Вместо опытных рабочих, мою партию закомплектовали студентами - практикантами...
Веселые молодые парни быстро вошли в курс дел, нормально работали и все было нормально (кроме Петюни), но через три недели, очередной таборный мне сказал:
- Картошки больше нету.
- Ну, вы и жрете... так возьми вермишели побольше положи.
- А вермишели тоже нету.
Мне стало холодно. Открываю продуктовую палатку, роюсь в мешках... мамо!!!! Да нету ни чего!!! Всё съели!
Продукты закупал я из расчета на месяц плюс неделька. Но картошки было месяца на полтора... Тушенки осталось свиной/говяжьей две банки, \"кишки-поторошки\" четыре, сала нету. Сухарей почти нет, баранок ноль.
Это был номер!!! Таборили они по очереди (я не таборил, так как на меня таборные нельзя было провести по оплате, а им - по нескольку дней за месяц набегало каждому). Они готовили, и я в продуктовую почти не заглядывал. А теперь.. теперь было холодно.
- Ребята, вы в курсе, что у нас с продуктами? - спросил я, когда всех поднял.
- Да есть чота еще... - у всех на лице скорее вина, чем испуг.
- Так продукты нам привезут только через десять дней! Чо жрать будем?
- В лесу не пропадем!
- А работать как?
- ......
Остатки поделили на всех поровну, и началась новая жизнь.
Все уселись возле костра и стали соображать. Где взять еду.
Ружье у меня было. Но патронов всего было шесть штук и те с мелкой дробью. Даже если добыть шесть рябчиков, то это двум человекам на день. Добыть что-то существенное - надо перелить дробь в пули. Тогда из шести патронов получится максимум три. Вопрос этот пока оставили...
Кругом было полно малинника, и малина уже созревала. Но грибов еще не было, да и масла не было на чем жарить. (Всё грохнули на жарку картошки). Было еще земляника, но ее мало... Рыболовных снастей не было ни каких. А ручей, на котором мы стояли, был невелик и мы как-то не думали, есть ли там рыба. В общем, перебрали всё.
Закончив этот "военный совет", ребята поднялись... и пошли собирать малину. А ее было действительно много. Кто-то собирал в кружку, кто в котелок, кто просто ел.
Настроение голода повисло над табором густым, заторможенным облаком. Все стали ходить медленнее, задумчивее. Вид у всех стал сосредоточенный и немножко подавленный. Все думали о еде. Естественно, про работу нечего было даже вспоминать.
Я не мог понять, как это они съели столько картошки? Ведь брал с запасом, думал, что и на следующий месяц хватит... Пошел к ручью, где они чистили картошку.
Мамо!!!! Это был шедевр! Картофельные очистки в палец толщиной лежали на берегу и в воде, на дне ручья... Те, что были на берегу, позеленели и подвяли, а в ручье - были вполне свежие! Я достал из воды горсть очисток, там, до сантиметра картошки с кожурой срезано...
- Мужики, вытаскивайте очистки, перечищаем, хватит на ведро толченки!
Быстро, дружно, достали, перечистили, получилось почти ведро...
Следующий день начали малиной. Где-то после обеда, не помню, кто первый, но кто-то бледный, шатаясь, пришел к палатке и лег. Потом начал блевать. Блевал болезненно, больно, истово...
Потом еще кто-то. Потом еще. К концу дня, почти все были зеленые, блюющие, и практически лежали.
Вот вам и ягода-малина...
Оказывается, много малины - это отрава.
На следующий день поднялись поздно, разбитые, ослабленные, под глазами круги, а кое у кого в глазах появился испуг. И это было хуже всего. Выйти на связь возможности не было - батарейки посадили через магнитофон. Музон слушали.
Кто-то пошел искать картофельные очистки ниже по ручью, куда их сносило течением, кто-то ходил по маршруту от продуктовой палатки к кострищу и собирал просыпание вермишелины, кто-то просто лежал в палатке. И постоянно, дурные разговоры... О том, сколько можно прожить без еды, через сколько дней человек умирает, если не ест...
Насобиравшие вермишелин, варили себе суп в консервной банке из-под тушенки. Насобиравшие очисток делали себе бульон. О малине не могли думать. Память отравления еще не ушла из тела.
Выходить на базу - сначала была такая мысль, а после малины - решили, что ждать безопаснее... ибо 70 км по лесу без еды не пройти.
С очистками получилось хорошо. Течение разнесло их вниз, и их начали искать-ловить как рыбу. Ловили очистки, как-то отвлекались от черных мыслей.
Я на второй день добыл тетерку и один патрон промазал. Тетерку сварили, поделили. Бульон выпили. Получилось неплохо. Но. Патронов осталось четыре. А от долгой ходьбы по лесу, еще больше хотелось есть и тряслись руки. И я очень боялся промазать.
Когда вечером у костра я сказал, что трясутся руки и боюсь промазать, поэтому ходить надо много, что бы найти верняк, то тут нарисовался Петюня...
- А давай я завтра пойду?
Такого смеха наш табор не слышал... все ржали так, что потом, даже Петюня не выдержал и заржал вместе со всеми.. . Спасибо ему. Развеселил!
Кстати, Петюня был самым разговорчивым, даже когда все молчали. Он придумывал какие-то петли, какие-то ямы, загоны, но его ни кто не слушал. Иногда улыбались. Но Петюню это не обескураживало, и он очень редко выключал свой бредогенератор.
Обстановка становилась все тяжелее и мрачнее... Где-то на четвертый день к голоду начали привыкать, но дурные разговоры про еду, возвращали во мрак. Вертолет мог и не прилететь в примерно назначенный день, и я все же решился перелить дробь в пули.
Это, наверное, было первое дело в моей жизни, которое я делал столь тщательно и аккуратно. Сейчас бы я сказал - делал по-шамански.
Получилось две пули из четырех патронов. Понятно, что это был классический "журавль в небе". Грубо говоря, я поменял четыре верных рябчика на розовую надежду. Но четыре рябчика на семь голодных мужиков, это считай что ничего.
Ночью шел сильный дождь, а утром в небе ни облачка и прекрасное июльское солнце. Роса быстро нагрелась, и босые ноги мылись в ней, купались, радовались...
Я шел вдоль ручья по какому-то подобию старой дороги. Шел медленно, осторожно, практически ни на что не надеясь. Шансы добыть что-то копытное были не выше нуля. Да и не было в моей истории такой добычи... так, мелочь. Птицы, зайцы, лисы...
Минут через сорок, выходя из-за поворота, вижу, в луже, метрах в сорока лежит лось. Двухгодовалый лосенок. Два отросточка. Как в полусне, присаживаюсь, вроде целился с колена, помню, лось отряхивался веер брызг на солнце, выстрел. Лось прыгнул на месте, споткнулся о лужу, упал... второй выстрел не помню куда.
Ребята нажрались мяса и опять блевали. Опять им было плохо.