровь.
– Вампиры тоже умирают, - тихо сказал он. Я лишь хмыкнула в ответ. – И что ты решила?
– Нам нужно расстаться. Нет смысла продолжать наши отношения.
– Решено, - сказал Арманд и, выйдя из ванной комнаты, направился на кухню.
Я умылась, вгляделась в свое отражение в зеркале и поразилась своему измученному виду со следами потекшей косметики.
Настроение куда-либо идти пропало. Черт, на улице ночь и я ее сегодня проведу так, как положено – в кровати.
Я стерла следы косметики и легла спать. Арманд появился лишь когда я уже начала засыпать. Его прикосновения были легки как шелк, а поцелуи – горячими и жадными.
– Позволь мне любить тебя в последний раз.
И я позволила…
Проснулась я от яркого света, заливающего комнату и постель, на которой я, естественно, осталась одна. Арманд был в другой комнате, целиком зашторенной, чтобы ни один лучик солнца не потревожил его покой.
Я лежала и думала о сказанных вчера словах. Несомненно, я погорячилась, зато теперь он знает, о чем я думаю. Как бы я ни старалась, все равно я люблю его. И бороться с этим очень сложно. Я знала это раньше, но ощутила только сейчас.
Босиком я прошлепала к двери в его комнату и прислушалась. Ни звука. Так и должно быть.
Не в силах побороть желание увидеть Арманда еще раз, я приоткрыла комнату…
Яркий свет заливал все ее пространство. Шторы были сорваны вместе с петлями и валялись кучкой на полу. На кровати лежала одежда Арманда, та, в которой он был вчера… И я не сразу осознала, что произошло. А когда поняла, боль пронзила меня ядовитой стрелой в самое сердце. Ноги подогнулись, и я рухнула на пол. Боже, что я наделала?! Зачем я сказала ему все это?!
«Позволь мне любить тебя в последний раз», - раздавался в моей голове его голос.
Судорожные спазмы начали сжимать все мои внутренности, не хватало воздуха.
Я вскочила, забыв про боль, и, подняв шторы, начала их вешать на место. Руки дрожали… Но чуда не произошло. Мой возлюбленный не ожил. Все, что от него осталось – это его одежда и пепел.
Мне больше не было ради кого жить…